Дома-коммуны

Коммуны в Москве появились в первые годы советской власти. Они были организованы в экспроприированных у буржуазии домах и служили исключительно бытовым целям — обслуживанию выде­ленного рабочим жилья. С 1918 года и до начала нэпа жилье для рабочих было бесплатным. Взимать с проживающих квартирную плату начали с 1921 года. Коммунальное ведение хозяйства в усло­виях послереволюционной разрухи, безусловно, значительно облег­чало выживание, ведь обогреться и прокормиться из общего котла было намного проще, чем бороться за жизнь в одиночку. Кроме того, в коммунах на началах самообслуживания организовывались детс­кие сады, ясли, общественные кухни-столовые, прачечные, красные уголки и библиотеки, что постепенно формировало у рабочих, жи­вущих в этих домах, навыки коллективного ведения хозяйства.

Такая форма организации быта получила довольно широкое рас­пространение. В 1921 году в дореволюционных постройках Москвы уже существовали 865 домов-коммун. Многие общественные деяте­ли и специалисты именно с подобной формой организации жилья связывали в те годы идеи грядущей перестройки быта на социалис­тических началах.

Архитекторы 1920-х годов в товарищеских соревнованиях и кон­курсах искали тип жилья, приближенный к наработанным в первых домах-коммунах навыкам ведения хозяйства. В этих проектах наме­чался подход к проблемам жилья, которое большинству авторов ви­делось как жилье с развитым общественным сектором, социальной миссией которого было воспитание человека нового общества. В до­мах, в основном коридорного типа, планировалась организация не­больших индивидуальных помещений для семей, бездетных пар и одиночек и большие общественные зоны, в которых человек мог бы проводить все свое свободное (кроме сна) время.

В 1926 году на объявленном Моссоветом всесоюзном конкурсе на жилье нового типа была поставлена задача спроектировать жи­лой дом-коммуну для одиноких и «семей, не ведущих обособлен­ного хозяйства», то есть для тех, кто принял новые принципы орга­низации быта. За основу для строительства кооперативным това­риществом «1-е Замоскворецкое объединение» был взят проект, получивший вторую премию. Его авторы архитекторы Г. Вольфен-зон, Е. Волков и инженер С. Айзикович в 1928 году доработали а в

1929 году осуществили свой дом-коммуну в Хавско-Шаболовском проезде.

Дом-коммуна на Шаболовке в плане представляет собой букву «П», состоящую из нескольких, соединенных между собой корпу­сов. В шестиэтажной части комплекса, составляющей верхнюю пе­рекладину «П» расположены общественные помещения: столовая, зал собраний, комнаты для работы кружков. В боковых, также шес­тиэтажных корпусах, примыкающих к общественной зоне, сорок двух- и трехкомнатных квартир с кухнями для семейных, детский сад и ясли. В удаленных от центральной зоны пятиэтажных частях комплекса — жилье для малосемейных и общежитие, состоящее из 230 жилых ячеек, которые собственно и были домом-коммуной. Плоская крыша здания должна была использоваться под солярий и место для гимнастики. Дворовое пространство, заключенное внутри корпусов, оборудовали под спортивную площадку.

Лишенный каких-либо декоративных элементов, дом-коммуна на Шаболовке был типичным примером строительства того време­ни: прямоугольные объемы корпусов с одинаковыми проемами окон, оштукатуренные стены; небольшие балконы, подчеркивающие горизонтальный ритм членений, простота и скромность во всем. Со­хранившееся до наших дней здание перестало удовлетворять требо­ваниям, предъявляемым к жилищу, поэтому оно было реконструи­ровано, а затем перешло под учреждение.

Основой для проектирования и строительства домов-коммун, несомненно, была социальная идея преобразования общества, кото­рая понималась всеми участниками событий по-своему. К концу 1920-х годов появились крайне радикальные предложения, из кото­рых следовало, что обобществить надо не только быт, но и все про­цессы, составляющие человеческую жизнь. Так, например, выска­зывались мнения о том, что семья при социализме существовать не будет, а следовательно нормальные с традиционной точки зрения квартиры строить не нужно. Все бытовые процессы, а также воспи­тание детей, становились делом не индивидуума, а общества, что и должно было отразиться в архитектуре жилища. К счастью на прак­тике такие проекты реализованы не были, но максимально к идее обобществленной жизни подошел в своем доме-коммуне архитек­тор И. Николаев, который в 1929—1930 годах спроектировал и по­строил дом-коммуну для студентов (общежитие) на улице Орджо­никидзе.

Дом был рассчитан на 2 тысячи человек и строился по принци­пу: минимум площади для индивидуальной жизни, максимум — для общественной. Поэтому в протяженном восьмиэтажном корпусе были запроектированы небольшие жилые комнатки (всего 6 м² на двоих), в которых предполагалось только спать. В минимизирован­ном до предела пространстве с искусственной вентиляцией разме­щались две койки и два табурета, роль стола играл подоконник. Не­достаток места в спальных комнатах компенсировался за счет боль­ших общественных помещений: библиотеки, где в читальном зале у каждого было свое место для занятий, столовой, спортивным и зри­тельным залами, специальными кабинами для индивидуальных за­нятий, комнатами для кружков и т.д. В трехэтажном общественном корпусе, соединенном с жилым теплым переходом, были организо­ваны прачечная, починочная и детские ясли на 100 мест. Учитывая, что контингент живущих в этом доме-коммуне — студенты, которые по утрам почти одновременно отправлялись на занятия, — архитек­тор вместо центральной лестницы спроектировал пандус, по кото­рому можно было легко и быстро сбегать вниз, не подвергаясь опас­ности. В комплексе общежития интересен также читальный зал биб­лиотеки с очень удобным верхним освещением, создаваемым ориги­нально сконструированными окнами-фонарями.

До наших дней дом-коммуна на улице Орджоникидзе дошел в сильно перестроенном виде. Изменена планировка жилых комнат, не работает коммунальный корпус, а в остальных частях здания про­ведена полная реконструкция внутренних помещений. Очевидно, что это естественный процесс, так как даже временное жилье, како­вым является студенческое общежитие и в наши дни, не предпола­гает полного отказа от индивидуального хозяйства и сохранения представлений о жилой комнате как о кабине для сна. А пребыва­ние в таком временном жилье сегодня не подразумевает желания жить в жесткой запрограммированной системе, где все процессы за­ранее учтены и регламентированы. Это был стиль жизни, ассоции­ровавшийся с аскезой и лишениями, характерными для двадцатых годов XX века.

Параллельно разработке идеи дома-коммуны интересные поиски в области новых типов жилища велись под руководством М.Гинзбур­га в секции типизации Стройкома РСФСР. В секцию в 1928—1929 го­ды входили архитекторы М. Барщ, В. Владимиров, А. Пастернак, Г. Сум-Шик и другие. Объединившиеся для работы в Стройкоме зод-

чие-конструктивисты считали, что необходимо найти такой тип жи­лья, который давал бы максимальное снижение капитальных затрат на строительство. В процессе работы секции был создан так называе­мый переходный тип жилья, что означало наличие в доме рациональ­но спланированной жилой зоны, состоящей из типовых ячеек, разра­ботанных Стройкомом, и развитого общественного обслуживания, которым жители могли пользоваться по своему желанию. За счет со­кращения площадей индивидуальных кухонь, подсобных помещений и лестничных клеток увеличивались площади, отводимые под обще­ственные кухни, столовые и другие обслуживающие помещения. Гин­збург писал: «...чтобы способствовать переходу к более высоким со­циальным формам хозяйства было запроектировано необязательное, но возможное общественное питание, стирка белья, уборка помеще­ний и пребывание детей в детском саду».

Мастерская провела тщательный анализ существующей практи­ки строительства жилья с конца XIX—начала XX века. И, взяв за

Ою

Стройком РСФСР. Планы обычной 13 м²(1) и рационализированной 4,5 м²(2) кухни

отправную точку доходный дом, на основе проведенного исследова­ния выяснила, за счет каких помещений можно провести сокраще­ние площади квартиры. В процессе работы было проанализировано использование пространства наиболее распространенной в строи­тельной практике тех лет площади кухни — 7,13 м². Выяснилось, что, перемещаясь от плиты к мойке, от мойки к рабочему столу и т.д., домохозяйка не использует часть кухни. Поэтому, чтобы сэко­номить усилия хозяйки, архитекторы решили, что для работы ей достаточно 4,5 м². Исходя из полученных результатов, мастерская предложила для своих квартир (в ячейках, где планировалось иметь отдельное помещение для кухни) кухни именно такой площади. Кроме того, был разработан еще более экономичный вариант пла­нировки квартиры с кухней-нишей размером в 1,4 м². В специально оборудованной вытяжной вентиляцией нише, которая при необхо­димости закрывалась оригинально сконструированной складной дверцей, была установлена маленькая плита, а точнее доготовочный аппарат, как его тогда называли. Рядом с плитой (вплотную) стояла мойка и был запроектирован мусоропровод, который на практике не сооружали. Вся кухонная мебель состояла из стенного шкафчика и откидного столика. Естественно, что такая кухня была предназна­чена для квартир малой площади.

Предложенные мастерской Стройкома экономичные секции должны были размещаться в домах с коридорной системой плани­ровки. Причем коридор в таких домах обслуживал сразу два этажа, что позволяло экономить не только на общем объеме здания, но и делать меньшее количество лестничных клеток. Достижения мас­терской Стройкома в области создания экономичного жилья были применены в проектах и реализованы в двух московских домах, рас­положенных в центре города.

Дом сотрудников Наркомфина был построен в 1928—1930 годах по проекту архитекторов М. Гинзбурга и И. Милиниса на Новинс­ком бульваре. Он состоял из двух корпусов — жилого и коммуналь­ного, соединенных между собой теплым переходом. Жилой корпус представлял собой шестиэтажный прямоугольный объем с горизон­тальными лентами окон, которые были ориентированы исходя из внутренней планировки здания: все спальни смотрели окнами на восток, а все комнаты дневного пребывания — на запад, что обеспе­чило не только равномерное освещение жилья в течение всего дня, но и дало возможность устроить в доме сквозное проветривание. На

Стройком РСФСР Бывший жилой дом работников Наркомфина на Но­винском б-ре (улице Чайковского). Архитекторы М. Гинзбург, И. Мили-нис. 1930. Восточная сторона. Фасад и фрагмент фасада

5 Э-332

плоской кровле были предусмотрены внутренние водостоки, что позволяло использовать пространство на крыше для нужд жильцов дома (там планировали устроить летнюю столовую и спортплощад­ку). Двухэтажный коммунальный корпус представлял собой замк­нутый объем со сплошным остеклением с одной стороны. В нем предполагалось разместить спортзал, кухню-столовую, комнаты от­дыха. Детский сад должен был находиться в отдельном здании. Но на практике многое из программы, предложенной мастерской, было изменено. Вопреки идее об общественном питании, жители дома предпочитали питаться не в столовой, а в своих квартирах, забирая готовые обеды на дом. Детский сад не был построен, и его пришлось разместить в свободных комнатах коммунального корпуса. Очевид­но, поэтому, несмотря на всю необычность своего проекта, М. Гинз­бург считал, что «в структуру дома не удалось внести элементы ре­конструкции социально-бытового уклада».

Жилой корпус состоял из разработанных Стройкомом эконо­мичных ячеек: тип «К» — второй и третий этажи, тип «F» — четвер­тый и пятый и комнаты общежития на шестом этаже. В торцах чет­вертого и пятого этажей были расположены ячейки «2-F» (такая ячейка занимала объем двух горизонтально сдвоенных «F»).

Секции типа «К» представляли собой трехкомнатную квартиру, рассчитанную на большую семью и расположенную в двух ярусах. Вход располагался в нижнем ярусе из общего коридора. Рядом со входом передняя, кухня (4,5 м²) и общая жилая комната с высотой потолков пять метров. Из передней внутренняя лестница вела на второй ярус квартиры, где находились две спальни и санитарный узел с ванной комнатой. Высота потолков в спальнях 2,3 м.

Секция типа «F» предназначалась для малосемейных (так в те годы называли семью без детей). Она состояла из комнаты дневного пребывания с высотой потолка 3,6 м и спальни-ниши с высотой по­толка 2,3 м. Общая площадь квартиры такого типа могла варьиро­ваться от 27 до 30 к м². В квартиру типа «F» также попадали из общего коридора. Двери двух соседних квартир находились рядом. В одну из них можно было войти, спустившись по лестнице вниз: в этом варианте пол спальни (с душевой кабиной и умывальником) и общей комнаты находился на одном уровне, а передняя — на дру­гом. В другом варианте, входя в квартиру, нужно было подняться на шесть ступеней вверх, чтобы попасть в общую комнату. Спальня-ниша и санузел находились на верхнем ярусе, куда вела внутренняя

чейка

%

-2

Gf

Ri

Ячейка

о

О

О

о

4.23 - 4 50-

О

о

Дата добавления: 2015-08-05