Часть 2.Глава 4.

Отталкивает меня в сторону и, затравленно оглядевшись, пробегает в гостиную, на ходу вытирая разбитый нос рукавом когда-то белой футболки. Я же только как идиот моргаю, тупо пялясь на широко распахнутую дверь. И только спустя долгих полминуты, осторожно, словно она могла бы обидеться, закрываю ее, повернув защелку замка.
Кеске находится на кухне, почти по пояс в холодильнике. Должно быть, видел, как черное Вольво укатило, иначе бы в жизни не решился проделать такое в присутствии Шики. А я что… Я же старый друг, при мне можно жадно жрать мой же, блять, ужин. Что, от меня убудет, что ли? Даром, что не ел с самого утра, а после мотался на другой конец города, как потерянный бобик, карауля под дверью. Его же, к слову. И никаких тебе объяснений, только чавкает, отгрызая от копченой курицы целые кусищи, а после этими же руками хватается за дверцу черного холодильника. Да Рина бы инфаркт хватил! Обширный. А этот голодающий выхватил бы в глаз остро заточенной зубочисткой. Как ни крути, а Рин достоин своего брата.
Хватаю Кеске за плечо и, решительно отобрав у него обтекающую жиром курицу и графин с апельсиновым соком, прижимаю его к стене, для верности встряхнув пару раз.
– Ты где шарился?!
– Там такое было! – тут же вскидывается, хватает мои пальцы и, отодрав их от себя, отступает назад.
– Там, это где? – терпеливо уточняю я.
– Там, это там. Знал бы, если бы не остался дома.
– Я надеялся, что и у тебя ума не лезть хватит. Посмотри на свою рожу.
– Да причем тут это! Все выхватили!
– Кто «все»? Мордовороты из «Бластер», Маркус? Ты и половины по именам не знаешь, но лезешь за них в драку!
Ох уж этот Кеске с еще в детдоме намертво вбитыми в башку общинными принципами. Один за всех, и все вместе огребают!
Тфу, блин. Что толку просирать ебло вместе с теми, кого ты даже знакомым назвать не можешь? Вместе с теми, кто не раз разбивал твое собственное лицо?
Ну так не-е-ет же. Надо впутаться и меня за шкварник утащить. Обязательно. Сколько раз так уже было? Сколько раз я получал только «за компанию»?
Галимый идиотизм.
Хватит с меня уже дворовых разборок.
– Все, значит все. Тебе действительно плевать на «Бластер»? Ты же лучший!
Ога. Я тоже год с небольшим назад так думал, пока меня почти играючи не размазали по стенке.
– И что? Предлагаешь мне бегать вместе с вами по подвалам и вынашивать планы мести? Кому?
– В городе новая группировка и…
– Я уже слышал.
Отхожу назад к холодильнику и, немного подумав, вытягиваю из него бутылку холодного чая. Рин, конечно, на дерьмо изведется, но ничего. Переживет. Не маленький, чтобы барагозить.
– И?
Выдыхаю.
– Никаких «и», Кеске. Слышал и все. Дальше что?
– Прошел слух, что ребята промышляют наркотой. Чем-то новым.
– Тогда какое им дело до мелочи вроде «Бластер»? Запугивают, чтобы собрать всех отморозков под своей крышей?
– Может быть. Маркус тоже так думает.
– А хозяин кто?
– Если бы мы знали. Костоломы всего лишь пешки.
Ну, спасибо за озвучивание очередной прописной истины. Сам бы я ни за что не догадался.
– А теперь еще раз – от меня ты чего хочешь?
– Чтобы ты перестал сидеть в стороне!
Поворачиваю крышку, стискивая пальцами пластиковые запотевшие бока бутылки.
– Я не могу.
– Шики?
Пластик хрустит. Проклятье!
Да причем тут Шики?! Просто не могу и все тут! Сколько можно уже?!
И ах да, засранцу на черной тачке я тоже клятвенно обещал ни во что не ввязываться. Но это уже частности. Второстепенно.
Не решающий фактор.
Абсолютно.
Точно.
– Нет, не Шики. Просто… Просто пора вырасти из дворовых разборок, Кеске.
– Это что-то покруче дворовых разборок. И потом, я не тащу тебя на чей-то задний двор, чтобы подраться.
– А куда ты меня тащишь?
– Просто… – опускает глаза, изучая взглядом разбитые костяшки пальцев, сжимающие край столешницы, – Мы просто могли бы прощупать почву? Краешком глаза взглянуть? Это-то ты можешь для меня сделать?
– Так. Погоди. На что взглянуть?
– На кого. Маркус навел справки и выяснил, где ошивается самая большая геморройная шишка на нашей заднице. Почетный гость одного из пафосных клубов в центре. Торчит там почти каждый вечер.
– И в чем проблема? Маркус сам не может заскочить и попялиться?
Кеске только невесело улыбается и демонстрирует свои кисти.
Мдэ… Только не говори мне, что…
– Так это тебя охрана, на входе?
– Почему меня? Не только меня. И Маркуса и того типа с зеленым ирокезом и…
– Я понял. Идиоты. И ты приперся ко мне, чтобы я тоже выхватил в табло? Ну, спасибо.
– Ну… Может быть, тебя-то пропустят?
Черт меня дернул именно в этот момент глотнуть из бутылки. Захожусь кашлем и отплевываюсь.
– Я что, похож на респектабельного папика с туго набитым кошельком? Серьезно?
– В клуб пускают не только «респектабельных папиков».
– Да ну? Нищие студенты тоже в списке приглашенных?
– Шлюхи.
Стоп. Не въехал.
– Что «шлюхи»?
– Я видел, как заходила парочка, когда убегал.
Вот теперь, кажется, въехал. Так въехал, что снова подавился.
– И ты хочешь сказать, что я похож на шлюху..? – пожалуй слишком вкрадчиво, отставляя бутыль на конторку, уточняю я.
Кеске примирительно вскидывает руки и, по-дурацки улыбаясь, отступает назад, пятясь спиной к двери.
– Так «шлюха», значит, да? – повторяю я, осторожно делая шаг вперед.
– Шлюхи?! Где шлюхи?! – звонко и, пожалуй, слишком заинтересованно спрашивают откуда-то из коридора.
Кеске от неожиданности неловко подпрыгивает и рывком оборачивается.
Широко улыбаясь и радостно махая ладошкой, на лестнице стоит Рин. На самых нижних ступеньках.
Вот же греющий уши засранец.
Выкрутись теперь.

****

– На хуй! Оба на хуй!
Бегаю по кухне, то и дело натыкаясь на стулья, и стряхиваю с себя чужие ладошки.
Кто же мог подумать, что Кеске обретет поддержку в лице мелкой бестии?! Впрочем, ему совершенно побоку, на что меня уговаривать, его куда больше занимает мысля размалевать меня и вытолкнуть из дома. Просто так. Поржать.
Идиоты!
– Да ладно тебе, Акира! Весело же!
– Что «весело»?! Изображать расфуфыренную блядь, чтобы погреть уши?! Так сам и иди!
– Я несовершеннолетний, меня не пустят, братик. Да и делов-то, на полчасика. Порвем футболочку, джинсики поуже, немного подкрасим глазки…
– Сдохни! – почти вою я, в очередной раз выворачиваясь из цепкого захвата.
Но не тут-то было: снова обходит меня сзади и прыгает на спину, цепляясь за шею. Торможу, неуклюже взмахнув руками и откренившись назад.
– Серьезно, Акира. Чего тебе стоит пропустить пару коктейлей за чужой счет? Зайдешь, позыркаешь и свалишь. Потреплешься немного с местными, разве что.
– Нет! Я не клубная прошмандовка!
– Да ладно тебе! Ты и не бревно, хотя частенько его изображаешь!
Тонкие запястья давят на кадык, и я снова захожусь кашлем. Но тут уж не разобрать – толи от недостатка кислорода, толи от такой наглости. Рин ерзает и, сцепив пальцы в замок, удерживается уже за плечи, позволяя мне дышать. Тянется вперед и шепчет мне куда-то в шею, под ухом:
– И братик ничего не узнает.
– Да какая разница, узнает он вообще или нет? Он-то тут причем?
– Как причем? Это ему ты обещал никуда не влазить. Вот и дергаешься.
– Тебе кажется.
– А еще мне кажется, что ты просто боишься.
Отлепляется от меня и отходит к конторке, в сторону притихшего, вылупившего глаза Кеске, который, не теряя времени даром, доедает отобранную ранее тушку.
Чувствую, как скулы сводит.
– Тебе кажется.
– Нет. Совершенно не кажется. Ты боишься его.
– Я не хочу ввязываться.
– Потому что пообещал? – невинно хлопая глазами, уточняет Рин.
– Нет!
– Ты психуешь.
– Нет!
– Еще как да. Значит, все дело в Шики? Боишься, что братик вернется и накажет тебя?
– Да нет же! Просто… Просто… – Рин выразительно поднимает брови в ожидании ответа, а Кеске, кажется, даже перестал жевать, – Просто… – сглатываю, – А черт с вами. Тащи свою «маленькую фею».

****

Ну, по крайней мере, теперь я знаю, чем отличаются дорогущие ночные клубы от барделей. Ничем абсолютно.
Все так же: на танцполе внизу зажигают полуголые девочки-мальчики на любой вкус, а на втором этаже, потягивая пойло стоимостью в пол моей почки, потенциальные клиенты вполголоса обсуждают все свои темные делишки.
И как, интересно, во всем этом сборище наркоманов, убийц, акул теневого бизнеса и прочего сброда я должен узнать того самого, куском бревна засевшего в заднице Маркуса? Правда, перед тем как выпнуть меня сюда, Кеске болтнул что-то типа «ребята болтали, что ты его сразу узнаешь». Интересно, по чему? По розовому боа на шее и карнавальной маске?!
Ха-ха, блин.
И зачем было кромсать футболку так коротко?! Мало того, что тупо холодно, так еще и каждый второй идиот так и норовит мимолетом прикоснуться к моему животу своими жирными пальцами. Я тут всего полчаса, и то в самом темном углу у стеночки, а меня уже успела перелапать херова туча рук. Как представил, что придется подниматься наверх, протискиваясь через все это бушующее стадо, так захотелось сбегать как минимум за любимым красным ломиком Кеске.
Зачем… Кто скажет мне, зачем я на это подписался?! Как идиот повелся на глупую провокацию хитрого мальчишки. А теперь чувствую себя голым в чертовой обожравшейся энергетиками толпе.
Что я здесь забыл? Зачем мне это?
Так. Выдохни и топай к бару, тряпка. Что там было про коктейли? Кто-то шепнул мне на ушко на входе, что «для птичек все включено, сладкий» и не преминул шлепнуть по заднице. Ну так хоть нажрусь на халяву.
Отлепить себя от стены – две минуты. Пройти десять метров, уворачиваясь от чужих рук, – три минуты. Заказать первую же попавшуюся на глаза хрень, просто ткнув на нее пальцем, – тридцать секунд. Прошипеть на ухо вздумавшего, было, погладить меня по бедру ублюдку «переломаю пальцы, сука» – еще минута.
Первая стопка обжигающей жидкости заставляет меня поморщиться, следующие две пролетают почти незаметно. Последняя безвкусная. Только кровь, кажется, горит в венах, и башка неимоверно пустая.
Легкий галлюциноген? Наркота? И плевать, пока я хоть что-то еще соображаю.
Жестом отказываюсь от еще одной дозы алкоголя и оборачиваюсь в сторону танцпола, прищурившись от света слишком ярких прожекторов.
И долбанный клубняк просто рвет уши.
Но не так уж все и плохо.
Быстро.
Легко.
И туева хуча переплетающихся, дергающихся почти обнаженных тел. Розовых, желтых, красных – в зависимости от омывающих электронных лучей.
Кто-то хватает меня за локоть, ведет вверх по предплечью. Оборачиваюсь и неожиданно даже для себя скалюсь высокому крашеному блондину. Отвечает ухмылкой и тащит меня прочь от барной стойки, прямо в самую гущу. Послушно тащусь следом, и кажется, толпа перестает раздражать. Потому что и я становлюсь ее частью. Безумной. Хаотично веселой. Возбужденной.
Не так уж и плохо.
Не так уж, пока чужие губы не касаются оголившейся ключицы, втягивая кожу в рот, прикусывая зубами, оставляя метку.
В башке пароходная сирена орет.
Отталкиваю, выбиваясь из уже обхвативших меня рук, отступаю назад, протискиваясь к краю платформы. На ходу осатанело тру шею воротом футболки.
Сворачиваю в сортир и там долго стою согнувшись, опустив башку под кран с холодной водой.
Сознание проясняется, становится куда легче.
И даже холодные струи, стекающие с волос за шиворот, кажутся приятными на раскаленной коже.
Что-то я совсем… Совсем крышей двинулся, раз решил пить в подобном месте. Идиот.
Опираюсь на раковину и пялюсь на свое бледное отражение. Оно же в ответ прижигает меня взглядом густо накрашенных черным глаз. Надо же, совсем немного размазалось.
Убираю темный подтек со скулы пальцами. Откидываю налипшую челку назад, чуть нажимая на правый висок.
Поидиотничал и хватит. Теперь делай то, зачем приперся.
Наклоняю голову влево.
Хруст.
После очередь костяшек.
Разворачиваюсь и уже у самой двери сталкиваюсь с тем самым высоким типом, утащившим меня в толпу.
Улыбается.
Я тоже.
Наступает, оттесняя меня назад к кабинке.
Послушно пячусь, на ощупь нащупывая защелку.
Еще шаг назад.
Следует за мной и…
Выхожу я уже один, оставив ретивого паренька остыть и подумать о жизни, прижимаясь разбитой мордой к холодному бачку.

Дата добавления: 2015-08-05