Часть 1.Глава 9.

Я искал тебя.
Проверил все отели. Сутками ждал тебя на той чертовой крыше…
Облазил все «наши» переулки. Глухо. Даже ребята из «Бл@стер» ничего о тебе не знали.
Но что стоит одному-единственному человеку затеряться в огромном Токио?
Искал ли меня ты? Или просто вычеркнул из своей жизни?
Не узнаю. И это грызет меня. Так же сильно, как и идиотское чувство вины.

***
Сессия…
Это слово заставляет меня стонать и лезть на стену. Ибо тот самый хуй, который я возложил на учебу в начале семестра, может оказаться в моей заднице. Последнюю неделю я просиживаю в библиотеке днями и ночами напролет.
Прямо совсем как полгода назад, во время идиотской конференции по химии. Полгода назад… Я потерял нечто важное… и так и не смог вернуть. Отрицательно мотаю головой, отгоняя воспоминания. Не время сейчас заниматься самоуничтожением.
Рядом скрипит стул. Та самая мышка, с которой Кеске зажимался. Ну и пофиг, сиди. Ты мне не мешаешь, и ладно.
Проходит несколько часов, и я не знаю, что болит больше: голова или исписанные пальцы. Да, вот такая я свинья, всегда пачкаюсь пастой.
На сегодня достаточно. Поднимаюсь и отношу книги назад. Одним широким движением сгребаю все свои вещи в рюкзак и застегиваю его.
Выхожу на улицу и попадаю под дождь, блять. Мерзкие капли стекают мне за шиворот. С сожалением вспоминаю старую куртку с капюшоном. Эх, старушка… как много мы с тобой вместе прошли.
И надо же было, блять, банально изгваздать ее в краске. Пришлось проститься с любимой тряпкой и заменить ее на новую. Страшно непрактичную, да и вообще какую-то чмошную. Сворачиваю в знакомую подворотню и заставляю себя идти как можно быстрее, и так день паршивый был, не стоит бередить.
Сутулюсь и смотрю себе под ноги.
Fuck…
Мой лоб цепляет чье-то плечо. Внутри все сладко замирает. Медленно поднимаю глаза. На меня насмешливо смотрят красные глаза.
Не может быть!
Активно мотаю головой, отгоняя наваждение. Так и есть…
- Эй, все в порядке?
На меня с явным участием смотрит высокий… блондин.
Несу какую-то хрень себе под нос и, отодвинув его плечом, топаю дальше.

***
С кухни доносятся какие-то подозрительные звуки. О, ужас! Неужели мать готовит?! Надо в календаре отметить. Стаскиваю рюкзак и швыряю его на пол.
- Я дома.
Ответом мне служит невнятное «угу». Пожимаю плечами и стягиваю куртку. Принюхиваюсь. Стоп. Запах какой-то странный. Знакомый, но…
Вспышка.
Обжигает.
Темно.

***
Взрыв бытового газа, как потом сказали. Я очнулся в больнице с ожогами и сломанной рукой. Относительно неплохо.
Маме повезло меньше. Слишком близко к очагу возгорания. Почти ничего не осталось.
Странно, но… мне больно. Мы почти не видели друг друга, да и никогда не общались толком. И именно это грызет меня. Упущенное время. Время, которое я уже никогда не смогу вернуть. Похороны прошли, пока я валялся в больнице. Даже не знаю, хорошо это или плохо.
На четвертые сутки ко мне приехал отец и, переминаясь с ноги на ногу, предложил пожить с ним. А у меня, блять, есть выбор? Идти-то все равно больше некуда. Согласился. Он кивнул и спешно свалил. В следующий раз приехал только на выписку.
В машине рассказывал, какой у меня замечательный МЛАДШИЙ брат. Нервно так рассказывал и иногда заикался. Криво усмехаюсь, когда он говорит, что они меня ждут. Ну да, представляю, с распростертыми объятиями, нахер. Я бы был «безумно» рад, притащи мать моего великовозрастного брата. Удушил бы прямо в прихожей.

Нервно посмеивается и звонит в дверь. Звонок противно пиликает. Дверь распахивается почти сразу, и мне на шею вешается невысокий паренек. Голубоглазый блондин.
- Привет! Ты Акира? А я - Рин.
Улыбается во все 32, так и излучает добродушие. Хм. Ну, все оказалось не так плохо, я-то думал…
Киваю и отрешенно улыбаюсь. Он осматривает меня с явным интересом.
- У тебя всего одна сумка?
- Все, что осталось, - пожимаю плечами я.
- Прости, я не хотел тебя расстраивать, - надувает губки и выглядит так, как будто сейчас расплачется.
Fuck…
Отец как-то наигранно радуется и сообщает, что я буду жить вместе с Рином. Киваю.
Звонит мобильник, «любимый» папочка извиняется и с явным облегчением выскакивает за дверь. Да что за нахер-то? Я так на маньяка похож?
Чего они боятся?
- Ты, главное, поосторожнее с НИМ, - доверительным шепотом сообщает мне новоявленный брат.
- Ты о чем?
- Он не подарок, конечно, да и характер пиздец полный…
- Да ты о чем вообще?!
Я активно не въезжаю, тогда блондинчик тяжко вздыхает и поднимает голову к потолку.
- Не веди себя, как дерьмо! Сделай нам всем одолжение и спусти свою царственную задницу вниз!
- Вас что, двое?!
- А отец тебе разве не сказал?! - делает такие же круглые, как у меня, глаза.
Вот же, блять… Еще старший, значит?
ЗАЕБИСЬ…
Еще и полный псих, судя по всему.
Ожидаю появления еще одного голубоглазого блондина, а на лестнице появляется брюнет. Красноглазый. Мой.
Чернильные брови удивленно изгибаются. И это все, чем он выдал свое удивление. Я же едва не забыл как дышать. Сжимаю ручку сумки на плече и слежу за каждым его шагом. Неторопливо спускается, легко скользя пальцами по перилам.
Десять ступенек…
Девять.
Восемь.
Семь.
Шесть.
Пять.
Четыре.
Три.
Две.
Одна...
С трудом сглатываю образовавшийся в горле ком. Подходит ближе. Замирает на расстоянии вытянутой руки. Не отрываясь, смотрит на мое лицо. Щурится и наклоняет голову набок. Меня как током прошибает, и колени становятся ватными. Скрипит дверь за спиной. Отец суетливо забегает внутрь и испуганно замирает посреди коридора. Оглядывает нас и шмыгает поближе к Рину.
- Уже познакомились? - м-да, трудно не услышать такой суфлерский шепот.
- Нет еще, - спокойно отвечает Рин.
А я все не могу заставить себя посмотреть в глаза напротив. Слишком страшно увидеть там холодное презрение.
Поэтому взгляд упирается ему в подбородок.
Молчание затягивается. Рискую.
- Акира.
Поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом. Ничего. В его глазах нет ничего.
Нет, об этом сейчас лучше вообще не думать.
- Не боишься?
- Нет.
Сжимает протянутую кисть. Fuck… Все косточки прохрустели разом. Так больно. Терплю, сжимаю его пальцы в ответ, пусть и не с такой силой. Только не отпускай. Не отпускай…
Радужка темнеет и окрашивается в бордовый. Хватка слабеет.
- Ты веришь в судьбу?
- Теперь верю.
Мы разговаривали о чем-то подобном во время первой встречи? Не помню…
- Шики.
Дергаюсь от звука этого голоса и беззвучно шевелю губами, словно пробуя имя на вкус.
Отец что-то там бормочет про телефон и поспешно уматывает в комнату.
Трус херов…
А я все повторяю: Шики… Шики… Шики… Шики…
Повторяю так долго, что дыхание сбивается, а глаза становятся подозрительно влажными.
Нет… Ни за что… Не при тебе…
Разжимает затянувшееся рукопожатие. Разжимает только для того, чтобы сплести свои пальцы с моими.
И последняя соломинка ломает спину верблюду.
Судорожно всхлипываю, когда рывком притягивает к себе. Едва не плачу, когда находит мои губы. Совсем не нежно и так привычно.
Не забыл, каково это, когда чужие зубы сжимаются на мягких губах, а язык собственнически ласкает рот. Ладонь гладит спину, спускается ниже и больно сжимает ягодицу. Хватает за горло и впечатывает спиной в дверь.
- Что мне с тобой делать?
- Брат, значит?
- Это имеет значение?
Быстро облизываю губы. Не отрываясь, следит за моим языком.
- Нет, - и почему у меня такое чувство, будто я только что вынес себе приговор?
Отпускает. Чувствую смесь облегчения с разочарованием. Второго больше. Черт…
Нагибается и, не сводя с меня глаз, поднимает сумку с пола.
Обнимает за талию, отлепляет от двери и подталкивает вперед, к лестнице.
- Пойдем. Покажу тебе… нашу комнату.
Хмыкаю, комнату, ага, уверен, что разглядеть мне удастся только рисунок на наволочке. В лучшем случае.
- Шики…
Синхронно поворачиваемся на голос Рина.
- Шики, но в твоей комнате только одна кровать…

Эпилог

Робко скребется в дверь и испуганно отпрыгивает, когда она открывается. На крыльцо буквально выпрыгивает невысокий парень.
- Привет!
- Привет, Рин.
- Ты к Акире?
Кивает в ответ.
- Ты это, подожди немного. Они в очередной раз… гм… поссорились, к чертям разнесли пол комнаты и не разговаривают друг с другом.
- Ага… - выдыхает почти радостно. И едва не давится воздухом, когда его взгляд натыкается на два переплетенных тела на низком диване. Влажные звуки поцелуев и скрип лакированной кожи, когда Акира сжимает бедра своего недавно обретенного старшего брата. Выгибается на нем, трется и прижимается всем телом.
- Эй, пойдем, с физикой поможешь.
А растерянный парень все не может оторвать взгляд от длинных тонких пальцев, которые забираются под оранжевую футболку.
- Кеске!
Вздрагивает, когда высокий голос бьет по барабанным перепонкам. Совсем рядом. Переводит взгляд на недовольного Рина и тащится за ним наверх, в его комнату.
- А виноват кто? - едва давит из себя.
- Кто, кто… Кто первый трахаться захочет, - сварливо бурчит подросток. Тут же добавляет:
- Шевели задницей, они уже два дня так «не разговаривают», будешь тормозить, станешь свидетелем бурного примирения.

Ну и сюда же стопку бонусов)

******
Сейчас сдохну - это единственная мысль, которая вот уже полчаса крутится в моей голове. Полчаса с начала пары.
Я ненавижу утро…
Я, блять, тебя ненавижу!
Ебарь-террорист…
Из-за тебя, скотина, я поспал только пару часов. И ты же, сволочь, выпихнул меня из теплой постели и отправил в универ к первой паре.
Садист.
Так или иначе, сейчас я ненавижу весь мир. И дабы хоть как-то отгородиться от него - накидываю капюшон и поплотнее застегиваю куртку. Здесь, на последних рядах, царит приятный полумрак, и такие же сонные укурыши, как я, тихо-мирно сопят на неудобных стульях.
Включаю гарнитуру и только собираюсь отбыть в объятия Морфея, как вибрация щекочет мое бедро.
Мельком смотрю на дисплей. Позлорадствовать решил, сволочь?!
Принимаю вызов.
- Ну как ты там?
- Иди на хуй, - зло шиплю в ответ. Маленький микрофон зацеплен за капюшон, и поэтому я не утруждаю себя тем, чтобы рыться в карманах и доставать мобильник.
- Я беспокоюсь, а ты так груб… Ты расстраиваешь меня, Акира.
Вот же ехидная тварь!
- Беспокоишься?! Ну конечно, и как там? В уютной постели? Совесть не грызет?
- М-м… Вчера ты был более… приветливым. А уж в амплуа развязной проститутки…
- Заткнись!
Fuck!!! Слишком громко… Пара сонных тел встрепенулись и повернулись в мою сторону.
Продолжаю шепотом:
- Раз уж тебе было так хорошо, мог и не выпирать меня утром!
- Я же забочусь о твоем будущем. Образование - прежде всего.
- Да иди ты…
- Ну… не обижайся. Хочешь, я пожалею тебя?
- Каким это образом?
- Ну…
- Ну?
- Хм, даже не знаю. Ты далеко сидишь?
- К чему это ты клонишь, извращенец?
Молчит, и я ясно представляю себе, как он потягивается в кровати. Одной рукой прижимает трубку к уху, прогибается в спине… тонкое одеяло чуть сползает вниз…
Черт!!! Часто моргаю в попытке отогнать наваждение.
- Эй, ты тут?
- Да… Я не могу сейчас говорить.
- Тогда просто слушай…
Сглатываю. Что он еще задумал?
- Закрой глазки. Вспомни, как хорошо тебе было ночью… В моих руках. Почувствуй их сейчас… Как они ласкают, гладят тебя…
- Заткнись!
Мне только кажется, или это действительно прозвучало так жалко?
- Представь… мои пальцы. Ты ведь любишь их, Акира? Любишь облизывать и втягивать в рот. Медленно посасывать. Любишь, когда они тянут тебя, подготавливают к самому сладкому…
- Заткнись…
Штаны давят, и ширинка, кажется, сейчас просто лопнет. Дышать сложно, словно легкие перекрыты. Кусаю губы и против воли представляю все, что описывает этот хрипловатый ото сна голос.
- Теперь представь мои губы… Что тебе больше нравится: целовать их или грубо вдалбливаться, придерживая меня за волосы?
От всех этих пошлостей мне окончательно срывает крышу. Вот черт…
Да… Твои губы… Дать бы тебе сейчас в рот… по самую глотку…
- Эй, ты еще здесь?
- Да…
Полустон.
- Уже готов? Как мало тебе надо… Это невыносимо, верно?
- Заткнись…
- Прикоснись к себе, сожми через ткань…
Где-то на периферии сознания радуюсь, что куртка мешковатая и доходит почти до середины бедра.
Вытягиваю руку из рукава и под прикрытием куртки осторожно прикасаюсь к себе.
Аа… Блять… Грубая ткань джинсов больно давит на головку, и это доставляет мне какое-то мазохистское удовольствие. С трудом сдерживаю стон. Нет, не так, не сдерживаю, а захлебываюсь им. Совсем тихо, но…
- Умница… Теперь погладь себя.
Я просто не могу противиться этому голосу… М-м…
Удовольствие такое болезненное… и от этого более острое. Пальцы садистски-медленно скользят по ткани. Сжимаю бедра…
О, черт!
Закусываю кулак прежде, чем мой стон разнесся по аудитории.
Пару секунд прихожу в себя, оглядываюсь, не заметил ли кто…
- Понравилось?
Fuck… Вздрагиваю…
- Ты больной садист-извращенец…
- Но ты любишь меня так сильно, потому что я больной садист-извращенец. И знаешь что? Возвращайся. Мне скучно.
Гудки…
Как же я тебя ненавижу…

********

- Ну и замечательно! На хуй, урод! НА ХУЙ!
Бегаю по кухне, нарезая круги вокруг стола. А эта тварь спокойно сидит и пьет кофе. Даже бровью не повел, когда я заявил, что ухожу. Кивнул и спустился на кухню.
НЕНАВИЖУ!!!
- Ты вообще меня слушаешь?!
- Угу.
- Я УХОЖУ! СЛЫШИШЬ?! Я. УХОЖУ. ОТ. ТЕБЯ. Сваливаю к хуям из этого дома!
Кивает и делает еще глоток из кружки. Невозмутим. Так невозмутим, что мне хочется расколотить чертову кружку об его чертову голову.
Не могу. НЕ МОГУ ТАК БОЛЬШЕ!
- Ты любишь хоть кого-нибудь, кроме себя, а? - голос поникший и бесцветный. Я устал. Не могу больше быть пустым местом и удобной подстилкой.
- Шики?
Ответом мне - ехидно вскинутая бровь. Все. Последняя капля…
Выискиваю ключи в кармане куртки. Осторожно, чтобы не звенели, кладу на стол. Понимаю, что тяну время, но…
- Отцу передай.
Еще один равнодушный кивок. Так значит, да?! Пусть тебе тоже будет больно, сука… Пальцы быстро набирают номер на стертой клавиатуре. Гудки - и сонное «алло».
- Кеске? Пустишь на пару дней?
Не вижу, но отчетливо слышу скрип дерева. Ну что ты, напрасно. Несчастная столешница не виновата в том, что ты долбанутый козел.
Радостный голос в трубке говорит мне что-то, но я почти не слушаю. Бросаю короткое «скоро буду» и отсоединяюсь. Интересно, ты так и сидишь с каменной рожей, или…
Соблазн велик, но…
Никуда я не уйду, если увижу там хоть что-то, отдаленно напоминающее проявление эмоций. Решение принято. А значит, вали ты к чертям собачьим, эгоист. Смешно… Учитывая, что это я сейчас закидываю рюкзак на плечо и громко хлопаю дверью. Смешно… Если бы не было так горько.

***
Последняя пара тянется бесконечно. Впрочем, не я первый, кто заметил это. Но, плять, легче-то от этого не становится. Вот сейчас возьму и сдохну, и скатится мое безжизненное тело вниз под деревянный стол… О, прямо как гроб - тот тоже деревянный и с крышечкой.
М-да. Лечиться тебе пора, Акира. Желательно с помощью лоботомии. И воображение тут же услужливо подкидывает картинку. Брр… Спасибо, передумал.
От нечего делать начинаю строчить СМС-ки.
«Забери меня, а?»
Ответом краткое «ок».
Странно, а как же проповедь на тему «охреневшего мыша», который дергает тебя из-за банального нежелания дотащить свою задницу до метро?
А, ну и хрен с ним, так даже лучше.
Сумерки уже…
Проблядские бесконечные лекции… Убью гения, который поставил нам пятую пару.
Недолго… Недолго еще. Настроение улучшилось настолько, что я начал рисовать всякую муть в конспекте. Ну а для чего мне еще такая толстая тетрадь?
За окном ярким росчерком сверкнула молния, в аудитории разом начали моргать все лампы. По привычке кривлюсь от перспективы тащиться под проливным дождем и тут вспоминаю про твое «ок». Все не так плохо, значит, да?
Потягиваюсь и тут же получаю замечание. Ну и хрен с тобой! Мне тут двадцать минут торчать осталось.

***
Открываю дверь и тут же падаю на пассажирское сиденье. Мокрый и злой.
- Вот ты… Обязательно было парковаться на стоянке?! У главного входа, как всегда, подождать не мог?!
- В следующий раз пойдешь ножками.
- Шики… ты сука…
Усмешка, и я получаю поцелуй с привкусом никотина. Fuck…
- Это нечестно… затыкать меня так.
- Зато действенно.
Тянусь поближе и на пару секунд прижимаюсь к плечу, оставляя за собой мокрый отпечаток на шее. Вижу, как он улыбается одними уголками губ. Как всегда, когда ему хорошо. Вот за такие моменты я прощаю ему все. Просто закрываю глаза и, кажется, медленно плавлюсь.

***
Скрежет. Сильно дергает вперед. Слышу, как стекло бьется. Больно. Горячая жидкость стекает по лицу. Уже на периферии сознания, отключаясь, чувствую солоноватый привкус.
О, черт… У меня так с похмелья голова не болит… Все кружится. Ремень безопасности стягивает грудь. С трудом удается отстегнуть его. Картинка проясняется медленно… Мутно…
Что-то ласково прикасается к моему лицу. Вытирает противную вязкую жидкость, гладит скулы.
Перехватываю руку и сжимаю в своей.
- Ты как, мышонок? - никогда не слышал, чтобы у него так дрожал голос. Почти не узнаю его, слишком хриплый, словно через силу.
- Еще не знаю…
Сука… Длинная металлическая балка прошила сиденье в сантиметре от моего плеча! Еще одна торчит между креслами.
Перевожу взгляд на лобовое стекло: еще две со стороны водителя. Голос мгновенно пропадает.
Сжимаю веки так сильно, как только могу.
Нет… Нет… Нет!!!
Теплые пальцы ободряюще сжимают мою ладонь. Гладят, перебирают разом заледеневшие пальцы.
- Все будет хорошо, не бойся, глупый ребенок.
Верно, все будет…
Да нихера не будет!
Первое, что я вижу - это кровавое месиво вместо грудной клетки. Короткий обломок торчит из раны на пару сантиметров. Как-то отстраненно замечаю, что ЕГО прошило насквозь. Прибило, как бабочку иглой.
- Акира. Посмотри на меня.
Его лицо… Надо заставить себя посмотреть, просто поднять глаза. Все же будет хорошо… Он так сказал.
Как парализовало… мышцы болят, не могу повернуть голову.
Я вижу все, словно со стороны: покореженный кусок металла, огни аварийки, грузовик впереди… Выскочил на встречную. Проклятые балки и дождь… Тяжелые капли дождя… почему-то красного цвета.
Наконец-то ступор проходит. Я понимаю, что нужно что-то делать. И, наконец, нечеловеческим усилием заставляю себя встретиться взглядом с красными глазами.
Бледный. Чуть больше, чем обычно.
Зрачки расширены.
И алая струйка крови, медленно сочащаяся изо рта.
- Шики…
- Не устраивай мне бабских истерик.
Вместо ответа шарю по карманам в поисках мобильника. Вызываю скорую. И снова как парализовало… Я не знаю, что делать, как помочь ему…
Выпускаю его пальцы и толкаю дверь со своей стороны. Едва не падаю, ноги не держат. Шатаясь, обхожу машину. Дергаю дверцу. Опускаюсь на колени, чтобы осмотреть рану…
Боже…
- Шики…
Молчит, сжимает губы в тонкую линию и отворачивается. Ему страшно. Я… Я… просто чувствую это. Глотку сжимает. Вот черт…
- Я ног не чувствую… - тихо… так, что едва разбираю из-за дождя.
Так и есть… зажало… обе, чуть ниже колена.
Поднимаюсь, цепляясь неверными пальцами за помятую крышу. И осторожно опускаюсь к нему на колени.
Обнимаю. Позволяю спрятать лицо в изгибе шеи и так, как только могу, нежно перебираю темные прядки. Шепчу всякую хрень о том, что все будет хорошо.
- Я так устал… Голова кружится… Я посплю… немного…
Сжимаю челюсти и киваю. Обнимаю покрепче и зарываюсь лицом в его волосы.
- Эй… слышишь… Это я удалил твою курсовую и сжег плащ…
Невнятный смешок, и теплое дыхание словно обжигает. Боже, почему так больно?!
- Я так сильно люблю тебя, ублюдочная ты сволочь…
Ну же… Скажи мне что-нибудь… Про розовые сопли или что-нибудь еще в этом духе… Что-нибудь…
Просто ответь мне, Шики…
- Шики?!

******
Хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и… просыпаюсь. Глаза привыкают к темноте. Так и есть, я у Кеске… внизу, на диване. Подрываюсь и в куче сваленной одежды ищу свой мобильник. Просто позвонить и убедиться, что все в порядке. Я только…
Гудки и сонное «да, придурок».
- Как дела?
Пизде-е-ец. Более идиотский вопрос я даже придумать не мог.
- Ты звонишь в четыре часа утра, чтобы спросить, как у меня дела?! - злится… так знакомо.
Слезы душат, истерически всхлипываю…
- Я… я просто… - черт. Слова сказать не могу.
Тяжелый вздох на той стороне трубки.
- Говори адрес, маленькое чудовище.
- Что?
- Ты оглох? Откуда тебя забрать?
- Ты… Ты не обиделся на меня?
- Обиделся, сижу и обнимаю твоего любимого плюшевого мишку. Сейчас сбегаю за кофе, буду грустно стряхивать в кружку пепел и глотать слезы.
- Сука… Ты с самого начала знал… - цежу сквозь зубы, медленно и зло.
- Что ты, маленькая вспыльчивая стерва, успокоишься и прибежишь обратно? Чего ты опять себе напридумывал… Как беременная истеричка…
- Да пошел ты, мудак! И не звони мне… - обрываюсь на полуслове, когда до меня доходит смысл того, что я только что сказал. Тишину комнаты разрывает дикий истерический ржач.
- Успокоился?
- Ага… И еще, Шики… Это я спалил твой плащ… - признание, неожиданное даже для меня. Так и замираю испуганным сусликом. Надо же было ляпнуть.
- У тебя десять минут. Придумай, как будешь вымаливать прощение.
- Ага… Ты едешь?
- Еду.
Гудки в трубке… А я, как идиот, продолжаю сжимать ее в руках.
Он. Меня. Любит.
Я просто знаю это, а большего и не надо. Ну, разве что… натянуть разок эту самовлюбленную тварь?

*******

Просыпаюсь… Темно…
С трудом различаю мерцающий прямоугольник монитора. В воздухе витает тонкий намек на сигаретный дым. Ты снова курил в комнате. Прохладно, дрожь пробирает.
Тело неприятно ноет. Я еще не пришел в себя после наших игр. Между бедрами липко и мокро, я вырубился сразу же, как ты вышел из меня, на душ не хватило сил.
Мерное клацанье клавиш на клавиатуре. Я люблю твои пальцы… такие тонкие… изящные и сильные. Снова работаешь по ночам. Спишь совсем редко. Беспокоюсь.
Осторожно сажусь и, помедлив мгновение, поднимаюсь на ноги. Морщусь, болит.
Огибаю кресло и замираю сбоку, чтобы разглядеть тебя. Освещение совсем паскудное, и тусклые голубоватые блики отражаются от твоей бледной кожи. Рубашка небрежно распахнута на груди, темные джинсы расстегнуты, полотенце валяется на спинке кресла.
Отрешенно, скорее по привычке, тянусь к твоим волосам, еще влажным после душа. Перебираю темные пряди. Прикрываешь глаза и наклоняешь голову поближе, вслед за лаской. Выдыхаешь и цепляешь пачку сигарет.
Тогда я втискиваю бедро между тобой и столом, еще шаг, и опускаюсь на твои колени. Лицом к лицу.
Пальцы вслепую находят зажигалку и откидывают крышку «Zippo». Огонек подношу к твоей сигарете… прикуриваешь… выдыхаешь в сторону. Моя очередь.
Я бросил, но… иногда курю вместе с тобой. Просто потому, что это уже стало одним из наших ритуалов. Вытягиваю никотиновую палочку из твоих пальцев, затягиваюсь и тянусь ниже, чтобы выдохнуть в твои приоткрытые губы. Получается, как всегда, сладко…
И плевать, что дым горький.
Я любил ментоловые, раньше… Теперь только крепкие… Твои.
Все так же молча… Затяжки… Одна за одной… Все так же неторопливо…
Потому что, как только белая палочка прогорит, ты отправишь меня спать, а сам снова просидишь до утра. Тебе нужно это. Ты не привык… тебе якобы нужно это одиночество.
Понимаю, и поэтому молча оставлю тебя.
Но сначала… пусть догорит до фильтра.

*******
Я ненавижу утро, понедельники и идиотский будильник.
Ненавижу тебя, который каждый раз заводит это чудо техники на 6:00. И тебя, который наваливается на меня сверху весом всей своей тщедушной тушки, не давая мне протянуть руку и вырубить нахрен источник отвратительного писка.
Так и лежим - я, злющий и вдавленный в матрац, и ты, упорно делающий вид, что спишь, то и дело выдавая себя тонкой блядолыбой.
Стискиваю челюсти покрепче и стараюсь не открывать глаза.
И так каждое чертово утро… На протяжении почти двух лет.
Ненавижу, ненавижу.
И лишь спустя долгих 10 минут ты, так и не открывая глаз, тянешься к низкой тумбочке и раздражающе долго шаришь по ней ладонью, пальцами нащупывая маленькую кнопку на пластиковом корпусе.
Щелчок… Ну наконец-то…
- Проснулся? - голос хриплый ото сна, бархатный, непривычно мягкий.
- Иди к черту!
- Какой ты страстный… - шепот обжигает мочку уха, горячим воздухом ложится на кожу.
Мурашки… разбегаются по шее и плечам, резво скатываются по спине.
Поворачиваюсь, ерзаю, пытаясь хоть немного сдвинуть тебя. Приподнимаешься на руках, наконец-то позволяя мне развернуться, скользнуть под тебя, устраиваясь поудобнее, привычно обхватить худые плечи.
Веки дрожат, но упорно не желают подниматься.
Что-то мягкое касается моих губ. Твои…
Медленно, не торопясь целуешь… Так не похоже на наши привычные полуукусы, вырванные друг у друга.
Не спеша отвечаю, быстро отыскивая своим языком твой, а ладонь оглаживает спину, касается острых позвонков и, скатываясь вбок, замирает на узком тренированном бедре.
Такой худой, неестественно сильный… Мой.
Не разрывая контакта, исследуешь мое тело, осторожно прикасаясь к собственным отметинам.
Губами касаясь череды багровых пятен на шее, а пальцами - фиолетовых полумесяцев на бедрах и животе.
Каждое гребаное утро ты берешь меня. Так чертовски… нежно. Словно в противовес безумной оргии ночью.
Любишь мое тело, а не имеешь, собственнически вбиваясь.
И только поэтому я, сжимая зубы, каждый вечер стоически делаю вид, что не замечаю, как ты заводишь гребаный будильник на час раньше.
Чтобы неизменно возмущаться и притягивать тебя ближе, как сейчас, чтобы чувствовать твои руки, чтобы просто ощущать тебя, чтобы хватило до позднего вечера.
Вдох… Выгибаюсь, широко распахивая глаза и закусывая губы, выгибаюсь, цепляясь за твои плечи.
И твое дыхание не спокойно, чуть громче, чем обычно. Чуть…
Пара мгновений абсолютно идиотского счастья, а дальше…
- Вставай, придурок! Я снова опоздаю!
- Сегодня воскресенье, идиот.
Вот черт. Падаю обратно на подушку, даже не злюсь. Знаю, что меня снова вырубит через пару минут, как только ты перекатишься на бок и сгребешь меня в охапку, больно сдавливая ребра.
Воскресенье… Очередное… Один и тот же диалог…
- Шики?
- Мм…?
- Я ненавижу этот гребаный будильник.

Дата добавления: 2015-08-05