Национальный вопрос.

- Приветствую вас, Андрей Владимирович, вот лещ, как и обещал. Ну, что, вперед в центровую мурлычку?

- Привет, Станислав Игоревич! Лещ - это здорово. Но сначала давай двинем в одно местечко. Есть у меня гешефт с одним человеком, придется нам заскочить в штаб «нашистов».

- Штаб фашистов?!

- «Нашистов»!

- Извини, вчера весь день проваландался с Моней – остаточное явление.

- Прошу тебя, не говори только ничего лишнего.

- Но…

- Я же просил! Обещай мне.

- Обещаю.

Владимирович удовлетворился моим ответом, а штаба мы достигли довольно быстро. Я естественно не мог обойтись без крошечного хотя бы протеста, добросовестно встал под табличку «не курить» и закурил. Конечно, всем было наплевать. В это время Владимирович подходит к миловидной девице, передает ей какой-то конверт, что-то говорит (будем считать, что пламенно), берет ее за руку на прощание и довольный дефилирует ко мне.

- Это и есть твой гешефт? – я даже задыхаюсь от эдакой наглости («От зависти, Кабаев»). – Милое дело! А почему ты был против маленькой провокации? Началась бы драка, ты бы вступил в бой, как рыцарь, на глазах у дамы, сражался бы аки лев рыкающий…

- Спасибо, что сдержал обещание.

- … или Дон Кихот Ламанчский, или Потемкин Таврический…

- Пойдем, я угощу тебя пивом.

Мало что есть прекраснее в этом мире, чем запотевшая кружка холодного пива и вяленый лещ на закуску. Когда вокруг трава жухнет от жары, один глоток, и душа твоя расцветает. Когда окружающие тщетно ищут спасение в тени высохших дерев, ты с гордостью Прометея стоишь под лучами ласкающего солнца, потягивая хмельной нектар. А домашний вяленый лещ – не иначе как амброзия.

- Смотри, - говорит Андрей, - кто идет.

Всякому наслаждению бывает предел – широко улыбаясь, нэпманской походкой к нам шел Моня. Поздоровался со всеми, нагло отхлебнул пива и начал жаловаться на жизнь.

- Так трудно сдавать статистику, так трудно! Надо прочитать столько книг, а каждая книга 400, 500, 600…

- Страниц?! – явно испугался Владимирович.

- Рублей.

Моня опять потянулся к моей кружке.

- Как вы это пьете? Бульбашское пиво – какашка. Пойдем в пивную, которая за прудом в парке 1100-летия. Там пиво вкуснее, а по цене почти такое же.

- Кажется, я знаю, - говорю, - это «плевок» Гольцевича.

- Ну, не знаю какого она там еще Гольцевича, но заседают там местные фашики. В конце концов, мы все люди русские, православные.

- Да, это точно.

- Если что, просто скажем, что мы националисты.

- Только без лишних движений! Я помню, как ты в «Кружке» «поприветствовал солнце», у тебя тогда еще волосы были до поясницы, но это тебя не спасло.

- Ага, - мрачно подметил Владимирович, - а Макс, болван, вообще пришел в майке «Бундесвер». Пришлось нам с Шефом притворяться, что мы вас очень больно пинаем. Все что ни случится, будет лежать на твоей совести.

Немного наивно было взывать к Моненой совести.

Идти было не то чтобы очень близко, но и не так уже и далеко. Моня развлекал нас своими широкими познаниями. Он имел очень странную привычку – непременно и как можно глубже изучать любую тему, которая так или иначе интересует очередной объект его обожания. Моня одинаково хорошо разбирается в культивировании кактусов, скандинавских рунах и поэзии имажинистов. Ах, да, еще и в эзотерике. Но сейчас его полностью увлек волейбол, вернее, дама этим самым волейболом больная.

- Завтра у нашего «Феникса» важная игра. Капитан обещал разгромить Чукотку…

- Еврейский погром? – резонно заметил Андрей.

- Не смешно, Андрюша. Мы уже почти дошли.

- Дойти-то дошли, но что-то там происходит явно не то…

Мы добежали до ближайшей хрущевки и из-за угла стали наблюдать страшную картину. Группа агрессивной (как мне показалось) гопоты вынесла дверь пивной, разбила напрочь все окна, совершила необдуманное надругательство над товаром и тарой. Только мне могло так повезти, а лещ был еще не доеден, и определенно ждал своего часа…

- Сломали стол, - комментировал ситуацию испуганный Андрюха.

- Фашисты! – негодовал Моня, вжавшись в стену дома.

- Вон-вон, уже Гольцевича выволокли…

- Фашисты!

- Подожди… Барменшу прямо за волосы!

- Хулиганы!

- Э, а как же фашисты? – мне показалось, что это уже слишком. – Молодец, Артем! Привел нас на праздник дружбы народов, нечего сказать!

Повисло тяжелое молчание. Мы с Владимировичем ждали предложения Мони, это показалось нам вполне логичным решением.

- Знаете, - начал Моня, - я вспомнил, обещал заскочить к Бене, а он как раз живет в соседнем доме. Я ему привет передам, товарищи. Счастливо!

Моня быстро засеменил через двор и скрылся в бенином подъезде.

- Знаешь, - отчетливо, почти по слогам, проговорил Андрей, - я думаю, национальный вопрос в нашем славном городке до конца еще не решен. И он не разрешится, пока Моня не признает, что он еврей и не укажет это при переписи населения.

- А я укажу, что я мордва-эрзя. Мне дед показал эрзянский букварь сталинских времен. Там есть история про таинственного мордовского князя с непроизносимым типично мордовским именем, наголову разбившего в XV веке русские войска. Нигде больше об этом ни слова. Я не верю, дед тоже. Интересно, а в сталинских коми-зырянских букварях дружина коми под предводительством какого-нибудь шамана тоже наголову разбивает русские войска?

- Ты это к чему?

- Да, ни к чему, просто внезапная мысль. Вперед, обратно к центровой мурлычке. Держи плавник.

Дата добавления: 2015-08-03