Прогулка в архипелаг ГУЛАГ.

- Все таки, - вещал Грэб с крыльца университета, - мы пойдем разными путями. Чересчур уж холодно, а денег кот наплакал. Бывайте.

Все таки Грэб – философ. Я с ним согласен, тем более, что даже развитие общественной мысли идет разными путями: кто за продвижение демократии, а я просто за продвижение.

- Нет, товарищи, надо совершить легкую прогулку до ближайшего гастронома, а затем до уютного подъезда. Мы только что обрели пищу для мозгов (играли во «Что? Где? Когда?»), теперь нужно вкусить нектара для души, - пытался я аки Ленин на броневике сподвигнуть людей на подвиги.

Впрочем, этих людей долго сподвигать не надо.

- Так и быть, снизойду до того, чтобы предоставить вам свой подъезд, - откликнулся Костя Бакунинский.

Мы отправились впятером: Костя с Бакунина, Костя Весел, Виталик, Никита и я – сквозь снег и стужу к желанному теплому подъезду. Подъезд Кости Бакунинского располагался, сами понимаете на какой улице, аккурат напротив консульства республики Беларусь. Консульство открыли совсем недавно, и вся тусовка долгое время гадала, какой же идиот принял решение дать белорусам здание на самой криминогенной центровой улице? Потрепанного вида сталинки, в том числе и довоенные, с осыпавшимися балконами и штукатуркой тесно заполнили пространство у края оврага на крутом спуске к Днепру. Грабят, насилуют, иногда даже убивают, народец там живет подходящий: безработная шпана, алкоголики, интеллигенты. Как Бакунин прописал.

Мы дали себе четкую установку на культурный вечер – все же завтра у всех с утра были более или менее важные дела, потому взяли бутылку вермута и две трешки пива.

Предлагали Косте вермут, но тот - ни в какую. Лишь изредка он делал символический глоток пива.

- Я договорился с батей, - урезонивал нас Константин, - если я завтра появлюсь на работе, то срублю бабла на неделю безбедной жизни и раздам наконец все долги. А это, согласитесь, очень авторитетная диспозиция…

Через час мы спорили с Костей в круглосуточном гастрономе, какую же водку лучше брать? В общем, все начиналось по-человечески, а закончилось весьма поэтично. К тому времени другой Костя нас покинул, Никита с лицом, выражающим вселенскую скорбь, отправился «к своей», чтобы на утро заменить ее на фабрике по производсту туалетной бумаги, зато мы случайно подобрали взамен покинувших нас товарищей двух других. И тоже товарищей.

Стали думать, где же все это дело распить?

- На бастионе! - оживился Виталик.

- Во дворах, - нахмурился Константин.

- Но на бастионе романтичней.

«Костин вариант мне нравится больше». Я говорил, что мой внутренний голос – страшный трус?

Странная национальная черта: в каждом русском зреет тихий протест, весьма необычный и страшный. Протест против самой витальной сущности мироздания, против всего разумного и вечного. Чтобы вам стало понятно, поясню. Например, один мой знакомый стоматолог открывал пивные бутылки исключительно зубами…

Все равно единогласно решили пить на Бастионе. Шеинов бастион – земляное укрепление XVII века прямо за центральной площадью, представляющее собой высокую треугольную насыпь, у подножия которой ютятся пивные ларьки славные своими очень выгодными акциями. Там мы и взяли на запивку две полторашки, обошлись они нам в пятьдесят рублей. Понимаете, да?

Мы, конечно же, забыли, что у подножия бастиона с одной стороны ютятся ларьки, а с другой – пункт милиции. Не успели мы ополовинить литровую бутылку и окончательно поставить точку в вопросе о таланте Баха и Бетховена, как из-за спины прозвучало столь знакомое…

- Сержант милиции Павленко.

Это же было очевидно, это должно было произойти, но мы все равно пошли на бастион, даже Костя не возражал! Путей к отступлению не было, мы сдались властям, и нас повели в маленькую желтую будку с кабалистической надписью «милиция» на стене.

Вины мы своей не признали. В чем наша вина? В любви к Родине? В уважении к Шеину, великому воеводе? В стремлении к скромной, но красивой жизни?

Нас заперли в двух камерах. А стражи правопорядка разыграли классическую схему «плохой коп – хороший коп». Плохой коп непрерывно орал, быковал, матерился и угрожал, но мы тоже быковали – а чего бояться? – нас же разделяла решетка! Хороший коп изредка подшучивал и даже проявлял сочувствие. Попросили объединить нас в одну камеру. Они отказались. Мы спели «Варшавянку» и «Интернационал». Они согласились. Вместе читали стихи, сначала «Евгения Онегина», потом «Бородино», и плотно засели где-то в районе постройки редута.

- Если вины не признаете, вас повезут на освидетельствование, - вел переговоры хороший коп, - но можно просто подписать здесь и здесь…

- Не поддавайтесь на провокации! – послышался из угла Костин голос.

Константин оккупировал край лавки в углу камеры и достал из внутреннего кармана перестроечное издание «За миллиард лет до конца света» Стругацких. В своем огромном белом пуховике (а Костя и сам был просто громаден) он был похож на кучу снежных комьев, наваленных друг на друга. Борода у Константина сильно отросла, на глаза была натянута толстая зеленая шапка, в каких обычно изображают боцманов и дровосеков. Жертва режима, узник совести!

- Не поддавайтесь на провокации, - повторил он.

- Советую вам не торопиться, - позвонил кому-то плохой коп.

- Это не честно! – взвыла вся честная компания.

- Это архипелаг ГУЛАГ, - заключил наш новоявленный диссидент.

Мы уже хотели было, признаться, пойти на мировую, сдаться на милость победителям, но стоило только посмотреть на нашего «солженицына», как сердца наши наполнялись отвагой. Не учли мы только одного. Запивали-то мы водку пивом, а перед тем выпили еще две трехи…

- Товарищ милиционер, выпустите в уборную! – послышался монотонный стон.

- Уборной нет, - опять плохой коп.

- Как это нет?! А куда же вы ходите?

- Они нас пытают, - заключил Костя.

- Вот подпишите, и мы вас выпустим.

- Я же говорил.

Время тянулось мучительно долго, примерно со скоростью тянущегося мочевого пузыря. Но приехал наряд («О, да!»), и они стали… пить чай! Чувствую, что надо спасать не столько себя, сколько друзей, камера-то все же одна на всех.

- Я сдаюсь, ваша взяла! – кричу. – Подпишу, все подпишу, я один водку пил, только выпустите на волю!

- Либо все подписываются, либо сидим.

- Это точно архипелаг ГУЛАГ! – окончательно удовлетворился Костя.

- Ладно, - сказал хороший коп, - выходи.

Я трясущимися руками подмахнул протокол.

- Вот этот нормальный парень, получит штраф 150 рублей и свободен, - довольно крякнул конвойный.

- Всего 150?!

- Мы же вам говорили! – усмехнулся хороший коп.

- Я мы вот ему, - тычу в плохого, - не верили…

Далее скажу лишь, что с трудом добрался дома, разделся и рухнул на кровать. Только я сомкнул глаза, как раздался звонок.

- Стасон! – кричал Костя в трубку, - нас отпустили, мы на Поповке, нам водку отдали! Приходи!

- Я («Спи, Кабаев!») уже не приду.

- А все таки это был архипелаг ГУЛАГ!

Дата добавления: 2015-08-03