О смерти и удивлении перед смертью

"Люди не хотели умирать... Мы на каждый стон отзывались, на каждыйкрик. Меня один раненый, как почувствовал, что умирает, вот так за плечообхватил, обнял и не отпускает. Ему казалось, что если кто-то возле негорядом, если сестра рядом, то от него жизнь не уйдет. Он просил: "Еще бы пятьминуток пожить. Еще бы две минутки..." Одни умирали неслышно, потихоньку,другие кричали: "Не хочу умирать!" Ругались: мать твою... Один вдругзапел... Запел молдавскую песню... Человек умирает, но все равно не думает,не верит, что он умирает. А ты видишь, как из-под волос идет желтый-желтыйцвет, как тень сначала движется по лицу, потом под одежду... Он лежитмертвый, и на лице какое-то удивление, будто он лежит и думает: как это яумер? Неужели я умер? Пока он слышит... До последнего момента говоришь ему, что нет-нет,разве можно умереть. Целуешь его, обнимаешь: что ты, что ты? Он уже мертвый,глаза в потолок, а я ему что-то еще шепчу... Успокаиваю... Фамилии вотстерлись, ушли из памяти, а лица остались..." "Несут раненых... Они плачут... Плачут не от боли, а от бессилия.Первый день, как их привезли на фронт, некоторые ни разу не выстрелили. Имне успели выдать винтовки, потому что оружие в первые годы было на весзолота. А у немцев танки, минометы, авиация. Товарищи падали, они подбиралиих винтовки. Гранаты. С голыми руками пошли в бой... Как в драку... И наскочили сразу на танки..." "Когда они умирали... Как они смотрели... Как они..." "Мой первый раненый... Пуля попала ему в горло, он жил еще несколькодней, но ничего не говорил... Отрезают руку или ногу, крови нет... А есть белое чистое мясо, кровьпотом. Я и сейчас не могу разделывать курицу, если белое чистое мясо. У менясолено-солено во рту делается..." "В плен военных женщин немцы не брали... Сразу расстреливали. Иливодили перед строем своих солдат и показывали: вот, мол, не женщины, ауроды. И мы всегда два патрона для себя держали, два - на случай осечки. У нас попала в плен медсестра... Через день, когда мы отбили тудеревню, везде валялись мертвые лошади, мотоциклы, бронетранспортеры. Нашлиее: глаза выколоты, грудь отрезана... Ее посадили на кол... Мороз, и онабелая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. В рюкзаке у нее мы нашли письма из дома и резиновую зеленую птичку.Детскую игрушку..." "Мы отступаем... Нас бомбят. Первый год отступали и отступали.Фашистские самолеты летали близко-близко, гонялись за каждым человеком. Авсегда кажется - за тобой. Я бегу... Я вижу и слышу, что самолетнаправляется на меня... Вижу летчика, его лицо, и он видит, что девчонки...Санитарный обоз... Строчит вдоль повозок, и еще улыбается. Он забавлялся...Такая дерзкая, страшная улыбка... И красивое лицо... Я не выдерживаю... Я кричу... Бегу в кукурузу - он туда, я к лесу - онменя прижимает к земле. Уже - кусты... Вскочила в лес, в какие-то старыелистья. У меня течет кровь из носа от страха, не знаю: жива я или не жива?Да нет, жива... С того времени очень боялась самолетов. Он еще где-то, а яуже боюсь, я уже ни о чем не думаю, а одно только, что он летит, где мнеспрятаться, куда мне забиться, чтобы не видеть и не слышать. И до сих порзвука самолета не переношу. Не летаю..." "Эх-эх, девоньки..." "Перед войной я собиралась замуж... За своего учителя музыки.Сумасшедшая история. Я серьезно влюбилась... И он... Но мама не пустила:"Малая еще!!" Скоро началась война. Я попросилась на фронт. Хотела уехать из дому,стать взрослой. Дома плакали и собирали меня в дорогу. Теплые носки,белье... Первого убитого я увидела в первый день... Случайно во двор школы, гдерасположился госпиталь, залетел осколок и смертельно ранил нашего фельдшера.И я подумала: для замужества, мама решила, я маленькая, а для войны нет...Моя любимая мама..." "Только остановимся... Поставим госпиталь, загрузят нас ранеными, и тут- приказ: эвакуироваться. Раненых кого погрузим, а кого - нет. Не хватаетмашин. Нас торопят: "Оставляйте. Уходите сами". Ты собираешься, они на тебясмотрят. Провожают глазами. В их взглядах все: смирение, обида... Просят:"Братцы! Сестрички! Не оставляйте нас немцам. Пристрелите". Такая печаль!Такая печаль!! Кто может подняться, тот идет с нами. Не может - лежит. И тыникому из них уже не в силах помочь, боишься глаза поднять... Молодая была,плачу-плачу... Когда уже наступали, мы ни одного нашего раненого не оставляли. Даженемецких раненых подбирали. И я одно время с ними работала. Привыкну,перевязываю, как будто ничего. А как вспомню сорок первый год, как своихраненых оставляли и что они с ними... Как они с ними... Мы видели...Кажется, ни к одному больше не подойду... А назавтра иду и перевязываю..." "Мы спасали... Но многие жалели. что они медики и могут толькоперевязывать, а не идут с оружием. Не стреляют. Я помню... Я помню эточувство. Помню, что на снегу запах крови особенно сильный..." "В конце войны... Я боялась писать домой письма. Не буду, думаю,писать, а то вдруг меня убьют, и мама будет плакать, что война кончилась, ая погибла перед самой Победой. Никто об этом не говорил, но все об этомдумали. Уже мы чувствовали, что скоро победим. Уже весна началась. Я вдруг увидела, что небо синее..." "Что мне запомнилось... Что врезалось в память? Это тишина,необыкновенная тишина в палатах, где лежали тяжелые раненые... Самыетяжелые... Они не говорили между собой. Никого не звали. Многие вбеспамятстве. А чаще лежит и молчит. Думает. Куда-то в сторону смотрит идумает. Окликнешь " не слышит. О чем они думали?"

Дата добавления: 2015-08-03