VII Боеспособность армии перед войной

За три с половиной предвоенных года капиталовложения в развитие оборонной промышленности составили более 25% всех капиталовложений в промышленность, а темпы роста оборонной промышленности были в 3 раза выше, чем промышленности СССР в целом[107]. Накануне войны СССР по объёму машиностроения занял второе место в мире и первое в Европе[108]. В 1939 и 1940 годах среднегодовое производство основных видов оружия и боевой техники поднялось в 2-10 раз по сравнению с 1935-1937 годами[109].

Однако планы оборонной промышленности и в эти годы не выполнялись, прежде всего из-за систематического невыполнения, начиная с 1937 года, планов выпуска чёрной металлургии[110]. Поэтому производство тяжёлого оружия всё время отставало, несмотря на резкое снижение выпуска продукции гражданской автопромышленности (с 201,7 тыс. автомобилей в 1939 году до 145,4 тыс. в 1940 году, со 112,9 тыс. тракторов в 1939 году до 31,6 тыс. в 1940 году)[111].

По количественному производству основных видов оружия и боевой техники СССР в 1940 – первой половине 1941 года превзошёл Германию. Благоприятным для СССР было и количественное соотношение важнейших видов вооружений к началу Отечественной войны. В июне 1941 года у Германии имелось 5650 танков и штурмовых орудий, а у Советского Союза – свыше 20 тыс., боевых самолётов – соответственно 10 и 22 тыс.[112] Это соотношение было сведено на нет к началу 1942 года в результате тяжких поражений Советской армии. Уже в первый день войны противнику удалось уничтожить около 1200 советских боевых самолётов, в том числе 900 – прямо на аэродромах. В первые недели войны немецкими войсками было захвачено огромное количество оружия и боеприпасов, сосредоточенных до войны на складах в западных районах страны. Все эти огромные потери во многом объяснялись тем, что в 1940-1941 годах аэродромы и военные склады размещались в непосредственной близости от границы. К декабрю 1941 года потери оружия и боеприпасов составили 75% всего их наличия к началу гитлеровской агрессии[113]. По немецким данным, на 1 декабря 1941 г число уничтоженных или захваченных советских танков составило 21 391, орудий – 32 541, самолётов – 17 332[114].

Однако имелась и другая сторона дела. Значительная часть советской военной техники по своим техническим и эксплуатационным данным уступала немецкой. Из огромного танкового парка на 22 июня 1941 года боеготовых машин было лишь около 30%[115].

Промышленность крайне медленно перестраивалась на производство новых видов вооружений. В этом отношении благополучнее всего обстояло дело в артиллерийской промышленности: две трети образцов артиллерийских орудий, находившихся к началу войны в производстве, были созданы в 1938-1940 годах[116]. Что же касается танковой промышленности, то она в 1940-1941 годах выполнила заказ на поставку танков новых образцов только на треть[117]. В западных военных округах к началу войны находилось всего 636 танков KB и 1225 танков Т‑34, которые по своим боевым и эксплуатационным характеристикам во многом превосходили немецкие танки[118]. Новые танки стали поступать в войска только со второй половины 1940 года, а танки Т‑34 и KB – лишь в апреле-мае 1941 года[119].

Отставание СССР по всем видам боевой авиации выявилось уже в годы гражданской войны в Испании. К началу Отечественной войны современной авиационной техникой удалось перевооружить не более 21% авиационных частей, а примерно 75-80% от общего числа самолётов по своим летно-техническим данным уступали однотипным самолётам Германии[120]. На вооружении Красной Армии находилось лишь 2700 самолётов новейших марок[121], а безнадёжно устаревших машин – 16,7 тыс.[122] Среди выпускаемых непосредственно перед войной самолётов преобладали машины старых образцов, уступавшие немецким самолётам по боевым и тактическим свойствам[123].

Из-за недостатков авиационной техники даже в мирное время в военно-воздушных силах крайне велика была аварийность. 12 апреля 1941 года Тимошенко и Жуков доложили Сталину, что ежегодно при авариях и катастрофах гибнут в среднем 600-900 самолётов. Только за неполный первый квартал 1941 года произошли 71 катастрофа и 156 аварий, при которых было разбито 138 самолётов и погиб 141 летчик[124].

Лишь после поездки в Германию в 1940 году специальной комиссии для знакомства с немецкой авиационной промышленностью Сталин с изумлением узнал, что по производству самолётов немцы обгоняют СССР и в количественном отношении: в Германии выпускалось ежедневно 70-80 самолётов, а в Советском Союзе – 26[125].

К началу Отечественной войны самолёты старых типов составляли 82,7% самолётного парка Красной Армии, а новые – 17,3%, причём лишь 10% летчиков успели пройти переобучение на этих самолётах[126]. До 90% советского танкового парка были устаревшие лёгкие танки. Среднемесячные потери советских танков составляли 19% от находившихся на фронте[127].

Крайнее отставание наблюдалось в области средств связи и информации. В своих мемуарах Хрущёв рассказывал, как однажды посол Германии в СССР Шуленбург увидел, что на советском радио передачи записываются стенографистками. Он в удивлении спросил Молотова: «Как? У вас стенографистки ведут запись?» и тут же осекся, поняв, что невольно выдал военные секреты Германии. Молотов доложил об этом разговоре Сталину. Лишь тогда кремлёвские «вожди» пришли к выводу, что у немцев, видимо, имеются технические средства записи. «Только после войны, – вспоминал в этой связи Хрущёв, – мы узнали, что существуют магнитофоны... Немцы же имели ещё до войны магнитофоны... По таким деталям фашисты тоже судили о нашем военно-техническом уровне, нашей военной оснащённости, чувствовали нашу слабость, и это укрепляло их желание поскорее развязать войну»[128].

При всём этом Сталин продолжал держать дело производства вооружений под своим единоличным контролем, не допуская к соответствующей информации даже своих «ближайших соратников». «Что же делалось в нашей стране по повышению боеспособности Красной Армии, улучшению вооружений, оснащению войск техникой? – писал о предвоенных годах Хрущёв. – Конкретно я почти ничего не знал, и мне неизвестно, что знали другие члены Политбюро»[129].

Некомпетентность Сталина в вопросах вооружений дорого обошлась советскому народу. «Постоянное вмешательство Сталина в вопросы выбора новых типов вооружений часто приводило к печальным последствиям, – пишет французский историк Н. Верт. – До конца 1941 г. в военной промышленности предпочтение отдавалось массовому производству морально устаревшей техники, «поставленной в план» много лет назад... В своих мемуарах военные руководители вспоминали, что Сталин отказал в поддержке, необходимой для производства ряда созданных лучшими конструкторами новых видов вооружений»[130]. Более того: накануне войны были арестованы нарком вооружения Ванников и несколько ведущих конструкторов вооружений, а нарком авиационной промышленности М. М. Каганович, будучи обвинённым в шпионаже в пользу Англии, покончил жизнь самоубийством.

31 мая 1941 года авиационный конструктор, генерал-майор Филин был предан суду военного трибунала. Этим же приказом отстранялась от должности группа инженеров и летчиков-испытателей, работавших в НИИ ВВС. Постановлением Особого совещания от 13 февраля 1942 года А. И. Филин был приговорён к расстрелу[131].

Дата добавления: 2015-08-03