О ботиночках и проклятой деревяшке

"Шагаем по грязи, лошади в этой грязи тонут или падают замертво.Полуторки захлебываются... Солдаты на себе волокут орудия. Тянут повозки схлебом и бельем. Ящики махорки. Я вижу, как один ящик с махоркой летит вгрязь, за ним летит трехэтажный русский мат... Берегут снаряды, берегутмахорку... Муж мне говорит, все время повторяет: "Смотри во все глаза! Это - эпос!Эпос!" Татьяна Аркадьевна Смелянская, военный журналист. "До войны я жила счастливо... С папой, с мамой. Папа у меня с финскойвернулся. Он пришел без одного пальца на правой руке, и я у него спрашивала:"Папа, зачем война?" А война скоро пришла, я еще не подросла, как надо. Из Минскаэвакуировалась. Привезли нас в Саратов. Там я в колхозе работала. Вызываетменя председатель сельсовета: - Я думаю о тебе, девочка, все время. Я удивилась: - А что вы, дяденька, думаете? - Если б не эта проклятая деревяшка! Все это проклятая деревяшка... Стою, ничего не соображаю. Он говорит: - Прислали бумагу, надо двоих на фронт, а мне некого послать. Сам быпошел, да эта проклятая деревяшка. А тебя нельзя: ты эвакуированная. Аможет, пойдешь? Две девчонки у меня: ты да Мария Уткина. Мария была такая высокая, девка что надо, а я не очень. Я так себе. - Пойдешь? - А мне обмотки дадут? Мы были оборванные: что мы там успели с собой взять! - Ты такая хорошенькая, тебе ботиночки там дадут. И я согласилась....Сгрузили нас с эшелона, за нами прибыл дядька, здоровый, усатый, иникто с ним не поехал. Не знаю почему, я не спрашивала, я была неактивистка, первая никуда не лезла. Не понравился нам этот дядька. Потомприезжает красивый офицер. Кукла! Он уговорил, и мы поехали. Приехали вчасть, а там этот усатый дядька, смеется: "Ну, что, курносые, со мной непоехали?" Майор вызывал нас по одной и спрашивал: "Что ты умеешь?" Одна отвечает: "Коров доить". Другая: "Картошку дома варила, мамепомогала". Вызывает меня: - А ты? - Стирать умею. - Вижу, девка хорошая. Если бы ты варить умела. - Умею. Целый день варю еду, а приду ночью - солдатам постирать надо. На постустояла. Мне кричат: "Часовой! Часовой!" - а я ответить не могу - сил нет.Сил нет даже подать голос..." Ирина Николаевна Зинина, рядовая, повар "Ездила я на санпоезде... Помню, первую неделю проплакала: ну,во-первых, без мамы, а во-вторых, оказалась на третьей полке, где теперьбагаж кладут. Там была моя "комната". - В каком возрасте вы ушли на фронт? - Я училась в восьмом классе, но до конца года не дотянула. Убежала нафронт. Все девчонки на санпоезде моего возраста. - Какая ваша работа? - Мы ухаживали за ранеными, поили, кормили, подать судно - это все нашаработа. Со мной вместе одна девушка постарше дежурила, она меня первое времящадила: "Если будут утку просить, ты меня зови". Раненые тяжелые: у когоруки, у кого ноги нет. Я первый день звала ее, а потом - она же не можетвесь день со мной быть и всю ночь - осталась я одна. И вот меня зоветраненый: "Сестричка, утку!" Я протягиваю ему утку и вижу, что он ее не берет. Смотрю: у него нетрук. В мозгу где-то пронеслось, как-то я сообразила, что надо делать, нонесколько минут стояла и не знала, как быть. Вы меня понимаете? Я должнабыла помочь... А я не знала, что это такое, я еще этого не видела. Этомудаже на курсах нас не учили..." Светлана Николаевна Любич, сандружинница "Я не стреляла... Кашу солдатам варила. За это дали медаль. Я о ней ине вспоминаю: разве я воевала? Кашу варила, солдатский суп. Тягала котлы,баки. Тяжелые-тяжелые... Командир, помню, сердился: "Я бы пострелял этибаки... Как ты рожать после войны будешь?" Однажды взял - и все бакипострелял. Пришлось в каком-то поселке искать баки поменьше. Придут солдатики с передовой, отдых им дадут. Бедненькие, все грязные,измученные, ноги, руки - все обмороженное. Особенно боялись морозов узбеки,таджики. У них же солнце всегда, тепло, а тут тридцать - сорок градусовмороза. Не может отогреться, кормишь его. Он сам ложки не поднесет корту..." Александра Семеновна Масаковская, рядовая, повар "Стирала... Через всю войну с корытом прошла. Стирали вручную.Телогрейки, гимнастерки... Белье привезут, оно заношенное, завшивленное.Халаты белые, ну эти, маскировочные, они насквозь в крови, не белые, акрасные. Черные от старой крови. В первой воде стирать нельзя - она краснаяили черная... Гимнастерка без рукава, и дырка на всю грудь, штаны безштанины. Слезами отмываешь и слезами полощешь. И горы, горы этих гимнастерок... Ватников... Как вспомню, руки и теперьболят. Зимой ватники тяжелые, кровь на них замерзшая. Я часто их и теперь восне вижу... Лежит черная гора..." Мария Степановна Детко, рядовая, прачка "На войне было столько чудес... Я вам расскажу... Лежит на траве Аня Кабурова... Наша связистка. Она умирает - пуляпопала в сердце. В это время над нами пролетает клин журавлей. Все поднялиголовы к небу, и она открыла глаза. Посмотрела: "Как жаль, девочки". Потомпомолчала и улыбнулась нам: "Девочки, неужели я умру?" В это время бежит нашпочтальон, наша Клава, она кричит: "Не умирай! Не умирай! Тебе письмо издома..." Аня не закрывает глаза, она ждет... Наша Клава села возле нее, распечатала конверт. Письмо от мамы:"Дорогая моя, любимая доченька..." Возле меня стоит врач, он говорит: "Это -чудо. Чудо!! Она живет вопреки всем законам медицины..." Дочитали письмо...И только тогда Аня закрыла глаза..." Мария Николаевна Василевская, сержант, связистка "Моя специальность... Моя специальность - мужская стрижка... Приходит девушка... Я не знаю, как ее стричь. У нее роскошные волосы,они вьются. Заходит в землянку командир: - Стричь "под мужчину". - Но она - женщина. - Нет, она солдат. Женщиной она снова станет после войны. Все равно... Все равно чуть волосы отрастут, и я девчонок ночьюнакручивала. Вместо бигудей у нас были шишки... Еловые сухие шишки... Ну,хотя бы хохолок накрутить..." Василиса Южнина, рядовая, парикмахер "Книжек я мало читала... И рассказывать красиво я не умею... Мы одевалисолдат, обстирывали, обглаживали - вот какое наше геройство. На лошадяхехали, мало где поездом, лошади измученные, можно сказать, пешком до самогоБерлина дошли. И если так вспомнить, то все, что надо, делали: раненыхпомогали таскать, на Днепре снаряды подносили, потому что нельзя былоподвезти, на руках доставляли за несколько километров. Землянки копали,мосты мостили... Попали в окружение, бежала, стреляла, как все. Убила или не убила, нескажу. Бежала и стреляла, как все. Мне кажется, я очень мало вспомнила. А сколько всего у меня было! Явспомню... Приди еще раз..." Анна Захаровна Горлач, рядовая, прачка "История у меня маленькая... Старшина спрашивает: - Девочка, тебе сколько лет? - Восемнадцать, а что? - А то, - говорит, - нам несовершеннолетних не надо. - Что хотите, буду делать. Хоть хлеб печь. Взяли..." Наталья Мухаметдинова, рядовая, пекарь "Я числилась писарем... Уговорили меня пойти в штаб таким образом...Мне сказали: мы знаем, что до войны вы работали фотографом, будете и у насфотографом. Что я хорошо помню, так это то, что я не хотела фотографировать смерть.Убитых. Снимала, когда солдаты отдыхали - курили, смеялись, когда вручалинаграды. Жалко, тогда не было у меня цветной пленки, одна черно-белая. Выносзнамени полка... Я могла бы это красиво снять... А сегодня... Приходят ко мне журналисты и спрашивают: "Вы снималиубитых? Поле боя..." Я стала искать... У меня мало фотографий смерти... Есликто-то погибал, меня ребята просили: "А есть ли у тебя он живой?" Мы искалиего живого... Чтобы он улыбался...." Елена Виленская, сержант, писарь "Мы строили... Строили железные дороги, мосты понтонные, блиндажи.Фронт рядом. Копали землю ночью, чтобы нас не заметили. Лес валили. В основном девчонки у меня в отделении, все молоденькие.Мужчин несколько, кто не строевые. Дерево как выносили? Беремся все за этодерево и несем. Одно дерево целым отделением. Кровавые мозоли на руках... Наплечах..." Зоя Лукьяновна Вержбицкая, командир отделения строительного батальона "Окончила педучилище... Диплом получила, когда война уже шла. Развойна, направление нам не дали, а отправили домой. Приехала домой, черезнесколько дней вызвали в военкомат. Мама меня не пускала, конечно, молодаяеще, только восемнадцать лет: "Отправлю тебя к брату, скажу, дома нет". Яговорю: "Я же комсомолка". В военкомате собрали нас, так и так, мол,требуются женщины для фронтовых хлебопекарен. Труд этот очень тяжелый. У нас было восемь железных печей. Приезжаем вразрушенный поселок или город, ставим их. Поставили печи, надо дрова,двадцать-тридцать ведер воды, пять мешков муки. Восемнадцатилетние девчонки,мы таскали мешки с мукой по семьдесят килограммов. Ухватимся вдвоем и несем.Или сорок булок хлеба на носилки положат. Я, например, не могла поднять.День и ночь у печи, день и ночь. Одни корыта замесили, другие уже надо.Бомбят, а мы хлеб печем..." Мария Семеновна Кулакова, рядовая, пекарь "А я все четыре года войны на колесах... Ездила, согласно указателям:"Хозяйство Щукина", "Хозяйство Кожуро". Получим на базе табак, папиросы,кремни - все, без чего бойцу не обойтись на передовой, - и в путь. Где намашинах, где на повозках, а чаще пешком с одним или двумя солдатами. Насвоем горбу тянем. До траншеи на лошадях не проедешь, немцы услышат скрип.Все на себе. На своем горбу, моя миленькая..." Елена Никифоровна Иевская, рядовая, снабженец "К началу войны... Было мне девятнадцать лет... Я жила в городе МуромеВладимирской области. В октябре сорок первого нас, комсомольцев, послалистроить автодорогу Муром - Горький - Кулебаки. Когда мы вернулись струдфронта, нас мобилизовали. Я была направлена в школу связи в Горький на курсы почтовых работников.Окончив курсы, попала в действующую армию - в шестидесятую стрелковуюдивизию. Служила офицером в полковой почте. Своими глазами видела, как людиплакали, целовали конверты, получив письмо на передовой. А у многих родныепогибли или жили на территории, захваченной врагом. Не могли написать. Тогдамы писали письма от Незнакомой: "Дорогой солдат, пишет тебе Незнакомаядевушка. Как ты бьешь врага? Когда вернешься с Победой?" Ночами сидели исочиняли... Я за войну сотни таких писем написала..." Мария Алексеевна Ремнева, младший лейтенант, почтовый работник

Дата добавления: 2015-08-03