Окно вместо двери

Конфликт между Россией и Западом высветил наличие системного кризиса в их отношениях, объясняющегося переплетением взаимного идейно-политического отчуждения и геополитического соперничества. С одной стороны, Россия, которая в 1992 г. в заявке на вступление в Совет Европы искренне говорила о стремлении продвигать у себя "европейские ценности", то есть демократию, права личности и верховенства права, на деле все медленнее и со сбоями двигалась по этому пути. После 2000 г. наметился даже явный регресс, в концептуальном плане выразившийся в идеях "управляемой" или "суверенной" демократии. В стране так и не сформировались полноценные институты гражданского общества, а власть окончательно приобрела патерналистский характер. Российская судебная машина не разорвала пуповину зависимости от власти и в значительной степени осталась институтом административно-репрессивной системы, а не правосудия. Правоохранительные органы поражены коррупцией. В социально-экономическом плане Россия вообще двигалась в противоположном Европе направлении.

С определенной долей условности можно утверждать, что Россия в 90-е и последующие годы в какой-то степени повторила опыт петровской России. Петр I "прорубил окно в Европу", но при этом, как заметил русский историк Василий Ключевский, в основном взял от нее военно-техническую составляющую и те или иные аспекты модели административного управления. Социальный же опыт Европы (фактическое исчезновение крепостного

стр. 66

права, ставка в развитии экономики на свободного человека) он проигнорировал. Современные российские элиты, как и значительная часть населения страны, после крушения коммунистического строя также в основном восприняли внешнюю сторону европейского образа жизни, связанную прежде всего с "обществом потребления". В то же время указанные "европейские ценности" должного укоренения пока не получили ни в государственной политике, ни в массовом сознании.

С другой стороны, Запад, начавший отторгать Россию еще в 1990-е гг., впоследствии усиливал это отторжение по мере своей геополитической экспансии на восток. Стратегическая ошибка, заключавшаяся в том, что при этом самой России не предлагалось никакой альтернативы, кроме как подчиниться интересам Запада, сегодня усугубляется антироссийскими санкциями, вписывающимися в логику все той же стратегии "roll back". Усилившаяся антироссийская риторика идет в том же русле.

Обида на Запад, наблюдающаяся сейчас в России, имеет, таким образом, реальные основания. Однако это не должно заслонять тот факт, что сама Россия уже давно отдалялась от Запада и что в результате это вело к ее идейно-политической самоизоляции и усугублению проблем внутреннего развития.

Нужно также признать, что Запад повел себя так уверенно и напористо не только потому, что не сомневается в своей "исторической правоте". Россия позволила себе быть слабой, так и не сумев создать прочную современную диверсифицированную экономику и эффективную социальную систему, а со слабыми в международных отношениях, как это было всегда, считаются мало. Модный сейчас в России конспирологический тезис о том, что Запад всегда ополчался на Россию, когда она усиливалась, с исторической точки зрения некорректен, а применительно к сегодняшней ситуации просто ошибочен. Россия в прошлом сама не раз объединялась с другими государствами против какой-то чрезмерно усилившейся державы (достаточно вспомнить наполеоновскую Францию). Сегодняшняя же ситуация в значительной мере объясняется тем, что Россия пытается вести себя как великая держава, не располагая необходимыми для этого ресурсами и не имея достаточно сильных и надежных союзников. В этой связи

стр. 67

уместно вспомнить слова министра иностранных дел Российской империи, канцлера Александра Горчакова: "Величие не провозглашается, его вынуждены признавать".

Осознание этого факта важно для выхода из системного кризиса. Экономически сильная, социально сплоченная и демократическая Россия, интегрированная в систему "европейских ценностей", вряд ли подверглась бы такому геополитическому нажиму.

На сегодняшний день у России нет альтернативы возобновлению сотрудничества с Западом, в первую очередь с Европейским союзом. Ее экономическая слабость не позволяет рассчитывать на победу в конфронтации "на измор". "Поворот к Азии" (не первый в истории России), расширение сотрудничества с Китаем, проект ЕАЭС, сами по себе полезные и нужные, такой альтернативой быть не могут. Во-первых, азиатские партнеры, включая Китай, не в состоянии заменить Запад в качестве источника передовых технологий и инвестиций, без которых невозможна модернизация и реальная диверсификация российской экономики.

Во-вторых, Россия при любых обстоятельствах останется на европейском континенте, где проживает более 80% ее населения и где сосредоточена основная часть ее экономического потенциала. Несмотря на нынешнюю конфронтацию, между Россией и ЕС сохраняется глубокая торгово-экономическая взаимозависимость. Между ними (как и в целом между Россией и Западом) нет того идеологического противостояния, которое существовало во времена СССР, а российское общество, несмотря на отмеченный выше диссонанс с Евросоюзом в общественно-политическом развитии, в целом принадлежит к европейской культуре, и эту данность не под силу изменить никому.

К счастью, ЕС, да и Запад в целом, также не заинтересован в длительной конфронтации. Обе стороны, как и прежде, нуждаются в сотрудничестве по многим направлениям. Даже США, все более озабоченные проблемой сдерживания Китая, вряд ли желают "вассализации" России азиатским гигантом.

На нынешнем этапе необходимо как можно скорее достигнуть компромисса по украинской проблеме. С точки зрения Realpolitik даже "замораживание" конфликта в его нынешнем виде представляется меньшим злом, позволяющим не только прекратить

стр. 68

гибель людей, но также если не устранить, то существенно ослабить угрозу "большой войны". Вместе с тем "замороженный конфликт" дает возможность постепенно перейти от конфронтации к восстановлению сотрудничества.

В более же длительной перспективе России рано или поздно придется выбирать: идти "другим путем" вне русла общеевропейского развития, что неизбежно ведет в тупик, или начать поиск путей реального сближения с Евросоюзом. Имеются в виду не только расширение и углубление сотрудничества в разных областях, но также принятие принципиальной установки на включение России в процесс "евроинтеграции", затрагивающий не только экономику, образование, науку, культуру, но и законодательную сферу, правоприменительную практику, а в конечном счете и политическую систему. Демократия, независимый суд, незыблемость частной собственности, права личности неразрывно связаны между собой, а без них у России нет будущего. Ссылки на успех китайской модели, популярные в определенных российских кругах, не должны обманывать. Китай, как в свое время Южная Корея и ряд других азиатских стран, неизбежно достигнет стадии, когда дальнейшее развитие потребует демократических реформ. Уже сейчас официозные китайские СМИ с тревогой пишут о "вестернизации" среднего класса страны и опасности распространения "гонконгского вируса".

Что касается самого Евросоюза, там всегда было понимание, что без России невозможно обеспечить безопасность на континенте. Сейчас появляются также первые признаки осознания того, что ЕС без России не будет иметь стратегической глубины, необходимой для достижения большей самостоятельности. Конечно, сегодняшний контекст не лучший для продвижения этой установки, но со временем она будет проявляться сильнее. Во всяком случае, давление США на Европу в вопросе антироссийских санкций, воинственная риторика в американском Конгрессе привели к активизации тех европейских кругов, которые считают, что взаимное удаление Европейского союза и России выгодно Америке, но невыгодно Европе.

стр. 69

   

Заглавие статьи	Будущее Центральной Евразии
Источник	Россия в глобальной политике, № 2, 2015, C. 70-80
Рубрика	Большая Европа или Большая Евразия?
Место издания	Москва, Российская Федерация
Объем	22.8 Kbytes
Количество слов

Будущее Центральной Евразии

Дата добавления: 2015-08-03