С.Маскевич[192] о Лжедмитрии II

<...> По злодейском умерщвлении в 1606 году первого царя Дмитрия, мужа Марины, дочери воеводы Сандомирского, о чем я кратко упомянул в своем месте и впоследствии расскажу подробнее, Меховецкий, бывший у царя не в последней чести, нашел в 1607 году одного Москаля, телосложением похожего на покойника, решился его возвысить, и стал разглашать в народе, что Дмитрий ушел от убийственных рук Москвитян теми же средствами, коими еще в младенчестве спасся от Годунова; но как этот Царик был мужик грубый, обычаев гадких, в разговорах сквернословный, то Меховецкий для своих выгод учил его вежливости и нашим обыкновениям по примеру первого Дмитрия, более учтивого и светского. Без нас обойтись, однако, было нельзя: почему именем Царика, рассылая письма к кому хотел, Меховецкий набирал войско: по 70 злотых на коня гусарского и по 50 на казацкого. Для большего удостоверения людей в истине своих слов, Меховецкий, зная все тайны покойного, зная, кому и что он поверял изусно и письменно, присоветовал Царику написать письма к пану воеводе Краковскому и припомнить ему как изустные условия, так и письменные обещания. Подобными средствами, во имя первого Дмитрия, Царик привлек к себе множество народа, тем скорее, что в республике войско было без дела; оно радовалось случаю и весьма охотно шло на войну, как на мед. Прежде всех явился к нему князь Роман Рожинский. После по­беды, выигранной в 1606 году в присутствии Короля над рокошанами под Гузовом, князь около полугода оставался без дела; когда же войско из-под Завихоста частью разошлось по квартирам частью отправилось в Валахию, Рожинский, собрав до 1000 всадников, прибыл к Царику, который стоял в Орле на границе, ожидая наших. Туда же, после Гродненской конфедерации, отправился пан Андрей Млоцкий с несколькими сотнями всадников. За ними шло все, что жило. Вскоре явились к Царику пан Ян Сапега, староста Усвятский с несколькими тысячами всадников, пан Александр Зборовский с 500 гусар, пан Веламовский, избранный товарищами в полковники, с 700 всадников, далее с своими отрядами Руцкий, Орылковский, Копычинский и весьма многие другие, которых имен для краткости не упоминаю.

Не миновало и года, когда Царик двинулся прямо к Москве, укре­пил свой лагерь в Тушине и пресек подвоз съестных припасов к столи­це; отряды же свои разослал в разные места, приказав осаждать горо­да, не сдавшиеся добровольно, и брать их силою. Таким образом Поль­ское войско, служившее Царику, расположилось в Московской земле семью лагерями: считали в нем 40 000 одних копейщиков, кроме казаков Запорожских, которых было еще более — они находились в каждом лагере и сверх того, действуя особо в разных местах, где кому вздумалось, рассыпались по всей Московской земле, как муравьи. Мос­квитяне толпами стремились к Царику, одни из преданности, считая его своим государем, другие из ненависти к Шуйскому, а третьи для своеволия. Было их в Тушинском лагере от 200 до 300 тысяч. Заруцкий, родом Волынец, по взятии Подолья татарами прибывший в Россию, где прославился своею храбростью, также пришел к Царику, и, получив от него значительный отряд Московитян, оказал ему важ­ные услуги. <...>

Дневник Маскевича // Памятники Смутного времени. Тушинский вор: личность, окружение, время. Документы и материалы. - М.: Изд-во МГУ,2001. – С.60-62

16. Из грамоты Лжедимитрия II в Смоленск об астраханских «царевичах» (1608 г., апреля 24)

А ныне объявляютця в Астарахани и в Полских юртех многие царевичи Московского государства: в Астарахани царевичь Август князь Иван, а сказывается государя на­шего батюшка блаженные памяти великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии сын, что была блаженные памяти за батюшком нашим за царем и великим князем Иваном Васильевичем всея Русии Колтовских, и он сказывается от тое родился; и вы, прироженные наши люди, и сами ведаете, что за государем на­шим батюшком за царем и великим князем Иваном Ва­сильевичем всеа Русии была Колтовская... семнадцать недель. Да вот в Астрахани ж, сказывают, объевился царе­вич Лаврентий, а называет себя брата нашего царевича и великого князя Ивана Ивановича всеа Руси сын, а сказываетца родился от царицы и великой княгини Елены Ива­новной Шереметевых; и вы прироженные наши люди всего нашего Московского государства, и сами ведаете подлинно, что за братом нашим за царевичем и великим князем Иваном Ивановичем всеа Руси Шереметевых была, а детей у него не было. Да из Полских же юртов объевился Петр Царевич и иные многие царевичи в Пол­ских юртех объявляютца: царевичь Федор, церевичь Клементей, царевичь Савелей, царевичь Семион, царевичь Василей, царевичь Ерошка, царевичь Гаврилка, царе­вичь Мартинка, а называют себя, будто они блаженные памяти брата нашего царя и великого князя Федора Ива­новича всеа Руси дети, а наши племянники; и вы, прироженные наши люди всего Московского нашого государства, и сами ведаете о том подлинно, что блаженные памяти брата нашего государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Руси одна была дочь царевна Феодосья, и тое дву лет не стало, а болши того у него детей не бывало. И вы, прироженные наши люди всего Мо­сковского нашого государства, той еретической преле­сти и вражью совету не верили и не прелщались никакими мерами и сумнения бы в сердцах своих никакова не держали; а ведаете вы, прироженные наши люди, что Московские области великого величества самодержца Москов­скому государству, блаженные памяти государя нашего батюшка великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Руси, что от его благоплодного родства и от благоплодного его корени един яз, милосердый и праведный и щедрый и прироженный государь ваш царь и великий князь Дмитрей Ивановичь всеа Руси, богом храним и здаров. И вы б, прироженные наши люди, слу­жили нам и прямили по прежнему: и яз милосердый и праведный и щедрый прироженный государь ваш царь и великий князь Дмитрей Ивановичь всеа Руси послал в Понизовные города и в Полские юрты тех воров сыскивать, которые называются царевичами; а сыскав, велел бити кнутом; а бив кнутом велел их пометать в тюрьму до нашего указу. А как мы великий государь царь и великий князь Дмитрей Иванович всеа Руси, по милости божей, будем на прародителей наших престоле Российского госу­дарства в Москве, и мы про те про все воровские преле­сти сове... и тем вором велим свой царской указ учинити; а вас.., которые нам служат и прямят, пожалуем тем, чего у вас и на разуме нет. Да слух нас дошел, что вы, приро­женные.., хотели нам добити челом и вину свою принести, и.., который назывался царевичем Петром... и в иных горо­дах многих наших прироженных людей побил невинно разными муками. И яз милосердый и праведный и щед­рый прироженный великий государь ваш царь и великий князь Дмитрей Ивановичь всеа Руси и сам о таком вели­ком грехе сетую и тужу, что крестиянские неповинно крови много пролилося. Да слух нас дошел, что вы, наши прироженные люди, блюдетесь наших ратных литовских людей и казаков и от них насилства и убойства и грабежи; и вы б, прироженные наши люди, отнюдь сумнения в серд­цах своих никакова не держали, а были б вы надежны на милость божию и пречистей богородицы и великого чудо­творца Николы и на наше царское великое мое к вам жа­лованье. Писан нашего царского величества в нашем стану на Орле, лета 7110, апреля в 24 день.

(А припись у сей грамоты) Московские облости вели­кого величества самодержца и вседержителя великого го­сударя царя и великого князя Дмитрея Ивановича всея Руси: Dmitr Car.

Восстание И.Болотникова. Документы и материалы. - М.: Соцэкгиз,1959. – С.229-231

Дата добавления: 2015-08-03