Политические ток-шоу как (суб-)жанр публичных разговоров

В предыдущих параграфах мы характеризовали парадиалог в общем контексте современной политической медиа-культуры и пытались выяснить, какие черты этой культуры поощряют парадиалогические практики. Теперь мы сузим угол зрения и посмотрим, каким образом побуждает к парадиалогу телевизи­онный жанр ток-шоу, ибо именно этот жанр предоставляет для политических парадиалогов наибольшее коммуникативное про­странство.

Телевизионный жанр, к которому относится теледуэль Жи­риновский-Проханов, традиционно называется ток-шоу. В ли-

1. Даль Р. Демократия и ее критики... С. 517. 2. Там же.

тературе выделяется, по крайней мере, три типа ток-шоу: шоу-дебаты, шоу со звездами и исповедальные шоу¹. В теледебатах речь идет о темах из области политики и экономики, но также из других областей, если они имеют широкий общественный резонанс (теракты, глобальное потепление и т. п.)- Участвуют в таких шоу представители разных социальных слоев и профес­сий, причем это необязательно известные люди и необязательно политики. Однако политические дебаты можно выделить в осо­бый субжанр шоу-дебатов, учитывая их важную роль для поли­тического бизнеса и «промывания мозгов» электорату.

С шоу-дебатами как жанром ток-шоу нередко перекрывается ток-шоу со звездами, поскольку для организации дебатов как телешоу выгодно приглашать известных людей, возбуждающих интерес публики. Вместе с тем ток-шоу со звездой - это особый телевизионный жанр, который, помимо политиков, привлекает знаменитостей из шоу-бизнеса, искусства, спорта, СМИ, даже науки (правда, гораздо реже). Отличительная черта этих ток-шоу состоит в том, что темой в них выступают сами гости. Од­нако, если учесть парадиалогическую беспредметность дебатов вроде теледуэли Жириновский-Проханов, то жанровый крите­рий звездных ток-шоу охватывает и часть шоу-дебатов, в кото­рых значение обсуждаемой темы отходит на второй план перед самопрезентацией гостя публике.

Исповедальные шоу тематически интимны, нередко связаны с нарушением табу (типичные сюжеты - признание в нетра­диционной сексуальной или религиозной ориентации, тяжкой болезни, супружеской измене и пр.). Часто в студию пригла­шаются эксперты, которые дают комментарии деликатным и двусмысленным моментам откровений героев. На российском телевидении примером таких шоу является «Пусть говорят». Элементы исповедального шоу встречаются нередко и в ток-шоу со звездами, и даже в политических дебатах. В пародийной фор­ме это представлено и в теледуэли Жириновский-Проханов, где Жириновский, например, признается, что «боролся с коммуниз­мом с шести лет». С другой стороны, на исповедальное шоу, по­мимо прочих, могут приходить и политические звезды. Все это показывает, что границы между указанными тремя жанрами ток-шоу весьма текучи.

1. См. об этом: Plake К. Talkshows. Die Industrialisierung der Kommunikation. Darmstadt: Primus Verlag, 1999.

Мы будем понимать здесь под политическими все возмож­ные жанры ток-шоу, в которых принимают участие политики и/или обсуждаются по преимуществу политические темы. Разу­меется, политический статус ток-шоу не может быть определен по чисто формальным критериям, в том числе тематическим; это требует учета конкретной коммуникативно-политической ситуации. Г.-Ф. Фолтин относит политические ток-шоу к специ­альному субжанру, определяемому с учетом целевых групп, на которые ток-шоу рассчитаны¹. Впрочем, жанровый статус поли­тических ток-шоу - это отдельный вопрос, который мы не будем здесь обсуждать подробно.

Нас интересуют прежде всего шоу-дебаты, поскольку поли­тические вопросы обсуждаются на телевидении преимущест­венно в рамках этого субжанра.

Хотя телевизионным ток-шоу посвящено немало научных статей, прежде всего в лингвистике, философии и социологии СМИ, тема политических ток-шоу в отечественной политоло­гии освещена крайне скудно. Это объясняется не только крат­кой историей ток-шоу на российском телевидении, но также недопониманием политологами возрастающей роли медийного пространства для осуществления всех политических процессов. Смежные с политическими ток-шоу телевизионные жанры - ин­тервью с политиками в теленовостях и в связи со значимыми событиями - также недостаточно исследованы в отечественной политической науке, хотя в западной политологии этому посвя­щено немало литературы².

Но как на Западе, так и у нас наблюдается одна любопытная тенденция: политики зачастую охотнее участвуют в ток-шоу, чем в новостном или экспертном интервью. Это объясняется, по меньшей мере, двумя причинами. Во-первых, объективно значимой для официальной и серьезной политики именно тех интервью, которые политики, соперничая друг с другом, дают по поводу реальных политических тем. Все это в значительной мере относится к реальным вопросам, следовательно, требует предметных, профессиональных и ответственных суждений, которые не всем политикам даются сравнительно легко.

1. См. об этом: Foltin H.-F. Die Talkshow. Geschichte eines schillernden Genres // Geschichte des Fernsehens in der Bundesrepublik Deutschland. Erlinger H. D., Poltin H.-F. (Hrsg). Bd. 4: Unterhaltung, Werbung und Zielgruppenprogramme. München: Fink, 1994. S. 69-112.

2. См. об этом: dayman S., Heritage J. The News Interview: Journalists and Public Figures on the Air. Cambridge: Cambridge University Press, 2002.

Во-вторых, в отличие от новостных интервью, ток-шоу рас­сматриваются политиками как более непринужденное и добро­желательное общение, как разговор, где «можно расслабиться». Для политиков выступление в формате ток-шоу выгодно тем, что оно дает доступ к более широкой аудитории, чем при классиче­ском новостном интервью. Впрочем, Стивен Клейман и Джон Херитидж отмечают, что интервьюирование политиков в ходе ток-шоу склонно ограничиваться только периодом выборов¹. В это время ток-шоу превращаются в хороший канал связи с из­бирателями, которые традиционно не смотрят новостные про­граммы или программы, посвященные текущим делам. Причем на Западе политики стараются выдержать определенный баланс между выгодами регулярного появления на публике как «узна­ваемого лица» и риском слишком частого мелькания на экра­не, вызывающего у зрителей (т. е. потенциальных избирателей) раздражение².

Повторяем, указанный баланс характерен именно для запад­ной политической культуры, да и то с учетом существенных на­циональных вариаций. Сразу же заметим, что в России имеются весьма ограниченные условия для реализации такого баланса. Это объясняется как культурно-политическими особенностями, так и спецификой политического режима.

Первые связаны с традицией сакрализации верховного пред­ставителя власти, с патримониалистской традицией, характер­ной как для царской, так и для советской России. Эта традиция жива и по сей день, и многие иностранцы, смотрящие, например, новостные передачи центральных российских каналов, удивля­ются, как много эфирного времени в них отводится репортажам

0 первых лицах государства. Но их постоянное появление на эк­
ране воспринимается российской публикой как часть ритуала,
призванного внести спокойствие в умы, разворошенные неизбыв­
ными сообщениями о катаклизмах, катастрофах и проблемах.
Полусакрализованным политическим фигурам вообще не грозит
опасность перенасытить собой телеэкран; скорее, напротив, отсут­
ствие первого лица в новостных телерепортажах прочитывается
зрителями как признак ненормального, тревожного положения.

Второе обстоятельство связано с появившимися в последние годы ограничениями на освещение в российском телеэфире оп-

¹ Glayman S., Heritage J. The News Interview: Journalists and Public Figures on
the Air. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. P. 340-341.

² Lauerbach G. Argumentation in political talk show... P. 1389.

ределенных тем, в том числе, касающихся высших государст­венных лиц. Это обстоятельство ведет к тому, что некоторые по­литики, политические организации и политические проблемы вообще теряют доступ к эфиру. В таких условиях существенно уменьшается возможность и необходимость в упомянутом выше

балансе.

Итак, политические ток-шоу относятся к более обширному классу, обозначаемому лингвистами как шоу-разговоры («show conversations»), т. е. беседы, адресованные публике. Эти разгово­ры включают не только ток-шоу на телевидении, но также пар­ламентские дебаты, диалоги на театральной сцене, поэтически выстроенные фиктивные разговоры, которые могут следовать основным структурным правилам коммуникации, но могут и нарушать их для достижения сценических эффектов¹. Под по­нятие шоу-разговоров подпадают также выступления экспертов в ходе радиопередач или телефонного общения со слушателями, всевозможные политические дискуссии на телевидении, диало­ги в рамках политических ритуалов и псевдособытий. Все эти коммуникативные феномены имеют дело с типом политическо­го диалога, который можно назвать перформансным.

Этот тип диалоговой коммуникации обладает свойством, на которое мы уже обращали внимание при подробном анализе те­ледуэли Жириновского и Проханова, а именно, множественно­стью адресата. В самом деле, речь участников перформансных диалогов адресована не только непосредственным партнерам по разговору - оппоненту(-ам) и модератору, но также публике. Это дало основание Вальтеру Дикману назвать диалог перед пуб­ликой «триалогом»². А Йозеф Кляйн утверждает, что в случае телевизионного ток-шоу мы имеем даже «тетралаг», поскольку партнеры по прямой коммуникации имеют здесь принципиаль­но разные статусы: модератор versus другие гости³. Петер Кюн еще в 80-х гг. XX в. проанализировал множественную адреса­цию политического диалога на примере парламентского «забра-

¹ Hess-Lüttich E. (Pseudo-)Argumentation in TV-debates // Journal of Pragmatics.
2007. № 39. P. 1361.

² Dieckmann W. 'Inszenierte Kommunikation'. Zur symbolischen Funktion
kommunikativer Verfahren in (politisch-) institutionellen Prozessen // Politische
Sprache. Politische Kommunikation. Vortrage, Aufsatze, Entwiirfe. Dieckmann W.
(Hrsg.): Heidelberg: Winter, 1981. S. 266.

3. Klein J. Gesprächsregeln in fernsehtypischen Formen politischer Selbstdarstellung // Redeshows - Fernsehdiskussionen in der Diskussion. Holly W., Kiihn P., Pttschel, U. (Hrsg.). Tübingen: Niemeyer, 1989. S. 66.

сывания вопросами», когда атакуемый оратор одновременно ад­ресует свою речь и актуально присутствующей парламентской публике (своей партии, оппозиции, присутствующим журнали­стам, наблюдателям, гостям), и публике виртуальной (телезри­телям и радиослушателям как потенциальному электорату)¹.

Множественность адресата делает политический диалог крайне двусмысленным дискурсом, в котором внешняя диало­говая перспектива может не совпадать с внутренней². И если не учитывать перспективу зрителя, то сказанное на сцене может легко показаться не только двусмысленным, но даже абсурд­ным. Однако это будет не объективной характеристикой самого парадиалогического дискурса, а его неверной интерпретацией.

Надо также учитывать, что публика политического пер-формансного диалога может существенно разниться по своему статусу: она может представлять собой политически незаинте­ресованную массу зрителей, потребляющих исключительно эс­тетическую информацию, но одновременно содержать в себе и небольшие адресные группы, которым отправляется зашифро­ванная семантическая информация, некий сигнал о негласно принятом или готовящемся решении и т. п. К примеру, когда российский президент вдруг показывает в телерепортаже свой спортивный торс, причем делает это впервые и на исходе сво­его президентского срока, то это послание имеет, по крайней мере, два принципиально разных смысла: немного эротики для домохозяек и грозный сигнал политической элите: «Я никуда не ухожу!». С учетом такой разности публики как адресата, мы можем говорить о политическом полилоге, если, конечно, придавать количественный смысл греческой по происхождению приставке «диа-» в слове «диа-лог» (8ш-Аоуо<;).

Немецкий лингвист Эрнест Гесс-Люттих полагает, что дис­курсивная структура шоу-разговоров почти полностью соответ­ствует литературному диалогу на театральной сцене. В связи с этим он задается вопросом: «А не имеем ли мы здесь дело с фиктивным диалогом? Не являются ли указанная структура ти-

¹ Kühn P. Der parlamentarische Zwischenruf als mehrfachadressierte
Sprachhandlung // Sprache, Diskurs und Text. (Akten des 17. Linguistischen
Kolloguiums Brüssel 1982, vol. 1). Jongen R., de Knop S., Nelde P. H., Quix M.-P.
(Hrsg.).Tübingen: Niemeyer, 1983. S. 239-251.

² См. об этом: Löffler H. Fernsehgespräche im Vergleich. Gibt es kultur- oder
programmspezifische Gesprächsstile? // Redeshows - Fernsehdiskussionen in
der Diskussion. Holly W-, Kühn P., Püschel U. (Hrsg.). Tübingen: Niemeyer,
1989. S. 92-115.

пом общения, в котором "медиум" является автоперформатив-ным наподобие поэтического кода»?¹ Гесс-Люттих ссылается на мнение Вольфганга Сеттекорна, который отвечает на данный вопрос утвердительно и считает шоу-разговор псевдообщением или псевдодиспутом. Речь идет об общении между политически­ми соперниками, между ними и журналистами, а также между всеми участниками шоу-дебатов и подразумеваемой (виртуаль­ной) публикой².

Эту фиктивность дискурса ток-шоу здесь крайне важно за­фиксировать, поскольку аналогичный вопрос возникал у нас в связи с оценкой специфической фиктивности диалога Жири­новского и Проханова в ток-шоу Соловьева. Теперь мы можем квалифицировать такого рода дискурс как разновидность фиктивного или квазихудожественного дискурса, или как политический псевдодискурс. Это, можно сказать, родовая (жанровая) характеристика всех шоу-разговоров, которые в той или иной мере выступают «боями с тенью» — фиктивным сражением с риторическими победителями и проигравшими, с псевдокооперацией и псевдополемикой, но именно поэто­му - формой «кооперации между врагами», «контропераци­ей посредством кооперации»³. Парадиалог является в этом смысле только наиболее ярким феноменом, с очевидностью обнаруживающим фиктивный характер всех политических шоу-диалогов, который, однако, организаторы и участники политических шоу-разговоров отнюдь не всегда склонны при­знавать в качестве такового.

Однозначная характеристика дискурса политических ток-шоу как фиктивного может у кого-то вызвать недоумение. По­лучается, что столь важный канал политической информации, как телевизионные ток-шоу, дает фиктивный (т. е. ложный?) образ действительности. А как быть тогда с парламентскими дебатами, вообще с искусством риторики? Ведь политические баталии в современных парламентах, как и вербальные поли­тические дуэли в античности, разыгрываются солидными поли­тиками вокруг серьезных проблем. Получается, все это должно

¹ Hess-Lüttich E. (Pseudo-)Argumentation... P. 1363. 2. Settekorn W. Politikinszenierung im französischen Fernsehen // Redeshows — Fernsehdiskussionen in der Diskussion. Holly W., Kühn P., Püschel U. (Hrsg.). Tübingen: Niemeyer, 1989. S. 12-47.

³ Hess-Lüttich E. (Pseudo-) Argumentation... P. 1362.

объявляться вне закона, будучи квазитеатральной фикцией? Разумеется, нет.

Во-первых, политика по природе своей (в отличие от воен­ного искусства), - как мы цитировали выше П. Бурдье, - есть во многом вербальное предприятие, и делать политику в этом смысле всегда в той или иной мере значит «конструировать спектакль», политический спектакль¹.

Во-вторых, фиктивность и вымысел не могут однозначно квалифицироваться как ложь. К примеру, фиктивные тексты литературных романов или кинофильмов могут больше и прав­дивее рассказать о действительности, чем односторонняя стати­стика или тупое описание «фактов». Следует также не забывать, что фикции становятся неизбежной и все возрастающей частью нашего общения с миром, в какой мере прогрессируют элек­тронные СМИ, а цифровая информация заменяет аналоговую. Это, как известно, есть один из важнейших элементов современ­ной «биовласти».

Наконец, фиктивность шоу-разговоров бывает очень разной, и даже среди фиктивности ток-шоу следует учитывать важные различия. Одни фикции могут просвещать, другие - совра­щать. Одни ток-шоу могут служить важным средством поли­тической социализации, другие - формой стерилизации массо­вого политического сознания. Таким образом, не стоит пере­оценивать фиктивность политических шоу-разговоров как нечто чуждое политической сфере. С другой стороны, и недооценивать эту фиктивность тоже опасно: вопреки серьезному статусу по­литиков и обсуждаемых ими вопросов, шоу-разговоры остают-

¹ См. об этом: Edelman M. Constructig the Political Spectacle. Chicago - London: The University of Chicago Press, 1988. В конструкциях политических спек­таклей Эдельман акцентирует связь политической власти с властью соци­альной. «Очевидно, - пишет он - что проблема конструкции есть сложный и тонкий феномен, аспект сопутствующего формирования "Я" и социальной сферы, целиком связанный с бесконечным конструированием и реконст­руированием политических причин, ролевых структур и моральных уста­новок». М. Эдельман оценивает феномен политических спектаклей, в целом, критически. Он не видит в нем способа полноценного диалога власти с обще­ственностью. По мнению Эдельмана, в политических спектаклях «публике тонкими средствами постоянно напоминается, что ее роль незначительна, в основном пассивна и не более чем реагирующая... Каждый, кто созревает в нашем обществе, вынужден осознать, более или менее ясно, что его инди­видуальный голос есть скорее форма самовыражения и легитимации, чем способ влияния (на власть), и что связь между выборами и локализацией ценностей является очень слабой». (Edelman M. Constructig the Political Spectacle... P. 17, 97).

ся игрой на публику, т. е. формой несерьезного поведения. Это снижает предметность обсуждаемых вопросов. И гражданин в роли зрителя шоу-разговоров не должен переоценивать такую форму политического участия. Он должен всегда помнить, что шоу-разговор как форма «политического спектакля» не может быть полноценной заменой его гражданской самодеятельности. Проблема, однако, состоит в том, что многие политические шоу типа «теледуэли» внушают зрителю как раз эту идею.

Что же тогда следует подразумевать под «идеальной моде­лью» дискурса, отвечающего жанру ток-шоу? Насколько эта модель отличается от таких типов диалогового дискурса на телевидении, как новостные или экспертные интервью? И на­сколько идеальная модель ток-шоу программирует парадиалог? Однозначно можно утверждать, что идеальная модель дискурса, отвечающего формату телевизионных ток-шоу, должна иметь ряд особенностей, отличающих ее от политических диалогов в рамках других телевизионных форматов. Да и сами шоу-разго­воры не являются однородными, а потому требуют несколько вариантов таких «идеальных моделей».

По словам шведского лингвиста Карнелии Илие, ток-шоу как жанр в целом не связан обязательством объективной ис­тинности суждений. «В отличие от собственно интервью, ток-шоу не сфокусированы строго на информацию и не претенду­ют на максимум объективности и беспристрастности, не мешая при этом личной эмоциональной вовлеченности в разговор как спрашивающего, так и отвечающего»¹. В отличие, например, от диалогового дискурса новостных программ, ток-шоу кажутся комбинацией функций просвещения и развлечения, т. е. «инфо-тейнментом».

Эта двойственность функций отражается и в двойственном институциональном статусе ток-шоу. С одной стороны, они воспринимаются как публичные неформальные форумы, пре­доставляющие широкое пространство для случайной беседы очень разных людей, и это отличает их от регламентированно­го институционального дискурса. Как и разговорный дискурс, ток-шок обнаруживают низкий тематический контроль, рав­ные речевые права гостей, в том числе и право на языковую демагогию.

1. Illie С. Semi-institutional discourse: the case of talk shows. Journal of Pragmatics, 2001. № 33. P. 217.

С другой же стороны, как и все институциональные типы дискурса, шоу-разговоры ориентированы на публику, а не слу­чаются в интимной обстановке дружеского общения. Они раз­вертываются в обстановке телестудии, с заранее определенным дизайном и общими ролями модератора (хозяина) шоу, гостей на подиуме и гостей в студии. Вдобавок учитываются и теле­зрители как виртуальный участник, который может актуали­зировать себя звонком по телефону, голосованием и т. п. По­скольку ток-шоу обнаруживают дискурсивные черты, присущие как случайному речевому общению, так и институциональному дискурсу, постольку лингвисты склонны рассматривать их как пол г/институциональный тип дискурса¹.

В чисто институциональных дискурсах (разговор ведуще­го программы новостей с экспертом, политиком, госчиновни­ком, или опрос свидетелей в зале судебного заседания) диало­ги строго регулируются ролями с их компетенцией, поэтому вопросы и ответы носят здесь, как правило, стандартный ха­рактер. В полуинституциональных диалогах, напротив, от­носительно высока доля нестандартных вопросов и ответов². Вдобавок, здесь открывается возможность переключения (пе­рестановки) ролей между вопрошающим (обычно ведущим шоу) и отвечающим (обычно гостем передачи). Это может выглядеть как временное нарушение властного отношения между участниками, наделенными властной ролью, и теми, у которых такой роли нет. Особенно часто это выглядит как речевое оспаривание гостем коммуникативной власти хозяи­на-модератора шоу.

Г. Лауэрбах задается вопросом, который мы отчасти уже поднимали, различая нонсенсные и абсурдистские стратегии парадиалога. В случае второй стратегии часто бывает так, что один из оппонентов занимает позицию беспредметного болтуна, «играет спектакль», а другой пытается обсуждать дело по суще­ству. Аналогичным образом Г. Лауэрбах спрашивает: «Может ли аргументативная теория дать оценочный критерий для диа­лога, в котором один из участников делает ток-шоу, а другой, стратегически ориентируясь на усиление своей позиции против политического оппонента, делает нечто, приближающееся к по­литическому интервью?»³. Общий ответ гласит: может, но для

¹ Ibid. P. 978.

² Ibid. P. 985.

³ Lauerbach G. Argumentation in political talk show... P. 1416-1417.

этого нужен учет конкретной коммуникативной ситуации, в ко­торой развертывается диалог.

Непосредственным контекстом ответов гостя ток-шоу яв­ляются вопросы ведущего, а жанровым контекстом выступает формат ток-шоу, в котором ведущий может развить аргумент в вопросно-ответном диалоге со своими гостями. Аргументы не развиваются сами собой, они конструируются, в частности, на­правляются модератором таким образом, чтобы это было инте­ресно публике. И вот здесь-то обнаруживаются существенные различия между субжанрами политических ток-шоу: разгово­рами с политическими звездами; разговорами о политике с экспертами (в роли последних часто выступают и сами поли­тики); дискуссиями на политические темы с участием гостей из студии.

Во всех этих случаях мы имеем формально диалоговый дис­курс, участники которого конструируют аргументы и в извест­ной степени саму политическую реальность. Однако происхо­дит это по-разному. В случае ток-шоу с участием политической звезды совместная аргументация оказывается довольно гармо­ничной. И это существенно отличается от типа аргументации, развиваемой участниками политических диалогов в других те­леформатах. Здесь совместное конструирование аргументов мо­жет быть не фиктивным, а реальным, т. е. диалектическим. Это значит, что «голоса, участвующие в игре, находятся в разладе, потому что они представляют ряд различных и взаимно кон­фликтующих позиций в социальном контексте, и эти позиции вводятся в диалог посредством вопросов модератора»¹.

В целом, ток-шоу с политическими звездами обнаруживает более низкий уровень аргументации, чем политические ток-шоу с участием экспертов или просто гостей из студии. Это объяс­няется тем, что в звездных ток-шоу и приглашенная знамени­тость, и ведущий шоу избегают критического сомнения, даже в спорных ситуациях. Для этого обе стороны прибегают к частой смене «опоры» (в смысле И. Гофмана), отвлекаясь от предметной стороны политических проблем к частностям, личностям, сан­тиментам и пр. В идеале звезда должна уметь забавно говорить, обладать хорошим чувством юмора и быть склонной к медий­ному эксгибиционизму, т. е. без тени смущения обнажать перед публикой моменты своей частной жизни, разбавляя их серией

¹ Ibid. P. 1417.

анекдотов, слухов, сплетен и шуток. Аудитория, на которую на­целено все это, суть фанаты, почитатели звезды, которые жаж­дут узнать что-то новенькое о своем кумире, стать свидетелями эмоционального и ментального стриптиза.

Этот формат выгоден и для звезды, которая в относитель­но комфортной обстановке может разрекламировать себя, свою партию или свою позицию по какому-то вопросу. Но это выгодно и хозяину ток-шоу, который повышает свой рейтинг, эксплуати­руя обывательский интерес зрителей к политическому «закули-сью». Для звездного ток-шоу такой тип аргументации считается нормальным (отвечает ее «идеальной модели»), однако в пред­метно ориентированном диалоге в политических новостях или в ток-шоу с участием экспертов он уже будет расцениваться как необоснованный, ложный, чисто фиктивный. С другой стороны, как мы отметили выше, сам формат ток-шоу придает фиктив­ность любому диалогу, поскольку он так или иначе ориентиро­ван на развлечение публики. Так что границы фиктивного и не­фиктивного, а также сама степень фиктивности перформансных диалогов весьма текучи и зависят от конкретного контекста.

Дата добавления: 2015-08-03