Постановление от 10 декабря 1997 года № 19-П по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области

(Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 51. Ст. 5877)

Правовые категории в Постановлении: организация государственной власти в субъектах РФ; разграничение полномочий и взаимодействие между законодательной и исполнительной властью в субъекте РФ; разграничение полномочий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов; разделение властей; формирование органов государственной власти субъектов РФ; законодательный процесс; неприкосновенность депутата законодательного органа субъекта РФ; срок исполнения председателем законодательного органа субъекта РФ своих полномочий; основания досрочного прекращения полномочий главы исполнительной власти субъекта РФ.

Заявитель: Президент РФ (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения Устава Тамбовской области, регламентирующие вопросы образования органов государственной власти области, разграничения их полномочий и порядка взаимодействия, а также неприкосновенности депутатов областной Думы.

Позиция заявителя: оспариваемые нормы не соответствуют таким основам конституционного строя, как народовластие; осуществление государственной власти на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную и признание их самостоятельности; признание единства системы государственной власти и разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и ее субъектов в качестве оснований федеративного устройства РФ (статьи 3, 5 (часть 3) и 10 Конституции РФ).

Итоговый вывод решения: соответствуют Конституции РФ следующие положения Устава Тамбовской области:

- об отнесении к ведению области финансового, валютного, кредитного регулирования в пределах компетенции области, поскольку это положение содержит оговорку «в пределах компетенции области», не затрагивает прерогативы федеральных органов государственной власти и при условии, что эти полномочия области определены в соответствии с Конституцией РФ и федеральным законодательством;

- о неприкосновенности депутатов, поскольку Устав не исключает привлечение депутатов областной Думы к уголовной и административной ответственности, установленной федеральным законом;

- о предварительном согласовании с областной Думой назначения на должность Главой Администрации области первых заместителей Главы Администрации области при условии, что увольнение указанных должностных лиц входит в полномочия Главы Администрации области, а не областной Думы;

- о подписании председателем областной Думы принятых в установленном порядке областной Думой законов при условии, что они промульгируются (подписываются и обнародуются) Главой Администрации области;

- об определении структуры, порядка формирования, полномочий и организации работы структурных подразделений Администрации области Уставом области, положениями об этих органах, федеральным и областным законодательством при условии, что этим регулированием обеспечивается действие принципа разделения властей и самостоятельности органов законодательной и исполнительной власти.

Не соответствуют Конституции РФ следующие положения Устава Тамбовской области:

- об утверждении областной Думой руководителя органа внутренних дел области, как противоречащие статьям 5 (часть 3), 72 (пункты «б», «л» части 1) и 77 (часть 2) Конституции РФ;

- об исполнении председателем областной Думы своих обязанностей до избрания председателя областной Думы нового созыва, как противоречащие статьям 3 (часть 1) и 32 (часть 1) Конституции РФ;

- о прекращении полномочий Главы Администрации области досрочно в случае его выезда на постоянное место жительства за пределы области, как противоречащие статьям 27 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ;

- о подотчетности и подконтрольности Администрации области областной Думе, не определяющие исчерпывающим образом контрольные полномочия областной Думы, как противоречащие статье 10 Конституции РФ.

Мотивы решения. Конституционный Суд подтвердил в контексте оценки конкретных норм Устава сформулированные ранее правовые позиции о том, что:

(а) участие законодательного органа в формировании органа исполнительной власти, в частности путем предварительного согласования с последним кандидатур на должность первых заместителей Главы Администрации области, не противоречит принципу разделения властей и самостоятельности органов законодательной и исполнительной власти;

(б) законодательное определение схемы управления областью, структуры органов Администрации области, порядка организации и деятельности исполнительного органа власти соответствует конституционным задачам законодательного органа, но исполнительная власть на этой основе вправе принимать собственные подзаконные правовые акты;

(в) контроль со стороны законодательного органа за деятельностью органов исполнительной власти допустим, но в юридически точных пределах, сферах и формах, без умаления статуса исполнительной власти, так как иное приводило бы к утрате самостоятельности исполнительного органа власти, что несовместимо с принципом разделения властей;

(г) промульгация областных законов – функция Главы Администрации области, что, однако, не исключает их подписания председателем законодательного органа при условии, что данная подпись имеет значение лишь для удостоверения подлинности текста закона и является свидетельством принятия его законодательным органом (см.: Постановления от 18 января 1996 года № 2-П; от 1 февраля 1996 года № 3-П).

Регламентируя неприкосновенность депутатов законодательного органа субъектов РФ, законодательство субъектов РФ не может исключать возможность привлечения депутата к уголовной либо административной ответственности, установленной федеральным законодателем, и тем самым устанавливать какой-либо иной порядок осуществления правосудия, чем тот, который предусмотрен Конституцией РФ и федеральным законом (см.: Постановление от 30 ноября 1995 года № 16-П).

В отношении других вопросов Конституционный Суд пришел к следующим выводам:

(д) органы государственной власти субъектов РФ могут участвовать в финансовых, валютных и кредитных отношениях, имеющих общефедеральное значение, в той мере и постольку, в какой и поскольку это предусмотрено и допускается федеральными законами, иными федеральными правовыми актами, то есть не затрагивает прерогатив федеральных органов;

(е) учитывая, что руководитель органа внутренних дел субъекта РФ входит в единую систему исполнительной власти в РФ, приоритетное значение при его назначении имеет решение федерального органа исполнительной власти - МВД России, возглавляющего соответствующую систему. Региональный орган власти при согласовании вправе высказать свое мнение по поводу кандидатуры, но не утверждать ее;

(ж) субъект РФ не вправе предусматривать в качестве основания досрочного прекращения полномочий Главы Администрации области его выезд на постоянное место жительства за пределы области, так как федеральное законодательство не устанавливает ограничений в зависимости от места жительства применительно к возможности занятия гражданином РФ должности Главы Администрации субъекта РФ и исполнения им соответствующих полномочий;

(з) продление исполнения обязанностей председателя областной Думы до избрания председателя областной Думы нового созыва означает, по существу, необоснованное продление депутатских полномочий и является нарушением рамок законной легислатуры, что связано с утратой права на представительство народа, а потому противоречит принципу народовластия и праву граждан РФ участвовать в управлении делами государства через своих представителей.

Особое мнение по данному делу представил судья Б. С. Эбзеев.

(7) Постановление от 4 апреля 2002 года № 8-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 15. Ст. 1497)

Правовые категории в Постановлении: разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов; меры федерального воздействия в отношении органов государственной власти (должностных лиц) субъектов РФ; досрочное прекращение полномочий законодательного (представительного) органа и высшего должностного лица субъекта РФ; формирование органов исполнительной власти в случае досрочного прекращения полномочий высшего должностного лица субъекта РФ; временное отстранение высшего должностного лица от исполнения обязанностей в случае предъявления ему обвинения в совершении преступления.

Заявители: Государственное Собрание (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия), Совет Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения оспоренного Федерального закона, в которых устанавливаются непосредственно не закрепленные Конституцией РФ меры федерального воздействия, применяемые в случаях неисполнения судебных решений о признании нормативных правовых актов субъектов РФ не соответствующими Конституции РФ и федеральным законам, а именно досрочное прекращение полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти и высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта РФ, а также досрочное прекращение каждым из этих органов полномочий другого в связи с отказом от приведения принятого им нормативного правового акта в соответствие с Конституцией РФ, федеральными законами, конституцией, уставом субъекта РФ.

Позиция заявителей: применение к законодательному (представительному) и исполнительному органам государственной власти субъекта РФ мер федерального воздействия в случае неисполнения судебных решений о признании нормативных правовых актов субъектов РФ не соответствует Конституции РФ и федеральным законам не может быть урегулировано на уровне федерального закона, так как данное регулирование отсутствует в Конституции РФ, в силу чего соответствующие положения Федерального закона противоречат статьям 72, 73, 76 и 77 Конституции РФ; положения о возможности досрочного прекращения полномочий законодательного (представительного) органа субъекта РФ по решению высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта РФ и отставки последнего в связи с выражением ему недоверия законодательным (представительным) органом субъекта РФ, а также о возможности принятия законодательным (представительным) органом решения о недоверии (доверии) руководителям органов исполнительной власти субъекта РФ нарушают принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную и противоречат статьям 11, 73 и 77 Конституции РФ, поскольку осуществляют регулирование, не относящееся к общим принципам организации органов государственной власти субъектов РФ, и препятствуют субъектам РФ самостоятельно устанавливать взаимоотношения этих органов.

Итоговый вывод решения: оспоренные положения не противоречат Конституции РФ в их конституционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Постановлении.

Мотивы решения. Осуществление Российской Федерацией принадлежащих ей в соответствии с пунктом «а» статьи 71 и пунктом «а» части 1 статьи 72 Конституции РФ полномочий по защите Конституции и контролю за ее соблюдением, а также за соблюдением федеральных законов не может не предполагать наступления для органов государственной власти субъектов РФ - в случае невыполнения ими указанной конституционной обязанности - негативных правовых последствий, включая применение мер федерального воздействия.

По смыслу положения о досрочном прекращении полномочий (роспуске) законодательного (представительного) органа субъекта РФ и о порядке отрешения высшего должностного лица субъекта РФ от должности исходя из их места в системе федеральных законодательных актов, предполагается, что процедура реализации данной меры федерального воздействия, завершающаяся принятием федерального закона (при роспуске законодательного органа) или изданием указа Президента РФ (при отрешении высшего должностного лица от должности), включает в себя в качестве обязательных элементов решение суда о признании нормативного акта субъекта РФ не соответствующим Конституции и федеральным законам, а также решение суда, которым подтверждается уклонение от исполнения первоначального судебного акта и признается необходимость федерального воздействия в целях его исполнения. При этом данная мера федерального воздействия не может быть реализована в связи лишь с формальным противоречием нормативного акта субъекта РФ (нормативного акта высшего должностного лица либо исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) федеральному регулированию, поскольку ее применение обусловлено обязательностью подтверждения в судебном порядке того, что неправомерный нормативный акт и его несвоевременное устранение из правовой системы РФ повлекли массовые и грубые нарушения прав и свобод человека и гражданина, угрозу единству, территориальной целостности, национальной безопасности, обороноспособности, единству правового и экономического пространства РФ.

Конституционный Суд подтвердил выраженные им ранее правовые позиции, согласно которым:

(а) прекращение полномочий органа власти именно законом является существенной гарантией (см.: Постановление от 16 октября 1997 года № 14-П);

(б) существует возможность принятия федеральных законов особого, по сути распорядительного, характера (см.: Постановление от 20 июля 1999 года № 12-П);

(в) досрочное прекращение полномочий выборных должностных лиц исполнительной власти субъектов РФ в связи с их незаконными решениями и действиями (бездействием) в принципе допустимо (см.: Постановления от 18 января 1996 года № 2-П; от 7 июня 2000 года № 10-П; Определение от 14 января 1999 года № 37-О);

(г) обеспечение соразмерности федерального воздействия негативным последствиям нарушения субъектами РФ конституционной обязанности следовать Конституции РФ и федеральным законам - при наличии подтвержденных судебными решениями законодательно предусмотренных оснований - является условием признания предусмотренных рассматриваемым Федеральным законом мер федерального воздействия соответствующими Конституции РФ и конституционной характеристике Российской Федерации как правового государства (см.: Постановления от 11 марта 1998 года № 8-П; от 12 мая 1998 года № 14-П; от 15 июля 1999 года № 11-П);

(д) принятие федерального закона о досрочном прекращении полномочий (роспуске) законодательного (представительного) органа субъекта РФ – даже при наличии установленных в судебном порядке оснований применения данной меры федерального воздействия - представляет собой не обязанность, а право федерального законодателя, реализующего таким образом политическую волю Российской Федерации (см.: Постановления от 16 октября 1997 года № 14-П; от 1 декабря 1999 года № 17-П).

Конституционный Суд признал не противоречащими Конституции РФ положения об отставке высшего исполнительного органа субъекта РФ в связи с отрешением Президентом РФ высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа) субъекта РФ от должности, поскольку эти положения во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 17 и подпунктом «в» пункта 7 статьи 18 Федерального закона направлены на беспрепятственное осуществление вновь избранным высшим должностным лицом (руководителем высшего исполнительного органа) субъекта РФ полномочия самостоятельно формировать возглавляемый им орган.

В отношении возможности выражения недоверия высшему должностному лицу и досрочного прекращения полномочий законодательного (представительного) органа Конституционный Суд подтвердил правовую позицию (см.: Определение от 8 июня 2000 года № 91-О), согласно которой положения, относящиеся к возможности применения соответствующих мер воздействия, затрагивают существенные стороны взаимодействия органов законодательной и исполнительной власти в РФ; они призваны обеспечивать стабильность функционирования представительной демократии в России как федеративном правовом государстве и единство системы государственной власти и, следовательно, относятся к общим принципам, а потому в соответствии с частью 1 статьи 77 Конституции РФ подлежат закреплению именно в федеральном законе. При этом, однако, должна быть предусмотрена система гарантий от необоснованного одностороннего прекращения полномочий соответствующего органа (должностного лица).

Закрепление соответствующих отношений в федеральном законе не препятствует конкретизации их регулирования в конституциях, уставах и законах субъектов РФ.

В отношении права Президента РФ по мотивированному представлению Генерального прокурора РФ временно отстранить высшее должностное лицо субъекта РФ от исполнения обязанностей в случае предъявления ему обвинения в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления Конституционный Суд подтвердил сформулированную им ранее правовую позицию (см.: Постановление от 18 января 1996 года № 2-П), в силу которой допускается временное отстранение от должности высшего должностного лица субъекта РФ на период расследования в от- ношении него уголовного дела - до вынесения приговора по обвинению в совершении преступления. Временное отстранение такого лица от должности не в общем, а в специальном порядке не является произвольным отступлением от принципа равенства перед законом и судом. Лицо, занимая высокую публичную должность, добровольно соглашается с особенностями публично-правового статуса, связанными с такой должностью; вместе с тем оно в любом случае не лишается возможности судебного обжалования временного отстранения от должности (см.: Постановление от 23 марта 1999 года № 5-П).

Особые мнения по данному делу представили судьи Н. В. Витрук, Г. А. Гаджиев, Т. Г. Морщакова, В. Г. Ярославцев.

(8) Постановление от 12 апреля 2002 года № 9-П по делу о проверке конституционности положений статей 13 и 14 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 16. Ст. 1601)

Правовые категории в Постановлении: разделение властей; неприкосновенность депутата законодательного (представительного) органа субъекта РФ; разграничение предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами; привлечение депутата к уголовной и административной ответственности, налагаемой в судебном порядке.

Заявители: гражданин А. П. Быков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ), Верховный Суд РФ, Законодательное Собрание Красноярского края (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения Федерального закона, касающиеся неприкосновенности депутата законодательного органа субъекта РФ.

Позиция заявителей: гражданин А. П. Быков и Законодательное Собрание Красноярского края считают, что положения Федерального закона о депутатской неприкосновенности соответствуют Конституции РФ; по мнению Верховного Суда РФ, закрепленный Федеральным законом институт неприкосновенности депутата законодательного органа субъекта РФ, в том числе необходимость получения согласия законодательного органа субъекта РФ на осуществление в отношении депутата уголовного и административного преследования, противоречит Конституции РФ, ее статьям 15, 91, 98 и 122.

Итоговый вывод решения: соответствуют Конституции РФ положения Федерального закона:

- согласно которым депутат законодательного органа субъекта РФ обладает неприкосновенностью в течение всего срока его полномочий, поскольку ими закрепляется принцип парламентской неприкосновенности в качестве гарантии беспрепятственного осуществления депутатских полномочий;

- о недопустимости привлечения депутата к уголовной или административной ответственности за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании, и другие действия, соответствующие статусу депутата, в том числе по истечении срока его полномочий, кроме случаев, когда со стороны депутата были допущены публичные оскорбления, клевета или иные нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законом.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 10, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 118 и 126, положения Федерального закона:

- в той мере, в какой ими устанавливается запрет на привлечение депутата к уголовной и административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и на осуществление обусловленных этим мер уголовно-процессуального и административно-процессуального характера без согласия законодательного органа субъекта РФ;

- согласно которым в случае возбуждения дела, предусматривающего уголовную или административную ответственность, налагаемую в судебном порядке, в отношении действий депутата, не связанных с осуществлением им своих полномочий, по завершении дознания, предварительного следствия или производства по административным правонарушениям такое дело не может быть передано в суд без согласия законодательного органа субъекта РФ, а также положение, на основании которого для получения такого согласия прокурор субъекта РФ вносит представление в законодательный орган субъекта РФ.

Мотивы решения. Институт парламентской неприкосновенности предполагает надлежащую защиту депутата при осуществлении им собственно депутатской деятельности (реализации депутатских прав, выполнении депутатских обязанностей), но не иной деятельности депутата.

Поэтому депутата нельзя привлечь к уголовной или административной ответственности за высказанное мнение, за выступления в парламенте и позицию, выраженную при голосовании, а также за другие действия, обусловленные статусом депутата. При этом в силу общеправового принципа недопустимости злоупотребления правом неприкосновенность не может служить основанием освобождения от ответственности за публичные оскорбления, клевету и другие подобные им не совместимые с предназначением данного института и со статусом депутата правонарушающие деяния, предусматриваемые федеральным законом.

Вопрос о неприкосновенности депутатов в той мере, в какой он затрагивает сферу действия уголовного и уголовно-процессуального законодательства и основные принципы административной ответственности, относится к ведению РФ (см. также: Постановления от 30 ноября 1995 года № 16-П; от 20 февраля 1996 года № 5-П; от 10 декабря 1997 года № 19-П). Законодатель субъекта РФ, регулируя в пределах своей компетенции вопросы статуса депутата, не может предусматривать освобождение его от уголовной и административной ответственности, установленной федеральным законом, поскольку это было бы вторжением в сферу ведения и полномочий РФ. Поэтому для депутатов законодательных органов субъектов РФ особые условия привлечения к уголовной и административной ответственности законами субъектов РФ устанавливаться не могут. Федеральный же законодатель, принимая соответствующий нормативный акт, должен соблюдать требования Конституции РФ, составляющие конституционно-правовую основу такого регулирования.

Из положений статей 71 (пункт «о»), 72 (пункт «к» части 1), 76 (части 1 и 2) во взаимосвязи со статьями 1 (часть 1), 3 (части 1, 2 и 3), 5 (часть 3), 10 и 11 Конституции РФ следует, что федеральный законодатель, закрепляя принцип неприкосновенности депутатов в субъектах РФ, не может освобождать их от уголовной и от административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, но вправе предусмотреть особые условия привлечения их к такой ответственности, в частности участие прокурора вышестоящего уровня в принятии решения и обязательность согласия суда на проведение соответствующих процессуальных действий.

Применительно к институту неприкосновенности ограничение полномочий судебной власти по разрешению дел, связанных с назначением мер уголовной и административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, может иметь место лишь в том случае, если они предусмотрены непосредственно Конституцией РФ. Введение же федеральным законом - помимо Конституции РФ - такого условия, как согласие парламента субъекта РФ на привлечение депутата к соответствующим видам ответственности, на применение к нему ареста и иных мер процессуального принуждения, означало бы исключение судебных прерогатив и предоставление судебных функций парламенту, что, по смыслу статей 10, 19 (часть 1), 22 (часть 2), 118 и 126 Конституции РФ, недопустимо.

Участие законодательного органа власти субъекта РФ в процедуре лишения депутата неприкосновенности возможно только в отношении действий, совершаемых им при осуществлении депутатских полномочий.

(9) Постановление от 9 июля 2002 года № 12-П по делу о проверке конституционности положений пункта 5 статьи 18 и статьи 30.1 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», статьи 108 Конституции Республики Татарстан, статьи 67 Конституции (Основного Закона) Республики Саха (Якутия) и части третьей статьи 3 Закона Республики Саха (Якутия) «О выборах Президента Республики Саха (Якутия)»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 28. Ст. 2909)

Правовые категории в Постановлении: принципы формирования и функционирования государственной власти в субъектах РФ; статус высшего должностного лица субъекта РФ; порядок исчисления числа сроков полномочий высшего должностного лица (главы высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта РФ; соотношение федерального и регионального регулирования по предметам совместного ведения; прямое действие федеральных законов по предметам совместного ведения РФ и ее субъектов.

Заявители: группы депутатов Государственной Думы (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), Верховный Суд Республики Саха (Якутия) (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: оспоренные положения Федерального закона, согласно которым в качестве общего принципа организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ закрепляется положение о том, что одно и то же лицо не может избираться на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа) субъекта РФ более двух сроков подряд, и определяются условия и порядок его применения, а также статья 108 Конституции Республики Татарстан в редакции, действовавшей до 19 апреля 2002 года, как допускающая избрание одного и того же лица на должность Президента Республики Татарстан неограниченное число сроков.

Позиция заявителей: оспоренное положение Федерального закона расходится с нормами Конституции РФ об установлении субъектами РФ своей системы органов государственной власти в соответствии с основами конституционного строя и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными Федеральным законом «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»; отсутствие в статье 108 Конституции Республики Татарстан нормы о том, что одно и то же лицо не может избираться Президентом Республики более двух сроков подряд, не соответствует статье 72 (пункт «а» части 1) Конституции РФ и пункту 5 статьи 18 названного Федерального закона и, следовательно, не подлежит действию.

Итоговый вывод решения: не противоречат Конституции РФ следующие нормативные положения:

- положение статьи 30.1 Федерального закона во взаимосвязи с пунктом 5 его статьи 18, поскольку данное положение в его конституционно правовом истолковании означает, что норма пункта 5 статьи 18, содержащая общий принцип, согласно которому одно и то же лицо не может избираться на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа) субъекта РФ более двух сроков подряд, вступила в силу 19 октября 1999 года. Поэтому для субъектов РФ, законодательство которых на этот момент не содержало ограничения числа сроков избрания одного и того же лица на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа) субъекта РФ, первым сроком из числа двух возможных для любого лица, в том числе для замещавшего на тот момент соответствующую должность, является срок, на который оно было избрано после 19 октября 1999 года; субъекты РФ, которые в порядке опережающего правового регулирования предусмотрели в своих конституциях и уставах не противоречащее названному общему принципу ограничение, вправе самостоятельно решить вопрос о том, как следует исчислять указанные сроки - продолжается ли исчисление, ранее установленное субъектом РФ, либо оно начинается после вступления в силу названного Федерального закона;

- норма статьи 108 Конституции Республики Татарстан, в которой не было указано, что одно и то же лицо не может избираться Президентом Республики более двух сроков подряд, так как в период после вступления в силу Федерального закона «Об общих принципах…» и до принятия 19 апреля 2002 года новой Конституции Республики Татарстан эта норма не могла рассматриваться как препятствующая непосредственному действию находящихся в системном единстве положений пункта 5 статьи 18 и статьи 30.1 названного Федерального закона в их конституционно-правовом истолковании, данном в настоящем Постановлении.

Мотивы решения. Действие конституционного требования о сменяемости высших должностных лиц (руководителей высших исполнительных органов) субъектов РФ, реализация которого в отсутствие федерального закона была возможна в различных формах, не могло блокироваться отсутствием в течение длительного времени федерального закона об общих принципах организации системы органов государственной власти и должно было обеспечиваться самими субъектами РФ с учетом вытекающих из Конституции пределов их усмотрения. Поэтому до принятия Федерального закона «Об общих принципах…» субъекты РФ самостоятельно устанавливали сроки легислатуры высших должностных лиц (руководителей высших исполнительных органов), а также различные формы их ротации (включая число возможных повторных сроков замещения конкретной должности одним и тем же лицом). Последующее введение Федеральным законом ограничения количества сроков полномочий высших должностных лиц направлено на обеспечение равного статуса высших должностных лиц субъектов РФ и одинаковых для всех субъектов РФ условий и порядка замещения одним и тем же лицом соответствующей должности и согласуется с конституционным принципом равноправия субъектов РФ, в том числе во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти (статья 5 (части 1 и 4) Конституции РФ). Вследствие невозможности придания соответствующим нормам обратной силы их действие статьей 30.1 Федерального закона было распространено на отношения, возникшие после вступления Федерального закона в силу.

Конституционный Суд определил также порядок применения пункта 5 статьи 18 Федерального закона «Об общих принципах…» в субъектах, которые в порядке опережающего правового регулирования предусмотрели в своих законах ограничение количества сроков избрания главы субъекта. В случае если в субъекте РФ будет принят закон, в соответствии с которым ранее действовавшие нормативные положения утрачивают силу, то к лицу, на день вступления в силу Федерального закона «Об общих принципах…» замещавшему должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа) субъекта РФ, положение пункта 5 статьи 18 применяется без учета начавшегося до вступления в силу данного Федерального закона срока. Если же ранее установленные субъектом РФ законоположения, запрещавшие занимать соответствующую выборную должность более двух сроков подряд, им не отменены (не признаны утратившими силу), то в таком случае пункт 5 статьи 18, как содержащий идентичную норму, по существу, придает законоположению субъекта РФ силу федерального регулирования.

Из принципа прямого действия федеральных законов по предметам совместного ведения РФ и ее субъектов следует: если в законодательстве субъекта РФ отсутствовали положения, в соответствии с которыми одно и то же лицо не может избираться на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа) субъекта РФ более двух сроков подряд, то это само по себе не является препятствием для прямого действия нормы пункта 5 статьи 18 Федерального закона. Данное установление федерального законодателя, выполнение которого безусловная обязанность соответствующих правоприменителей, не нуждается в подтверждении в законодательстве субъектов РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 3 Протокола № 1 к Конвенции), пункты «а» и «b» статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах, касающиеся права граждан на участие в выборах в органы власти.

(10) Постановление от 15 ноября 2012 года № 26-П по делу о проверке конституционности положения части 2 статьи 10 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 48. Ст. 6744)

Правовые категории в Постановлении: федеративное устройство, государственная гражданская служба.

Заявители: Законодательное Собрание Камчатского края (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения части 2 статьи 10 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации», согласно которой реестр должностей государственной гражданской службы субъекта Российской Федерации утверждается законом или иным нормативным правовым актом субъекта Федерации с учетом положений данного Федерального закона, а также структуры государственных органов, наименований, категорий и групп должностей государственной гражданской службы Российской Федерации, установленных Реестром должностей федеральной государственной гражданской службы.

Позиция заявителей: рассматриваемое положение части 2 статьи 10 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» в силу своей неопределенности позволяет требовать от субъекта Российской Федерации тождественности утверждаемого им реестра должностей государственной гражданской службы и соответствующих разделов Реестра должностей федеральной государственной гражданской службы, а в качестве необходимого условия обеспечения этой тождественности – формирования структуры своих государственных органов по аналогии со структурой соответствующих федеральных государственных органов. Тем самым отрицается право субъекта Российской Федерации учреждать должности государственной гражданской службы, не предусмотренные для аналогичного органа государственной власти в соответствующем разделе Реестра должностей федеральной государственной гражданской службы, равно как и относить должности государственной гражданской службы субъекта Российской Федерации к иной категории или иной группе, то есть отрицается право субъекта Российской Федерации на учреждение должностей государственной гражданской службы в зависимости от самостоятельно определенной им структуры государственных органов, а следовательно – в нарушение статей 1 (часть 1), 5 (часть 3), 11 (часть 2), 73 и 76 (часть 4) Конституции РФ – имеет место вмешательство в сферу ведения субъектов Российской Федерации, где они обладают всей полнотой государственной власти.

Итоговый вывод решения: не противоречит Конституции РФ положение части 2 статьи 10 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации», в той мере, в какой названное положение, как выражение принципа единства правовых и организационных основ федеральной государственной гражданской службы и государственной гражданской службы субъектов Российской Федерации, направлено на реализацию конституционных принципов единства системы государственной власти и единства системы исполнительной власти, обеспечение удобства граждан при их обращении в органы государственной власти за защитой своих прав, свобод и законных интересов и создание условий для равного доступа граждан Российской Федерации к государственной гражданской службе.

Мотивы решения. Федеративным устройством Российской Федерации, основанным на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти и разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, предопределяется закрепление в Конституции РФ сфер ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, а также необходимость законодательного установления общих принципов организации и функционирования государственной власти на федеральном уровне и на уровне субъектов Российской Федерации, в том числе применительно к институту государственной службы Российской Федерации, включая государственную гражданскую службу, призванному обеспечивать выполнение органами государственной власти возложенных на них функций (часть 3 статьи 5, статьи 11, 71 и 72).

Согласно Конституции РФ, ее статьям 71, 72, 77, правовое регулирование государственной гражданской службы субъектов Российской Федерации составляет предмет совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, а значит, осуществляется путем издания федеральных законов и принимаемых в соответствии с ними законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации (часть 2 статьи 76) с учетом федеративной природы взаимоотношений Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, не допускающей, как указал Конституционный Суд РФ, реализацию органами государственной власти Российской Федерации полномочий по предметам совместного ведения без соотнесения с интересами субъектов Российской Федерации и местом их органов власти в системе публичной власти (см.: постановления от 9 января 1998 года № 1-П, от 11 апреля 2000 года № 6-П и от 3 февраля 2009 года № 2-П).

Закрепляя в качестве одного из принципов организации государственной гражданской службы Российской Федерации единство ее правовых и организационных основ (пункт 2 статьи 4), обусловливающее необходимость обеспечения разумного единообразия в правовом регулировании в данной сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, названный Федеральный закон в целях конкретизации нормативного содержания данного принципа предусматривает единую классификацию должностей гражданской службы по категориям и группам и на ее основе закрепляет единые квалификационные требования для замещения должностей государственной гражданской службы, а также порядок присвоения классных чинов государственной гражданской службы (статьи 9, 11 и 12). В этих же целях его статья 10 предусматривает необходимость утверждения указом Президента РФ Реестра должностей федеральной государственной гражданской службы, представляющего собой свод перечней соответствующих должностей с учетом их классификации по государственным органам, категориям, группам, а также по иным признакам, и утверждения законом или иным нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации реестров должностей государственной гражданской службы субъектов Российской Федерации – с учетом структуры государственных органов, наименований, категорий и групп должностей государственной гражданской службы Российской Федерации, установленных Реестром должностей федеральной государственной гражданской службы.

Федеральный законодатель, признав утратившими силу положения федеральных законов «О системе государственной службы Российской Федерации» и «О государственной гражданской службе Российской Федерации», касавшиеся определения соотношения должностей федеральной государственной гражданской службы и типовых должностей государственной гражданской службы субъектов Российской Федерации и формирования Сводного реестра должностей государственной гражданской службы Российской Федерации (Федеральный закон от 28 декабря 2010 года № 419-ФЗ), тем самым в принципиальном плане подтвердил права субъектов Российской Федерации по осуществлению регулирования в соответствующей сфере, в том числе в части определения соотношения между должностями федеральной государственной службы и должностями государственной службы субъектов Российской Федерации исходя из объективных требований и функционально обусловленных параметров.

Положения статьи 77 (часть 1) Конституции РФ во взаимосвязи с абзацем вторым пункта 1 статьи 3, пунктами 2 и 3 статьи 5, пунктом 4 статьи 8 и пунктом 3 статьи 9 Федерального закона «О системе государственной службы Российской Федерации», статьями 1, 8 и 9 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации», пунктом 2 статьи 4, подпунктом «м» пункта 2 статьи 5, пунктом 4 статьи 17 и пунктом 3 статьи 20 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» формируют право субъекта Российской Федерации самостоятельно – в предусмотренных законом пределах, обусловленных объективным несовпадением функций, выполняемых государственными органами Российской Федерации и государственными органами субъектов Российской Федерации, – учреждать те или иные должности государственной гражданской службы в зависимости от установленных ими системы и структуры государственных органов.

Вместе с тем самостоятельность субъекта Российской Федерации при учреждении должностей государственной гражданской службы субъекта Российской Федерации не исключает право федерального законодателя требовать – исходя из конституционно значимых целей – рационального единообразия в правовом регулировании.

Необходимость такого единообразия объективно обусловлена значимостью соответствия между должностями государственной гражданской службы субъекта Российской Федерации и должностями федеральной государственной гражданской службы, поскольку исполнение аналогичных функций предполагает, по общему правилу, отнесение лиц, замещающих соответствующие должности, к одним и тем же по наименованию, категориям и группам должностям государственной гражданской службы.

Для обеспечения единого подхода к учреждению должностей государственной гражданской службы федеральный законодатель избрал в части 2 статьи 10 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» в качестве способа правового регулирования отсылку к положениям Реестра должностей федеральной государственной гражданской службы, не конкретизировав порядок их использования субъектами Российской Федерации при принятии собственных реестров должностей государственной гражданской службы. Отсутствует такая конкретизация и в действующем Реестре должностей федеральной государственной гражданской службы, который, будучи сводом перечней должностей, учрежденных в федеральных государственных органах, является отражением на данный момент системы и структуры федеральных органов государственной власти, а также потребностей Российской Федерации в конкретных должностях государственной гражданской службы.

В результате в судебной практике требование об учете субъектами Российской Федерации структуры государственных органов, наименований, категорий и групп должностей государственной гражданской службы Российской Федерации, установленных Реестром должностей федеральной государственной гражданской службы, нередко рассматривается и воспринимается как императивное в том смысле, что оно подразумевает необходимость полной унификации должностей государственной гражданской службы. Такая интерпретация вышеуказанного законоположения приводит к ограничению конституционных полномочий субъектов Российской Федерации по учреждению должностей государственной гражданской службы в государственных органах субъектов Российской Федерации.

Постановление от 5 апреля 2013 года № 7-П по делу о проверке конституционности абзаца четвертого части первой статьи 6 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с запросом Архангельского областного Собрания депутатов

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 15. Ст. 1843)

Правовые категории в Постановлении: разграничение полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации; гарантии деятельности депутатов законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации; денежные выплаты при прекращении полномочий; принцип независимости парламентария; расходные обязательства субъекта Российской Федерации.

Заявители: Архангельское областное Собрание депутатов (в порядке пункта «а» части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: абзац четвертый части первой статьи 6 Трудового кодекса РФ, в той мере, в какой он служит основанием для решения вопроса о праве субъекта РФ устанавливать единовременную денежную выплату депутатам законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, осуществляющим депутатскую деятельность на профессиональной постоянной основе, при прекращении их полномочий.

Позиция заявителей: оспариваемое законоположение не соответствует статье 72 (пункт «н» части 1) Конституции РФ, поскольку в истолковании, придаваемом ему правоприменительной практикой, не позволяет субъекту РФ устанавливать гарантии деятельности лиц, замещающих государственные должности данного субъекта РФ, – депутатов его законодательного (представительного) органа государственной власти, и тем самым не учитывает особый статус указанных лиц, определенный Федеральным законом «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».

Итоговый вывод решения: Конституционный Суд признал абзац четвертый части первой статьи 6 Трудового кодекса РФ не противоречащим Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования он не исключает право субъекта РФ – при соблюдении требований Конституции РФ и федерального законодательства – устанавливать законом субъекта РФ единовременную денежную выплату депутатам законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, осуществляющим депутатскую деятельность на профессиональной постоянной основе, при прекращении их полномочий.

Мотивы решения. Из Конституции РФ (часть 1 статьи 1, части 1–3 статьи 3, часть 3 статьи 5, статья 10, часть 2 статьи 11, части 1 и 2 статьи 32, статья 66, 72, 73 и часть 1 статьи 77) следует, что в Российской Федерации как демократическом федеративном правовом государстве с республиканской формой правления законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов РФ являются органами народного представительства, осуществляющими законодательную власть, а их депутаты становятся носителями государственной власти в результате свободных выборов как высшего непосредственного выражения власти народа и осуществляют свои полномочия в пределах и формах, а также в течение сроков, определяемых Конституцией РФ и конкретизирующими ее законами.

Для беспрепятственного и вместе с тем ответственного осуществления возложенных на них полномочий депутаты законодательных органов государственной власти субъектов РФ наделяются специальным публичноправовым статусом. Не закрепляя его непосредственно, Конституция РФ, как следует из ее статей 11 (часть 3), 72 (пункт «н» части 1), 76 (части 2 и 5) и 77 (часть 1), в соответствии с конституционными началами реализации законодательной функции в рамках совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов возлагает решение данного вопроса, как относящегося к общим принципам организации системы органов государственной власти субъектов РФ, на федерального законодателя, принимающего федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации, и на законодателя субъектов РФ, законы и иные нормативные правовые акты которых принимаются в соответствии с федеральными законами и не могут им противоречить, что не исключает отнесения отдельных элементов статуса депутата, гарантий его деятельности к иным сферам правового регулирования.

Исходя из того, что должность депутата законодательного органа государственной власти субъекта РФ устанавливается для его непосредственного участия в осуществлении полномочий этого власти, и учитывая, что Федеральным законом «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», принятым в соответствии со статьей 71 (пункт «г») Конституции РФ, не закрепляются единые для федерального парламента и органов народного представительства в субъектах РФ принципы организации (см.: Постановление от 24 декабря 1996 года № 21-П), законодателю субъекта РФ не только не запрещается, но и прямо предписывается введение гарантий для депутатов своего законодательного органа – при условии, что они согласуются с общими принципами организации данных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, установленными федеральным законом.

Условия осуществления этими депутатами депутатской деятельности определяются конституцией (уставом) и (или) законом субъекта РФ (пункт 6 статьи 4, пункт 1 статьи 11 Федерального закона «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»). Тем самым федеральным законодателем созданы правовые предпосылки самостоятельного решения субъектами РФ вопроса об условиях осуществления депутатами региональных парламентов своей деятельности – в пределах, предусмотренных федеральным законом, и с учетом всех обстоятельств, в том числе возможностей финансового обеспечения деятельности законодательного органа конкретного субъекта РФ, что согласуется с конституционными гарантиями самостоятельности субъектов РФ в установлении системы образуемых ими органов государственной власти (см.: Постановление от 29 октября 2010 года № 19-П).

Установление ограничения на занятие другой, помимо депутатской, оплачиваемой деятельностью, предполагает предоставление депутатам, осуществляющим депутатскую деятельность на профессиональной постоянной основе и реализующим таким образом конституционное право на использование своих способностей к труду, надлежащих материально-финансовых гарантий, отсутствие которых не соответствует условиям функционирования законодательных органов государственной власти в демократическом правовом государстве (см.: определения от 9 апреля 2002 года № 162-О и от 7 октября 2005 года № 341-О).

Предоставление таким депутатам при прекращении их полномочий такой гарантии, как единовременная денежная выплата, направлено на обеспечение им дополнительных возможностей для адаптации к изменившимся в связи с прекращением депутатских полномочий жизненным обстоятельствам.

В этом своем назначении единовременная денежная выплата вполне соответствует природе депутатского мандата, характеру профессиональной депутатской деятельности и призвана гарантировать конституционное право лица свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (часть 1 статьи 37 Конституции РФ).

Согласно абзацу четвертому части первой статьи 6 Трудового кодекса РФ федеральные органы государственной власти уполномочены на принятие обязательных для применения на всей территории Российской Федерации федеральных законов и иных нормативных правовых актов, устанавливающих обеспечиваемый государством уровень трудовых прав, свобод и гарантий работникам (включая дополнительные гарантии отдельным категориям работников).

Что касается депутатов регионального парламента, осуществляющих депутатскую деятельность на профессиональной постоянной основе, то они в силу принципа независимости парламентария не являются наемными работниками.

Отношения по предоставлению депутатам такой гарантии, как единовременная денежная выплата при прекращении депутатских полномочий, регулируются в рамках иного предмета совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, который определен статьей 72 (пункт «н» части 1) Конституции РФ, а в части установления размера этой выплаты на них распространяется действие бюджетного законодательства Российской Федерации, составляющего предмет ведения Российской Федерации (пункт «ж» статьи 71 Конституции РФ).

Согласно пункту 1 статьи 13 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» решение вопросов материально-технического и финансового обеспечения деятельности органов государственной власти субъекта РФ, в том числе вопросов оплаты труда работников органов государственной власти субъекта РФ, относится к полномочиям органов государственной власти субъекта РФ по предметам совместного ведения, осуществляемым данными органами самостоятельно за счет средств бюджета субъекта РФ (за исключением субвенций из федерального бюджета); по данным вопросам органы государственной власти субъекта РФ имеют право принимать законы, иные нормативные правовые акты, в том числе региональные программы субъектов РФ, вне зависимости от наличия в федеральных законах положений, устанавливающих указанное право (подпункт 1 пункта 2 и пункт 31 статьи 263).

Приведенные законоположения распространяются и на законодательное установление единовременной денежной выплаты депутатам законодательного органа государственной власти субъекта РФ, осуществляющим депутатскую деятельность на профессиональной постоянной основе, при прекращении их полномочий, которое, таким образом, является дискреционным полномочием самого законодательного органа государственной власти субъекта РФ.

(12) Постановление от 3 нюня 1993 года № 13-П по делу о проверке конституционности Закона Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года «Об упразднении постов президента и вице-президента Мордовской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Мордовской ССР», постановления Верховного Совета Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года «О порядке введения в действие Закона Мордовской ССР “Об упразднении постов президента и вице-президента Мордовской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Мордовской ССР”», Указа Президента Российской Федерации от 8 апреля 1993 года «Об обеспечении единства системы исполнительной власти Российской Федерации на территории Мордовской ССР»

(Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и ВерховногоСовета Российской Федерации. 1993. № 30. Ст. 1183)^[24]

Правовые категории в Постановлении: предметы исключительного ведения субъектов РФ; система органов исполнительной власти субъекта РФ; полномочия Президента РФ; разделение властей; принцип народовластия.

Заявители: группа народных депутатов РФ, В. Д. Гуслянников, избранный в 1991 году Президентом Мордовской ССР, Верховный Совет РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения: положения Закона Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года и Указа Президента РФ от 8 апреля 1993 года, касающиеся организации исполнительной власти в Мордовской ССР, института Президента Республики.

Позиция заявителей: оспоренные нормативные акты не соответствуют Конституции РФ.

Итоговый вывод решения: Закон Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года, касающийся учреждения постов Президента и вице-президента Республики, соответствует Конституции РФ с точки зрения закрепленного в ней разграничения предметов ведения между РФ и республиками в ее составе; положение Указа Президента РФ от 8 апреля 1993 года № 430 о признании решений Верховного Совета Мордовской ССР об упразднении постов Президента и вице-президента Мордовской ССР нарушающими Конституцию РФ и вторгающимися в предметы ведения РФ, не соответствует Конституции РФ с точки зрения закрепленного в ней разграничения предметов ведения между РФ и республиками в ее составе.

Мотивы решения. Республика вправе самостоятельно решать вопросы установления и изменения системы своих государственных органов при условии соблюдения требований Конституции РФ. При учреждении института Президента Республики без вынесения этого вопроса на всенародное голосование (референдум) упразднение данного института не требует прямого волеизъявления народа. Упразднение постов Президента и вице-президента Республики не относится к ведению Федерации или к совместному ведению РФ и республик. Следовательно, не нарушены принципы народовластия и федерализма, компетенция федеральных органов государственной власти и закрепленное Конституцией РФ разграничение предметов ведения между РФ и республиками.

К полномочиям Президента РФ не относится оценка конституционности законов, принятых в субъекте РФ. Президент РФ не наделен также правом приостанавливать действие законов субъектов РФ. Иное означает вмешательство Президента РФ в компетенцию законодательной и судебной власти и нарушает Конституцию РФ.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н. В. Витрук и А. Л. Кононов.

(13) Постановление от 7 июня 1993 года 14-П по делу о проверке конституционности постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 апреля 1993 года «О проекте постановления Верховного Совета Российской Федерации, представленном Президентом Российской Федерации, о решении Челябинского областного Совета народных депутатов от 21 января 1993 года «О решении малого Совета от 14 января 1993 года № 1 “О дне выборов главы областной администрации”», постановления Верховного Совета Российской Федерации от 27 января 1993 года «О толковании пункта 2 постановления седьмого Съезда народных депутатов Российской Федерации “О главах администраций”», постановления Верховного Совета Российской Федерации от 15 апреля 1993 года «О порядке применения Закона РСФСР “О некоторых вопросах правового регулирования деятельности краевых, областных Советов народных депутатов” и Закона Российской Федерации “О местном самоуправлении в Российской Федерации”», решения Челябинского областного Совета народных депутатов от 21 января 1993 года «О решении малого Совета от 14 января 1993 года № 1 “О дне выборов главы областной администрации”»

(Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 27. Ст. 1044)^[25]

Правовые категории в Постановлении: разграничение предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами; организация исполнительной власти в субъектах РФ; выборы главы администрации субъекта РФ; разделение властей.

Заявитель: группа народных депутатов РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения: Постановление Верховного Совета РФ от 16 апреля 1993 года и решение Челябинского областного Совета народных депутатов от 21 января 1993 года, касающиеся выборов Главы Администрации.

Позиция заявителя: оспоренные правовые акты не соответствуют установленному Конституцией РФ принципу разделения властей и разграничению компетенции между Федерацией и ее субъектами.

Итоговый вывод решения: решение Челябинского областного Совета народных депутатов от 21 января 1993 года о назначении выборов Главы областной Администрации соответствует Конституции РФ;

Постановление Верховного Совета РФ от 16 апреля 1993 года, признавшее указанное решение областного Совета соответствующим законодательству РФ, не соответствует Конституции РФ с точки зрения установленного в РФ разделения законодательной, исполнительной и судебной властей.

Мотивы решения. Федеральные органы государственной власти вправе устанавливать лишь общие принципы организации системы органов представительной и исполнительной власти субъектов РФ. Решение вопросов, не отнесенных к исключительному ведению Федерации и к совместному ведению Федерации и ее субъектов, осуществляется субъектом РФ самостоятельно. Приняв решение о выборах Главы областной Администрации, органы власти области действовали в пределах своих полномочий, не нарушили компетенцию федеральных органов государственной власти, общие принципы организации системы органов государственной власти.

Ни Конституция РФ, ни федеральный закон не требуют подтверждения актов субъектов РФ, принятых в пределах их полномочий, федеральными органами государственной власти. Конституционность или законность акта субъекта РФ могут быть оспорены в судебном порядке. Приняв указанное Постановление, содержащее оценку решения областного Совета, Верховный Совет вторгся в компетенцию судебной власти и нарушил принцип разделения законодательной и судебной властей. Президент РФ, направив в Верховный Совет проект постановления, касающийся оценки решения Челябинского областного Совета, также вышел за пределы своих конституционных полномочий, не позволяющих главе исполнительной власти в РФ вмешиваться в сферу полномочий представительной власти.

Конституционный Суд, таким образом, при рассмотрении дела исходил из правовой позиции, согласно которой каждый орган или должностное лицо публичной власти обязаны действовать в пределах своей должным образом установленной компетенции.

Особое мнение по данному делу представил судья А. Л. Кононов.

♦

Вопросы выявления конституционно-правового смысла статьи 77 Конституции РФ также затрагивались Конституционным Судом РФ в Постановлениях: (1) от 24 января 1997 года № 1-П; (2) от 14 июля 1997 года № 12-П; (3) от 10 декабря 1997 года № 19-П; (4) от 27 апреля 1998 года № 12-П; (5) от 29 мая 1998 года № 16-П; (6) от 4 апреля 2002 года № 8-П; (7) от 12 апреля 2002 года № 9-П, а также косвенно затрагивались в Постановлении от 21 декабря 2005 года № 13-П.

Дата добавления: 2015-08-03