Группа и субъект

Группа, согласно Марксу, формируется в результате серии конфликтов между отдельными людьми и группами, которые, говоря философским языком, «объ­ективируют» субъективность. В противоположность этой концепции, в соответ­ствии с которой группа обретает структуру через динамику взаимодействия, де­лающую ее подвижной, Хайдеггер анализирует неопределенный субъект man (франц.^— on) как неясное и угрожающее целое.

Диктатура «неопределенного субъекта»

В книге «Бытие и время» дается несколько толкований «неопределенного субъекта» (das Man). Неопределенный субъект — это та социальная безли­кость, навязываемая личности (тот самый Dasein, согласно концепции Хай-

ЧАСТЬ II. Категории политики

деггера — на ней мы не будем здесь подробно останавливаться, — который можно отождествлять с человеком вообще) и разрушающая аутентичность «я» в пользу ложной мысли, ложного, неподлинного бытия. Эту замену следует проанализировать в сопоставлении с Марксовой концепцией отчуждения (см. гл. IV, с. 96), она функционирует в качестве театрального дивертисмента по Паскалю: «беспокойство» как тревожное ожидание смерти (человек — суще­ство смертное) затемняется социальной игрой. Когда употребляют неопре­деленный оборот (то, что «читают» в газетах; то, что «говорят»), я не сущест­вую в полной мере, но я как бы освобождаюсь от самого себя. За меня думают (что я должен читать, как я должен себя вести, каковы должны быть мои по­литические пристрастия). За меня решают (о моих вкусах, о моих политичес­ких взглядах). Короче говоря, в неопределенном субъекте мое «я» лишается самого себя.

При пользовании общественным транспортом, информацией (газетой) каждый субъ­ект подобен каждому другому субъекту. Это бытие одного с другим полностью рас­творяет «того самого» в способе существования «других», в результате чего другие исчезают еще в большей степени, в том, что касается их дифференциации и их не­пременной «особости». И именно в этом «непротивопоставлении» и «неощутимос­ти» неопределенный субъект утверждает свою истинную диктатуру. Мы радуемся, когда все радуются; мы читаем, смотрим и оцениваем литературу и искусство, как их все смотрят и оценивают; более того, мы выделяемся из «массы», как выделяют­ся из нее все; нас возмущает то, что возмущает всех [,..] Дистанцированность, ус-редненность, нивелированность — все эти способы существования неопределен­ного субъекта (всех, некого) представляют собой то, что мы называем «обществен­ным мнением».

Хотя для Хайдеггера характер такого текста не является «социологическим» и еще в меньшей степени «социолого-политическим» в том смысле, что речь здесь идет об исследовании в области человеческого бытия, терминология и тематика, свойственные социологии, позволяют его социологическое и соци-олого-политическое прочтение. Не говоря даже о политической ангажирован­ности автора, члена нацистской партии с 1932 г., его следует понимать и в све­те отказа Хайдеггера от философии культуры. Сознательно политическое про­чтение этого и других фрагментов «Бытия и времени» наглядно демонстрирует негативное видение толпы как места сосредоточения низменных инстинктов, разоблачение посредственности, которая самоустанавливает того, кто создает ее в высших сферах и может побудить его искать защиту, предоставляемую ему кровной общностью. Темой, постоянно присутствующей у Хайдеггера, явля­ется это лишение истинного «я» в пользу неаутентичности существования в форме «неопределенного субъекта», того самого заурядного носителя обще-ствЛшого мнения. «В той мере, в какой этот конкретный некто, «тот самый» (Dasein), растворен в неопределенном субъекте, он должен начать вновь обре­тать себя». («Sein und Zeit». S. 129.) В то время как у Маркса конец «рассеива­ния» соответствовал, главным образом, моменту перехода к дальнейшему су­ществованию, у Хайдеггера, напротив, «неопределенный субъект» — это мо­мент анонимной утраты.

V

V. Действие

Дата добавления: 2015-08-03