Глава пятая. На следующее утро я не посещаю лагерь зелёных

УБИЙЦА

**************

На следующее утро я не посещаю лагерь зелёных. Вместо этого я еду с дедом на рынок за продуктами, хотя, думаю, для лагеря пока рановато.

Ночью я опять плохо спал. Ни кошмаров, ни Повелителя. Забыться не давали Володькины слова. В основном я думал о Тёмной Силе. Я уже видел его проявление, и оно меня напугало. Но вот в чём конкретно заключался мой страх перед Повелителем? Этого я так и не понял.

С одной стороны, Тёмная Сила сам по себе страшный. Чёрное нечто, шевелящееся во тьме, которое я всякий раз чувствовал во снах, не может не напугать. Но страх бывает разный. Иногда увидишь монстра и просто пугаешься. А иногда смотришь на него и понимаешь, что жуть закралась в каждую клеточку кожи, вызывая по рукам мелкие пупырышки. И пугает не столько сам монстр, сколько тот страх, что ты испытал давно, в детстве, и уже забыл…

А когда я задаюсь вопросом, почему Повелитель явился ко мне в образе Оле-Лукойе, моё сознание начинает пульсировать в панике и не желает больше думать об этом.

Как ни странно, ночью также вспомнилась девочка, замурованная в мире Повелителя возле дома. Она там не одна, я уверен. Все остальные чёрные глыбы, которые я видел на первом уровне,– тоже зелёные дети. Вопросов было столько много, что я забыл задать Володьке один из главных. Но при первой же встрече я наверстаю.

Пока дедушка затаривал продуктами машину, я смотрел на Карагач, у которого мы остановились, а дедушка паркуется всегда в одном и том же месте. В прошлый наш приезд там висела реклама лагеря пацифистов. Не знаю, зачем нашим развешивать эти плакаты, видимо, используют их как средство связи, а фраза Количество мест ограничено лишь подчёркивает, что собрание для своих. Любой левый человек позвонит и получит отказ под предлогом: все места уже заняты. Плакат висел до сих пор, только теперь большую часть его прикрывала кричащая чёрно-красными красками реклама дабстеп-вечеринки в Монреале – одном из престижных клубов города. Слово дабстеп всколыхнуло память. Тогда Володька рассказывал о запрещённой музыке.

Плакатов дабстепа развесили в три раза больше, чем рекламу лагеря пацифистов. И я с тоской подумал, что сейчас для человечества антиприродные мероприятия гораздо важнее и интереснее, нежели пикник на берегу реки.

А на обратном пути, почти у подъезда к дому, дедушка заводит этот мерзкий разговор.

***

- Никита, мы с бабушкой хорошо подумали и решили, что… - дедушка смотрит на дорогу и выдерживает паузу. – Тебе нужно жить у бабы Даши.

- Чего? – я задыхаюсь. – Это что за глупости вы придумали???

- Мы уже очень старые и вряд ли потянем твоё воспитание.

- Да ну вы бросьте, - хмурюсь я и гляжу на извилистую дорогу. – Она меня там своими светскими штуками замучает. Я не такой. Мне нравится у вас. Тут природа, и я всегда могу помочь вам по дому. У меня сильные руки. – Я демонстрирую свои кисти, но дед на них не смотрит.

- Нет, всё уже решено, - коротко отвечает он, чем злит меня.

- Всё решено, а меня никто не спросил, - ворчу.

- Твоё мнение не играет роли.

Я теряюсь в словах и гляжу на деда. В его душе какое-то отчуждение, но я не пойму его суть.

- Почему ты злишься? – тихо спрашиваю, хотя злюсь сам. Но я-то понятно почему.

- Я не злюсь, - поднимает брови дед, поворачивая к дому.

- Тогда почему ты меня прогоняешь из дома?

- Я тебе уже всё объяснил. И точка, - коротко отвечает дед.

Я усмехаюсь и гляжу в лобовое стекло. Покрытая вьюном калитка тормозит перед нами.

- Деда, вот ты даже не представляешь, кому ты врёшь. Я ложь чувствую так же хорошо, как ты двигатель этой старой машины.

Дедушка некоторое время сидит и смотрит в никуда, крепко сжимая руль, потом выходит из машины, и я иду следом. Утро мрачное, может начать накрапывать дождик.

- Бери продукты и неси в дом, - говорит он, открывая багажник. Но я не двигаюсь с места.

- А без меня-то ведь не справишься? – усмехаюсь. – Будь я у бабы Даши, как бы ты всё перетащил?

Дед не отвечает, лишь набирает в руки сетки, вешает сумки, хватает за ручки галлон молока. Я грустнею, потому что вижу, что он натягивает на себя слишком много. Ничего не говоря подхожу и тянусь за сеткой с капустой, но тут же получаю по рукам. Дедушка меня отталкивает и забирает всё.

Не закрывая багажник, ибо все руки заняты, он идёт к воротам. Я опускаю крышку багажника и несусь следом за дедушкой. Он идёт медленно, чуть пошатываясь.

- Давай я что-нибудь понесу, - виновато прошу, но дед лишь ворчит:

- Ворота открой.

Выполняю беспрекословно и пристаю к нему уже на дорожке к дому. Мы идём как раз в том месте, где пять уровней вниз сидит девочка с яркими серыми глазами.

- Ты совершаешь ошибку! – заявляю я. – Как я, когда велел тебе спилить Каштан. Поддался эмоциям и сотворил глупости. Дед, объясни, в чём дело.

- Я уже сказал, мы слишком старые, чтобы воспитывать детей, - недовольно пыхтит дед.

- А я уже слишком взрослый, чтобы выбирать с кем жить. И из вашего дома не уйду даже за порог. И что вы сделаете? Шваброй вытолкнете?

Некоторое время дед идёт, сгорбившись, к дому, который ещё так далеко. Я готов подхватить любую сумку, но он не даёт. А потом задаёт совсем необычный вопрос:

- И кто же такой, этот Повелитель?

Я теряюсь.

- Ну… это как бы объяснить. Тёмная Сила. Ну, всё равно, что Дьявол, - отвечаю.

- И он давно хочет тебя убить, - говорит дед.

- Да… - и тут до меня доходит, я даже улыбаюсь догадке. – А, ты боишься, что навлечёшь какое-то проклятие на дом? Не волнуйся. У этого чудика счёты только со мной. Вас он не тронет.

Внезапно дед отпускает сумки и резко оборачивается. На лице двигаются скулы, в глазах ненависть или грусть.

- У него счёты только с тобой! Но тебя он убивать не хочет!

- Ну, он как бы боится меня, - пожимаю плечами.

- Поэтому он убивает мою дочь, да? Убивает твою маму! Но она-то причём? Проклятый-то ты!

- Ну получается, да, - мне становится не по себе от этого разговора. – К чему ты вообще клонишь?

И тут дедушка произносит это:

- Я не знаю, кто такой Повелитель и есть ли он вообще. Но получается, что это ты убил свою мать.

***

Я бегу по склону и не смотрю назад, да и дедушка меня даже ни разу не окликнул. Ветер хлещет в лицо, стараясь сорвать с головы салатовую кепку, под ногами жалобно пищит трава.

Мысли о матери не покидали всю ночь. Я не хотел признаваться себе, что это из-за меня она погибла, уговаривал, что нагоняю на себя панику. Но дедушка сказал это за меня. Я - проклятие нашего рода. Меня нужно было убить.

Капает дождь.

Я уже далеко от дома.

Прячусь от холодных августовских капель в нору под дубом. Не знаю, чья она, но хозяин покинул жильё уже давно. Я помещаюсь внутри лишь сидя, со всех сторон земля, я будто замурован в гробу. Но мне так и надо.

Я плачу в темноте и хочу умереть или раствориться в сущности Природы, как говорит Володька. Я не хочу жить дальше, будучи убийцей. Если бы меня не было, мама была бы жива, а может и папа остался бы. И они жили бы долго и счастливо без меня.

И вдруг тьма вокруг меня начинает шевелиться. Я никого не вижу, но всей кожей ощущаю сущность существа, которое вновь пришло ко мне.

***

Конечно, папа был бы жив! Что за рассуждения! – говорит Тёмная Сила. Чернота вокруг дезориентирует, я будто внутри утробы Повелителя Карих. Хорошо, что сюда достают корни Дуба. Они питают меня энергией, поддерживают сразу, как только чувствуют присутствие Тёмной Силы.

Я цепляюсь за корни всей сущностью и, собрав силы свои и Дуба, ору:

- Пошёл вон отсюда!!!

Ну хватит уже играть в прятки с самим собой, - говорит слащавый голос Тьмы и перед моим мысленным взором на секунду возникает искривлённое лицо Оле-Лукойе. – Пора вспомнить. Не зря же умерла твоя мама. Проводи аналогии, избранный мальчик. Думай. Вспоминай.

Я вспоминаю только занавески, которые колышутся на окне летней ночью…

НЕТ!

Маму убил случайный пожар!

Я виноват только в смерти Каштана.

Ой, ну какие же вы люди прямо не могу, - смеётся голос Повелителя. – Давай я вспомню за тебя.

- Убирайся отсюда!

У меня три зонтика, ты же знаешь, - говорит Тёмная Сила. – Помнишь тот скрытый? Белый. Он предназначен для особых деток, которые видят кошмары. Я раскрываю зонтики и рассказываю истории. И вот сегодня моя история.

- Я не буду слушать! – кричу я, и затыкаю уши.

Глупыш, я у тебя в голове. Как и все эти Дубы, Ясени, Тополя. Тебе придётся слушать меня волей-неволей. Однажды жил-был маленький малыш по имени Никита.

Изо рта вырывается писк, я весь скукоживаюсь. Ни за что на свете я не смогу заглушить голос внутри моей головы.

Никита очень любил своих родителей, но когда ему было пять, его отец заболел страшной болезнью. Врачи не могли помочь ему, и через год он умер… хотя не должен был.

Я вспоминаю редкие проблески. Мама плачет и приговаривает: Всё шло хорошо, и вдруг сердце останавливается.

Даааа, останавливается, - вторит голос Тьмы. – А всё почему? Потому что той ночью его маленький сынок подкладывает папе свинью.

***

Я стою в углу своей детской комнаты. Привычные фиолетовые обои с мишками и дельфинчиками, в углу – письменный стол, заваленный игрушками. Прозрачные занавески качает лёгкий летний ветерок. Кровать у меня большая, полутораспальняя, я в ней как в океане. Сколько же приключений придумано в недрах складок одеял и простыней.

Папа уже давно в больнице, мы с мамой одни. Она сидит рядом, на её коленях книжка про Оле-Лукойе, а я в зелёной пижамке с синими васильками. Я – совсем малыш. Господи, какой же я маленький, неужели я таким был? Ручки – тонкие, ножки как перекладина, которую накануне точил дед. Я как Пиноккио.

Малышу спится, но он внимательно слушает маму, потому что любит сказки, любит её, любит Оле-Лукойе. И будет любить его ещё примерно пять минут, до того, как добрый старик превратится в кошмар, преследующий всю оставшуюся жизнь.

Я не хочу на это смотреть. Я знаю продолжение, мне не надо его рассказывать. Пытаюсь отступить из воспоминаний, но крепкая хватка Повелителя не даёт мне пошевелиться.

Мама как раз перелистывает страницу с картинкой, на которой Оле-Лукойе опускается на зонтике. И ей звонят. Она откладывает книжку и убегает в соседнюю комнату поговорить. Малыш напрягает слух и ловит каждый звук маминого голоса.

А волосы ещё совсем светлые и завиваются.

Пустите меня отсюда! Я не хочу смотреть дальше!

Мама вскрикивает, малыш вздрагивает. Его глазки бегают по комнате в ожидании чего-то плохого. Но мама не возвращается в комнату. Она несколько минут шуршит одеждой, а потом выбегает. В квартире поселяется тишина и пустота. В ней только малыш.

Я плачу и здесь и там, в норе, куда хочу вернуться. Тянусь фибрами к Дубу, но он не вытаскивает меня из кошмара. Мне приходится смотреть на шестилетнего себя.

Некоторое время малыш задумчиво сидит. Ему совсем не страшно. Он прислушивается к звукам за окном, в надежде, что хоть одно Дерево с ним заговорит. Ведь он слышал Деревья и Траву очень давно. С самого рождения. Будучи ещё совсем маленьким. Они любили малыша, любили, совсем как мама. Вся Природа вокруг оберегала своё дитя.

Малыш потирает ступни, а потом смотрит на окно.

ХВАТИТ!

ВСЁ!

СТОП!

Но Повелителю начхать. Он держит меня. И заставляет смотреть. Смотреть на малыша, который смотрит на окно, потому что оттуда. Прямо оттуда. Из мрака ночи. Выходит Оле-Лукойе!

***

Малыш узнаёт его сразу, потому что точь-в-точь такой же старик изображён на картинке в раскрытой книге перед ним. Привыкший всю жизнь видеть чудеса, Малыш улыбается.

- Привет, - говорит он.

- Привет, - улыбается старик, сжимая в руках два зонтика. Его голос звучит не изо рта, а в голове, как у всех Деревьев.

Я рыдаю. Я знаю, что будет дальше.

- Я тебя знаю! – радостно восклицает малыш.

- Правда? И кто же я? – Старик садится на маленький стульчик у окна и закидывает одну ногу на другую. Его голубые глаза иногда мерцают, на долю секунды превращаясь в чёрную пустоту.

- Ты Оле-Лукойе. И ты пришёл, чтобы рассказать мне историю на ночь, да?

- Именно, мой малыш! – смеётся Оле. И малыш смеётся в ответ.

Я рыдаю. Закрываю глаза, и слёзы льются ручьём, но Тёмная Сила заставляет меня открыть их.

- А какой зонтик ты раскроешь? – осторожно спрашивает малыш, недоверчиво косясь на чёрный.

- А ты был хорошим мальчиком? – потешно хмурит брови Оле.

- Очень-очень. – Глаза малыша расширяются, и он спешно кивает.

- Ну не знаю, - Оле становится серьёзным. – Сейчас проверим, хороший мальчик ты или нет. Я расскажу тебе историю. А ты её закончишь. Если закончишь её правильно, то ты хороший мальчик. А если нет, то – придётся тебе спать под чёрным зонтиком.

- Я готов! – соглашается малыш, и удобно устраивается на подушке.

- Жил-был маленький мальчик, - начинает Оле.

- НЕ СЛУШАЙ ЕГО!!! – воплю я.

- Он был необычным ребёнком, потому что умел слышать Деревья и Траву. Ветер защищал его, а Вода! Вода подчинялась каждому взмаху его руки, как Моисею.

Малыш пожимает плечами и смущенно хихикает. Он понимает, что Оле говорит про него.

- Забери меня отсюда, - молю я. – Делай со мной всё, что хочешь. Можешь убить, только не показывай мне это!

- Но однажды у маленького мальчика заболел отец. Серьёзно заболел. Смертельно. Мальчику было грустно, что врачи не могут вылечить его папу, а сам он ещё был маленький, чтобы придумать лекарство. Но мальчик кое-чего не знал. – Глаза Оле превращаются в щёлочки, а малыш поджимает губки и хмурится. – Отец заболел из-за мальчика. А знаешь почему?

- Почему? – тихо шепчет малыш.

- Да потому что за всё в этом мире надо платить! – восклицает Оле, вскидывая руки. – Неужели мальчик думал, что ему достанутся крутые способности за просто так? Нельзя нарисовать хорошую картинку без чёрного цвета. Способности мальчика медленно пожирали его отца изнутри. Но сказки никогда не заканчиваются плохо. Папу мальчика ещё можно спасти.

- Как? – в глазах малыша вспыхивает надежда.

- Неееееет, - тихо стонаю я, и моё тело обмякает. Я не в силах наблюдать этот кошмар.

- Однажды к мальчику пришёл добрый старик, который дарит людям сказки. И рассказал мальчику, как спасти папу. – В комнате висит пауза. – Чтобы спасти жизнь отцу, мальчику нужно умереть самому. Ведь это его способности убивают папу. Если мальчик умрёт – папа пойдёт на поправку. Если мальчик останется жить – папа умрёт.

Некоторое время малыш молчит, лишь его глазки, круглые и изумлённые, глядят на Оле.

- Теперь твоя очередь, - говорит старик. – Закончи эту сказку. Что выбирает мальчик?

Малыш теряется. Его огромные ресницы часто моргают и на глазах наворачиваются слёзы.

- Но ведь сказки всегда должны кончаться хорошо, - хриплым голоском говорит он.

- Да, - кивает Оле. – Если мальчик умрёт, а папа выживет, это очень хорошая концовка, не так ли? Он станет героем. Спасёт отца. Разве это не круто? – Глаза старика вспыхивают.

- Но я не хочу, чтобы мальчик умирал, - плачет малыш.

- Значит, ты хочешь плохую концовку для этой сказки? – Оле угрожающе сжимает рукоятку чёрного зонтика.

- Нет! – восклицает малыш.

- Тогда сделай выбор! – рычит Оле.

Я падаю на колени, всхлипываю и причитаю:

- Выбирай мальчика! Пускай умрёт он! Это действительно самая хорошая концовка этой сказки!

Но я-то знаю, что будет дальше.

- Я не хочу убивать мальчика, - ноет малыш.

И старик вскакивает. Ему приходится сгибаться, чтобы не удариться головой о потолок.

- Ты не хочешь быть героем? Спаси отца! Верни ему жизнь! Только произнеси эти слова: я хочу, чтобы папа был жив. И всё изменится. Я немедля заберу тебя, а твой папа уже завтра вернётся домой!

Глаза старика становятся чернее ночи, кричит он так громко, что пугает малыша, и тот ревёт во весь голос.

Я уже не могу сопротивляться. Я стою на коленях и бессмысленными глазами смотрю в пустоту. Всё время я знал эту историю, но не хотел в неё верить, старался забыть.

Потому что в решающий момент малыш говорит в последний раз:

- Я не хочу, чтобы мальчик умирал. Мне страшно.

Оле даже ненадолго добреет. Он убаюкивающим голосом поёт:

- Это будет не больно. Он просто уйдёт в другую страну, где будет всегда говорить с Деревьями, с Ветром, с Реками.

Но малыш уже ничего не слушает. Он не хочет говорить с Деревьями, Ветром и Реками. Он хочет жить рядом с мамой и папой. И когда Оле не добивается от малыша больше ни слова, он рычит и отбегает к окну.

- Твой отец подохнет завтра же! Я тебе это обещаю!

Старик исчезает.

Малыш громко рыдает.

На следующий день его отец и правда умирает из-за ошибки врачей, которые должны были продлить жизнь мужчины ещё на несколько месяцев. А малыш перестаёт слышать Природу на целых шесть лет.

***

Я разбит.

Я раздавлен.

Я распадаюсь на молекулы внутри норы, зарывшись в мокрую землю.

Я хочу похоронить себя заживо.

Я чувствую себя использованной вещью, которая совсем зря появилась на этот свет.

Я убил мать.

Я убил отца.

Дважды убил, - весело шепчет голос Тёмной Силы. – Про Каштан не забудь.

Я – убийца.

Я – убийца.

Я говорил, что хочу умереть?

Я хочу умереть прямо сейчас. Пускай меня заберут на первый уровень и сделают из меня чёрную глыбу.

Я впадаю в кататонию.

***

Я люблю тебя, - шепчет голос во тьме. Он не принадлежит Тёмной Силе.

Меня нет. Я – ничто. Я – вакуум. Я вообще жалею, что появился на свет, - отвечаю я.

Я люблю тебя, - повторяет голос.

Нельзя любить вакуум. Нельзя любить убийцу, - отвечаю я.

Дурачок. Какой же ты милый. Такой растрёпанный, грязный и глупенький, - голос приятно хихикает.

Я – урод. Моя жизнь разрушает судьбы других людей, - отвечаю я.

У тебя такие ясные голубые глаза, каким не может быть море. У тебя мягкие, словно шёлк, волосы, которые мило завиваются на затылке. У тебя длинные ресницы, которые делают твой взгляд глубоким. У тебя бархатная кожа, без единой морщинки и прыщика. У тебя невероятная симметрия на лице, не хуже, чем у снежинки. Ты уверен, что ты урод? – спрашивает голос.

Да, - отвечаю я.

Тогда ты такой милый уродец, что все остальные ещё уродливее, - смеётся голос.

Отстань. Я хочу превратиться в чёрную глыбу. Буду глыбой пятого уровня, - говорю я.

У тебя не получится. Тебе нельзя сейчас умирать. Если я буду убивать такие идеальные творенья, то что же я за злобная тварь? – улыбается голос.

Убийца должен умереть. И это не от тебя зависит, - отвечаю я.

И кого же ты убил, интересно? – потешно восклицает голос.

Маму, - отвечаю я

Я твоя мать.

Папу, - дополняю я.

Я твой отец.

Нет. Из-за меня погибли два близких мне человека. И самое родное дерево. Зачем меня родили?

Ты очень мудр для двенадцати лет, - говорит голос. – И всегда таким был. Просто тебя заставили забыть свою сущность, но теперь ты её вернул. Но при всей своей мудрости, ты остаёшься всего лишь мальчишкой. А мальчишки любят не замечать самых простых истин, размышляя вселенскими масштабами. Ты не враг себе, Никита. Твой настоящий враг заставил тебя так думать. Ты очень хороший. Ты даришь этому миру свет. Добро. Любовь. Но стараешься думать только о тьме, зле и смерти. Разве ты был когда-то неправ в этой жизни?

Всегда, - отвечаю.

А может, ты просто всегда находил только плохое? Может, стоит посмотреть на хорошее? В чём ты виноват, расскажи мне по порядку.

В детстве я сделал неправильный выбор, - говорю я. – Я выбрал смерть отца, вместо своей.

Неужели ты думаешь, что Оле и правда спас бы твоего отца? Подумай сам. Он бы забрал тебя, но твой папа умер бы на следующий день всё равно. Потому что законы Природы необратимы.

Как же я об этом не подумал? В шесть лет-то понятно, но сейчас…

Выходит, Оле мне врал? – спрашиваю я.

Тёмная Сила всегда врёт, если ложь помогает ему победить.

Но маму. Он убил её из-за меня, значит я виноват, - говорю.

Её убил Тёмная Сила, но не ты, - отвечает голос.

Но дедушка иного мнения.

Он всего лишь человек, который не слышит Природу. Сейчас у него наваждение. К вечеру он уже перестанет так думать. Вспомни, как себя чувствовал ты, зелёный ребёнок, когда узнал о смерти мамы? И пойми его.

Но Каштан. Здесь меня не отмажешь, - говорю я.

Ты совершил ошибку, приказав срубить Каштан. Но ты получил урок, который сделал тебя мудрее. И тут тоже не обошлось без Тёмной Силы. Он убил твою мать, ты поэтому убил Каштан. Если бы Тёмная Сила не появился никогда в твоей жизни, ты бы сейчас был счастлив. И жил вместе с отцом и матерью, и любил бы свой Каштан. Все твои беды исходят от него, но он умеет рассказывать сказки. И он убедил тебя, что это ты виноват в своих бедах. Чтобы сломать. Ты мудрый мальчик, Никита. Ты должен это увидеть.

Во тьме норы моё лицо становится каменным, а в глазах появляется холодный блеск.

***

Когда я выбираюсь из норы, солнце уже на горизонте. Грязь висит на мне кусками, даже Оливер Твист позавидовал бы.

Что-то мешает мне в джинсах. Я запускаю руку и извлекаю комочек лейкопластыря, которым я прикрыл позавчера рану, оставленную Уткой. Теперь отметин зубов нет, как на ноге, так и на пальце.

Я откидываю лейкопластырь. Я полон решимости. Тёмная Сила получит то, чего он заслуживает, а уж потом решим, чем заниматься.

Я двигаю на склон в сторону лагеря зелёных.

Дата добавления: 2015-08-03