Особенности межцивилизационного конфликта

Границы между цивилизациями Хантингтон называет «линиями разломов», тем самым подчёркивая, что между ними лежит пропасть непонимания и, потенциально, вражды.

Конфликты по «линиям разломов» обычно выражаются в борьбе за обладание территорией. Тема спорной территории занимает особое место в идентичности участников конфликта, рассматривается в качестве чрезвычайно важного символа, «священной земли». Отсюда представление о незыблемом праве на обладание ею. Соответственно, чужаков либо изгоняют, либо физически уничтожают. (Для обозначения этого процесса используется выражение «этническая чистка»).

Конфликты такого рода являются затяжными, особенно, если «линия разлома» пролегла не по внешней границе, а внутри одного государства. В связи с тем, что они затрагивают наиболее существенные аспекты групповой идентичности, конфликты между цивилизациями очень трудно разрешить при помощи переговоров. Даже если мир достигнут, он является шатким, хрупким, продолжается недолго. Полное исчерпание такого конфликта оказывается возможным только в случае физического уничтожения одной из сторон.

Для межцивилизационных конфликтов характерна демонизация противника: в нём начинают видеть исчадие зла, недочеловека. Тем самым узакониваются его убийство и вандализм в отношении памятников культуры, имеющих для него символическое значение.

В конфликтах по линиям разлома в качестве важнейшего критерия идентичности выступает религиозная принадлежность, оттесняя на задний план этнические, расовые и языковые характеристики. «Некоторые аналитики пре­уменьшают важность этого фактора… Но в основе подобного суждения лежит мирская бли­зорукость. Тысячелетия человеческой истории доказыва­ют, что религия – не «маленькое отличие», а, возможно, глубочайшее различие, какое только существует между людьми. Повторяемость, масштабы и ожесточенность войн вдоль линий разломов значительно увеличиваются верой в разных богов» [46, с. 411-412].

Роль религиозной идентичности в современных конфликтах прекрасно иллюстрирует пример боснийской войны 1990-х гг. «Исторически общинным различиям в Боснии не придавалось большого значения; сербы, хорваты и мусульмане жили мирно, как соседи; обычны были межгрупповые браки; слабостью отличалась и религиозная самоидентификация. Мусульмане, как поговаривали, суть боснийцы, которые не ходили в мечеть, хорваты – боснийцы, которые не посещали храм, а сербы – боснийцы, которые не ходили в православную церковь. Однако едва распалась более широкая югославская идентичность, как эти случайные религиозные идентичности обрели новую значимость…» [46, с. 437] До войны босняки (самоназвание боснийских мусульман) «были крайне светскими в своих взглядах, полагали себя европейцами и считались самыми убежденными сторонниками мультикультурного боснийского общества и государства. Однако с распадом Югославии ситуация начала меняться» [Там же]. Нечто подобное произошло с боснийскими сербами и хорватами. Сербы вспомнили, что они являются частью православного мира, а хорваты стали делать акцент на своём католицизме.

Конфликты по линиям разломов вовлекается больше участников, нежели в обычные межобщинные конфликты. Конфликтующие стороны стараются расширить войну и до­биться поддержки от цивилизационно родственных групп. Для обозначения этого феномена Хантингтон использует выражение, ранее введённое Х.Д.С. Гринуэем – «синдром братских стран». Разрастанию подобных конфликтов способствует прогресс в сфере транспорта и средств коммуникации, который установил и упрочил эти взаимосвязи, позволил оказывать родственным группам, где бы они не находились, моральную и материальную помощь. Чем дольше длится конфликт по линии разлома, тем больше в него вовлекается «родственных» стран и диаспор. «…Конфликты по линии разлома облада­ют более высоким потенциалом эскалации, чем внутрицивилизационные, и для их погашения обычно требуются сов­местные межцивилизационные действия» [46, с. 444].

Дата добавления: 2015-08-05