Глава 29. Мама, папа и Джим

Эти два дня были самые счастливые за всю мою короткую жизнь! Они были переполнены радостью и любовью. Мы занимались любовью, отдыхали, целовались, ели, когда были голодны, спаси, когда нам хотелось. Эти два дня несли в себе гармонию отношений и чувств. Каждодневный завтрак в постель стал уже своеобразной традицией, которая началась еще в школе. Каждое утро Сириус просыпался раньше меня и, без помощи домовиков, готовил мне завтрак и кофе. На подносе, который он приносил ко мне, всегда присутствовали неизменные, даже в Хогвартсе, хотя я не знаю, где он их там брал, камелии, которые он собственноручно срезал у себя в саду.

Но сегодня, 29-ого декабря, в день, когда сюда должны будут съехаться все наши друзья, меня разбудил не нежный поцелуй и приятные запахи кофе и цветов, а настойчивое дерганье за одеяло.

Я прислушалась к своим ощущениям: Сириус еще не встал, все так же спит, обнимая меня рукой и прижимаясь к моей спине. Я медленно открыла глаза и испуганно зажмурилась — передо мной престало умоляющее лицо Ноли, который аккуратно, стараясь не разбудить Сириуса, будил меня.

— Что случилось, Ноли? — сонным шепотом поинтересовалась я.

— Простите, хозяйка, — как-то странно получилось, но все эльфы сказу же приняли меня за хозяйку и ни в какую не хотели называть по-другому, — но хозяин приказал разбудить его только в полдевятого, а нарушить его приказ я не могу. Но в Голубой гостиной Вас ждет какая-то женщина.

— Женщина? — удивилась я.

Эльфенок кивнул.

— Ты видел ее здесь раньше?

Может, это девушка Альфарда?

Ноли покачал головой.

— Хм… ладно, скажи ей, что я сейчас спущусь, — коротко бросила я, а сама аккуратно убрала руку любимого со своей талии, чтобы он не проснулся.

Накинув свой любимый лазурный халатик, я более-менее привела себя в порядок и спустилась в Голубую гостиную.

На диване сидела молодая красивая женщина лет двадцати-двадцати пяти, черноволосая с топазовыми глазами хищницы. У нее на руках сидел маленький мальчик, которому, на вид, было полтора-два года. Увидев меня, женщина посадила ребенка на диван и поднялась.

— Здравствуйте, мисс…

— Грейнджер.

— Мисс Грейнджер, простите меня за столь наглое вторжение, но дело в том, что я — Ваша соседка Дженнет Скотт, — мягко улыбнувшись, она протянула мне руку, которую я пожала в ответ. — И, понимаете, мой муж в командировке, а меня тоже срочно вызываю на работу, Джеймса оставить не с кем. Я еще раз дико извиняюсь, но не могли бы Вы посидеть с ним до вечера? — умоляюще попросила она.

Я немного растерялась.

— Ну, в принципе, да… — пролепетала я.

— Вот и отлично, — облегченно вздохнула женщина. — Спасибо Вам большое, я вернусь за ним вечером. Еда для него и игрушки вон в той большой сумке, а магические подгузники, — меня передернуло от этого слова, — вот в этой, которая поменьше, там же и запасная одежда, — прокричала она, направляясь к выходу.

— Но… — попыталась остановить ее я.

— Спасибо еще раз. Джим, будь послушным мальчиком! До свиданья.

Она улыбнулась мне и, послав воздушный поцелуй малышу, выбежала из дома.

Я растерянно посмотрела на ребенка и присела на корточки рядом с ним.

— Ну что, малыш. И, что мне с тобой делать? — беря его на руки, спросила я.

Он улыбнулся, отчего на пухлых щечках появились ямочки, и обнажил маленькие, не полностью вылезшие зубки. Я невольно улыбнулась этому маленькому чуду и чмокнула его в носик. Он заливисто засмеялся и, схватив мои волосы, начал их жевать. Я минут двадцать пыталась отобрать их у него, но все тщетно и, бросив попытки, я позвала Калу.

— Кала, милая, разбери, пожалуйста, вон те две сумки и приготовь для ребенка завтрак, — попросила я эльфийку, когда та появилась возле меня.

Ее глаза радостно засияли и она, коротко кивнув, направилась к сумкам. Мальчик начал капризничать, и я, достав несколько машинок из сумки, всучила их ему. Он взял за веревочку грузовик и с характерным «б-б-б-б-б-б», потащил его по восточному бледно-голубому ковру, явно не предназначеному для этого.

Я, хмыкнув, села на кресло около камина и призвала к себе детектив, который начала читать вчера.

* * *

— Ну ничего себе! — послышался ошарашенный голос Сириуса у меня за спиной.

Мы оба, я и мальчик, повернулись на голос и улыбнулись. Сириус был одет в одни черные пижамные штаны, а на шее у него висел клык какого-то животного. Лицо же было недоуменно-неверящее и удивленное. Джеймс бросил игрушку и, подбежав к нему, обнял его за колени и уткнулся в них личиком.

Сириус отрывисто засмеялся и, подхватив Джима на руки, подбросил над головой. У меня сжалось от страха сердце, и я вскочила с кресла.

— Ты чего? — удивился Сириус, прижимая к себе мальчика, которому он явно понравился.

— Ты совсем больной, да? А если бы ты его уронил!?

Джим растеряно на меня посмотрел и начал жевать клык.

— Успокойся, я бы его не уронил, — закатил глаза Блэк.

— Это ты так думаешь, — продолжала возмущаться я. — А если бы с Джеймсом что-то случилось, что бы ты тогда…

— Мама, не! — заявил Джим, качая головой и показывая на меня.

Мы оба замерли в шоке.

— Что? — выдохнула я.

— Не! — повторил он.

— Я не об этом, — отмахнулась я. — Как ты меня назвал?

— Мама! — улыбнулся мальчик, протягивая мне ручки.

— Но… но… — начала задыхаться я, на автомате подходя к ним и беря его на руки.

— Мама! — он нежно погладил меня по волосам.

Лицо Сириуса посерело и позеленело одновременно.

— Чей… это ребенок? — выдохнул он, пристально глядя на меня. — Твой?

— Дя! — кивнул головой мальчик.

— Ты где свои мозги потерял? Откуда у меня ребенок? — возмутилась я. — Это соседский, его маму, — на этих словах ребенок уперто покачал головой, — вызвали срочно на работу, вот она и попросила посидеть с ним!

У Сириуса явно отлегло от сердца. Он улыбнулся улыбкой черширского кота. Я сразу же поняла, что он мне еще долго будет это вспоминать.

Мы промолчали еще минуту, и тут Джеймс выдал:

— Мама! — снова погладил меня по волосам мальчик. — Папа! — он указал на вмиг побледневшего Сириуса. — Джим! — он погладил себя по голове и счастливо улыбнулся.

Со стороны дверей послышался приглушенный удар. Я повернулась и увидела Ремуса, который валялся на полу в глубоком обмороке, и Джеймса, яростно цеплявшегося за косяк двери, чтобы не повторить судьбу друга. У него было оглушено-ошарашенное выражение лица, глаза вылезали из орбит, а нижняя челюсть покатилась куда-то под стол. Мы с Сириусом переглянулись и засмеялись, хотя ничего смешного здесь не было — это был скорее истерический смех. А вот Джим рассмеялся весело и от души.

17.09.2010

Дата добавления: 2015-08-05