Читайте также:
|
— О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепости страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел — спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горячей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебны взоры, речи
И смех младенческо-живой?
И что ж теперь? И где ж все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль злую, боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим!
Как в буйной слепости страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!.. — ответил на мой вопрос про Тютчева Сириус.
— Кстати, это один из моих любимых поэтов, я много его стихов знаю, — подмигнул мне он. — Как тебе мои познания в мировой литературе?
— Невероятно. Как в твоей голове все это помещается? — спросила я и для убедительности взяла его за голову и потрясла.
— Эй, солнышко, ты мне прическу испортила! — Сириус картинно поправил волосы и вслед за мной рассмеялся.
На нас отвлеклась кричащая на Джеймса Лили.
— Блэк!
— Вот, теперь и тебе достанется, дружище...
— Мерлин, Сохатый, ты просто искришься добротой!
— Блэк, слушай меня! — окликнула его Лили. — Ты ничем не лучше Поттера и…
— Слушай, Эванс! Когда я захочу, чтобы на меня накричали, я тебя позову, — возвел глаза к небу Бродяга. — А теперь, будь так добра, оставь меня в покое, чтобы я мог пожелать спокойной ночи моей девушке.
— Гермиона, поддержи меня!
— Сириус, она права. Если об этом узнают, вас на месяц накажут, а у Рема вообще значок старосты отберут.
Сириус нахмурился и, переведя взгляд на Люпина, ответил:
— Если об этом узнают, мы не сдадим Лунатика, а вы подтвердите, что он был в гостиной.
— Мерлиновы кальсоны, Сири! Мародеры мы или просто погулять вышли? — махая руками, воскликнул Джеймс.
Гостиная взорвалась смехом, а Лили, легонько ударив его по руке, прошипела:
— Прекрати паясничать, Поттер! Не строй из себя шута!
— Лили, милая, так что там тебе твой Незнакомец прислал? — поинтересовалась я, отвлекая ее от этой темы.
* * *
Когда я утром спустилась в гостиную, ко мне подошел какой-то четверокурсник и передал записку. Сверху было написано, что она от Сириуса. Развернув ее, я прочитала:
«С добрым утром, красавица.
Мы с Джеймсом пошли к Кронкинг и будем только на завтраке, так что не ждите нас в гостиной.
Зато посмотрите великолепное представление, а что еще надо? Хлеба и зрелищ, как говорили римляне!!
Люблю тебя. Сириус.
P.S. Целовать в записке не буду, поцелую при встрече»
— Что там, Гермиона? — поинтересовалась Эванс, заглядывая ко мне через плечо.
— Это от Сириуса, — я быстро спрятала записку.
Лили хмыкнула.
— Любовные записочки?
— Ну, я хоть знаю от кого.
Эванс надулась и отвернулась.
— Мерлин, Лили. У тебя же есть предположение кто это?
— В том-то и дело, что нет, — безнадежно покачала головой моя подруга.
— Лили, задумайся!
Моргана Великая, сколько можно? Неужели Джеймс настолько безнадежен в ее глазах? Нужно будет сказать ему, чтобы признался ей.
— Ну, кто это может быть?
— Девочки, пошлите на завтрак, — крикнула долгожданная Алиса, спускаясь по лестнице.
Дойдя до двери в Большой Зал, Лиса опасливо заглянула в щелочку: все спокойно. Мы легкой походкой прошли до нашего стола и стали быстро уплетать еду, ведь потом будет не до этого.
Минут через десять в Большой Зал с диким криком вбежали Сириус и Джеймс, комично махая руками, а за ними бежала профессор Кронкинг с бешено искрящимися глазами в розовой мантии и двумя букетами цветов. Как только ее задержали за руки Слизнорт и Хоук — профессор полетов, — Сириус и Джеймс упали на лавочку и принялись хохотать как ненормальные.
Выйдя из ступора, весь Зал присоединился к ним, даже слизеринцы и те хохотали, схватившись за животы. Дамблдор закашлялся, и в его кашле отчетливо был слышен смех, а МакГонагалл — это та самая строгая МакГонагалл, которую я знаю — прыснула как девчонка и спрятала лицо в руках. Видно Кронкинг для них что-то вроде Локхарта в наше время — ее все терпеть не могут.
Слизнорт пять минут бегал за зельем, за это время в Большем Зале смех не прекратился, так как Кронкинг беспрерывно посылала воздушные поцелуи Джеймсу и Сириусу, а те прятались от нее за нас с Лили, из-за чего та посылала нам взгляды, которым позавидовал бы сам Василиск.
Как только она выпила зелье, то вскрикнула визгливым голосом:
— БЛЭК, ПОТТЕР, вы умрете страшной смертью, это я вам обещаю!
— А мы-то тут при чем? — в один голос поинтересовались парни.
Та начала подходить к ним, но Сириус не своим голосом закричал:
— Не приближайтесь ко мне, я не могу ответить на Ваши чувства, у меня девушка есть!
Весь Зал опять согнулся пополам от хохота, а Сириус невинно хлопал глазами, в которых я заметила искорки смеха. Профессор зарычала и, резко повернувшись, удалилась из смеющегося Большого Зала.
30.08.2010
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 108 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 11. Шутка Мародеров | | | Глава 13. Наказание |