Глава 28. Сердце Александры пело от счастья

Сердце Александры пело от счастья. Ей все‑таки удалось осуществить часть своих замыслов, и всего за одно утро!

Она въехала на поляну и спешилась. Джордан стоял на берегу реки и, очевидно, в глубокой задумчивости смотрел на воду. Она, однако, не чувствовала ни тревоги, ни угрызений совести по поводу того, что вновь ослушалась мужа и поехала к Тони. Джордан, конечно, не будет возражать, когда узнает все!

Бесшумно ступая во высокой траве, она нерешительно подошла к мужу. Радость боролась в ней со смущением – ведь Джордан не проявил ни малейшего желания увидеть ее вчера. Почему‑то уверенная, что он охладел к ней именно в ту минуту, когда они возвращались с прогулки, Алекс поколебалась, но тут же презрела благоразумие. Она любит Джордана и намерена научить его любить и смеяться – искренне, всей душой!

Женщина приблизилась к мужу, встала на носочки и закрыла ему руками глаза. Однако Джордан, видимо, услышал ее шаги, потому что не испугался и даже не пошевелился.

– Ты опоздала, – шутливо упрекнул он.

– Быстро, – потребовала Александра, – скажите, какие цветы растут на том холме, куда вы смотрели?

– Желтые, – немедленно объявил он.

– Белые, – вздохнула она, отнимая руки.

– Я буду твердить одно и то же и в конце концов обязательно угадаю, – сухо пообещал он.

Александра в деланном отчаянии покачала головой и направилась к расстеленному на берегу одеялу.

– Вы самый бесчувственный человек на свете! – заявила она.

– Это правда? – вскинулся Джордан, сжимая ее плечи и притягивая к себе. Горячее дыхание опалило ее висок. – И ты действительно считаешь меня холодным, Александра? Александра напряглась, остро сознавая неотразимо чувственное притяжение этого сильного тела.

– Нет, совсем нет, – дрожащим голосом выговорила она, страшась постыдного желания обнять его и спросить, почему он не пришел прошлой ночью. Изо всех сил стараясь подавить непрошеное вожделение, она встала на колени и быстро принялась вынимать провизию из корзинок.

– Ты так голодна? – поддразнил он, садясь рядом.

– Ужасно, – солгала Александра, понимая, сейчас он ее поцелует, и стараясь взять себя в руки. Одно дело – весело пререкаться с ним и пытаться установить что‑то вроде взаимного понимания; это вполне позволительно. Но ни в коем случае нельзя дать ему понять, что она готова упасть в его объятия, едва он захочет поцеловать ее. Кроме того, она имеет полное право обижаться – вчера вечером он совсем о ней забыл!

И Александра продолжала так старательно расставлять посуду, словно от этого зависела ее жизнь.

Как только она наклонилась, чтобы расправить белоснежные салфетки, Джордан осторожно отвел с ее щеки густую прядку.

– У тебя великолепные волосы, – пробормотал он бархатистым шепотом, от которого по спине Алекс пробежал неудержимый озноб. – Сверкают на солнце, как темный мед, а кожа… мягкая, словно персик.

– Очевидно, не только я голодна, – отделалась шуткой Александра.

Джордан улыбнулся ее уклончивости и медленно провел кончиками пальцев по щеке и обнаженной руке.

– Неужели никто из арендаторов ничем тебя не угостил?

– Миссис Скотсуорт предложила, но в гости как раз пришла ее сестра, миссис Тилберри, и сидела в той части дома, которую они используют как кухню, поэтому я отказалась, – объяснила Александра, брезгливо сморщив хорошенький носик при мысли о злобной миссис Тилберри, немилосердно издевавшейся над своей родственницей даже в присутствии Александры.

Джордан сжал пальцы жены, отвлекая ее внимание от очередной салфетки, которую та сосредоточенно складывала, и в конце концов ей не осталось ничего иного, кроме как повернуться и взглянуть ему в глаза.

– А что делала миссис Тилберри в кухне миссис Скотсуорт? – пробормотал он, наклоняя голову.

– Читала заклинания и размахивала палкой над горшком, – неверным голосом поддразнила Алекс.

– Читала закли…

Джордан разразился громким смехом, схватил ее за плечи и пугающе быстрым движением уложил на спину, а сам наклонился над ней.

– Если в округе и есть ведьма, способная заколдовать кого угодно, так это ты, – хрипло хмыкнул он.

Зачарованная его пристальным взглядом, Александра страстно желала его поцелуя и одновременно страшилась легкости, с которой была готова отдаться ему по первому зову. Она быстро повернула голову, так что губы Джордана лишь скользнули по щеке, но он, ничуть не удрученный, неспешно прикусил чувствительную мочку уха. Его язык внезапно проник в розовую раковинку, и Александра дернулась, как от удара молнии.

– Я… голодна, – с отчаянием объявила она.

– Я тоже, – многозначительно кивнул он, и сердце Александры забилось, словно пойманная птичка.

Джордан поднял голову и взглянул в затуманенные аквамариновые глаза.

– Обними меня.

– Может… после обеда… когда у меня прибавится сил? – заикнулась Алекс, зачарованно наблюдая, как твердые мужские губы выговорили неумолимое «сейчас».

Прерывисто вздохнув, Александра приподнялась и обвила руками его широкие плечи. Пальцы бессознательно сжались, притягивая его ближе, но тут Алекс внезапно замерла, потрясенная силой собственного желания.

– Сейчас, – гортанным шепотом повторил Джордан.

Боже, его губы совсем близко!

– Не… не хотите ли бокал вина?

– Сейчас.

С тихим стоном покорности и отчаяния Александра обхватила его за шею и прижалась губами к губам. Сначала поцелуй был нерешительным, нежным приветствием любовников, но чем дольше он длился, тем исступленнее становился и тем теснее они льнули друг к другу. Язык Джордана осторожно раскрыл ее губы, скользнул между ними и устремился назад… потом жадно, быстро коснулся ее языка. Жаркое желание вспыхнуло, точно сухой порох.

Он рывком распахнул ее платье, спустил с плеч сорочку, обнажая груди. Горячая ладонь сжала нежный холмик, большой палец обводил напряженный сосок, на глазах превращавшийся в тугой бутон. Наконец он с намеренно мучительной медлительностью снова наклонил голову и припал ртом к упруго‑податливой плоти. Язык и губы играли с твердой пуговкой, пока Александра не охнула от наслаждения, и тогда Джордан припал к другой груди.

Страсть бушевала в Александре, сводя ее с ума. Она не могла дождаться, когда он разденет ее и сбросит свою одежду. Прошло несколько бесконечно томительных минут, прежде чем Джордан наконец растянулся рядом.

– Я не могу насытиться тобой, – прошептал он запинаясь, сверкая расплавленным серебром глаз. Его пальцы запутались в треугольнике каштановых волос внизу живота Алекс. Не отводя взгляда от жены, он раздвинул ее бедра, терзая ее упоительными ласками, окунаясь во влажное тепло, и Александра, ощущая, как кружится голова, беспомощно извивалась под ним, выгибая спину и приподнимая бедра. Но Джордан не останавливался. Жаркие судорожные волны пробежали по ее телу, и Алекс, не выдержав, громко застонала, прижимаясь к нему. Его пальцы стали еще настойчивее, и еще один тихий стон сорвался с ее уст.

– Знаю, дорогая, – задыхаясь, прошептал он. – Я тоже тебя хочу.

Джордан так стремился, чтобы она, как позапрошлой ночью, несколько раз познала ослепительное блаженство, прежде чем он найдет собственное удовлетворение… но жена заставила его забыть об этом. Чуть отстранившись, она нежно погладила его по голове и едва слышно пробормотала:

– Так одиноко, когда ты не во мне…

Джордан мгновенно забыл о благих намерениях. По‑прежнему лежа на боку, он сжал Александру в объятиях, притянул к себе и вошел в нее одним уверенным мощным рывком. Александра с отчаянной силой прильнула к нему, и Джордан, стиснув ее ягодицы, стал медленно входить в шелковисто‑влажную плоть, стремясь с каждым движением проникнуть все глубже и подарить ей небывалое наслаждение. Александра, в том же исступленном стремлении довести его до вершин блаженства, выгибалась, отвечая на каждое его движение.

«Я люблю тебя, – думал он, охваченный чувственным безумием. – Я люблю тебя! – твердило его сердце каждым громовым ударом. – Я люблю тебя! – кричала его душа, когда Александра забилась в конвульсиях, сжимающих его напряженную плоть. – Я люблю тебя!»

Слова взорвались в мозгу, во всем его существе, как только он ворвался в нее последний раз, изливая всю жизнь, будущее, разочарование и крушение иллюзий прошлого в ее нежные глубины. Когда все кончилось, он еще долго не отпускал ее, исполненный почти непереносимой радости, и глядел на пушистые белые облака, плывущие по голубому небу. Теперь все они имели свою форму и значение, превратились в причудливые, замысловатые скульптуры, созданные прихотливой природой. В точности как его жизнь, которая отныне приобрела новый смысл.

Спустя целую вечность Александра пришла в себя и поняла, что лежит на боку, припав к его обнаженному телу. Одна рука Джордана медленно гладила ее голую спину, другая утонула в волосах. Александра с усилием приподняла голову, открыла затуманенные глаза и, встретившись с его понимающим взглядом, покраснела. На губах Джордана играла легкая удовлетворенная улыбка. Какой позор! Она вела себя как бесстыжая распутница, да еще среди бела дня.

Потрясенная его способностью разрушать все воздвигнутые ею барьеры, она отстранилась и тихо прошептала:

– Я голодна.

– Подожди еще несколько минут, и я смогу восстановить силы, – насмешливо пообещал он, намеренно неверно истолковав ее жалобу.

– Я есть хочу! – негодующе охнула она.

– А, это, – небрежно отмахнулся Джордан, однако все же встал и вежливо отвернулся, пока оба одевались. – У тебя травинки в волосах, – хмыкнул он, вынимая зеленые стебельки из роскошной гривы темно‑каштановых волос.

Вместо того чтобы ответить улыбкой или остротой, Александра прикусила губу и, отведя взгляд, принялась распаковывать корзинки.

Поняв наконец ее невысказанное желание остаться ненадолго одной, Джордан направился к берегу, поставил ногу на булыжник и постоял несколько минут, глядя вдаль. Цветы на холме – неожиданно заметил он с ослепительной ясностью – действительно белые: веселый узорчатый белоснежный ковер на темной зелени.

Когда он вернулся, Александра подняла хрустальный Графин.

– Не хотите немного вина? – с исключительной любезностью, присущей очень смущенным людям, осведомилась она. – Особый сорт, который вы всегда пьете… его обычно наливают в этот графин.

Джордан нагнулся, взял бокал из ее протянутой руки, однако тут же отставил его и взглянул в ее глаза.

– Алекс, – мягко сказал он, – в том, что только сейчас произошло между нами, нет ничего аморального, постыдного и отвратительного.

Александра поежилась и неловко огляделась.

– Но сейчас совсем светло.

– Я объяснил слугам, что мы хотим побыть наедине, и приказал, чтобы нас никто не беспокоил. Щеки Алекс вспыхнули.

– И вне всякого сомнения, все поняли почему. Усевшись рядом, Джордан обнял ее за плечи и улыбнулся.

– Вне всякого сомнения, – согласился он без тени стыда. – В конце концов, без этого на свет не могут появиться наследники.

К удивлению Джордана, лицо Александры вытянулось, но она мгновенно спрятала его у него на груди, вздрагивая от смеха.

– Я сказал что‑то забавное? – осведомился Джордан, пытаясь понять, в чем дело.

– Нет, – глухо пробормотала Александра, по‑прежнему не поднимая головы. – Я… я вспомнила то, что когда‑то говорила мне Мэри Эллен… открыла, как делаются дети… Это было так невероятно, что я не поверила.

– И что же она тебе сказала?

Александра едва нашла в себе силы обратить к нему смеющееся лицо.

– Правду! – выдохнула она.

Дружный смех зазвенел в долине, вспугивая сидевших на ветвях птиц.

– У вас достаточно портвейна или хотите еще? – спросила Александра после обеда. Джордан потянулся к пустому бокалу, который случайно перевернул.

– Нет, – отказался он с ленивой белозубой улыбкой, – но мне нравится, когда ты за мной ухаживаешь. Александра, чуть покраснев, тихо призналась:

– И мне тоже.

В экипаже, по пути домой, Александра не могла забыть о буре страсти, которую пережила в этот солнечный день, о нежности, оставшейся в их сердцах.

– Коснись меня, – попросил он, – Мне так хорошо, когда ты касаешься меня. Неужели Джордан хочет, чтобы она дотрагивалась до него, когда они не лежат, вместе… именно так, как некоторые жены иногда дотрагиваются до рукава мужа во время разговора? Эта мысль показалась ей неотразимо привлекательной, однако Александра сжималась, стоило ей представить, что он может посчитать ее навязчивой девчонкой.

Она исподтишка бросила на него осторожный взгляд, гадая, что он сделает, если она… как бы между прочим прислонится головой к его плечу. Кроме того, всегда можно притвориться, будто она дремлет.

Зайдя так далеко в своем воображении, Александра решила попытаться и посмотреть, что из этого выйдет. С сильно забившимся сердцем она прикрыла глаза и слегка прислонилась головой к его плечу. Она впервые по доброй воле пожелала быть поближе к нему и по тому, как быстро Джордан повернул голову, поняла, что тот удивлен ее жестом. Однако Алекс все‑таки не знала, что он подумал о ней.

– Хочешь спать? – спросил он. Александра открыла рот, чтобы спасти остатки гордости и сказать «да», но в этот момент Джордан обнял ее за плечи.

– Нет, – вместо этого призналась она и почувствовала, как напряглось его тело. Кажется, он понял: она только что попробовала на свой лад сказать ему, что больше не противится их близости.

Александра задохнулась, боясь представить, что будет дальше. Долго ждать не пришлось. Ладонь Джордана чуть коснулась ее лица, пальцы нежно ласкали щеку. Он прижал ее к себе и стал медленно гладить по волосам.

Когда Александра проснулась, они подъезжали к конюшне, и Джордан осторожно поднял ее с сиденья. Не обращая внимания на исполненные живейшего любопытства взгляды слуг, он поставил ее на землю и улыбнулся.

– Я утомил тебя, любимая? – спросил он и хрипловато хмыкнул, когда она покраснела.

Рука об руку они направились к дому. Позади один грум фальшиво замурлыкал что‑то, другой засвистел, а Смарт во все горло запел непристойные куплеты. Джордан обернулся и в упор уставился на слуг. Под его пронизывающим взглядом веселье мгновенно угасло. Смарт ухватился за поводья и повел лошадь в конюшню; грум схватил вилы и энергично вонзил их в охапку сена.

– Что‑то случилось? – встревожилась Александра.

– Должно быть, я плачу им слишком много, – недоумевающе пошутил Джордан. – Уж слишком они жизнерадостны.

– По крайней мере вы наконец заметили, что воздух наполнен музыкой, – с непочтительной улыбкой объявила жена.

– Мегера, – усмехнулся он, но улыбка тут же померкла. Глядя в ее прекрасное лицо, он спокойно подумал: «Я люблю тебя».

Слова жгли сердце, рвались из горла. Джордан знал: она хочет их услышать.

Джордан не мог оторвать от нее глаз, словно глядевших в душу. Он скажет ей сегодня. Когда они останутся одни, будут лежать вместе, в его постели, он скажет ей то, чего никогда и никому не говорил раньше. Она останется. Останется навсегда. Он знал это так же точно, как то, что прелестная, чарующая, обольстительная красавица любит его.

– О чем вы думаете? – тихо спросила она.

– Вечером скажу, – пообещал Джордан и, обняв ее за талию, привлек к себе.

Они пошли к дому, двое влюбленных, которые провели вместе чудесный, безмятежный день, запомнившийся им на всю жизнь.

Проходя через широкую, увитую розами арку у входа в сад, Джордан покаянно улыбнулся и покачал головой. Только сейчас он впервые в жизни понял, что бутоны и лепестки буйно цветущих роз – красные. Глубокого, насыщенного, изумительно красного цвета.

Дата добавления: 2015-08-05