И в том и в другом случае неизбежен творческий зажим.

Наконец, режиссер может поставить перед актером такое задание, которое вообще лежит за пределами возможностей дан­ного актера, находится вне его выразительных средств, не свой­ственно ему. Безвыходное положение актера в этом случае не требует доказательств.

Итак, в случае актерского зажима режиссер, прежде чем искать препятствия внутри актера, должен проверить свои соб­ственные режиссерские указания: нет ли там существенных ошибок? Именно так поступают опытные, знающие свое дело режиссеры. Они очень легко отказываются от своих заданий. Они осторожны. Они пробуют, нащупывают верный путь. Меж­ду тем молодые и неопытные режиссеры — особенно если они при этом наделены болезненным самолюбием и исполнены пре­увеличенного чувства режиссерского достоинства — очень туго отказываются от своих раз поставленных требований к актеру.

Мучительно бывает смотреть, как такой режиссер с настой­чивостью, достойной лучшего применения, навязывает актеру то или иное случайное толкование данного места роли или дан­ной фразы. Характерным свойством таких режиссеров является недоверие к актеру. Он от актера ничего не ждет, он нетерпелив и требователен и не понимает, что творчество — органический процесс, что образ в целом и каждая художественная краска в отдельности — это плод, который должен созреть. Такой ре­жиссер на первых же репетициях требует результата, и когда актер этого результата не дает, он ему навязывает свои собствен­ные краски и негодует, если актер их не принимает или если их выполнение актеру не удается. Такой режиссер при всякой не­удаче винит актера и редко винит самого себя.

Иначе поступает режиссер, который знает природу актерско­го творчества, любит и ценит актера. Он, прежде чем обви­нить актера, ищет причину неудачи в своих собственных ошиб­ках, подвергает строгой критике каждое свое задание, доби­вается, чтобы каждое его указание актеру было не только верным, но чтобы оно было выражено в ясной, простой и понят­ной форме. Режиссер знает, что указание, сделанное в туманной и расплывчатой форме, неубедительно, поэтому тщательно вы­травливает из того языка, которым говорит с актером, всякую цветистость, всякую «литературщину», добивается от своего языка лаконичности, конкретности и максимальной точности. Он не утомляет актеров излишним многословием. Он внимате­лен к актеру, чуток. Он приспосабливается к каждой творческой индивидуальности. Он изобретателен и разнообразен в спосо­бах воздействия на актера и не забывает, что материал его искус­ства — самый тонкий, самый сложный, самый капризный, самый чувствительный, какой только может быть, — живой человек.

Но допустим, что режиссер при всей своей добросовестно­сти и придирчивости никаких существенных ошибок у себя не обнаружил. Очевидно, препятствие, мешающее творчеству, на­ходится в актере. Как же его обнаружить?

Дата добавления: 2015-07-24