Чемоданное» настроение

После освобождения Зилупе от фашистских войск, легче не стало. Если раньше эшелоны с людьми шли в Польшу, Германию, то теперь через Зилупскую станцию составы «телячьих» вагонов, переполненные людьми, уходили в Сибирь. Начались репрессии священников. О. Владимир долгое время буквально сидел на чемоданах, ожидая ночного стука в окно.

Карательные органы знали свое дело безукоризненно. Но и они не могли арестовать человека без достаточных на то оснований, пусть и в своем понимании этого вопроса. Нужен был донос. Тогдашнего псаломщика Кресто-Воздвиженской церкви Анатолия Горностаева, приехавшего в Зилупе из России сразу после окончания войны, вызывали на допросы, требуя дать показания против о. Владимира. «Напишешь все как надо, в армию не возьмем!» – соблазняли его. «Об отце Владимире могу написать только хорошее, поскольку ничего плохого о нем не знаю. Как же я могу писать неправду?» – возражал молодой псаломщик. Ему разбивали в кровь лицо – убеждали. Но так своего и не добились.

Стоит отметить, что энкаведистами не был найден ни один человек, который смог бы оклеветать о. Владимира. Один этот факт стоит многого.

Параллельно с миром предательства и репрессий существовала и другая жизнь, не понятная многим ярым атеистам. По многочисленным свидетельствам, религиозный подъем в военное и послевоенное время был удивительный. Для Зилупе примером религиозного горения был Себеж. Себежане приезжали в начале Страстной недели, и оставались до Пасхи. Поезд Себеж-Рига пустел, потому что все выходили на зилупской станции, и сразу же отправлялись в храм. «Картина была впечатляющая, – рассказывает Игорь Антипов. – Огромная масса народа одетого в старенькие фуфайки, лапоточки, какие-то обноски, благоговейно, с молитвами двигалась к церкви. Помню слепого Кирилла с поводырем – рыжый такой, видом и поведением как юродивый – живо стоит перед глазами...»

Народу в храме набивалось свыше 300 человек. Многие стояли в притворе, на улице. Каждый приносил освятить скоромное для праздничной трапезы. Освящали хлеб, соль, яичко, кусочек мяса. Но многие вообще не имели, чем разговеться. О. Владимир освящал яства не только в храме, но и на улице, обходя вокруг церкви и кропя святой водой скудные деликатесы.

В завершении Пасхальной Литургии, о. Владимир, согласно приходской традиции и к общей радости, христосовался со всеми прихожанами. Потом он ехал на службу в Ляудерский храм. Домой возвращался только под утро. По словам Татьяны Антиповой, щеки у о. Владимира в это время были черные от многочисленных поцелуев. Оттереть их удавалось только одеколоном...

В те годы к священнику обращались со множеством треб. Больше всего было панихид. Себежане: «Батюшка, помолитесь!» – привозили огромные списки с именами. Много треб отец Владимир выполнял бесплатно, часто отказываясь от предлагаемого вознаграждения, если видел, что люди живут бедно и отдают последнее.

Когда репрессированные священники стали возвращаться домой из тюрем и лагерей, многие ехали на поезде через Зилупе. Среди них встречались и лжесвященники. Это были странные, подозрительные люди, одетые в подрясники, а то и рясы с чужого плеча. Все они рассказывали о своих мытарствах и просили денег на дальнейшую дорогу. О. Владимир обстоятельно беседовал с ними, задавал различные вопросы. Иногда приглашал поучаствовать в богослужении, наблюдал за реакцией. Конечно, ему не представляло труда отличить мирянина или провокатора от лица духовного. Тем не менее, в просьбе «одолжить денег на дорогу» никому никогда не отказывал.

Дата добавления: 2015-07-20