В связи с этим мы вправе задать себе вопрос: есть ли существо, которое видит, слышит, осязает всем спектром восприятия все вокруг и везде?

Ответ на этот вопрос может быть только один.

Это существо – Бог. Причем Он "видит" не только всем тварным спектром восприятия, но – и это главное – вне всякого тварного спектра: своею благодатью, то есть тем, что вне всякого времени и пространства. Истинное восприятие мира может быть только у Бога, а не у человека (тварными, ограниченными органами чувств).

И лишь святые люди воспринимают мир не только, как мы (человеческими органами чувств), но и иначе, чем мы, – благодатью Святого Духа, дарованной им от Бога. Потому и живут они иначе, чем мы, – святым, а не грешным образом жизни, то есть как бы в ином измерении, в ином, Божественном мире.

Итак, имеется восприятие мира человеческое, а именно: художественное (чувственное, художественными образами) и научное (мыслью, понятиями, логикой). А есть восприятие выше человеческого - божественное, то есть благодатью Святого Духа. Только святые могут познать созерцанием "первозданную тварь непосредственно от Господа. Святой созерцает… откровение. Совсем не так строится наша речь на эту тему. Мы не видим, а рассуждаем. Но что такое рассуждение по сравнению с созерцанием?" [229:44].

Именно святые, в течение своей земной жизни, личным духовным опытом многократно показали, что духовный мир своими сущностями непосредственно участвует в жизни материального мира, влияет на наши поступки, на предметы и природные явления, являет себя в своей конкретности, то есть духами добра или зла, ангелами или бесами (уникальной информацией об этом полны жития святых).

Святые видят то, что рассказать человеческим языком невозможно. Истина эта, строго говоря, заумна, то есть выше рассудочного уровня. При переводе видения на земной язык получается не всегда одинаково даже у святых отцов [229: 44], потому что Божественное (то, что вне всякого времени и пространства) нельзя точно выразить никакими человеческими понятиями или категориями (тем, что во времени и пространстве). Святитель Григорий Синаит и другие святые отцы высочайшей духовной жизни постигали первозданный мир, будучи в состоянии Божественного созерцания, которое находится за пределами естественного знания [205: 48].

Преподобный отец Исаак Сирин так описывает различие между естественным, научным знанием (ведением) и верой, приводящей к созерцанию благодатью: "Ведение есть предел естества… А вера совершает шествие свое выше естества" [205: 49]. Следовательно, любая научная теория не может претендовать на объяснение божественных действий.

Итак, христиане полагают, что наука должна проверяться Библией, а не наоборот [160:10]. Должно быть "… признание за Священным Писанием безоговорочного приоритета, поскольку оно является Божественным Откровением. Богом откровенное (т.е. сообщенное – ред.) знание выше естественного" [257: 23]. Следовательно, "… должна измениться система ценностей: не религию следует рассматривать с точки зрения науки, но науку – с точки зрения религии" [257:24]. В основу наших знаний о мире всегда следует брать не “общечеловеческие”, а христианско-православные, то есть Божии ценности – ценности жизни вечной, а не временной, земной человеческой или общечеловеческой [18: 90].

Тем не менее, сегодня человек хочет выглядеть так, “будто он в состоянии решить все материальные проблемы и изучить все до мельчайших деталей" [259: 29].

Принцип неопределенности Гейзенберга разрушил фундамент этого убеждения. Как отмечает А. А. Старобинский, "не следует забывать ту простую истину, что наука берется объяснять не все существующие явления, а только их часть (хотя и громадную часть). Это, главным образом, повторяющиеся, или, как их называют, закономерные, явления" [259:10]. Что касается огромного числа случаев чудесного вмешательства духовных сил, тут наука “умывает руки”.

Ученые не могут также объяснить и другие явления: что такое энергия, пространство, время и так далее.

Таким образом, наука в принципе не может ответить и на целый ряд вопросов: как и когда появился мир? Как возникла жизнь? Как произошли Рождество, Преображение, Воскресение, Вознесение Иисуса Христа? Эти и другие вопросы лежат целиком в области Божественной тайны, за пределами возможностей человеческого разума.

Например, что может сказать наука о факте нетленности святых мощей?

В нашем мире все материальное разрушается, подвержено смерти, тлению. Все, кроме святых нетленных мощей. Они "… не только сами не тлеют в земле, но и с ними нередко не тлеют и их покровы, одежды, самые гробы, вмещающие их, – вещи, очевидно, подлежащие тлению… Эти самые останки являются не только сами видимо торжествующими над тлением, но еще источают благодать для всех, к ним с верою притекающих…" [35:128]. Причину этого дивного явления – непосредственное действие силы Божией – наука объяснить не в состоянии: нельзя сверхъестественное объяснить естественным. "Промыслу Божию угодно было засвидетельствовать истинность православной веры обилием святых мощей и в пределах Русской Церкви. У нас есть мощи русских святых, и притом нетленные и чудотворные, святителей киевских, новгородских, московских, ростовских; преподобных (особенно в Киеве); мучеников (Димитрия - царевича); столпников (Никиты Переяславского); затворников (в Киеве); Христа ради юродивых (Исидора Ростовского) и других. Если Господь тело святого, естественно долженствующее сгнить и истлеть, сохраняет целые века неповрежденным, то Он может и истлевшее тело опять восстановить к жизни и нетлению. Для всемогущества Божия то и другое возможно и одинаково легко…

Есть свойство, резко отличающее тела святых от тел обыкновенных смертных; это свойство –чудодейственность. Но не все чудеса от святых мощей совершаются для исцеления телесных недугов и болезней. Совершались и совершаются чудеса с целью вразумления маловерующих и вольномыслящих. Напомним, что нетление святых мощей есть чудо, видимое только в христианском мире" [35:129, 130, 132 - 133].

Или другой пример. Наука не предназначена для изучения нематериальных субстанций. Поэтому она не оперирует категориями и энергиями нематериальными (нетварными, божественными). Наука лишь констатирует некоторые отличия божественной энергии от энергий материального мира - электромагнитной и других видов.

Так, нетварная, нематериальная энергия ("огонь") не излучается, то есть не распространяется со скоростью света (не двигается), а стоит на одном месте. Например, огненный столп (в котором Бог явился древним евреям, выводя их из египетского плена) не расходился, не излучался во все стороны; огонь "стоял" внутри тернового куста перед Моисеем… Эта энергия, видимо, подобна той, что сходит ежегодно на Гроб Господень под православную Пасху.

Божественные энергии в православной догматике считаются нематериальными, нетварными – это прямые действия Божества в нашем тварном мире. Нематериальные, нетварные энергии – это богословские категории, которыми наука не оперирует, потому что она не предназначена для изучения нематериальных субстанций.

Из всего сказанного вытекает: наука в принципе не может и не должна познавать и изучать духовный мир.

Выдающийся ученый-хирург ХХ века Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) так излагает этот вопрос: "Духовный мир не может быть исследован научными методами, которыми мы исследуем природу материальную. Эти методы совершенно не годны для исследования мира духовного… Мы обладаем не только пятью чувствами. Есть у нас способности и восприятия высшего порядка, неизвестные физиологам… Дух есть сущность человека… У людей… есть способность познания иная, чем познание пятью органами чувств. Чем выше духовность человека, тем ярче выражена эта способность… Она представляется с необыкновенной силой в… пророчествах, предвидениях, в… таинственном шестом чувстве" [35:110, 183,181].

Святитель Лука полагает, что такое познание – познание духом, происходит не умом, а сердцем. "Ибо есть два способа познания: тот, который Геккель применял в науке, есть способ познания умом природы материальной; но есть и другой способ, которого не хочет знать наука, который стоит неизмеримо выше познания умом; есть другое познание, познание сердцем.

Сердце наше – не только центральный орган кровообращения, оно орган высшего познания, того познания, которое открывает нам мир духовный, того познания, которое дает способность входить в общение с Богом, с Высшим миром. Вот только в этом наше расхождение с наукой. Отдавая должное великим достижениям науки, нисколько не пытаясь оспаривать их, не пытаясь ставить границы научному познанию, мы только говорим: "Мир духовный исследовать вы не можете. А мы можем, мы его познаем, исследуем нашим сердцем" [35:110 - 111], очищенным от грехов.

Таким образом, на вопрос, откуда мы знаем о мире духовном, святитель Лука отвечает так: "Сердце наше сказало нам это" [35:110]. Он пишет: "Как это ни сомнительно для неверующих, мы утверждаем, что сердце может воспринимать вполне определенные внушения, прямо-таки глаголы Божии… И я… не раз испытывал это с огромной силой и глубоким душевным волнением. Читая или слушая слова Священного Писания, я вдруг получал потрясающее ощущение, что это слова Божии, обращенные непосредственно ко мне. Они звучали для меня, как гром, точно молния пронизывали мой мозг и сердце. Отдельные фразы совершенно неожиданно точно вырывались для меня из контекста Писания, озарялись ярким ослепительным светом и неизгладимо отпечатывались в моем сознании. И всегда эти молниеносные фразы, Божьи глаголы были важнейшими для меня в тот момент внушениями, наставлениями или пророчествами, неизменно сбывавшимися впоследствии. Их сила бывала иногда колоссальна, потрясающа, несравнима с силой каких бы то ни было обычных психологических воздействий " [35:114].

При этом важно помнить, что истинное и безопасное познание сердцем Бога, Духа Святого возможно только для святых людей, и случается это очень редко. Грешные же люди имеют сердце, не очищенное от страстей (грехов), и поэтому, пытаясь проникнуть в духовный мир, нередко вступают в общение с духами грешными, духами зла – бесами. Это очень опасно, ибо влечет за собой отрицательные духовные и психические последствия для них.

В соответствии с Библией, не ум, а сердце является источником мыслей и желаний. "Сердце предназначено не только для чувствования, но и для общения с Богом. Священное Писание свидетельствует, что оно есть и орган желания, источник воли, добрых и злых намерений" [35:178]. К этому же выводу подходит и современная наука.

Святитель Лука пишет: "Мозг – не что иное, как нечто вроде телефонной станции: его роль сводится к выдаче сообщения или выяснению его. Он ничего не прибавляет к тому, что получает. Мозг не орган мысли, чувства, сознания, он приковывает сознание, чувство, мысль к действительной жизни, заставляет их прислушиваться к действительным нуждам и делает их способными к полезному действию" [35:184].

Сходную позицию занимает, например, нобелевский лауреат (1963 г.) по физиологии и медицине Джон Кэрью Эклс, работавший с Карлом Поппером – одним из видных философов ХХ века. Профессор Эклс доказывает, что мозг человека "не производит" мысли, а лишь воспринимает их извне. Академик Н. П. Бехтерева считает, что мозг человека производит лишь простейшие мысли, но не рождает теории, гипотезы, открытия [35:184 - 185]. Современный ученый-хирург В. А. Глущенков полагает, что каждая возникшая в сознании мысль проходит сквозь призму собственного индивидуально личностного комплекса конкретной информации (накопленной человеком в течении всей его жизни) и принимает особую индивидуальную окраску. Именно эта окраска и создает иллюзию, будто все мысли и чувства человек создает сам [35:180].

К сожалению, люди науки часто пытаются навязать миру свои ограниченные представления и свой безудержный оптимизм.

Если многие наши привычные для макромира представления часто абсолютно неприменимы в области микромира, то почему же мы хотим разумом, логически, наукой познать принципиально иную, нематериальную, духовную реальность? Зачем мы ставим непосильную для человеческого разума задачу?

Симеон Новый Богослов за 1000 лет до Гейзенберга, Н. Бора и других выдающихся ученых ХХ века, подойдя к границе познания, отмечал, что он оплакивает род человеческий, так как, ища необычайных доказательств, люди приводят человеческие понятия и слова и думают, что изображают Божественное естество, то естество, которое никто, ни из ангелов, ни из людей, не мог ни увидеть, ни наименовать.

Профессор А. И. Осипов полагает, что идея здесь та же, что и в науке ХХ века. Только Симеон Новый Богослов говорит о Боге применительно к духовному миру, а ученые – о материальном мире. Убедившись в беспомощности рационального познания, религия гораздо раньше, чем наука, призывала людей к "безумной", нерассуждающей вере – там, где не действует ум, где он бессилен, требуется вера.

Мысль потрясающая. В ХХ в. она была признана правильной и в сфере науки. Верую, потому что это абсурдно, то есть потому, что с точки зрения логики, привычного нам рационального мышления, это непонятно. Поэтому нам остается принимать факт на веру. Например, верить, что время течет вспять. Что частица переходит из одной точки в другую вне всякой траектории. Это разве не абсурд? Но это же научный факт! Как его понять? Его не понять. Что же нам делать? Верить, что это так. Другого не дано.

После таких безумных научных теорий не кажется уж столь безумной высказанная тысячи лет назад христианская мысль о том, что в Божественном мире нет ни времени, ни пространства; что ангелы находятся в мире не нашем, мире ином, нематериальном, то есть в ином времени и пространстве. В соответствии с православным знанием, соединение с Богом – это освобождение от тленности и выход в иной мир, за пределы видимого, материального мира.

Религиозная сфера постигается не рассудком, не логикой, ни, тем более, экспериментом. Там – другая реальность, другая логика, другие законы. Поэтому апостол Павел сказал: "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2:9).

Духовная реальность является первичной, то есть самой простой, самой элементарной. Она не сложена из более простых реальностей. Следовательно, она не имеет аналогий. Ум человеческий познает сложное через простое, через сравнение, через сведение, "разложение" сложного на простое. Но самое простое – Любовь, Святость, Истину, Бога – ни с чем сравнить нельзя, нельзя "разложить" на более простое. Поэтому они, как и вся духовная область, непознаваемы (рациональным умом), недоказуемы (логикой), необъяснимы (разумом), непередаваемы (в словах).

В данной связи представляют несомненный интерес ответы афонского старца Паисия на вопросы о роли здравого смысла (рационализма) в духовной жизни.

"– Геронда, какое место в духовной жизни занимает здравый смысл?

– Какой здравый смысл? Мирской? Такой здравый смысл не занимает в жизни духовной никакого места...

(Говоря о «здравом смысле» и порицая его, старец Паисий имеет в виду не то благодатное дарование, которым Бог почтил человека, но рационализм, или, как выражается сам Старец, «нездравый смысл», то есть смысл, лишенный веры в Бога, не принимающий Божественного Промысла и исключающий возможность чуда. – Прим. ред.)

...В духовной жизни через окно к тебе входят Ангелы и Святые, ты видишь их, беседуешь с ними, потом они от тебя уходят. Если же ты захочешь исследовать такие события с помощью здравого смысла, то ничего не получится. К несчастью, в нашу эпоху умножившихся знаний доверие одному лишь здравому смыслу сдвинуло веру с ее оснований и наполнило души людей сомнениями и вопросительными знаками. А потому мы лишили себя и чудес – ведь чудо переживается опытом, а не изъясняется посредством здравого смысла. Наоборот, вера в Бога привлекает на землю божественную силу и опрокидывает все человеческие умозаключения. Вера совершает чудеса, воскрешает мертвых и оставляет науку стоять с разинутым от удивления ртом.

Если смотреть со стороны, все явления духовной жизни кажутся лишенными здравого смысла. Если человек не повергнет долу свое мирское мудрование, не станет человеком духовным, то познать кажущиеся странными, нелогичными Таинства Божии ему невозможно. Всякий, кто полагает, что может познать Божии Таинства с помощью внешних научных теорий, похож на того глупца, который хочет увидеть рай в телескоп.

Здравый смысл приносит много вреда, если кто-то хочет исследовать с его помощью то, что относится к области Божественного, – таинства, чудеса. Католики со своим "здравым смыслом" дошли до того, что подвергли Божественное Причащение анализу в химической лаборатории, чтобы увидеть, действительно ли это Тело и Кровь Христовы, тогда как святые [одной лишь] верой часто видели… Плоть и Кровь. Скоро дойдут до того, что святых будут посылать на рентген, дабы убедиться в их святости! Католики отбросили от себя Святой Дух, заменили Его собственным здравым смыслом и доходят даже до белой магии…

– То есть, Геронда, человек предпочитает Богу логику, здравый смысл?

– Может быть, лучше сказать, не логику, а гордость? Ведь, в сущности, "здравый смысл", о котором мы сейчас говорим, есть на самом деле не здравый, а испорченный "смысл". Гордость – это испорченная логика, это "здравый смысл", в котором кроется эгоизм и свил свое гнездо враг – бес. Когда к нашим действиям примешивается "здравый смысл" подобного рода, мы даем диаволу права [над собой].

– Геронда, а если духовному человеку надо преодолеть какое-то искушение, то здравому смыслу все равно не должно быть места?

– В этом случае нужно сделать то, что возможно по-человечески, а то, что по-человечески сделать невозможно – оставить на Бога. Есть люди, которые все стремятся "пощупать" рассудком. Как те, которые хотят творить умную молитву головой. Чтобы сосредоточиться, они напрягают голову, и потом она начинает болеть. Если бы я подобным образом подходил к тем проблемам, с которыми мне ежедневно приходится сталкиваться, то разве я мог бы с ними справиться?… Перед каждым своим действием надо давать действовать Богу. Не надо делать что-то, не доверившись Богу, потому что в этом случае человек тревожится, утомляет свой рассудок и чувствует себя плохо душой…

– Геронда, а как монах может упорядочить свой помысл, чтобы не выбиваться из сил от рассудочности?

– Помысл надо упорядочить с помощью духовно здравого смысла, а не с помощью мирской рассудочности. Надо повернуть ручку настройки на духовную частоту. Монах должен мыслить духовно и расположить себя духовно. Даже в мирянине, – если он человек духовный, –мирской здравый смысл не имеет никакого места. Мирской здравый смысл годится для хорошего, но неверующего человека.

– Геронда, а что Вы имеете в виду под словами "расположить себя духовно"?

– Расположить себя духовно – значит радоваться не тому, чему радуются люди мирские, а противоположному. Например, радоваться, что тебя не ставят ни во грош. Мы будем двигаться в духовном пространстве, только если наши устремления будут противоположны мирским. Тебе хочется денег? Отдай и кошелек. Хочется на архиерейскую кафедру? Сажай себя на скамью подсудимых" [156: 231 – 234].

Таким образом, как мы убедились, современная наука подтверждает библейские истины об ограниченности познавательных возможностей человека.

Дата добавления: 2015-07-20