Концепция Крафт-Эббинга

На протяжении многих веков одновременное переживание страданий и удовольствия понимали совершенно не в том контексте, который в более позднее время был связан с психологией, - в контексте мифа, алхимии, романтической любви и религии. И только в 1876 г. Рихард фон Крафт-Эббинг, опубликовав «Psychopathia Sexualis», ввел понятие «мазохизм». Получив определение и оказавшись под рубрикой «Общая патология», этот термин изменился, и мазохизм стал рассматриваться в новом контексте – научной медицинской психологии».

Немецкий психиатр первым развернуто описал сексуальное извращение, которое он назвал словом, придуманным в связи с фамилией австрийского писателя Леопольда Захер-Мазоха. Мои студенты-острословы шутят: «Как выглядело бы название этой перверсии, если бы автор взял за основу не вторую, а первую часть фамилии?». Здесь упомянуты все обнаружения мазохизма: физическая боль от ударов палкой или плетью, а также моральное унижение – рабское подчинение женщине или мужчине. Крафт-Эббинг обратил также внимание на то, какое значение имеют мазохистские фантазии.

Крафт-Эббинг рассматривал мазохизм как фундаментальный сексуальный феномен, считая сексуальный инстинкт отправной точкой его психологической концепции. Вот его определение мазохизма: «Под мазохизмом я понимаю особое извращение сексуальной жизни, когда подверженный ему индивид в своих сексуальных чувствах и мыслях находится во власти полного и безусловного подчинения воле другого человека противоположного чувства, которого он считает своим хозяином или хозяйкой и который подвергает его унижению и насилию. Эта идея окрашена чувством похоти; мазохист живет в своих фантазиях, создавая подобные ситуации и часто пытаясь их осуществить. Из-за этого сексуального извращения его сексуальный инстинкт часто оказывается менее чувствительным по отношению к природной привлекательности противоположного пола – т.е. у мазохиста фактически теряется способность к нормальной половой жизни, и он превращается в психологического импотента».

Согласно Крафт-Эббингу, отличительной чертой мазохизма является подчинение другому человеку. Он идет еще дальше, утверждая, что мазохизм – это патологическое развитие особых фемининных психических черт, «отличительных признаков»: «страдания, подчинения воле других и силе»; и в конечном счете мазохизм – врожденное половое извращение» и «врожденная аномалия», вызванная «психологической импотенцией» и порождающая ее. Так психиатры пришли к выводу, что «мазохизм» обозначает патологию сексуальности. Именно поэтому исследователи перестали находить смысл в «мазохистском» переживании душевных страданий и слышать его внутреннюю метафорическую речь.

Избегая буквального прочтения метафор Крафт-Эббинга и прислушиваясь к ним, мы можем, подчеркивает Лин Коуэн, мы можем услышать голос психики, т.е. logos («логику», «смысл» и «речь» мазохизма в области психосексуальности («образы сексуальности»)). Мы будем снова и снова с наслаждением и болью возвращаться к понятиям «извращение», «секс», «подчинение», «унижение», «чувство похоти» и «психологическая импотенция», стараясь услышать в них метафорический резонанс, пытаясь углубить их смысл, восстанавливая их многозначное и многомерное образное представление.

«Давайте проникнем сквозь эту медицинскую и научную поверхность к предположениям и стоящим за ними воображаемым фигурам, а затем еще глубже – к идеям Крафт-Эббинга. Исследования, проводимые на поверхности, несут на себе отражения качеств их покровителя – Аполлона: холодное бесстрастие, академичность, просвещенность. Великая работа Крафт-Эббинга блистательна и способна сразить наповал своими меткими и острыми инсайтами, похожими на стрелы, пущенные издалека, с эмоционально безопасной дистанции. В силу того, что аполлоническая установка требовала света, ясности и объективности, она сдвигала мазохизм в темноту, облачив его в саван патологии. Так, неоднозначность мазохизма была признана извращением, а его субъективность стала подлежать объективному рассмотрению.

Крафт-Эббинг, излагая суть мазохизма, эмоционально отчужден – это за пределами нормы: «С уверенностью можно сказать, что мы далеки от содомского идолопоклонства, публичной жизни, законодательной и религиозной практики древней Греции, не говоря уже о поклонении Фаллосу и Приаму, широко распространенном в Афинах и Вавилоне, или от Вакханалий древних римлян…».

В монотеистическом христианском воображении XIX в. «нормальное» проявление сексуальности (как замечает Л. Коуэн, единственное) исключало все чудовищные излишества Приапа, свойственные раннему язычеству. Но спустя всего несколько десятилетий после выхода работы Крафт-Эббинга Фрейд заявил о том, что вытесненный материал неизбежно возникает на поверхности психики. О возвращении к Приапу можно прочитать фактически на каждой странице «Сексуальной психопатологии». Ведь немецкий психиатр пытается классифицировать извращения. Их немало – мазохизм, садизм, онанизм, гомосексуализм, вуайеризм, фетишизм. Получается, что в основе научной классификации Крафт-Эббинга, как и в глубине нашей психики постоянно присутствует Приап – высокий и стройный, с эрегированным фаллосом, вызывая у нас сексуальные чувства, причем самые эксцентричные и причудливые.

Начать изучение мазохизма с сексуального инстинкта – по существу, признать бога Приапа и его могущество. Посвященная мазохизму работа Крафт-Эббинга – это исследование проявлений сексуальности, выходящих на всякие «приличия» и «ограничения» нормы. Здесь царство Приапа, создания столь безобразного, что он был отвергнут собственной матерью – Афродитой. Это пространство изощренного, извращенного, утонченного секса. Образ гигантского фаллоса вызывает, но одновременно и устраняет импотенцию. В трудах Крафт-Эббинга конструктивным образом был Приап с половым органом немыслимого размера и такой степени возбуждения, что этот образ привнес в сексуальную психопатию содержание тени.

Крафт-Эббинг был экспертом в области мазохизма. Австрийский писатель Захер-Мазох оказался лишь иллюстратором. Крафт-Эббинг стремился дать теоретическое определение мазохизма, а Захер-Мазох – создавал только образы. Он пишет: «…на большой картине, написанной маслом… Прекрасная женщина, совершенно обнаженная под накинутым сверху меховым манто, расположилась на кушетке, облокотившись на нее левой рукой. Ее губы тронуты игривой улыбкой, ее густые полосы стянуты в греческий узел и покрыты белоснежной пудрой. Ее правая рука играет хлыстом, тогда как левая рука бесстрастно покоится на лежащем у ее ног мужчине, похожем на преданного раба, на верного пса. Хорошо очерченная поза прекрасно сложенного мужчины говорит о его безропотной меланхолии и беспомощной страсти; он смотрит на женщину фанатичным горящим взглядом мученика».

Комментируя этот отрывок, Лин Коуэн показывает, что «изображается» здесь как в живописи. Обнаженная женщина в мехах полулежит на кушетке с хлыстом в руке: «мазохизм» пробуждается не в стереотипном образе садиста, а в виде соблазнительной, властной богини. «Мазохист» принимает образ распростертого почитателя и смиренного раба, полностью увлеченного и поглощенного этим воплощением величия, сходным с олимпийским, когда «беспомощная страсть» еще не превратилась ни в «психическую импотенцию», ни в меланхолическую приверженность сексуальному «подчинению».

Выразив определенную симпатию к мазохизму, Крафт-Эббинг опередил свое время. Что касается Крафт-Эббинга, греческого язычника, тот он отстал от времени. Австрийский писатель не мог примириться с тощей и бескровной викторианской моралью, со строгим высоким стилем, который господствовал в Северной Европе. Его Венера, богиня любви, живущая в теплой эротической атмосфере юга, говорит, обращаясь к главному герою: «…вы лелеете тайную, чисто языческую страсть к жизни. Вы – современные люди, дети рассудка, вы не можете начать ценить любовь как чистое блаженство и божественную безмятежность; такая любовь для таких людей, как вы, по существу становится несчастьем, ибо, пытаясь стать естественными, вы становитесь вульгарными. Природа – ваш враг. Улыбчивых греческих богов вы превратили в чудовищ, а меня – в порождение зла. Вы можете предать меня анафеме, проклясть меня или принести в жертву на своем алтаре, как безумных вакханок, но если кто-то из вас рискнет поцеловать меня в мои темно-красные губы, ему придется, посыпав голову пеплом и надев рубище, стать отшельником и босиком отправиться в Рим, и там замаливать свой грех, пока он не освободится от проклятья и снова не увидит зеленые ростки жизни, тогда как вокруг меня вечно цветут розы, фиалки и мирты. Оставайтесь в своих северных туманах и христианской бесчувственности и оставляйте свой языческий мир, чтобы оказаться погребенными под лавой и камнями. Не откапывайте нас; не для вас строилась Помпея, не для вас построены и наши виллы, наши бани и наши храмы. Боги вам не нужны – в вашем климате они замерзнут насмерть».

Крафт-Эббинг страдал от того, что его произведение истолковано неправильно. Его самого определили как извращенца. Возгласы плоти его современники осудили как сексуальное отклонение.

Дата добавления: 2015-07-20