Сады Джелалабада

Далеко от России до этой земли,

где зимы не бывает, где воздух, как пламя,

где сквозь жаркую пыль еле виден вдали

апельсиновый сад с золотыми плодами.

Сады Джелалабада

запоминать не надо, -

отныне и навеки, во снах и наяву

среди зеленых веток,

среди свинцовых меток

в садах Джелалабада

хожу, дышу, живу.

Увядает листва на деревьях в саду,

пересохшие корни цепляют за ноги.

Я воды принесу, но сначала найду,

кто стреляет отсюда по нашей дороге.

Колыхнулась и вскинулась ветка вдали.

Успеваю залечь, за корнями укрыться.

Далеко до России от этой земли.

Если сад перейду – вдвое путь сократится.

Снова шорох в листве… Ты прости меня, сад,

за ответную очередь из автомата.

Но открылась дорога на Джелалабад

и примчатся с водой городские бачата.

Сады Джелалабада

запоминать не надо, -

отныне и навеки, во снах и наяву

среди зеленых веток,

среди свинцовых меток

в садах Джелалабада

хожу, дышу, живу.

1986.

* * *

«Все под колеса!»

И все мы легли под колеса,

на каменистую пыльную землю легли,

не задавая судьбе и сержанту вопросов,

локти с оружьем уставив в дорожной пыли.

«Зря не стрелять!»

И мы зря не пальнули ни разу.

Вскрыли сухпай, поделили галеты и сок…

После еды потянуло на сон и рассказы,

ниже и ниже к прикладу клонился висок.

Да, я уснул под размеренный шепот соседа.

Но я проснулся за миг до начала огня.

Кстати, мне снилось, что я не лежу здесь, а еду,

еду в Москве, и никто не стреляет в меня.

Сон был не в руку. Нас чуть в эту ночь не убили,

наш бэтээр от прямых попаданий сгорел,

мы же спаслись, ведь мы все под колесами были,

как нам сержант – командир отделенья велел.

Через неделю с кабульского аэродрома

я улетел на Ташкент и оттуда в Москву.

Вновь на работу автобусом езжу из дома –

я далеко от работы и центра живу.

Пусть в тесноте, но порою читаю газету

или, скучая, на город смотрю из окна.

Где вы, друзья? Командир отделения, где ты?

Как же мне выжить? Мне ваша команда нужна.

1981.

* * *

Прицел наверняка,

глядит навстречу ствол.

Сухой щелчок курка –

осечка. Ты пришел.

Пришел домой с войны,

а дом такой, как был,

друзья с тобой дружны,

верна, кого любли.

Рассказываешь, как

ты жил от них вдали,

что ел, какой табак

со склада завезли,

как из ущелья днем

звезда видна полдня,

как жутко под огнем

и ночью без огня.

И слушают друзья,

и девушка нежна.

Но жить, как жил, нельзя –

насквозь прошла война.

А может быть, прожгла.

В том нет твоей вины,

коль жизнь уже была

в залоге у войны.

20 августа 1980.

* * *

Простужено выли бездомные псы,

за окнами звезды пылали…

Случайная ночь. А всю жизнь на весы –

и вся перетянет едва ли…

Гудел вертолет над горой Асмаи,

сворачивал к Бала-Хиссару.

А вот на кровати все вещи мои:

рюкзак, автомат и гитара.

В афганской столице, в отеле «Кабул»,

со мною, а не на экране –

собаки, бессонница, звезды и гул

и трассеры в Дар-уль-Амане.

Нет, я понимал, что живу на войне

и должен бы думать об этом,

но вечные звезды пылали в окне

над высвеченным минаретом,

но выли собаки, гудел вертолет,

неслись по Майванду «уралы».

И я в одиночку встречал Новый год,

спустившись живым с перевала.

1991.

Дата добавления: 2015-07-20