Встреча на кабульском базаре

В микрорайоне на краю Кабула,

где проживали русские спецы

и местное партийное начальство,

располагался маленький базар –

чуть менее крикливый, чем другие,

слегка почище, с ценами повыше

и с патрулем правительственных войск,

который тоже что-то продавал.

Да, я любил кабульские базары,

хотя свободных денег не имел

и покупал там только сувениры

и водку, разумеется. Не в деньгах

тогда в Афганистане было счастье,

поскольку шла как будто бы война:

та странная война, когда базары,

мечети, кишлаки и города

близ наших гарнизонов жили в мире.

Войска ушли - Кабула больше нет,

Герата нет, Газни, Джелалабада:

афганцы сами разгромили их,

воюя меж собой. Но я отвлекся.

Итак, я шел меж кипами дубленок

и свитеров из белой козьей шерсти,

вдоль колоннады видео- и просто

магнитофонов, пирамид бутылок

и груд американских сигарет;

шел, улыбаясь воздуху Кабула –

его разреженной пьянящей чистоте,

похожей на индийские мотивы,

звучавшие повсюду в те года.

И вдруг услышал: "Папа-мама нету".

И снова, ближе: "Папа-мама нету".

Мальчишка - лет, пожалуй, десяти –

в лохмотьях пиджака на голом теле,

в солдатской шапке с красною звездой,

в галошах, перевязанных веревкой,

по-русски эту фразу говорил.

В Афганистане подавать нельзя,

особенно мальчишкам: набегут

десятка два окрестных попрошаек,

обступят, закричат, передерутся

между собой, устроят ад кромешный,

пока патруль афганский не увидит

и оплеух им всем не надаёт.

Но парень в шапке с красною звездою

как будто ничего и не просил, -

лишь говорил, что "папа-мама нету",

сцепив при этом руки за спиной.

Я пригляделся: над его плечами –

худыми, угловатыми - другие

виднелись плечи, а за головою

девчоночья клонилась голова.

Кого он нёс? Наверное, сестру;

она его так нежно обнимала

и расставляла крохотные локти,

их упирая в плечи брата, чтобы

не уставали руки у него.

Мы разминулись. Я остановился

и, поглядев им вслед, увидел руки,

которыми мальчишка за спиною

держал сестру. Не дай вам в жизни Бог

подобное увидеть и запомнить.

Большие, потемневшие насквозь

от многолетней черновой работы,

в буграх, мозолях, трещинах, рубцах -

не детские, а старческие руки.

Я торопливо сумку расстегнул,

где оставалось несколько бумажек

афганских денег; молнию заело,

бутылка водки пробкой угодила

в кольцо гранаты (я её носил

на всякий случай: в плен кому охота?)…

Короче говоря, они ушли –

брат и сестра. Я их найти пытался

и не сумел.

...Давно всё это было.

Я многое простил державе и себе, -

но не свою заминку на базаре

и не позорный вывод наших войск.

Ноябрь 1996.

II.

ПУСТЬ КОНТИНГЕНТ И НЕПЛОХОЙ…

* * *

Открываю страницы афганской войны,

где желтеют бумага и строки:

ведь уроки, которые извлечены,

прояснились в нескорые сроки.

Делал записи наспех, но все – набело,

как История мне диктовала.

Ну а то, что ни строчкой в стихи не вошло, -

на войне это тоже бывало.

1989.

БОЕЦ ИЗ БРИГАДЫ «КОММАНДОС»

В Кабуле весенняя мода

на все, даже на паранджу…

Рассматриваешь пешеходов,

а я на тебя погляжу.

Здесь женщины в цвете небесном,

иконном, рублевском почти.

Но, впрочем, тебе не известно

про наши иконы. Прости.

Идешь по большому Кабулу,

сын маленького кишлака.

Среди многолюдного гула

тебе неуютно пока.

Дуканы, жаровни, машины,

навесы, витрины, лотки…

И женщины, словно кувшины,

блистательны и высоки.

Детали столичного быта

тебе интересны всерьез.

И манят глаза, что сокрыты

под сеткой из конских волос.

В селении высокогорном

другие фасон и цвета:

там женщины горбились в черном,

смотрели сквозь нити холста.

И мать, провожая, всплакнула

под грубою той паранджой…

Был красен твой путь до Кабула

от крови своей и чужой.

Ты думал, что рай тебе снится

на узком врачебном столе,

открытые женские лица

увидев на грешной земле.

Одетые в белые ткани,

медсестры стояли вокруг,

когда ты в наркозном тумане

боялся коснуться их рук.

Нас женщины в черном – рожают,

нас женщины в белом – хранят,

в лазурном – любовью сражают,

украдкою бросивши взгляд.

Но вся их небесная мода

тебе поклониться должна:

ты – в сером, под цвет небосвода,

в котором дымится война.

1986.

Дата добавления: 2015-07-20