XII. Встреча в прерии

Заканчивался 1864 год, однако днём ещё не ощущались признаки приближающейся осени. Солнце пригревало с ясного неба, и только утра и вечера стали холоднее. Бизоны ещё не собирались в большие стада, как всегда бывало перед тем, как им отправиться на юг в тёплые края. Тем не менее, Та-Тунка-Сках, неизменно внимательно наблюдающий за всякими природными явлениями, держался мнения, что скоро настанет зима, и она обещает быть суровой. Старейшины племени вахпекутов постановили перезимовать в развилине Северной и Южной Платт, там по берегам росли хлопковые деревья и кустарник.

Группа вахпекутов двигалась на северо-восток к выбранной для зимовки местности. Поход тот не представлял трудностей ни для людей, ни для лошадей. Время от времени вахпекуты раскидывали ненадолго лагерь и устраивали, охоту на бизонов, те после летнего выпаса обросли жирком, а шкуры их покрылись мягким мехом, весьма подходящим для шитья тёплых зимних одежд.

Далеко вперёд была выслана группа разведчиков, они внимательно изучали окрестности, несмотря на то, что ехали по охотничьим угодьям шайенов, с которыми дакоты уже давненько закопали военный топор. Такая осторожность была вполне оправдана, в те края часто заезжали пауни, а также воины племени кангитока. Так что никак нельзя было терять бдительности, поскольку стада бизонов могли привлечь врагов.

Во главе разведчиков двигался Жёлтый Камень, за ним ехали гуськом Длинное Копьё, Ловец Енотов, Орлиные Когти и юный Ва ку'та, которого отец стал обучать ремеслу воина. Жёлтый Камень придержал свою лошадь, поднял левую руку, чтобы все едущие за ним всадники тоже остановились. Какое-то время они молча прислушивались. Вдали раздавался глухой топот.

— С севера идёт стадо бизонов, — предположил Ловец Енотов.

— Да, это бизоны, — подтвердил Жёлтый Камень. — Но почему они бегут? В это время дня им полагается щипать траву!

— Хо! Пусть только мои братья посмотрят! — воскликнул Длинное Копьё. — Это от бизонов убегают антилопы!

Разведчики с интересом развернулись на северо-запад. С севера на юг быстрее ветра неслось стадо антилоп. Изящные животные совершали великолепные прыжки по прерии, как-будто им грозила огромная опасность. Быстрые антилопы значительно опережали стадо бизонов, которые бежали вслед за ними, вздымая тучи пыли.

— Странно, антилопы и бизоны бегут в открытую сухую прерию из мест, где есть вода, — заметил Ловец Енотов.

— Видно, кто-то их вспугнул, — вставил Орлиные Когти.

— Надо проверить, кто это пугает животных, — отозвался Жёлтый Камень. — Ва ку'та! Сейчас же возвращайся к нашим и предупреди их, чтобы были настороже.

Юноша, не проронив ни слова, развернул мустанга, хлестнул его арканом и помчался на восток. Жёлтый Камень подал знак разведчикам и они направились на север. Вскоре антилопы и бизоны скрылись за южным горизонтом. Поднятые ими тучи пыли стали понемногу опадать.

— Хо! А ведь за бизонами никто не гонится! — удивился Орлиные Когти.

— Значит, не охотники их вспугнули, — произнёс Жёлтый Камень. — Звери бежали с севера, а оттуда могли подойти кангитока. Возможно, они наткнулись на шайенов и теперь воюют с ними.

Разведчики поторопили коней, чтобы побыстрее въехать на широкую возвышенность, закрывающую северный горизонт. Вскоре они оказались там, перед ними раскинулась равнина. И здесь они осадили своих мустангов, поражённые неожиданным зрелищем.

По прерии ехали длинной вереницей большие тяжёлые фургоны, крытые белым полотном, натянутым на высокие дуги, что были укреплены по бокам фургонов. То были фургоны конестога и так называемые «шхуны прерии», их использовали белые колонисты для путешествий на Дикий Запад. В каждый фургон было впряжено по пять-шесть пар волов, мулов либо лошадей.

Разведчики вахпекутов в угрюмом молчании следили за продвижением обоза. Они не были удивлены, что белые люди передвигаются по местам постоянного жительства индейцев, что были определены для них правительством Соединённых Штатов. Со времён захвата Техаса в 1845 году и открытия золота в Калифорнии в 1848 году десятки тысяч искателей золота, колонистов, торговцев и трапперов вторгались как в южную часть Великих Внутренних равнин, так и в северную. Одни двигались в Техас по дороге на Санта-Фе, другие, охваченные золотой лихорадкой, либо привлечённые богатствами Орегона, странствовали по Калифорнийской и Орегонской дорогам. Правда, раньше колонисты отправлялись в опасное путешествие поодиночке либо малыми группами, состоящими всего из нескольких фургонов, теперь же они передвигались большими обозами, насчитывавшими сотню, даже две, фургонов. Двигались они организованно, сильные, вооружённые, не обращая внимания на протесты индейцев. По этой причине руки разведчиков вахпекутов судорожно обхватили рукояти палиц и ножей.

— Проклятые заросшие рты и здесь нас преследуют! — гневно проговорил Орлиные Когти.

— Мало им, что выгнали нас из родимой Миннесоты! — добавил Длинное Копьё.

— Верно, много чего хорошего везут они в своих фургонах, — заметил Ловец Енотов. — Мы ещё не закопали военного топора!

Глаза Жёлтого Камня грозно блеснули, но через минуту он произнёс:

— Слишком их много!

Обоз тем временем удалялся на северо-запад, в сторону реки. Во главе его ехали вооружённые следопыты и проводники. По обеим сторонам длинной колонны фургонов тоже можно было заметить вооружённых мужчин. В конце двигалось большое стадо коров. Вскоре выяснилось, что обоз вели опытные, предусмотрительные люди, поскольку, едва следопыты заметили на вершине возвышенности нескольких индейцев верхом, как фургоны, не прекращая передвижения, стали образовывать четыре каре. Вслед за этим каре сформировались в квадратный военный порядок, и в середину его загнали стадо. И лишь создав такую огромную защитную позицию, обоз остановился.

— Они нас заметили! — воскликнул Длинное Копьё.

— У них опытный проводник, — одобрительно заметил Жёлтый Камень.

— Что будем делать? — спросил Ловец Енотов.

— Раз они нас заметили, подождём? Посмотрим, что они будут делать, — решил Жёлтый Камень.

В эту минуту из-за баррикады фургонов выехали двое белых всадников. Не спеша приближались они к возвышенности, подымая вверх в знак приветствия правые руки, и остановились в нескольких шагах от вахпекутов.

Лица у индейцев стали как каменные, и только глаза внимательно оглядывали пришельцев. Оба белых были одеты в кожаные куртки, отделанные по плечам и на рукавах бахромой, во фланелевые рубашки и в голубые джинсы, любимую одежду людей с равнин, джинсы были заправлены в высокие ботинки. На головах у них были широкополые фетровые шляпы, на шее повязаны банданы, разноцветные платки, которые, если подымалась пыль, защищали нижнюю часть лица и нос.

Белые оказались хорошо вооружёнными. Пояса с револьверами, за брючные ремни заткнуты ножи. С правой стороны седла свисала длинная кобура, из неё высовывался приклад карабина. Индейцы охватили всё это одним взглядом и в молчании ждали. Один из белых обратился к ним на языке жестов:

— Мы приветствуем красных братьев!

Жёлтый Камень медленно поднял вверх руку в знак приветствия, однако на лице его не дрогнул ни единый мускул.

— Приглашаем наших красных братьев на кружку кофе и трубку, — снова начал белый по-английски, подкрепляя свои слова жестами.

Жёлтый Камень, как-будто не слыша приглашения, ответил на ломаном английском, тоже помогая себе жестами:

— Белые люди передвигаются по охотничьим землям индейцев и вспугнули бизонов, на которых мы охотились.

Белые обменялись понимающими взглядами, и один из них произнёс:

— Мы не охотились на бизонов, они сами убежали, увидев нас. Нам известно, что мы находимся на охотничьих территориях дакотов, и поэтому дадим красным братьям подарки, чтобы возместить ущерб. Пусть красные братья поедут с нами к фургонам.

Второй белый всё это время внимательно вглядывался в Жёлтого Камня, и, наконец, обратился к нему:

— Не узнаёшь меня, Жёлтый Камень?

Жёлтый Камень вздрогнул, услышав своё имя, вперился взглядом в лицо белого и только теперь узнал его. То был офицер из форта Риджли. До восстания Жёлтый Камень частенько бывал в форте, а офицер приезжал в агентство санти дакотов.

— Хо! Капитан Кертис! — воскликнул Жёлтый Камень. - Одежда у тебя другая. Значит, синие мундиры сопровождают обоз?

Кертис, рассмеявшись, возразил:

— Ошибаешься, Жёлтый Камень! Я попросту ушёл из армии. После восстания в Миннесоте мне пришлось долго залечивать раны, полученные от твоих братьев санти дакотов. Помнишь нападение на форт Риджли? Ты тоже был там, только по другую сторону баррикад, но я на тебя не сержусь. У индейцев своя правда, а у белых — своя. Военный топор разрешил спор, а я бросил службу в армии. Сейчас вожу обозы белых на Дикий Запад, в Орегон. Подъезжайте к нашим фургонам, мы дадим вам отступного.

— Хо! Мы давно знакомы друг с другом, поэтому подъедем к фургонам белых людей, — решил Жёлтый Камень.

Другие разведчики не вмешивались в разговор, теперь же по знаку Жёлтого Камня они двинулись вслед за ним в сторону обоза, всё ещё стоящего в оборонном порядке. Вскоре они уже находились рядом с фургонами. Здесь оба белых спешились, индейцы тоже соскочили с мустангов, после чего вошли вслед за Кертисом внутрь. Толпа мужчин, женщин и детей боязливо окружила индейцев, большинство колонистов впервые встретилась с кочевниками Великих равнин. Их возбуждение ещё возросло, когда Кертис объявил им, что это — санти дакоты из Миннесоты, а Жёлтый Камень — один из вождей кровавого восстания. Среди участников похода не оказалось выходцев из Миннесоты, и поэтому все безо всякой ненависти, а даже с восхищением воззрились на полуобнажённых молчаливых воинов.

По приказу Кертиса расстелили на земле попоны, Кертис пригласил индейцев садиться и сам уселся напротив них в окружении проводников.

На лицах Жёлтого Камня и его товарищей по-прежнему сохранялось каменное выражение, и только глаза их бросали незаметные, любопытствующие взгляды. Они сразу же определили, что в обозе, кроме колонистов, находятся ещё и торговцы. Принадлежащие им фургоны нетрудно было отличить от фургонов конестога, они были похожи на громадные, высокие, деревянные сундуки, покрытые сверху плотно прилегающим белым полотном. В эти тяжело нагруженные экипажи, обычно называемые «фрахтами», бывало, впрягали и до десяти пар мулов. При виде того, что в обозе в качестве тягловых животных преобладают мулы, индейцы испытали немалое разочарование, поскольку мулы для них были далеко не так притягательны, как кони. Разведчики также подсчитали, что в обозе находится более сорока белых мужчин и раза в два больше женщин и детей. Кроме белых, были ещё там негры — погонщики мулов. В толпе белых лишь несколько мужчин производили впечатление людей, хорошо знакомых с суровыми условиями жизни на Великих равнинах, это угадывалось по их манере одеваться по индейскому обычаю, что было весьма практично. Остальные, вероятно, впервые совершали такое путешествие.

Кертис хорошо был знаком с обычаями индейцев, а потому не спешил начать беседу. Он предпочитал, чтобы они как следует подсчитали количество колонистов, разглядели, как хорошо они вооружены, это должно было охладить желание ссоры, если таковое имелось. Действительно, как явная сила обоза, так и преобладание мулов и волов говорили в пользу белых. Прежде всего, индейцы были падки на коней, те в их кочевой жизни играли необычайно большую роль.

Пока индейские разведчики приглядывались к белым пришельцам, Кертис подозвал нескольких человек и повёл с ними приглушённый разговор. Те покивали головами в знак согласия и тут же удалились к своим фургонам. Только тогда Кертис обратился к индейцам:

— Я сообщил моим белым братьям, что мы находимся на охотничьих территориях красных братьев. Мы рады принимать у себя воинов могучих дакотов. Я сказал им также, что мы, сами того не желая, спугнули стадо бизонов, на которых собирались охотиться наши красные братья. Мы все выражаем сожаление по этому поводу и хотели бы возместить ущерб. Мои белые братья сейчас принесут ценные подарки. А взамен мы просим у наших красных братьев позволения обозу пройти по земле дакотов.

Индейцы обожали длинные, цветистые речи, а потому сосредоточенно выслушали Кертиса. Когда тот умолк, Жёлтый Камень, выждав с минуту, промолвил:

— Белый Отец из Вашингтона, подписывая договоры с индейцами, всегда обозначает на говорящей бумаге, что они будут обязывать белых и индейцев до тех пор, пока трава растёт и реки текут. Несколько лет назад Белый Отец определил Индейскую территорию, она существует только для индейцев. И вот опять вооружённые белые люди сначала вторгаются силой на Индейскую территорию, спугивают и убивают дичь, уничтожают деревья, а потом просят у индейских воинов позволения пройти.

Орлиные Когти, нахмурив брови, добавил:

— Белые люди всегда так поступают. Сначала забирают то, что им понравится, а потом зовут индейцев на переговоры и подписание договоров. У белых людей два языка, санти дакоты хорошо это на себе почувствовали.

Кертис выслушал эти отповеди и, когда индейцы умолкли, ответил:

— Много справедливого заключено в словах моих красных братьев. Многие белые протестуют против насилия, совершаемого по отношению к индейцам. Мы тоже не желаем вам ничего плохого. Я со своими товарищами хочу только одного — спокойно добраться до Орегона. Если бы мы были птицами, то перелетели бы по воздуху, чтобы не беспокоить красных братьев, дакотов. Однако Великий Дух не даровал нам крыльев, и потому мы вынуждены передвигаться по земле. Мы вознаградим красных братьев за согласие подарками. Мои братья их уже несут!

Белые трапперы разложили на земле перед индейцами несколько штук хлопчатобумажных узорчатых тканей, коробочки со стеклянными бусами для украшения одежды, иголки, нитки, несколько одеял, топоры, табак, сахар, а торговцы добавили от себя три ружья, бочонок пороха, олово и устройство для отливки пуль. Сверх того, каждый из пятёрки индейских разведчиков получил по ножу и трубке, а также по кисету с табаком.

Лица санти дакотов прояснились при виде этих ценных подарков. Женщины принесли кувшин с холодным кофе и бисквиты, мужчины достали трубки и табак. Белые торговцы настойчиво поглядывали на Жёлтого Камня и шёпотом о чём-то переговаривались, пока, наконец, один из них не подошёл к Жёлтому Камню и не заговорил:

— Раз мы подружились, так теперь можно и поторговать.

— Нам нечего продавать, — возразил Жёлтый Камень, удивлённый таким предложением.

— Достаточно будет какого-нибудь пустяка в память о нашей встрече, — ответил торговец. — Вот, могу купить хотя бы твоё ожерелье!

Говоря так, он указал рукой на золотой амулет, висящий на шее Жёлтого Камня.

Глаза Жёлтого Камня блеснули обидой. Амулет был для него святыней, ведь он получил его от своего деда, шамана Красного Пса, когда тот давал ему его первое имя, и он носил его с тех пор не снимая. По словам шамана, колдовской жёлтый камень был заклят духами ненавистью к белым. С тех пор от одного вида колдовского камня белых людей охватывала безумная алчность, толкающая их на всё, вплоть до преступления. Жёлтый Камень никогда не расставался со своим амулетом, ненависть к белым перешла из камня в его сердце. Но сейчас ему пришло в голову, что это чары, заключённые в жёлтом камне, подтолкнули торговца сделать предложение, поэтому он укротил свой гнев и спокойно ответил:

— Ожерелье это колдовское и не продаётся.

— Так, может, ты хоть скажешь, откуда ты взял этот камень? — настаивал купец, не смущаясь отказом.

В эту минуту к ним подошёл второй торговец, достал из кармана плоскую бутылку и подал её Жёлтому Камню со словами:

— Выпей огненной воды, красный брат, и тогда легче вспомнишь, где можно найти такие колдовские камешки!

Видя всё это, Кертис гневно нахмурил брови. Он не одобрял подпаивания индейцев, те очень поддавались действию алкоголя, а под его влиянием становились невменяемыми. Тем не менее, не в его силах было запретить торговцам угощать индейцев водкой. Правда, постановление о взаимоотношениях с индейцами 1834 года запрещало продажу спиртного индейцам, однако само правительство много лет назад нарушило положение о том, что этот край принадлежит одним индейцам. Так кто же мог запретить торговцам торговать с индейцами?

А тем временем алкоголь приносил большие доходы. Много лет торговцы тайно проникали в Край Индейцев, приучая их к питью огненной воды. Незнакомые до этого со спиртным, индейцы быстро напивались и торговцы, используя это обстоятельство, разбавляли речной водой самую дешёвую водку, а, чтобы придать соответствующую крепость, добавляли в неё красный перец, сок жевательного табака и патоку. После всех этих манипуляций водка становилась едва ли не ядом. Индейцы быстро привыкали к пьянству, а бойкие торговцы пользовались этим, платя квартой водки за обработанную бизонью шкуру.

Тем не менее, на этот раз жаждущих обладания золотом торговцев постигло разочарование. Жёлтый Камень, Длинное Копьё и Орлиные Когти принадлежали к членам «Сломанных Стрел», а тех обязывала строгая дисциплина. Ещё в резервации они боролись с пьянством, ширящимся среди санти дакотов, отдавая себе отчёт, какие пагубные последствия несёт за собой употребление спиртного. Это ведь пьяницы провоцировали ссоры и кровавые стычки, насиловали среди бела дня, даже не скрываясь. Женщины под действием алкоголя плакали, причитали, забрасывали детей и мужей. Пьяных рвало, а потом они валялись в собственной блевотине. Следствиями потребления спиртного были утрата здоровья, упадок морали и нищета.

К удовольствию Кертиса, опасавшегося непредсказуемых последствий угощения огненной водой, Жёлтый Камень с отвращением оттолкнул руку, протягивающую ему фляжку, и произнёс:

— Огненная вода глушит разум. Белый человек хочет напоить индейца, чтобы завладеть колдовским жёлтым камнем. Ничего из этого не выйдет! Хочешь торговать? Хорошо, можем поторговаться. Давай пять коротких ружей, пояса и боеприпасы.

— Ты хочешь получить целых пять кольтов с поясами и амуницией за один амулет? — оскорбился торговец.

— Я же сказал, что амулет не продаётся! Но я дам тебе два жёлтых камня за пять коротких ружей, — ответил Жёлтый Камень, меря возбуждённых торговцев презрительным взглядом. У него ведь было несколько золотых самородков, которые он случайно нашёл в ручье, когда был в Чёрных горах. Для него это были лишь колдовские жёлтые камни. Но разве это не была самая сильная месть духов алчным белым людям, что за колдовское золото они отдавали индейцам, вопреки самим себе, скорострельное оружие?

— Ты в самом деле хочешь заплатить золотом? — лихорадочно спрашивал торговец.

— Принеси короткие ружья, и убедишься, - ответил Жёлтый Камень.

Купцы в волнении побежали к своим фургонам, а Кертис обратился к Жёлтому Камню:

— Я рад, что ты отказался пить огненную воду. По старой дружбе скажу тебе, что огненная вода несёт много бед.

— Тем не менее, белые люди спаивают индейцев, — с горечью возразил Жёлтый Камень.

— Не все белые люди плохие и не все желают индейцам зла, — ответил Кертис. — И чтобы доказать это, скажу ещё, что Жёлтому Камню не следует показывать белым людям золотого ожерелья. Ему это грозит большой опасностью.

— Жёлтому Камню об этом известно, но совет твой дружественный, — признал Жёлтый Камень и мимолётно улыбнулся, утратив на секунду каменное выражение лица.

Колонисты с тревогой поглядывали на торговцев, несущих кольты и боеприпасы, большинство из них не поняло сути торга, ведшегося на ломаном английском с помощью языка жестов. Жёлтый Камень тем временем с видом знатока осматривал кольты, демонстрируя, что это оружие ему знакомо. Затем он проверил коробку с патронами и только тогда отвязал мешочек, привязанный к поясу набедренной повязки. Он вынул из него два немаленьких самородка и подал их торговцу со словами:

— Вот твоё золото, которого ты так желаешь. Ты хочешь иметь золото, а санти дакота необходимо оружие. Посмотрим, что кому больше пригодится.

Говоря это, он дал знак своим людям, чтобы они забрали предложенный колонистами выкуп.

— Слушай, краснокожий, скажи, где ты нашёл золото, и мы сделаем тебя богатым человеком, — воскликнул торговец, не отводя жадного взгляда от мешочка, висящего на поясе индейца.

— Тебе этого не понять, белый человек, мне дали его духи, — ответил Жёлтый Камень и, повернувшись к Кертису, прибавил:

— Жаль, что ты ушёл из синих мундиров, мало там порядочных людей. А теперь отправляйся в дорогу! Обозу, который ты ведёшь, с нашей стороны ничего не грозит.

Дата добавления: 2015-07-26