VIII. Бегство

Вереница всадников и вьючных лошадей споро продвигалась по холмистой прерии. На волокушах, которые тянули лошади, на узлах сидели женщины и дети, а кое-где с сёдел свисали индейские колыбели с грудными младенцами. По обеим сторонам кавалькады бежала свора собак. Во главе колонны ехали двое вооружённых воинов, то были Медвежья Лапа и Сломанное Весло. Позади вьючных лошадей двигалась охрана, ведомая Жёлтым Камнем.

Минуло уже три месяца со времени начала бегства из резервации в Миннесоте. В пути Жёлтый Камень объединялся с другими группами санти дакотов для того, чтобы нападать на фермы белых, расположенные на западных границах Миннесоты, эти места до сих пор не были тронуты войной. И хотя восстание потерпело поражение, на территории Дакоты и на границах Миннесоты огонь борьбы не погас. Во время одной такой вылазки Жёлтый Камень забрался далеко на восток вглубь Миннесоты, до Сент-Пола.

Санти дакоты долго кружили вокруг Миннесоты, часто даже довольно надолго поселялись на захваченных фермах, ведь до сих пор они вели полуосёдлый образ жизни и зимы проводили в своих селениях. Открытые пространства равнин и манили их, и одновременно пугали своей бескрайностью. Страх санти дакотов перед новой жизнью усугубляло ещё то обстоятельство, что они расстались с полуосёдлым образом жизни зимой, когда в этой части Великих равнин не было бизонов, те должны были появиться здесь лишь с наступлением весны. Замёрзшая трава, прикрытая шапками снега, не могла служить хорошим пропитанием для мустангов, и они становились не так выносливы во время дальних путешествий. Потому санти дакоты и блуждали в пограничных областях в ожидании весны.

Когда на земле и в небе появились первые признаки наступающей весны, под ногами беглецов загорелась земля. Две армии белых американцев двинулись на территорию Дакоты для того, чтобы покарать «бунтовщиков». Одну из них, состоящую из трёх тысяч трёхсот солдат, вёл новоназначенный бригадный генерал Сибли. Он покинул Верхнее агентство в резервации и направился на юго-восток. Второй, несколько менее многочисленной армией, командовал бригадный генерал Альфред Салли. Обе армии описали две большие дуги, намереваясь захватить в клещи раздувающих на западных рубежах Миннесоты пламя войны санти дакотов.

Прознав, что правительство Соединённых Штатов послало на территорию Дакоты две армии, Малый Ворон постарался убедить тетон дакотов принять участие в войне, но безуспешно.

А тем временем Сибли и Салли напирали всё сильней, однако стычек случалось не так много, поскольку санти дакоты на своих гибких, проворных мустангах двигались гораздо быстрее. Даже таща за собой целый табор, они умело вырывались из клещей, в которые их пытались захватить армии белых.

Увидев, что в конце концов им придётся уступить превосходящим силам белых, Малый Ворон и Шакопи проскользнули между армиями Сибли и Салли в направлении канадской границы, другие же группы санти дакотов начали отступать к западу в открытую прерию.

Жёлтый Камень вместе со своей группой двигался по южному окончанию Южной Дакоты. Непосредственной целью их путешествия была местность под названием Плохие Земли, там, в обрывистых, сухих оврагах, лишённых какой-либо растительности, нетрудно было скрыться. Он был уверен, что белые солдаты не осмелятся углубиться вслед за ним в эту дикую, негостеприимную местность. За Плохими Землями лежали Чёрные горы, в легендах индейцев они считались таинственной страной духов. Именно в возвышающихся над бескрайними равнинами Чёрных горах Жёлтый Камень и рассчитывал остановиться на длительный отдых, так необходимый и измученным лошадям, и доведённым до последних границ терпения людям. В Чёрных горах беглецов, наконец, перестал бы мучить призрак голода, что всю зиму гонялся за ними по прерии. В Чёрных горах хватало дичи и медведей. В глубоких, поросших лесами каньонах и ущельях даже зимой можно было встретить одиноких бизонов, которые, Бог знает почему, облюбовали Чёрные горы в качестве кладбища. Уже неспособные совершать далёкие путешествия бизоны, чуя, что приходит конец, обычно искали последнего пристанища в этих тихих горных ущельях, где не бывали люди. В Чёрных горах можно было раздобыть жердей для возведения типи, а во время кочевья жерди использовались в качестве волокуш.

Чёрные горы стали для вахпекутов желанной целью двухмесячного кочевья, тем не менее от Чёрных гор их отделяла ещё река Миссури и трудные для преодоления Плохие Земли, да к тому же несколько дней за ними следом двигался американский кавалерийский отряд, поэтому Жёлтый Камень то и дело тревожно оглядывался назад.

Жёлтый Камень остановился на небольшом пригорке и долго всматривался в пространство на восходе… Наконец, он высмотрел движущиеся вдалеке чёрные точки. Это преследующие их группу кавалеристы как раз въехали на возвышенность, чтобы вскоре вновь исчезнуть в очередной впадине. Жёлтый Камень гневным жестом повернул мустанга, хлестнул его арканом. Мустанг рванул с места и, только пронесясь две мили, догнал арьергард своей кавалькады.

— Всё ещё за нами гонятся? — сразу же спросил его Длинное Копьё.

— Гонятся, и прилично приблизились, — ответил Жёлтый Камень. — Если мы остановимся на ночлег, они точно нас догонят.

— Ночью не видать следов, и белым солдатам тоже придётся переждать, пока не рассветёт, — заметил Ловец Енотов.

— Сколько их, солдат? — спросил Та-Тунка-Сках.

— Больше, чем у нас воинов, — ответил Жёлтый Камень.

— Придётся нам ехать всю ночь, — вздохнул Длинное Копьё.

— Если не дать мустангам отдохнуть, они скоро начнут падать, — возразил Два Шрама.

— Женщины и старики очень устали, а дети плачут от голода, — прибавил Парящая Птица.

— Разделите между детьми остатки пемикана, — приказал Жёлтый Камень. — Пусть жуют по дороге и успокоятся, а остальным придётся поголодать.

— Лучше уж нам умереть с голоду, чем от ножей белых солдат, — произнёс Длинное Копьё. — Белые солдаты убьют нас всех, если только догонят!

Жёлтый Камень нахмурил брови, напряжённо над чем-то раздумывая, затем высказался:

— Мои братья правильно говорят. Если мы побежим дальше, то упадём от голода, а если солдаты нас догонят, они нас убьют. Терять нам нечего, надо попробовать их задержать.

— Ничего у нас не получится, ты сам говорил, что их больше, чем нас, — не согласился с ним Та-Тунка-Сках.

— Может быть, нам удастся отобрать у них лошадей, — предположил Жёлтый Камень. — Тогда им пришлось бы прервать погоню, а мы были бы спасены.

— Хо! И верно, стоит попробовать, скоро уже вечер, - одобрил Длинное Копьё.

Помрачневшие лица воинов посветлели, надежда поселилась в их сердцах. С признательностью смотрели они на Жёлтого Камня.

— Позовите Медвежью Лапу и Сломанное Весло, остальные пусть едут дальше, — приказал Жёлтый Камень.

Парящая Птица подстегнул мустанга арканом. Не успели они проехать полмили, как Медвежья Лапа и Сломанное Весло подъехали к арьергарду. Жёлтый Камень немедленно открыл совещание:

— Погоня уже опасно к нам приблизилась, а наши кони устали. Необходимо заставить солдат свернуть с дороги. Когда настанет ночь, солдаты станут на ночлег, а мы попробуем забрать у них лошадей. Кто из моих братьев пойдёт со мной?

Все воины высказали полную готовность идти с ним, поэтому Жёлтый Камень смог выбрать шестерых самых молодых, самых опытных и самых лучших всадников. То были Длинное Копьё, Красный Кедр, Парящая Птица, Два Шрама, Сильная Рука и Малая Звезда. Жёлтый Камень отдал распоряжения:

— На время моего отсутствия группой будет руководить Та-Тунка-Сках. Пусть Та-Тунка-Сках разделит между детьми остатки пемикана и едет всю ночь дальше. Если мы рано утром не вернёмся, переправляйтесь на другой берег Миссури и только там остановитесь на отдых. Ты всё понял?

— Да, я знаю, что делать, — подтвердил Та-Тунка-Сках.

— Мне и моим братьям мустанги не понадобятся, заберите их с собой. Мы притаимся в прерии, а ночью попробуем подобраться к белым. Если нам удастся спугнуть лошадей, тогда мы спасены.

Семеро воинов спешились с мустангов, а остальные поехали дальше на запад. Когда группа беглецов скрылась за горизонтом, Жёлтый Камень с товарищами оставили дорогу, заметая за собой следы, и притаились в лощине.

Время шло. На исходе дня тучи на небе разошлись, на западе у линии горизонта золотом и пурпуром загорелось заходящее солнце. На востоке синеватая дымка окутала землю.

Затаившиеся в лощине санти дакоты не отводили глаз от востока. Время от времени кто-то из них прикладывался ухом к земле и слушал. Наконец, склонившийся к земле Длинное Копьё поднял голову и воскликнул:

— Хо! Слышу топот копыт!

Жёлтый Камень на четвереньках пробрался на край лощины и долго всматривался вдаль, но ничего не мог высмотреть в предвечернем тумане, всё больше охватывавшем восточную часть степи. Тогда Жёлтый Камень прикрыл глаза и вслушался. Прошло немало времени, когда он спустился на дно лощины и сообщил:

— Приближаются, лошадей много, это погоня!

Вскоре вдали замаячили фигуры всадников. Они проехали в каких-то двадцати шагах от лощины, в которой притаились индейцы. Ясно было слышно лошадиное фырканье, говор солдат. Всадники замедлили темп. Поскольку оставленные санти дакотами следы были уже не видны в темноте, значит, они искали место для ночлега. Когда вереница всадников миновала лощину и удалилась на запад, Жёлтый Камень с товарищами выбрались из укрытия и скрытно двинулись вслед за кавалеристами. Через полмили солдаты остановились у маленького ручейка, существовавшего только во время больших дождей. Сейчас он был наполнен мутной водой от тающего снега. Сумерки уступали уже место тёмной ночи.

Длинное Копьё осторожно подкрался поближе к кавалеристам, те не ожидали ни малейшего подвоха со стороны спасающихся бегством санти дакотов. Кавалеристы расседлали коней, напоили их из ручейка, затем начали устраиваться на ночлег. Кое-кто бродил по берегу ручейка в поисках одеревеневших кустов шалфея для костра. Вскоре костёр уже пылал. Солдаты приступили к скромному ужину, а лошадей погнали пастись в прерию. Табун сторожили двое вооружённых часовых.

Укрывшись в невысокой траве, Длинное Копьё не отрывал глаз от солдат. По его подсчётам, их было около пятидесяти. Когда костёр уже начал гаснуть, Длинное Копьё вернулся к своим. Жёлтый Камень внимательно выслушал его рассказ, после чего заметил:

— Солдаты ведь тоже устали, гоняясь за нами уже несколько дней. К утру бдительность часовых ослабнет. Перед самым рассветом мы обезвредим тех, кто охраняет лошадей, и уведём табун.

— Лошади нам очень нужны, наши совсем уже падают от усталости, — вступил в разговор Длинное Копьё.

— Что мы, не сможем увести коней? — буркнул Красный Кедр.

— Если мы сможем оседлать сунка вакан, остальных мы легко погоним перед собой, — добавил Парящая Птица.

— Мне это известно не хуже вас, я потому и пошёл в эту вылазку, — ответил Жёлтый Камень. — А теперь отдохнём немного, ещё не известно, что может случиться.

Семёрка вахпекутов молча сидела в мокрой траве, их страшно мучил голод. Уже давно лишь один раз на дню женщины делали навар из кусочков бизоньих шкур, это и была их еда, а в последние два дня не было и этого, они без передышки бежали от белых солдат. Но сейчас никто из них не думал о голоде, индейские воины всегда шли на бой с пустым желудком, в этом случае быстрее заживали раны.

Шёл час за часом. В разрывах туч светили звёзды. Ночь, казалось, тянулась бесконечно. И всё-таки, наконец, небо на восходе слегка посветлело, звёзды побледнели.

— Ну, к делу, скоро рассветёт, — прошептал Жёлтый Камень.

Воины поползли цепочкой по траве вслед за Жёлтым Камнем. Стоянка кавалеристов была совсем уже близко, слышно было конское ржание. Жёлтый Камень дал знак, чтобы воины остановились, поднял голову над травой.

Костёр погас, видимо, не хватило кустов шалфея. У самого ручья виднелись фигуры спящих кавалеристов, положивших головы на сёдла. Рядом с ними в козлах стояли карабины. Неподалёку от кавалеристов паслись лошади, их охраняли двое часовых. Из-за густого тумана невозможно было различить, расставлены ли часовые по другую сторону бивака, но для Жёлтого Камня это уже не имело значения. Всё его внимание сосредоточилось на лошадях и двоих часовых. Они отстояли друг от друга на некотором расстоянии, отгораживая табун от открытой прерии, в то же время между табуном и биваком стражи не наблюдалось. Один из часовых стоял спиной к лошадям, сжимая обеими руками дуло карабина, упиравшегося прикладом в землю. Голова его слегка склонилась вниз, он явно дремал. В нескольких шагах от него сидел, съёжившись, второй часовой, его взор был устремлён в небо.

Жёлтый Камень быстро оценил ситуацию, затем склонился к своим товарищам и частью шёпотом, частью знаками передал им следующее:

— Я беру на себя сидящего часового, а Длинное Копьё — другого. Когда остальные мои братья увидят, что мы их обезвредили, Сильная Рука, Малая Звезда и Два Шрама отгородят лошадей от бивака, а Парящая Птица и Красный Кедр подойдут к табуну со стороны степи. По крику совы все приближаются к лошадям. Нам необходимо сесть на тех лошадей, что находятся с краю со стороны бивака, тогда мы сможем их всех отогнать в открытую прерию.

Жёлтый Камень тронул рукой Длинное Копьё за плечо и они поползли в сторону часовых.

Жёлтый Камень обогнул дремавшего стоя часового и теперь бесшумно приближался к присевшему кавалеристу. Тот всё ещё всматривался в небо. Жёлтый Камень оказался так близко к нему, что мог бы дотронуться до него рукой. Задержав дыхание, он стал подыматься с земли. Часовой инстинктивно почувствовал чьё-то присутствие за спиной и неожиданно обернулся, но Жёлтый Камень уже одним прыжком кинулся на него и схватил левой рукой за горло. Железная это, должно быть, была хватка, потому что часовой даже не охнул, когда нож вошёл ему в спину по самую рукоять. Жёлтый Камень ещё долго не убирал руки с горла противника. Наконец, тот дрогнул и упал на землю.

Жёлтый Камень присел рядом с мёртвым кавалеристом, чтобы его не мог заметить другой часовой, если бы он случайно посмотрел в ту сторону. Нападение было совершено так молниеносно и тихо, что не испугались даже ближайшие верховые лошади. Теперь взгляд Жёлтого Камня был прикован к часовому, что дремал стоя.

С минуту ничего не происходило. Жёлтый Камень уже начал беспокоиться, заметил ли Длинное Копьё расправу с часовым. И тут раздался свист стрелы, выпущенной из лука. Стоящий часовой вздрогнул, отступил на шаг, выпустил из рук дуло карабина, схватился за грудь и со сдавленным стоном опустился на землю. Не успел ещё Жёлтый Камень опомниться, как Длинное Копьё уже стоял на месте убитого часового, точно так же сжимая обеими руками дуло карабина.

Жёлтый Камень глубоко вздохнул. Оба часовых были обезврежены. Он поднял руки ко рту и через минуту прозвучал крик совы. Затем он поднялся и начал подкрадываться к пасущимся лошадям.

По условному знаку все вахпекуты собрались к табуну. Красный Кедр действовал смелее всех, оба они с Парящей Птицей считались мастерами в укрощении мустангов. Поэтому Красный Кедр первым оказался среди лошадей и опытным взглядом высмотрел себе жеребца. Он приближался к нему неспешным, уверенным шагом. Кавалерийские кони, очевидно, учуяли чужой запах индейцев, начали фыркать и сторониться, а жеребец поднял голову. Красный Кедр внезапным движением руки прикрыл ему ноздри. Жеребец нервно переступал с ноги на ногу, а Красный Кедр быстро перехватил ему нижнюю челюсть арканом, три раза дунул в ноздри и одним прыжком вскочил ему на спину.

— Тес, тес, тес… — тут же рядом успокаивал другую верховую лошадь Парящая Птица.

Конь отступал вбок, даже приседал на зад, однако Парящая Птица ухватился рукой за его гриву и тоже вскочил на него.

Жёлтый Камень тоже тем временем справился с выбранным конём и, держа его на аркане, не спускал глаз со стоянки солдат. В табуне начался беспорядок, лошади косили вбок, фыркали и ржали, их дразнил незнакомый запах индейцев. Естественно, что кое-кто из солдат проснулся, раздались тревожные возгласы.

Жёлтый Камень вскочил на коня, поднял правой рукой вверх ружьё и выстрелил в воздух. По этому знаку тишину раннего утра разорвали устрашающие, вибрирующие крики. Жёлтый Камень стегнул лошадь арканом и вахпекьюте криками и ударами арканов погнали табун.

В солдатском лагере тревожно прозвучала труба, загремели выстрелы из карабинов, однако табун несущихся лошадей уже исчезал в утренней дымке. Топот копыт и страшные крики индейцев постепенно затихали вдали.

Дата добавления: 2015-07-26