Прощай, старшина

Бормочет динамик с «тойоты»:

«Сдавайтесь, вы окружены…»

Бьют залпами гранатометы

сквозь черную ночь без луны.

- И это зовется войною!

Валяться в холодной пыли.

В России бы дело иное

мы летнею ночью нашли.

Костерчик бы вмиг разложили,

девчонки приникли бы к нам.

Ах, как бы, Серега, мы жили,

когда бы не этот бедлам!

Дувалы, дуканы, мечети,

душманы, сарбазы, муллы.

Ну есть ли еще на планете

такие тупые углы!

Подай-ка мне бинтик, Серега,

да ты не волнуйся, герой:

в плечо зацепило немного,

здесь это бывает порой.

Потише, Серега, я вижу,

не надо ползучих пугать:

пуская подберутся поближе –

им дальше потом убегать.

Хватило бы только патронов,

терпеть не могу штыковой.

И помни, что до батальона

ты должен добраться живой.

До чертиков все надоело,

со временем, может, поймешь…

Не трогай ты планку прицела:

с трех метров и так попадешь.

Ну что же, прощай, салажонок,

уложим передних – чеши.

Вернешься домой – для девчонок

меня у костра опиши.

Мол, был старшина один лютый,

измучивший вас, салажат.

Гранату бери для салюта.

Огонь! Ты пробьешься, солдат!..

1987.

ПУСТЫНЯ

Опять жара за шестьдесят,

пески взметнулись и висят.

И лезешь в бронетранспортер

как в полыхающий костер,

выхватывая из огня

боекомплект шестого дня.

А сколько их еще –

спроси пустыню.

Шесть дней назад

(сказал комбат)

разведка видела отряд:

прет от границы прямиком,

наверно, коротко знаком

с оазисами на пути.

И мы должны его найти.

А сколько их еще –

спроси пустыню.

Гудят вертушки день и ночь,

они хотели б нам помочь,

да разглядишь ли свысока

среди проклятого песка,

где разбежались и легли

десяток тех, что ближе шли.

А сколько их еще –

спроси пустыню.

Во флягах кончилась вода –

подбросят небом, не беда.

Беда, что бьют из кишлаков:

они чужие средь песков,

там богатеи правят всласть,

плевать им на Кабул и власть.

И сколько их еще –

спроси пустыню.

Шесть дней в песках искали тень,

седьмой удачный выпал день:

подул нам в лица наконец

не теплый ветер, а свинец –

с бархана, с гребня, с бугорка

ударили три ДШКа.

А сколько их еще –

спроси пустыню.

Пускай под семьдесят жара,

сегодня лучше, чем вчера.

Два взвода двинуты в обход,

их прикрывает третий взвод,

четвертый с пятым – на заслон,

гранатометный взвод – на склон.

А сколько их еще –

спроси пустыню.

Прошла минута или час,

какая разница для нас,

когда окончен разговор,

и тащишь в бронетранспортер,

перехвативши за приклад,

в тебя стрелявший автомат.

А сколько их еще –

спроси пустыню!

1986.

ПИЛОТЫ

Звезду электронной эстрады,

красавицу лет тридцати

на «точку» из Джелалабада

им выпало перевезти.

Она улыбается ярко,

по лесенке всходит в салон,

одетая в темный, немаркий,

но бархатный комбинезон.

Запущен движок вертолета,

ревет и вибрирует мир.

Оглядываются пилоты,

как будто она – командир.

Величественно и лукаво

певица кивает слегка,

вручая им сладкое право

нести ее под облака.

Отводят смущенные взгляды,

взлетают, в эфир говорят,

над рощами Джелалабада

с бесценною ношей парят.

Потом начинаются горы,

вершины близки и грозны…

Тревожнее переговоры,

которые ей не слышны.

«Как молоды летчики эти, -

певице подумалось вдруг. –

Здоровались, прямо как дети,

смущаясь касания рук…»

С улыбкою встала в салоне,

прошла, каблцчками стуча,

и две несравненных ладони

накрыли два юных плеча.

Но не оглянулись пилоты,

не вздрогнули, не напряглись.

И лишь впереди вертолета

какие-то искры зажглись.

С минуту стояла меж кресел,

вернулась в салон на скамью,

ругая свой жест – он из песен –

и чуткую душу свою.

На «точке» простилась надменно,

спустилась по лесенке в пыль

и гордо шагнула в военный

подъехавший автомобиль.

Пилоты плечами пожали:

проштрафились? Чем и когда?

Ведь даже, что их обстреляли,

не знала в салоне звезда.

Запущен движок вертолета,

ревет и вибрирует мир.

- Летим-ка к тому пулемету, -

сквозь зубы сказал командир.

1986.

Дата добавления: 2015-07-20