Эти последние две ночи (это только к концу ночи, к 3 часам), это было совершенно внизу.

Часто я не помню, но остается некий образ. Очень часто я помню образ Пандита Неру, образ Хрущева, образ конгресса в Африке, недавно образ в Бирме, образ Английского Двора…

Да!

Это ничто не означает, это только образ — что это значит? Я не имею ни малейшего представления.

Но все правильно!

Это должно означать, что ты ходишь в то место.

Но что в точности происходит, я совершенно не знаю.

Да, обычно помнят немного. Я приспособилась к этому: если я остаюсь (даже после того, как я встала), если я остаюсь достаточно спокойной и поглощенной в сознании моего сна (не «сна», но, во всяком случае, моей ночной деятельности), я снова нахожу это, оно возвращается — я снова переживаю это. Но обычно помнят только образ, как ты — нечто, что поразило и добралось до другой стороны.

В действительности люди очень, очень активны. Чтобы получить часть ночи, надо быть неподвижным (не только ментально: это должна быть всевышняя Неподвижность в этом великом вселенском Движении), это требует большой работы, очень, очень большой работы.

Как раз эти последние ночи я провела как бы ревизию всех этапов, через которые прошли мои ночи, прежде чем они стали такими, какими они есть сейчас — это потрясающе! Я начала работать над своими ночами в начале века, точно в 1900, шестьдесят четыре года тому назад, и число ночей, когда я не продолжала свою тренировку, совершенно минимально — минимально… Должно было быть какое-то препятствие или болезнь; но даже тогда происходило изучение другого рода. Помню (Шри Ауробиндо был здесь), я подхватила нечто вроде лихорадки при контакте с рабочими, одну из тех лихорадок, что грубо схватывает вас, мгновенно, и ночью у меня температура поднялась выше сорока градусов. Как бы там ни было, это было… И тогда я проводила свою ночь, изучая то, что люди называют «бредовым состоянием» — (смеясь) это было очень интересно! Я рассказывала это Шри Ауробиндо (он был там: я лежала на кровати, а он сидел рядом), я ему говорила: «Происходит вот что, а теперь вот то…» (такая, такая и такая вот вещь), это и вызывало у людей то, что доктора называют «бредом». Это не «бред»… Помню, что в течение часов я была атакована маленьким существами, витальными формами — мерзкими, отвратительными и такими злобными! Беспримерная жестокость. Они кучей бросались на меня, и мне надо было сражаться, чтобы отбрасывать их: они откатывались, снова нападали, откатывались, снова нападали… И так продолжалось в течение часов. И, естественно, в тот момент я имела всю силу и присутствие Шри Ауробиндо; и все же это длилось в течение трех-четырех часов. Тогда я подумала: «Что же должно твориться с бедными людьми, которые не имеют ни знания, которое я имею, ни сознания, которое я имею, ни силы, которую я имею, ни защитного присутствия Шри Ауробиндо — всех этих самых лучших условий.» Это должно быть ужасно, о!… В моей жизни никогда не было такого отвратительного.

Я подхватила все это в атмосфере рабочих. Потому что я не придала этому значения, это был «Фестиваль Рук», и я «единилась» с ними: я давала им пищу и принимала что-то, что они мне давали, то есть, была ужасная общность. И я принесла с собой все это.

Я долго была больна, несколько дней.

*

* *

(Немного позднее Мать снова начала раскладывать свои старые записи; в частности, попалась вот эта запись, которая датирована началом китайского нападения на северные границы Индии в 1962 году:)

Молчание, молчание. Пришло время для сбора энергий, а не пустой их траты в бесполезных и бессмысленных словах. Всякий, кто громко высказывает свое мнение по поводу сегодняшней ситуации в стране, должен понять, что его мнение не имеет никакой ценности и нисколько не может помочь Матери Индии вырваться из своих трудностей. Если вы хотите быть полезными, тогда, прежде всего, контролируйте себя и держитесь молчаливыми — молчание, молчание, молчание. Только в молчании может быть сделано нечто великое.

Это было написано как раз в то время, когда началась война; люди критиковали правительство, как если бы… Одному из них я написала лично: «Если бы вы были там, знали бы вы, что надо делать? Нет. Поэтому, если ты не знаешь, то и не имеешь права ничего говорить — молчи.»

Но ты знаешь, я заставляю себя ежедневно читать индийскую газету… Впечатление очень большого разложения.

Страны? О! Но она прогнила, мой мальчик! О, она в ужасном состоянии.

Но необычно то, что никого нет! Нет оппозиции, нет ничего.

(После долгого молчания) Это тот предмет, по которому я не говорю^[93], прежде всего, потому что, понятно, мы не занимаемся политикой; я приняла решение не заниматься политикой до тех пор, пока МЫ не будем ее делать, то есть будем иметь власть. Но, несмотря на это, со дня освобождения Индии (прошло уже семнадцать лет – семнадцать лет!), я не перестаю говорить: «Эти люди разорят страну. У них нет ни сознания, ни знания, ни воли, и они разорят страну.» И всякий раз, когда они делают очередную глупость, я повторяю одно и то же.

Сейчас страна разорена.

Голод гораздо хуже, чем тогда, когда говорили, что в стране «трагическая ситуация». Сейчас положение ужасное. Нечего есть; страна такая большая, так много необрабатываемых земель, так много безработных… и не хватает пропитания, чтобы прокормить всех! И они закрыли границы: пища перестала поступать из заграницы, не хватает пропитания для всех.

И, затем, не счесть числа глупостям, которые предлагались, чтобы выправить ситуацию! Это невероятно. И каждая глупость ухудшает ситуацию. Сейчас положение чрезвычайно серьезное.

Шри Ауробиндо говорил (он говорил мне это совершенно категорическим образом), что ничего не может быть сделано, пока МЫ не станем правительством — не так, что мы лично будем управлять (!), а должны быть люди, которые будут «воспринимать» и подчиняться. И он сказал, что ожидается, что в 1967 году не только в Индии, но и во всем мире правительства начнут воспринимать супраментальное Влияние. И, очевидно, ожидается, что до этого положение дел станет ЧРЕЗВЫЧАЙНО плохим… Оно уже достаточно плохое в мире: везде борьба, убийства людей повсюду — в Индонезии убито множество людей, на Кипре убито множество людей, в конце концов, это необъявленная война, но она везде.

И здесь, в Индии, ПОЛНАЯ коррупция — полная, до такой степени, что… Приведу тебе пример. Правительство вмешивается во все, невозможно и пошевелить пальцем без разрешения: невозможно выехать из страны, невозможно въехать, невозможно перевести деньги за границу, невозможно открыть лавку, невозможно… ничего, ничего, ничего, даже обрабатывать свое поле без разрешения. Они вмешиваются во все, что само по себе очень глупо. И затем, они делают предписания — чем больше предписаний, тем больше они порождают неподчинения, естественно.

Люди больше не возделывают землю, потому что это слишком сложно, и все налоги (они должны платить уйму налогов) отнимают больше, чем можно заработать. И поскольку не хватает пропитания, то, естественно, находятся индивиды, которые стараются делать все, чтобы продавать как можно дороже.

Ситуация, в которой находимся мы сами [в Ашраме], эта трудность идет именно от этого — от вмешательства правительства во все: оно вмешивается во все, что его не касается и ставит палки в колеса везде, действительно везде. У меня куча примеров, ежеминутных доказательств — есть все доказательства.

Так что есть две возможности: насилие или Трансформация. Насилие означает вторжение, революцию — это висит в воздухе, это может разразиться в любой момент. Правительство… Неру не многого стоил, но, во всяком случае, он представлял для народных масс определенный идеал (совершенно нежизнеспособный, но все же…). С его уходом с этим кончено; нынешний премьер-министр — человек с большой доброй волей, но у него нет характера: до такой степени, что при трудностях он заболевает — он заболевает! Он болен, он не может работать! Вот в какой ситуации мы находимся.^[94]

Здесь, в Пондишери, такая же грязь.

Но такое впечатление, что в такой стране, как эта, которая все же восприимчива, несмотря ни на что, если в такой стране появится великий человек (то есть с большими духовными качествами), то все за ним пойдут.

Конечно! Они присылали ко мне представителей, они присылали ко мне людей, чтобы спросить: «Что делать?».

Я им ответила: «Мне не хватает человека.»

Дата добавления: 2015-07-26