Марта 1964. Переживания

Как дела?

А у тебя?

Переживания…

Мне нечего сказать. Слишком много всего и слишком мало — слишком много вещей, деталей, бессчетные маленькие наблюдения, бессчетные маленькие изменения, но ничего сенсационного, ничего того, что рисует «прекрасную картину».

Но сначала я хотела бы спросить тебя, видел ли ты что-нибудь.

Я действительно что-то видел, но не думаю, что это очень интересно или собирательно. Было так, как если бы я путешествовал на грандиозном самолете, очень мощном, которому удалось оторваться от земли (и взлет доставил мне очень приятное ощущение). Он взлетел, но летел на бреющем полете, вот что было опасно. Сначала перед нами было достаточно открытого пространства, но мы летели очень низко, так что даже почти касались деревьев. Затем, внезапно, на пути возникли различные строения, в частности, была громадная башня, напоминающая церковный купол, очень черного цвета. Я не знаю, как это произошло, но самолет (или сила) вошел внутрь этой башни — это достаточно странно — и там внутри было совершенно темно; было только что-то вроде небольшого пролома в стене, и через этот пролом проглядывало голубое небо. Это кажется невероятным, но самолет пытался пролететь через этот пролом, и этот пролом начал покрываться очень толстым стеклом, которое мешало пролететь. Помню, что затем я взял какой-то острый инструмент и разбил это стекло, чтобы можно было пролететь. Мы пролетели, но пролом был слишком маленьким, чтобы смог пролететь весь этот громадный самолет. После этого все очень путано; я только помню, что в каком-то потайном месте было нечто вроде громадной золотой дароносицы, прекрасной — она была спрятана. А все остальное очень путано.

О, но это очень интересно…

(молчание)

Что касается меня, я видела только одно: утром 29 февраля я пробудилась (под «пробудилась» я подразумеваю «встала с постели») с сознанием, которое Риши Вед называли «прямым сознанием», то есть тем сознанием, которое приходит прямо от Всевышнего — это Сознание Истины по сути. Было абсолютно тихо и спокойно, но с неким суперощущением абсолютно «хорошего бытия». Хорошее самочувствие, безопасность — да, безопасность — неописуемый мир и покой, без контраста противоположностей. И это длилось около трех часов, непрерывно, прочно, без усилия (я не делала никакого усилия, чтобы удержать это состояние). У меня было только определенное восприятие, что это было то, что Риши называли сознанием истины и бессмертия, наряду с восприятием (скорее, это было наблюдение), достаточно ясным и точным, того, как это сознание стало «искривленным».

Я не пыталась иметь это переживание, я никогда о нем не думала — оно пришло как нечто массивное, и осталось. Но у меня было такое впечатление, что оно было индивидуальным: не было впечатление, что это нечто, что спустилось на землю. У меня было такое впечатление, что это нечто, что было мне дано, что было дано этому телу; вот почему я не придала этому большого значения. Такое впечатление, что это была милость, данная телу. И оно не уходило — не уходило, а постепенно вуалировалось… ты знаешь, этим хаосом работы, которая еще никогда не была такой хаотической и поспешной одновременно.^[46] Почти две недели это был какой-то ужас. Мы еще не вышли из этого ужаса. Это вуалировало, ДЛЯ МЕНЯ, то состояние. Но я ясно чувствовала, что это была вещь, ДАННАЯ этому телу.

Что касается медитации 29 февраля, то я заметила (я смотрела), я заметила, что почти еще за два дня до медитации атмосфера наполнилась сверканием белых звезд^[47]. И я видела это в течение трех дней. Во время медитации это стало особенно интенсивным. И это распространялось, это было повсюду.

Было так, как если бы не было ничего другого, кроме сверкающих точек — точек, сверкающих как алмазы. Это было так, как если бы алмазы сверкали везде, абсолютно везде. И это имело тенденцию идти сверху-вниз. И это длилось не часы, а дни; другие тоже видели это (а я никому ничего об этом не говорила) и спрашивали меня, что это было.

Но в этом не было ничего ошеломляющего, величественного или изумительного — ничего подобного, ничего эффектного, ничего такого, что дало бы ощущение «великого переживания» — очень тихое, но и очень, очень самоутверждающее. Очень тихое.

Когда это переживание кончилось, после выхода на балкон^[48], когда я вернулась с балкона, я спонтанно сказала: «Очень хорошо, подождем еще четыре года».^[49]

Нечто во мне ожидало… Не знаю, чего, но это не произошло — может быть, это вызвало бы беспорядок!

Это было очень тихим, очень мирным — очень тихим, особенно, очень тихим, ничего чудесного или удивительного, ничего подобного. Так что я сказала себе: «Что же, подождем еще четыре года, еще четыре года», но чего подождем, я не знаю… чего-то, что я ожидала, и что не произошло.

Но внешняя, материальная жизнь стала очень трудной — 3000 человек пришли из внешнего мира. Так что это породило нечто вроде путаницы в атмосфере, и эта путаница еще не развеялась.

(молчание)

От некоторых людей я слышала, что произошло изрядное число маленьких чудес, но я не слушала, это меня не интересует (люди говорят мне, но я где-то далеко). Это возможно: атмосфера была очень заряжена! В человеческом сознании это может вызывать мелкие явления — ряд мелких явлений, которые они называют «чудесными», но которые для меня по-детски простые и элементарные: это просто «способ, которым предстают вещи».

(молчание)

Твое видение… очевидно, это ментальное сознание мешало взлету — это очевидно. Но это не индивидуальное переживание: это коллективная вещь.

Это было очень черным, и это была церковь… как купол церкви. Но что это за золотая дароносица там была? Помимо прочего, она была очень миленькой; она была прекрасной, но она была спрятана.

Но это верно, так оно и есть.

Должно быть, это супраментальная реализация — скрытая, еще погребенная в Несознании.

Когда я увидел эту золотую дароносицу, все было очень путано, но там со мной кто-то был (я не знаю, кто это, я не видел его), и я спросил у него: «Вы видели эту прекрасную дароносицу?» Он ответил «нет», но я ЗНАЛ, что он ее видел. Тогда я понял, что если бы он сказал, что видел ее, тогда произошло бы что-то плохое ^[50], пришли люди или еще что; как бы там ни было, было важно, чтобы люди не знали, что он тоже видел ее.

Было важно, чтобы люди не знали, что дароносица там была.

(долгое молчание,

затем медитация)

Такое ощущение, что клетки тела постоянно подвергаются какой-то накачке — беспрерывно, день и ночь. После того, как я спросила тебя об этом, это продолжалось все время.

Кажется, что у этой работы нет конца.

(долгое молчание)

Сегодня доктор уезжает в Америку, чтобы там ему сделали операцию на мозге.^[51] Это далеко не безопасная операция, она слишком новая, в ней еще много неизвестных элементов.

С ним произошел целый ряд очень интересных вещей, но это нечто вроде микроскопической работы, так что об этом не расскажешь… Например, способ, каким смешиваются ауры, вибрации — очень интересно.

Я надеюсь, он выдержит операцию.

Он сказал мне, что не беспокоится.

Но на самом деле это ничто иное, как путешествие в неизвестное, потому что нет гарантии, что одно будет вылечено за счет другого… Ты понимаешь, они начинают операции на мозге!

Конечно, настанет время, когда такие операции станут общей практикой, но сейчас все еще слишком много неизвестного.

Но поскольку мы все время жили вместе, и атмосфера (доктора и Матери) довольно значительно переплелась, то когда он пытается вытянуть свою атмосферу (потому что он еще не знает, как оставаться везде одновременно — немногие люди знают, как делать это, так что они забирают свою атмосферу, что вызывает некоторые расстройства многих вещей и…). Он не признается себе в этом, но он очень обеспокоен.

Это приключение.

Дата добавления: 2015-07-26