Начинаются главы шестой книги 2 страница

Но Динамий, забыв о клятве верности, данной им королю Хильдеберту, направилк королю Гунтрамну послов с известием о том, что тот потерял из-за епископа[Теодора] принадлежавшую ему часть города и что он никогда не будет владетьгородом Марселем, если этот епископ не будет изгнан из него. Король жеразгневался и приказал, вопреки священному обычаю, связать служителя всевышнегобога и доставить его к нему, говоря при этом: «Пусть враг нашего королевствабудет осужден на изгнание, чтобы он больше не был в состоянии причинять намвред». Так как епископ догадывался об этом, его нелегко было изгнать из города.Но вот наступило торжество освящения часовни в пригородной деревне, и когда,выйдя из города, святой епископ поспешил на этот праздник, на него внезапно сгромким криком напали вырвавшиеся из тайных засад вооруженные люди. Сбросивего с лошади, они обратили всех его спутников в бегство, связали его слуг,убили клириков, а его самого посадили на жалкую клячу и, не разрешив никому изего слуг следовать за ним, доставили к королю. Но когда они проходили черезгород Экс, Пиенций, местный епископ, сострадая о брате, дал ему в помощьклириков и, снабдив его всем необходимым, позволил продолжать путь.

Между тем клирики Марселя вновь отперли все церковные дома, обыскалисундуки, одни вещи описали, другие унесли к себе. А когда епископа [Теодора]привели к королю, то за ним не нашли никакой вины и разрешили [168] ему вернуться в свои город, и горожане его приняли сгромким ликованием. Именно по этой причине между королем Гунтрамном и егоплемянником Хильдебертом возникла сильная вражда, и, разорвав союз, они чинилидруг другу козни.

12. И, когда король Хильперик увидел, что этираспри между братом и его племянником увеличиваются, он призвал герцогаДезидерия[971]и приказал ему чем-нибудьдосадить брату. Выступив с войском. Дезидерий обратил в бегство герцогаРагновальда, захватил Перигё и, взяв с жителей присягу, пошел на Ажен. Когдажена Рагновальда узнала о том, что муж ее обращен в бегство и что эти городаподпали под власть короля Хильперика, она устремилась в базилику святогомученика Капразия[972]. Но ее выгнали оттуда,отняли имущество и слуг и, после того как она выставила поручителей, отправилив Тулузу, и там она вновь нашла убежище в базилике святого Сатурнина[973], А Дезидерий взял все города, которые вэтой области принадлежали королю Гунтрамну[974], и отдал под власть короля Хильперика. Но когда герцогБерульф[975]услышал о том, что жители Буржатайком поговаривают о вторжении в область Тура[976], он двинул войско и расположился на самой границе. В товремя сильно разграбили окрестности Изёра и Барру в области Тура. Впоследствиижестоко были наказаны те, которые не могли принять участия в этой осаде[977]. Герцог же Бладаст[978]ушел в Гасконь[979]итам потерял большую часть своего войска.

13. Луп, житель города Тура, лишившись жены идетей, добивался духовного сана. Но ему помешал его брат Амвросий, которыйбоялся, как бы Луп не сделал своим наследником божью церковь, если онсоединится с ней. И коварный брат снова выбрал ему жену и назначил день, вкоторый они должны были сойтись для помолвки. Затем оба они [Амвросий и Луп]прибыли в крепость Шинон, где у них был дом. Но так как жена Амвросия былапрелюбодейкой и, ненавидя мужа, любила преступной любовью другого, она устроиламужу ловушку. И когда братья вместе пировали и ночью опьянели, они оба леглиспать на одно ложе. Тогда ночью пришел любовник жены Амвросия, и в то время,когда все спали, отяжелев от вина, он зажег пук соломы, чтобы видетьпроисходящее в доме, вынул меч и с размаху ударил Амвросия по голове, так чтомеч, пройдя через глаза, разрубил изголовье. От этого удара Луп проснулся и,видя, что он плавает в крови, громко закричал: «Ой, ой, на помощь, брата моегоубили!». А прелюбодей, который совершил преступление, уже удалялся, но, услышавэти слова, вернулся к ложу и напал на Лупа. Луп оборонялся, но, истерзанныймножеством ударов и смертельно раненный, был повержен, остался еле живым. Ноникто из слуг ничего не заметил. Наутро же все остолбенели от такого злодеяния.Луп же, которого застали еще живым, рассказав, как все произошло, скончался. Аблудница недолго предавалась печали; через несколько дней, выйдя замуж запрелюбодея, она уехала.

14. И вот на седьмом году правления короляХильдеберта[980], который приходился надвадцать первый год правления королей Хильперика и Гунтрамна, в январе месяцебыли дожди, сверкала молния и страшно [169] гремел гром, надеревьях появились цветы. Показалась звезда, которую я выше назвал кометой[981], и вокруг нее была великая чернота. И она,словно вставленная в какое-то отверстие, так и блистала, рассыпая искрынаподобие волос. От нее исходил луч удивительной величины, казавшийся издалиогромным столбом дыма от пожара. Показалась же она со стороны запада в первомчасу ночи. И в святой день пасхи[982]вгороде Суассоне видели, как заалело небо словно от двух пожаров; один пожар былбольше, другой же – меньше. Два часа спустя они соединились в пространстве,образовав большой огненный полукруг, и исчезли[983]. В области же Парижа из облака пролилась настоящая кровьи, попав на одежду многих людей, так замарала ее, что люди в ужасе отказалисьот собственной одежды. И, действительно, это знамение появилось в трех местах впределах этого города. В области же Санлиса стены внутри дома одного человека,когда он утром проснулся, оказались обрызганными кровью. В этом же году внароде была сильная чума, оспа с волдырями и нарывами и другие болезни, унесшиев могилу много народа. Однако многие благодаря предосторожности избежалисмерти. Мы слышали также, что в этом году в Нарбонне сильно свирепствовалапаховая чума[984], так что ни у кого не былоникакой возможности избежать ее.

15. Заразился этой болезнью также и Феликс,епископ города Нанта, и тяжело заболел. Тогда он созвал соседних епископов и,умоляя, попросил их скрепить своими подписями грамоту на избрание[985], составленную им в пользу своегоплемянника Бургундиона. Когда это было сделано, они направили его ко мне. Былов то время Бургундиону почти двадцать пять лет. Когда он пришел, он попросилменя прибыть в Нант и, выбрив ему тонзуру, рукоположить в епископы на место егодяди, который был еще жив. Я отказал ему в этом, ибо знал, что это несогласуется с канонами. Однако я дал ему совет, сказав: «В канонах записано,сын мой, что никто не может достичь епископства, если он прежде по правилу непройдет церковных степеней. Ты же, возлюбленный сын, вернись туда и попроси,чтобы тебе выбрил тонзуру тот, кто избрал тебя. И когда ты получишь санпресвитера, выкажи себя ревностным в служении церкви. И когда богу будетугодно, чтобы Феликс отошел в иной мир, тогда ты легко достигнешь санаепископа». Но тот, возвратившись, оставил без внимания полученный им совет, таккак казалось, что Феликс оправился от болезни. Но после того как прекратиласьлихорадка, на его голенях появилась от потливости сыпь. Тогда он наложилслишком сильный компресс из шпанских мух, голени начали гноиться, и он закончилжизнь на тридцать третьем году своего епископства и на семидесятом году своейжизни. Ему наследовал по приказу короля его двоюродный брат Ноннихий.

16. Узнав о смерти Феликса, Папполен вновь взялего племянницу, с которой был разлучен. Ведь уже до этого он был помолвлен сней. Но так как епископ Феликс и слышать не хотел о свадьбе, то Папполен, придяс большим отрядом, увел девушку из часовни и нашел убежище в базиликеблаженного Альбина. Тогда епископ Феликс разгневался и хитростью увел девушкуот жениха и, после того как она сменила светскую [170] одежду[на монашескую], поместил ее в монастырь около Базаса. Но она тайно послалавестников с тем, чтобы Папполен, похитив ее из монастыря, куда ее поместили,взял к себе. Тот согласился и, взяв девушку из монастыря, женился на ней, и таккак он заручился королевским согласием, то и не пугался угроз ееродственников.

17. Король Хильперик приказал крестить в этомгоду многих иудеев[986], большинство изкоторых он сам воспринял от святой купели. Однако некоторые из них, у которыхочистилось только тело, а не душа, обманув бога, вернулись к той самой вере,которую они прежде исповедовали, так что было видно, что они почитали исубботу[987], и соблюдали воскресенье. Прискаже никак не смогли склонить к признанию истинной веры[988]. Тогда король разгневался и повелел содержать его подстражей, чтобы силой заставить внимать и верить того, кого он не смогдобровольно склонить к вере. Но Приск, дав кое-какие подарки, попросилотсрочки, пока сын его не женится на еврейке в Марселе, коварно обещая, чтопотом он выполнит волю короля. В это время между ним и Патиром, крещенымиудеем, который был уже крестным сыном короля, возник спор. И когда однаждыПриск в молитвенной одежде, безоружный направлялся в уединенное место, чтобыисполнить заповеди Моисея, внезапно появился Патир и заколол Приска и егосообщников, которые там были, мечом. После их убийства Патир нашел убежищевместе со своими слугами в базилике святого Юлиана[989], находившейся на соседней улице. Когда они там сидели, ониузнали, что король даровал жизнь их господину, а слуг как преступников онприказал вытащить оттуда и убить. Тогда один из них, обнажив меч, когда егогосподин уже убежал, перебил всех своих товарищей, затем с мечом вышел избазилики. Но на него набросился народ, и он был жестоко убит. Патир же получилразрешение возвратиться в королевство Гунтрамна, откуда он пришел. Но спустянемного времени он был убит родственниками Приска.

18. И вот возвратились Ансовальд и Домигизил,послы короля Хильперика, отправленные в Испанию для осмотра приданого[990]. В эти дни король Леовигильд с войскомосаждал своего сына Герменегильда, у которого он отнял город Мериду. О том, какГерменегильд заключил союз с полководцами императора Тиберия, мы ужерассказывали выше[991]. Именно этот раздор ибыл причиной того, что послы вернулись с запозданием. Как только я их увидел, яобеспокоился тем, сколь горяча вера Христова у тех немногих настоящих христиан,которые остались в этой стране. На это мне Ансовальд ответил вот что: «Техристиане, которые теперь находятся в Испании, сохраняют католическую веру вчистоте. Но король в настоящее время пытается ее поколебать новым коварнымспособом, тем, что делает вид, что он молится и у могил мучеников, и в церквинашего вероисповедания. При этом он говорит: „Я ясно постиг, что Христос, сынбожий, равен отцу. Но я совсем не верю, что дух святой есть в полном смыслебог, так как ни в каких писаниях нельзя прочесть о том, что это бог“. Увы,увы! Сколь опасное мнение, сколь пагубное чувство, сколь ложное рассуждение! Игде же реченное господом: „Бог есть Дух“[992]и сказанное Петром Анании: „Как тебе пришло в голову [171] солгать Духу святому? Ты не человекам солгал, а Богу“[993]. Где же сказанное Павлом, говорящим о дарах духа: „Все жесие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно“?[994]. Ибо кто творит так, как ему угодно, тот,очевидно, никому не подвластен».

Но как только Ансовальд прибыл к королю Хильперику, тут же появилось ипосольство из Испании, которое от Хильперика направило путь к Хильдеберту, азатем возвратилось в Испанию.

19. Около моста через Орж, в области Парижа,король Хильперик выставил стражу[995], чтобыпомешать злоумышленникам из королевства его брата наносить ему, Хильперику,какой-либо вред. Узнав об этом, Асклипий, бывший ранее герцогом, ночью напал налюдей Хильперика, перебил их всех и опустошил местность около моста. Когда обэтом сообщили Хильперику, он послал гонцов к графам, герцогам и прочим чинам,чтобы они собрали войско и вторглись в королевство его брата. Однако егоудержал совет добрых людей[996], говорившихему: «Те поступают вероломно, ты же поступи благоразумно. Пошли к брату гонцов,и если он захочет загладить нанесенную тебе обиду, ты не причиняй ему никакогозла; если же не захочет, тогда поступишь так, как ты надумал». И тогдаХильперик, приняв этот совет, отменил набор войска и направил посольство кбрату. Тот же, признав свою вину, полностью добился расположения брата.

20. В этом году умер Хродин, человекисключительной доброты и набожности, большой милостынник и благодетель бедных,весьма щедрый даритель церквам и кормилец клириков. В самом деле, он частозакладывал новые поместья, разбивал виноградники, строил дома, обрабатывал поляи затем приглашал епископов, у кого было небольшое состояние, устраивал для нихтрапезы и щедро раздавал эти самые дома с пашнями и пахарями, с серебром,занавесами, домашней утварью, служителями и слугами, говоря при этом: «Пустьвсе это принадлежит церкви, чтобы бедные, получив от этого облегчение, вымолилиу бога для меня прощение». Много мы слышали также и о других добрых делах этогочеловека[997], о которых долго рассказывать.Умер он в возрасте семидесяти лет.

21. В этом году вновь появились знамения[998]: произошло затмение луны[999]; в области Тура из разломленного хлеба вытекла настоящаякровь; рухнули стены города Суассона; в городе Анжере было землетрясение;внутрь города Бордо вошли волки и пожрали собак, нисколько не боясь людей;видели, как по небу пробежал огонь. А город Базас сгорел от пожара, так чтобыли уничтожены церковь и церковные дома. Однако вся церковная утварь, как мыузнали, была спасена.

22. И вот король Хильперик, после того как онзахватил города своего брата[1000], назначилновых графов и приказал им доставить ему все налоги с городов[1001]. Как нам стало известно, это было выполнено. В эти дниграф Лиможа Ноннихий схватил двух человек, которые несли от имени Хартерия,епископа города Перигё, письмо, в котором было много бранных слов о короле. Вписьме, между прочим, содержалась и как бы жалоба епископа, что он, очутившисьпосле власти Гунтрамна под господством [172] Хильперика,словно спустился из рая в ад. Это письмо вместе с этими людьми уже упомянутыйграф отправил под сильной охраной к королю. Король же проявил при этом терпениеи послал к епископу послов, которые привели бы его к нему, дабы выяснить, покрайней мере, правильно ли то, в чем его обвиняют, или нет.

Когда же прибыл епископ, король представил ему тех людей с письмом и спросилепископа, им ли было послано это письмо. Тот сказал, что не им отправлено этописьмо. Тогда спросили людей, от кого же они получили это письмо. Они назвалидиакона Фронтония. Спросили епископа о диаконе. Он ответил, что диакон емуявляется злейшим врагом, и не следует сомневаться в том, что этот недостойныйпоступок – дело его рук, так как он часто творил несправедливые дела противнего. Немедленно привели диакона; король его допросил. Диакон, показывая наепископа, сказал: «Я продиктовал это письмо по приказу епископа», Епископ жевоскликнул, говоря, что диакон часто искал случая, как бы лишить егоепископства. Король, проявив милосердие, оставив дело на суд божий, освободилот расследования того и другого, смиренно обратился с просьбой к епископу взащиту диакона и попросил епископа молиться за него, короля. Итак, Хартерий спочетом был отправлен в город. А два месяца спустя граф Ноннихий, виновник этойссоры, умер от удара, его имущество, поскольку у него не было детей, былопередано королем в разные руки.

23. Затем у короля Хильперика, похоронившего ужемногих сыновей, родился сын[1002]. В честьэтого король приказал открыть все тюрьмы, освободить заключенных, отдалраспоряжение совсем не требовать недоимки, подлежащие выплате казне. Новпоследствии этот ребенок принес большое горе[1003].

24. Снова против епископа Теодора начали новуювойну[1004]. И именно из-за того, что в тупору из Константинополя в Марсель приехал Гундовальд, который считал себя сыномкороля Хлотаря[1005]. О происхождении этогочеловека хочется вкратце рассказать. Родился он в Галлии и получил хорошеевоспитание. Волосы его по обычаю франкских королей ниспадали на плечи. Когдаего обучили наукам, мать представила его королю Хильдеберту, произнеся такиеслова: «Вот твой племянник, сын короля Хлотаря. Так как отец его ненавидит,возьми его к себе, ведь он одной с тобой крови». Хильдеберт же, не имеясыновей, взял его и держал при себе. Об этом сообщили королю Хлотарю, и онпослал к брату гонцов со словами: «Отпусти мальчика, пусть придет ко мне». Тотнемедленно отправил юношу к брату. Увидев его, Хлотарь приказал подстричь емуволосы, говоря при этом: «Он не мой сын!». А после смерти короля Хлотаря еговзял к себе король Хариберт. Затем его к себе вытребовал Сигиберт, которыйснова подстриг его и отослал в город Агриппину[1006], называемый теперь Кёльном. Гундовальд же оттуда бежал и,снова отпустив волосы, ушел к Нарсесу[1007],который тогда управлял Италией. Там он женился, родил на свет сыновей и приехалв Константинополь. Оттуда он, как говорят, спустя много времени, по приглашениюнекоего человека, вернулся в Галлию и, пристав к берегам Марселя, [173] был принят епископом Теодором. Получив от Теодоралошадей, Гундовальд присоединился к герцогу Муммолу. Муммол же тогда находился,как мы сказали выше, в городе Авиньоне. Герцог же Гунтрамн[1008]схватил епископа Теодора и заключил его под стражу. Онобвинял его в том, что епископ впустил в Галлию чужестранца, желая отдатькоролевство франков под власть императора. Но епископ, как говорят, предъявилписьмо, подписанное вельможами короля Хильдеберта[1009], и сказал: «Я сделал только то, что было приказано моимигосподами и вельможами».

Итак, епископа содержали под стражей в келье и не разрешали приближаться кцеркви. Но однажды ночью, когда епископ усердно молился господу, келья егоосветилась ярким светом, так что сопровождавший его сильно испугался; надголовой епископа в течение двух часов был виден огромный светящийся нимб. Аутром стражник рассказал об этом находящимся с ним остальным спутникам. Послеэтого епископа Теодора вместе с епископом Епифанием, который тогда, бежав отлангобардов, находился в Марселе и которого также причисляли к этому делу,привели к королю Гунтрамну. И вот король их допросил и нашел их невиновными.Однако король приказал содержать их под стражей. И здесь после долгих мучений искончался епископ Епифаний. Гундовальд же в ожидании исхода дела удалился наостров в море. А герцог Гунтрамн вместе с герцогом короля Гунтрамна [Муммолом]поделил имущество Гундовальда и, говорят, увез с собою в Клермон немалоеколичество серебра, золота и прочих вещей.

25. На восьмом году правления короляХильдеберта, накануне февральских календ[1010], когда в городе Туре в воскресенье зазвонили к утрене инарод пробудился и шел в церковь, небо стало облачным и из него вместе с дождемвырвался большой огненный шар и пролетел в воздухе большое расстояние. Онизлучал такой свет, что все было видно, как днем. Когда же он опять исчез воблаке, наступила ночь. И против обычного прибыла вода. В самом деле, реки Сенаи Марна вызвали около Парижа такое наводнение, что между городом и базиликойсвятого Лаврентия[1011]нередко случалиськораблекрушения.

26. Вернувшись с упомянутыми сокровищами вКлермон, герцог Гунтрамн отправился к королю Хильдеберту. И когда онвозвращался оттуда с женой и дочерьми, его схватил король Гунтрамн и держал подстражей; он говорил ему: «Это по твоему приглашению Гундовальд прибыл в Галлию,и для этого ты несколько лет тому назад уезжал в Константинополь». Тот ему вответ: «Муммол, твой герцог, принял сам его и удерживал его около себя вАвиньоне. Теперь же позволь мне привести самого Муммола к тебе, и тогда я будуоправдан в том, в чем меня обвиняют». Король ему в ответ: «Я разрешу тебе уйтилишь тогда, когда ты понесешь достойное наказание за содеянное». А тот,чувствуя близость смерти, сказал: «Вот мой сын! Возьми его, и пусть он будетзаложником выполнения моего обещания моему господину, королю. И если я неприведу к тебе Муммола, пусть погибнет мое дитя». Тогда король разрешил емуидти, оставив его чадо у себя. А герцог, взяв [174] с собойлюдей из Клермона и Веле, отправился в Авиньон. Но из-за хитрости Муммолакорабли на Роне оказались непригодными для плавания. Ничего не подозревая, ониподнялись на них, но как только корабли дошли до середины реки, они наполнилисьводой и стали тонуть. Тогда, очутившись в опасности, одни из них спаслисьвплавь, а некоторые достигли берега, оторвав доски с самих кораблей. Многие же,менее находчивые, потонули в реке. Герцог же Гунтрамн добрался до Авиньона. АМуммол, после того как он вошел в этот город, позаботился о том, чтобы отвестичасть воды из реки и этим отводом защитить то небольшое пространство, котороене было прикрыто Роной; в этом месте он вырыл глубочайшие рвы, и приготовленнуюловушку покрыла прибывшая вода.

И вот когда подошел Гунтрамн, Муммол со стены сказал ему: «Если верностьнерушима, то пусть он подойдет с одной стороны реки, а я – с другой и скажет,чего он хочет». Тогда каждый подошел к своей стороне. Гунтрамн, стоя напротивоположном берегу – именно этот рукав реки находился между ними, – сказал:«Если ты хочешь, то я перейду к тебе, ибо есть вещи, о которых нам нужнопереговорить тайно». Муммол ему в ответ: «Иди, не бойся». Гунтрамн вошел вместес одним из своих приближенных в воду. И как только тот, его приближенный,достиг рва под водой, он тотчас погрузился в воду, так как на нем был тяжелыйпанцирь, и больше не появился. Когда же и Гунтрамн стал тонуть и его понеслобыстрой волной, один из стоявших на берегу протянул ему копье и вытащил его наберег. И тогда Гунтрамн и Муммол, кляня друг друга, разошлись.

Когда [герцог] Гунтрамн с войском короля Гунтрамна осаждал тот самый город,об этом сообщили королю Хильдеберту. Он разгневался на то, что это делается безего ведома, и направил туда Гундульфа, о котором мы упоминали выше[1012]. Сняв осаду, Гундульф привел Муммола вКлермон. Немного погодя Муммол вновь вернулся в Авиньон.

27. Накануне праздника пасхи[1013]король Хильперик отправился в Париж. И для того, чтобыему избежать проклятия, о котором говорилось в договоре, заключенном между ними его братьями, что никто из них не смеет войти в Париж без согласия другого, –он вошел в город с мощами многих святых[1014], которые несли впереди. Здесь он очень приятно провелпасхальные дни и окрестил своего сына, которого Рагнемод, епископ этого города,воспринял от купели и нарек его Теодориком.

28. А референдарий Марк, о котором мы упоминаливыше[1015], после того как он скопилнезаконным взиманием налогов богатство, пораженный внезапной болью в боку,[1016]постригся, покаялся и скончался; а егоимущество было передано в казну. И действительно, у него нашли большой клад,[состоящий] из золота, серебра и многих драгоценных вещей из них он ничего ссобой не унес, «а душе своей повредил»[1017].

29. Из Испании вернулись послы, не привезяопределенного ответа[1018]потому чтоЛеовигильд с войском осаждал своего старшего сына[1019]В монастыре же блаженной Радегунды[1020]одна девушка по имени Дисциола, племянница блаженногоСальвия, епископа Альби[1021], скончалась [175] следующим образом. Когда она заболела и за ней все времяухаживали другие сестры, наступил тот день, в который душе надлежалопреселиться от тела. И около девятого часа она сказала сестрам: «Вот я ужечувствую, что мне стало лучше. Теперь у меня ничего не болит! Теперь не надобновам больше беспокоиться и заботиться обо мне. Вы же лучше оставьте меня, чтобымне было легче забыться». Услышав эти слова, сестры тотчас покинули келью, нонемного погодя вернулись. Встав около нее, они ожидали, надеясь услышать от неечто-либо. Она же, протянув руки, просила, не ведаю у кого, благословения,говоря: «Благослови меня, о святой, о слуга бога всевышнего. Вот ты уже втретий раз сегодня утруждаешь себя ради меня! Зачем, о святой, ты испытываешьради немощной женщины многочисленные огорчения?» Но когда сестры спросили, ккому были обращены эти слова, она ничего не ответила. Затем через некотороевремя она громко вскрикнула и рассмеялась, и после этого испустила дух.

И вот некий бесноватый, пришедший в это время ко славе блаженного креста[1022], чтобы очиститься, начал рвать волосыруками и, бросившись на землю, говорить: «Горе, горе, горе нам, понесшим такойурон! О если бы заранее можно было предвидеть, то эта душа не была бы отнята унас»[1023]. Когда же присутствовавшиеспросили его, что означают эти произнесенные им слова, он ответил: «Вот, принялдушу девицы ангел Михаил и сам увлек ее на небеса. Повелитель же наш, котороговы именуете диаволом, [теперь] не имеет над ней никакой власти». После этоготело девушки омыли водой, и оно стало таким белоснежным и блестящим, чтоаббатиса не могла найти в запасе ни одного куска полотна, который мог бысравниться с белизной ее тела; и, повив ее чистым полотном, предалипогребению.

И другая девушка этого монастыря имела видение, которое рассказала сестрам.Мнилось ей, говорила она, что совершает некий путь. И был у нее обет дойти доживого источника. И так как она не знала дороги, то на пути ей явился некий мужи сказал: «Если хочешь дойти до живого источника, я пойду впереди тебя». И она,поблагодарив его, пошла вслед за ним. Так, совершая путь, они дошли до большогоисточника, вода которого блистала словно золото и травы в весеннем светесверкали наподобие драгоценных камней. И сказал ей муж тот: «Вот живойисточник, к которому ты стремилась с таким рвением! Утоли теперь жажду свою отструй его, да будет он тебе источником воды живой, текущей в жизнь вечную»[1024]. И когда она с жадностью пила из неговоду; вдруг с другой стороны подошла аббатиса и, сняв с девушки одежду, наделана нее царское платье, которое сверкало таким блеском, золотом идрагоценностями, что с трудом можно было выдержать это. И сказала ей аббатиса:«Ибо жених твой послал тебе дары сии». Спустя несколько дней после сего виденияона умилилась сердцем[1025]и попросилааббатису приготовить ей келью, в которой она жила бы затворницей. И та, быстроприготовив ее, сказала: «Вот тебе келья. Что теперь тебе нужно?». Но девушкапопросила разрешения запереть ее там. Когда ей это разрешили, собрались сестрыи с громким пением псалмов и с зажженными [176] лампадамипривели ее к тому месту, причем блаженная Радегунда держала ее за руку. И послетого как она простилась со всеми и поцеловала каждую в отдельности, еезаперли и вход, через который она вошла, замуровали. В этой келье теперь онапредается молитвам и чтению Священного писания.

30. В этом году ушел из жизни императорТиберий[1026], оставив народ в великом плачепо своей кончине. Ибо он был человеком великой доброты, щедрый на милостыню, всуде справедливый, в приговорах же осмотрительный, никого не презирал, но всехокружал благоволением. Любя всех, он сам был также всеми любим. Когда онзаболел и у него уже не оставалось надежды на жизнь, он позвал императрицуСофию[1027]и сказал: «Вот, я чувствую, чтовремя моей жизни истекло. Теперь я с твоей помощью изберу того, кто долженстоять во главе государства. Ведь нужно выбрать человека энергичного, которыйвозглавил бы это могущество». Она же назвала некоего Маврикия, говоря: «Эточеловек очень энергичный и прозорливый. Ведь он, часто сражаясь с врагамигосударства, одерживал победы». Говорила же она это потому, что после смертиТиберия думала выйти за того замуж. Но Тиберий, узнав, что выбор императрицыпал на Маврикия, приказал надеть на свою дочь царские украшения и, призвавМаврикия, сказал: «Вот, с согласия императрицы Софии ты будешь избран нацарство. Но для того чтобы твое положение было более прочным, я дам тебе в женысвою дочь». И когда девушка подошла, отец передал ее Маврикию со словами: «Дапусть будет моя власть передана тебе вместе с этой девушкой. Управляйсчастливо, всегда помни о любви к справедливости и правосудию». Маврикий же,взяв девушку, привел ее в свой дом. И после свадебного торжества Тиберийскончался. И вот когда закончился положенный траур, Маврикий, надев на себядиадему и пурпурное платье, отправился в цирк[1028]. Там под крики приветствия он раздал народу подарки и былутвержден на царство.

31. Наконец король Хильперик принял пословсвоего племянника Хильдеберта, возглавляемых Эгидием, епископом реймским. Когдаони предстали перед королем и им разрешили говорить, они сказали: «Твойплемянник, наш господин, просит тебя любой ценой сохранять мирный союз, которыйты с ним заключил. С твоим же братом он не может жить в мире, так как он послесмерти отца отнял у него часть Марселя[1029], держит его беглых и не хочет ему их возвращать. Вотпочему Хильдеберт, твой племянник, желает сохранить добрые отношения, которыеустановились теперь у него с тобой, нерушимыми». И тот ответил: «Мой братвиновен во многом. В самом деле, если мой сын Хильдеберт[1030]будет расследовать обстоятельства дела, то он сразу жеузнает, что его отец был убит по тайному сговору моего брата»[1031]. Когда король произнес эти слова,епископ Эгидий сказал: «Если ты объединишься со своим племянником, а он с тобойи вы двинете войско, Гунтрамна быстро настигнет заслуженная кара». После тогокак все это было скреплено клятвой и они обменялись заложниками, послыудалились. [177]

И вот Хильперик в надежде на их обещание собрал войско своего королевства ипришел в Париж. Когда он там находился, он причинил жителям большой ущерб. Агерцог Берульф с людьми Тура, Пуатье, Анжера и Нанта подошел к области Буржа. АДезидерий и Бладаст со всем войском из вверенной им провинции окружили областьБуржа[1032]с другой стороны, сильноопустошив места, через которые прошли. А Хильперик приказал войску,присоединившемуся к нему, пройти через Париж. Войско прошло, прошел и он самчерез город и дошел до крепости Мелен, предавая все на своем пути пожару иуничтожению. Хотя войско его племянника к нему и не пришло, однако герцоги ипослы Хильдеберта были с ним. Тогда Хильперик послал вестников к упомянутымгерцогам, говоря: «Войдите в Буржскую землю, дойдите до самого города ипотребуйте от моего имени клятву в верности». Но буржцы в количестве 15000человек[1033]собрались у крепости Шатомейани там сразились с герцогом Дезидерием. И произошла там великая битва, так чтоиз того и другого войска пало больше семи тысяч. Герцоги же с остальной частьювойска дошли до города, все грабя и опустошая, и такое там произвелиопустошение, какого не видывала и древность: не осталось ни одного дома, ниодного виноградника, ни одного дерева – все вырубили, сожгли и уничтожили. Всамом деле, и из церквей унесли священные сосуды, а сами церкви предалиогню.

Дата добавления: 2015-07-17