Тересполь. КП 45-й дивизии. Йон сообщает о перенесении полкового КП на северо-запад Северного острова к

Йон сообщает о перенесении полкового КП на северо-запад Северного острова к разрушенному мосту. Положение на Цитадели по-прежнему не выяснено. Так как вражеское сопротивление здесь, по-видимому, крепнет, полк ходатайствует о придании пулеметной роты I.R.133 (сначала подчиненной только для перехода Буга) для поддержки борющихся на Цитадели частей, что и одобряется Шлипером. Но еще нужна санкция корпуса на использование подразделения, находящегося в его резерве.

6.30. I.R.133 полковника Кюлвайна начинает марш из своего исходного района в надлесничестве Хотылув в направлении Блоткув – Тересполь^[686].

6.30. Arko.27 сообщает об отступлении врагов по шоссе на Кобрин (магистраль № 1). У Harko 302 вызывается артиллерия дальнего огневого воздействия.

6.40. 16-тонный дорожный мост через Мухавец на юго-восточной окраине Бреста в наших руках.

Сообщает 34.I.D.: I.R.107 в железнодорожной линии около Гершон. I.R.80 прошел Аркадию, левым флангом атакуя Вульку.

На КП дивизии поступает радиограмма из штаба корпуса «Предположительный отличительный знак русского танка двойной белый треугольник на башне»^[687]. Впрочем, к этому времени все, кто мог встретить танки, их уже встретили. Возможно, радиограмма была бы им только помехой – высматривать «двойной белый треугольник» времени не было.

6.45. 81-й саперный батальон сообщает, что у западной оконечности Северного острова мост через Буг можно поставить на 8 паромах. Южный мост будет готов только во второй половине дня.

Брест. Подвал обкома ВКП(б). Партийное руководство городом и областью собралось вновь. Новости неутешительные – говорят, что в военкомате оружия нет, эвакуацию предприятий провести невозможно. Секретные документы уничтожены лишь частично – в основном в сейфах секретарей обкома. Остальные – за закрытыми дверями, не удалось найти ключей, а иногда – и людей, их имеющих. Кто-то убит, кое-кто – пропал бесследно. Самое скверное – не уничтожены документы сектора партучета, содержащие информацию о коммунистах городской парторганизации.

Ситуация в городе: в крепости, и (кое-где) в Бресте – стрельба, на улицах – беженцы. Идут то на восток (по Московской), то к железнодорожному вокзалу. Оттуда, говорят, успели отправить поезд…

Действительно – через полчаса, едва стихли взрывы, он, раздувая пары, ушел… A.B. Кулеша: «…Это была самая настоящая схватка с обезумевшими от ужаса людьми, готовыми на все, лишь бы уехать… Самая бешеная посадка в моей жизни. Поезд отошел через несколько минут, весь увешанный пассажирами, стремительно набирая скорость. Единственный поезд, вырвавшийся из горящего города на восток»^[688]. С трудом проведшие сквозь панику посадку милиционеры почти сразу же начали отстреливаться от наступающих на вокзал саперов 1-го железнодорожного саперного полка (5-й роты лейтенанта Линни)…

7.00. 101-я батарея привязных аэростатов сообщает: Огонь по форту VIII ложится хорошо. Ведется ли в нем сопротивление, узнать нельзя.

7.20. Звонит Ia танковой группы: Между 8.00 и 9.00 произойдет нападение пикирующих бомбардировщиков на магистраль между мостом Бульково и перекрестком к югу от Жабинки.

7.15. На Южном все сильнее разгорается бой – тыл становится понятием эфемерным. Ранен полковник Велькер, командир A.R.98, как и Гипп непредусмотрительно перенесший туда свой КП. Теперь артполком дивизии будет командовать оберст-лейтенант Виндманн.

7.30. Для Йона, похоже, проясняется ситуация с батальоном Праксы: дошли раненые или наконец-то пробились связные через Западный остров. Связи с батальоном не было почти 3 с половиной часа – тем сильнее ошарашили новости. Именно в эти минуты перед командованием полка создается картина положения – не достигнута ни одна цель, и как их достигнуть – неясно: убиты командиры обоих батальонов, один из которых просто растворился в Цитадели, второй уже три с половиной часа бьется за пару сотен метров на Северном. Ввод резерва дивизии почти ничего не дал. Тяжелую артиллерию не применить (иначе сильно облегчат русским уничтожение немцев в Цитадели), противотанковая застряла на переправах, полковая (что удалось перетащить) – пока бессильна. Что делать?

Тем не менее хоть какая то ясность – стали известны части русских в Цитадели. Йон доносит на КП дивизии, что там находится пехота 14-го пехотного полка^[689]. Информация не самая полная, и тем более – не самая верная, но какая есть…

7.30. В этот раз совещание в подвале обкома ВКП (б) было недолгим – как только стало известно, что немцы входят в город, все собравшиеся вышли на улицу, решив уходить к Жабинке. Так, среди групп уходящих из города евреев, «восточников», красноармейцев, зачастую безоружных и полуодетых, ревущих моторами автоколонн Красной Армии Брест покидало его руководство. Обгоняемые одинокими, беспрерывно сигналящими грузовиками, вывозящими семьи сотрудников брестских предприятий, подсаживая в их забитые и без того кузова своих родных, коммунисты вышли из города, на улицах которого лишь через несколько часов девушки будут кидать цветы немецким мотоциклистам. А еще через несколько дней – первые выстрелы в немецких солдат покажут, что отныне на востоке нет спокойных мест.

…А на Северном сейчас, вероятно, затишье, и поэтому группы бойцов Красной Армии, блокированные в домах начсостава и на других участках его западной части, пытаются пробиться к своим. Одна из них – группа Шабловского, с ней, в доме № 5 находится и военврач 3-го ранга М. Н. Гаврилкин: «Капитан Шабловский хотел вывести оставшуюся группу военнослужащих из крепости, считал, что оборона бессмысленна. Попытались перебежать к Северным воротам, добежали до парка и были от Северных ворот обстреляны из пулемета. Повернули назад и вернулись в дом. Было их 20–25 человек. Поднялись на чердак»^[690].

К домам начсостава тоже пытаются пробиться – с советской стороны, и те, кто не участвует в боевых действиях: их жильцы, в поисках продуктов, для начавших испытывать голод детей. Дарья Прохоренко: «Уходя [муж] сказал мне: когда бой затихнет, сходи домой и возьми детям поесть и одеться. Часов в 7–8 утра приблизительно совсем стало тихо, и я оставила детей с бойцами, попросила солдат, чтобы посмотрели за детьми, чтоб лошади не убили, так как в этих подвалах было много коней, а сама ушла. Прошла полпути к своему дому, как услышала „Хальт!“. Так как я этого слова не знала, я думала, что ослышалась, и продолжала свой путь. Но крик повторился громче, я оглянулась и даже обрадовалась. На подвале, откуда я вышла, было очень много солдат в железных касках. Я засмеялась, хотела крикнуть им что-то приветственное, думала наши бойцы, и тут же со страхом ненависти голос оборвался. Эти солдаты мне машут руками „ко мне!“. Я поняла, что меня зовут к себе. Я подходила к ним и соображала, что же будет с моими детьми, ведь меня возьмут. Подходя к немцам, я старалась подходить ближе к той стене, откуда вышла, и как поравнялась со стеной подвала, так свернула фиги с обеих рук и сама за стенку, а немец спрыгнул с этой стены, да меня чем-то по голове так ударил, что я ничего не видела, в глазах потемнело, стояла как в большом дыму, не помня себя. Видела, как этот немец упал возле меня убитым. Видимо, наши за мной наблюдали и убили этого немца. Я не помню, сама я пришла к детям или с чьей помощью, только помню, что вечером 22 июня я была с детьми в том же подвале, куда привел нас мой муж, те же солдаты и кони, уже был мой муж возле нас»^[691].

7.30. Тересполь. КП 45-й дивизии. На основании различных сообщений здесь впервые создается впечатление, что все же более сильные, чем предполагалось, части русского гарнизона оборонительных сооружений сопротивляются позади передней линии дивизии. Первое, что приходит в голову, использовать неоспоримое преимущество «сорок пятой» в артиллерии. Однако теперь артиллерийская поддержка в цитадели невозможна, так как пехота втянута в бой слишком тесно с противником.

7.40. К этому времени I.R.130 растянулся от железнодорожного моста «Ковель» (включительно) вплоть до Южного острова. Гипп, докладывая обстановку Шлиперу, по-видимому, находится под сильным впечатлением событий на Южном, ранения Велькера. Командир I.R.130 признает, что Цитадель, по-видимому, занята довольно сильным и смело защищающимся гарнизоном. Шлипер сообщает Гиппу, что I.R.133 (резерв корпуса) будет вводиться в полосе I.R.130.

Фактически это первое решение Шлипера по приостановке штурма крепости. Он не мог не заметить, что, введя батальон Парака на Северный остров, он фактически ничего не добился, сотня метров – не в счет. Бросить туда еще и полк Кюлвайна? Цитадель сожрет и его, несколько десятков снайперов-фанатиков задержат и полк, а в это время русские прорвут цепочку I.R.130, и (кто знает?) обрушат фронт всего корпуса. Общая ситуация (разгром русских приграничных сил) была неясна ни 22 июня, ни в последующие пару-тройку дней.

Ввести Кюлвайна на Западный? Но ситуация там настолько туманна, что полк рискует, как и на Северном, ввязаться в бой со снайперами, засев на несколько, столь критичных на данном этапе операции, часов.

Нет, единственный оставшийся у дивизии резерв пусть поддержит успехи Гиппа, разовьет его наступление.

7.30. I.R.130 (1-й и 2-я роты при поддержке 13-й и 14-й рот I.R.130) вышли на высоту 140^[692].

7.50. Сообщает 1(Н)/21: вражеская артиллерия уничтожена авианалетами.

8.0. Начата переправа на пароме 2-см зенитного орудия унтер-офицера Патернолы, к этому моменту выведенного на позицию непосредственно на берег Буга. Вместе с расчетом на паром поднялся и лейтенант Энгельхардт, решивший лично руководить его действиями. Выдвижение и выход на позицию орудия проводились крайне трудно, так как оно должно было находиться примерно в 200 м от противника, под его сильным пулеметным огнем^[693].

8.10. Продолжают приходить новости о третьем батальоне I.R.135, на сей раз – от приданных ему артиллерийских наблюдателей. Офицер I/A.R 99 сообщает, что солдаты III/I.R.135 остановлены и засели перед укреплением Центральной цитадели, имея примерно 35 % (?) потерь.

8.15. Гипп докладывает, что в 7.30 взята высота 140. Теперь решено назначить 11-ю роту как последний резерв полка для обороны напротив укрепления Центральной цитадели на Южном острове. На основании этих сообщений и потому, что I.R.133 прибудет только позже, Шлипер решает подчинить I.R.130 разведотряд оберст-лейтенанта фон Паннвица, обеспечивая выделение на Южном против Цитадели III батальона (прикрывающего мосты на Мухавце^[694]).

8.15. Установление связи с XXIV танковым корпусом: 4-я танковая дивизия прошла Медную. 1 K.D.в полосе ручья к юго-востоку от Медной. 3-я танковая дивизия еще висит позади.

8.30. Установление связи с LVII танковым корпусом: 18-я танковая дивизия прошла Лесную у Костичи.

8.30. Батальоны Кене и Парака вновь пошли в атаку. На сей раз, несмотря на ожесточенное сопротивление русских, им удается достичь цели – дороги, пересекающей Северный остров с севера на юг, выйти к Трехарочному мосту.

При этом был подбит и загорелся Т-38, помогавший Мамчику более двух часов держать мост. «В пламени было видно, что не может выбраться из него танкист, не хватало ему, раненому, силы даже перевалиться через люк. Смотреть без слез на это было невозможно»^[695].

Скорее всего, Т-38 подожгли 3,7-см орудия 14/I.R.135, чей командир, обер-лейтенант Вессиг, также был убит при атаке на Северном.

Остатки группы Мамчика отползли в кустарник пкт 145, далее до ДНС шла ровная как ладонь спортплощадка, метров четыреста. Огонь шквальный. Припали было к земле, но выстрелы косили одного за другим. Поняв, что сейчас перебьют всех, кто остался, Мамчик охрипшим голосом призвал людей к отходу. Вскочив первый, повел их за собой к ДНС (пкт 10–14). Устремившись за командиром, бойцы смогли добежать до домов и вновь начать перестрелку, во время которой Мамчик и погиб. Солдаты Парака взошли на вал пкт 145, вырыли несколько стрелковых ячеек.

Но за Мамчиком пошли не все – несколько человек укрылись в ивняке у берега, под мостом и в казематах пкт 145. Вал пкт 145, как и вся крепость, превратился в слоеный пирог – с одной стороны он как бы немецкий, с другой – как бы нет, что будет доказано совсем скоро^[696]…

…Тересполь. КП 45-й дивизии. I.R.130, сильно растянувшийся, вновь требует прикрытия с севера. В цитадели оживающее русское сопротивление. Шлипер вновь ходатайствует о выделении дивизии резерва корпуса.

…Брест, ул. Дзержинского, д. 19. Облвоенкомат. Майор М. Я. Стафеев, брестский облвоенком, первым примчавшись сюда, события, вот уже несколько часов грохотавшие в городе и вокруг него, принял за крупную пограничную провокацию. Сюда же, на «Дзержинского, 19», сбежались и служащие военкомата и несколько военнообязанных (приведших с собой и женщин и детей), пришли с вокзала 18 политруков запаса, не успевшие уехать на курсы усовершенствования в г. Смоленск, пограничники. Подошли партийно-советские работники, отправленные Коротковым из подвала обкома ВКП(б). Последних набралось около 40. Оружия хватило лишь для тридцати из них: в военкомате нашелся станковый пулемет в разобранном виде и 20 винтовок и карабинов (из взвода обслуживания), немного патронов^[697]. Гранат – ни одной. Так и не получив никаких указаний, Стафеев приказал всем оставаться в здании, двоих сотрудников военкомата послал в штабы корпуса и дивизии, отправил гонца в обком, сам же вместе с остальными работниками начал готовиться к мобилизации (поднять военнообязанных).

Но связи с сельсоветами уже не было, а вскоре вернулись и посланцы – в обкоме никого не нашли, в штабах остались лишь дежурные командиры, толком ничего не знающие. Однако в штабе 42 сд удалось взять 25 винтовок и несколько ящиков с патронами, в штабе погранотряда – ручной пулемет и несколько гранат, на складе областного управления НКВД – 27 винтовок.

Обстрел же стих – и стало слышно, как с юга, от Мухавца, приближаются редкие винтовочные выстрелы и автоматные очереди.

Но Стафеев вновь отказывается эвакуироваться без приказа. Он разрешил лишь отправить членов семей, укрывшихся в ленинском уголке облвоенкомата. С трудом во дворе облпотребсоюза удалось найти грузовик – отправив 18 женщин и детей (все не смогли поместиться, и оставшихся перевели в подвал), работники военкомата, поняв, что вырваться из города уже не удастся, стали готовиться к обороне – бойцы взвода обслуживания заняли оборону перед зданием, другие – внутри. Всего набралось около 80 человек. На балконе второго этажа поставили ручной пулемет.

Отправленный из военкомата грузовик, что был должен довести семьи до леса у Кобрина и вернуться за остальными, едва сумел покинуть город – на Московской улице он был обстрелян, женщина и 14-летний мальчик были убиты, несколько человек ранено. Тем не менее с пробитыми шинами, на одних дисках грузовик все же смогли довести до Березы-Картузской.

…Последние подразделения РККА покидали город – с юга входили первые солдаты полка Гельмута Гиппа.

Остатки войск, отступающих из крепости и Северного городка, собирались севернее и северо-восточнее Бреста. Зачастую бойцы прибывали поодиночке в полураздетом виде. Матчасть полков из крепости вывести не удалось, т. к. все было уничтожено на месте.

Легче оказалось положение размещавшихся вне крепости – 131 ап 6 сд, располагавшийся на берегу Буга, вывел 8 орудий второго д-на и одно полковой школы 131 ап. Из Северного городка вышли: два дивизиона 17 гап, 19 орудий (из 36 по штату) и 300 бойцов 447-го корпусного артполка. Последнему, потерявшему под обстрелом несколько тракторов, вероятно, пришлось бросить часть орудий в артпарке из-за отсутствия тяги^[698].

Красноармейцы, стремясь вырваться из Бреста, часто не имея оружия, практически не оказывали сопротивления – на их транспорт развернулась охота: «Постоянно полностью занятые русской пехотой грузовики то вновь пытались достигнуть цитадели, то искали выход из города на восток. В большинстве случаев они расстреливались пулеметами или противотанковым орудием в упор»^[699], – вспоминал Вальтер Лоос.

На многих улицах стояли подбитые или брошенные автомашины. Например, на мосту у железнодорожного вокзала была уничтожена штабная (18 обс) с документами и знаменем.

…Более-менее вооружив тех, кто пришел в облвоенкомат, у самих его работников, оставшихся в здании, практически не было оружия – лишь у Стафеева и 3–4 других командиров имелись при себе пистолеты. Однако им удалось вновь остановить едущие по ул. Карла Маркса на восток грузовики, вывозящие один из складов – начальник колонны охотно согласился помочь с боеприпасами: три ящика патронов сгрузили у облвоенкомата.

Отправили вторую машину с семьями, но тревога за их судьбу только усилилась – было видно, как из некоторых домов по Белостокской улице по отходящей колонне открыли ружейный и пулеметный огонь неизвестные люди^[700].

Судьба этой машины осталась неизвестной.

Стафеев выслал патрули на ближайшие улицы – отовсюду приходят тревожные сообщения. В городе начинается хаос – то и дело неизвестные стреляют с чердаков и балконов. Идет грабеж квартир бежавших из Бреста «восточников», магазинов. Стало известно и о том, что банды грабителей пытаются нападать и на выходящих из города. Их интересуют не только ценности, но и надежда встретить знакомые ненавистные лица…

Кто-то со стороны почтамта дал по облвоенкомату несколько очередей из ручного пулемета. Недобитки…^[701]

8.35. 45 I.D. сообщает: в 8.15 I.R.130 достиг Рkt.140 (непосредственно к северу от Тришина). Более слабые частные атаки с танками на восток и к юго-востоку. В цитадели продолжается ожесточенный бой.

8.37. 34 I.D. прошла шоссе восточнее Вульки. Дивизия сильно нуждается в большем мостовом имуществе. Река Буг шириной 180 м.

8.40. Резерв корпуса выдвигается в Тересполь.

8.40. Масух сообщает, что на Центральном острове русские разведывательные бронеавтомобили, часть из которых пыталась прорваться^[702]. Еще звучат отдельные выстрелы и на Западном. (В связи с этим, да и остальными сообщениями на КП «сорок пятой» подтверждается впечатление, что все больше отдельных русских за ее передней линией приходят в себя и начинают защищаться.) В частности, потери офицеров уже относительно высоки; в основном от стрелков, ведущих огонь с деревьев и крыш.

8.45.

I.R.130 придается Aufkl.Abt.45 для поддержки атаки на высоту 144. Однако дивизион не успевает к атаке. Первоначально предусмотренное для Aufkl.Abt.45 прикрытие на Южном отпадает, так как снятие 11/I. R.130 отняло бы много времени^[703]. Фон Паннвиц выехал вперед к Гиппу, налаживая взаимодействие. I.R.130, по-прежнему висящий вдоль Мухавца и на Южном, только с легкими гаубицами и 3,7-см орудиями ПТО просит об ускоренном подтягивании артиллерии. Начинается подвод 1 и 6-й батарей A.R.98, однако останавливается из-за отсутствия мостов.

В это время люфтваффе сбрасывает несколько бомб на южную часть Бреста… Свидетелем бомбардировки стал военный корреспондент «Die Wehrmacht» Герд Хабеданк, к этому моменту покинувший батальон Праксы. Сейчас Герд не менее стремительно несется с одним из подразделений I.R.130: «Дальше, дальше! Железная дорога, баррикады, штабеля древесины, большая свободная площадь. Отдельный фланговый огонь. Затем крик: „танк спереди!“ И сразу же занимает позицию противотанковое орудие. Все же где он подходит? Выстрел! Еще и еще. „Там он горит, вон там – прямо“, – указывает мне командир орудия. И минутами позже мы уже проходим его, идя длинными рядами у стены дома.

Расстрелянная машина, перед ней на мостовой сидит полностью безразличный водитель. Не зная, что делать, растерянные жители мечутся на улицах. Отдельные выстрелы, в том числе пулеметные очереди, – справа и слева, спереди и сзади. Дальше, дальше! Мы уже в городе. Пустые улицы, закрытые дома и склады, красивая маленькая церковь с византийскими куполами^[704]. В воздухе беспрерывное гудение. Немецкие или русские истребители, или как ныне – бомбардировщики, наши или чужие? Безразлично, мы должны идти вперед!»

Один из тех, кто в это время находился над группой Хабеданка – Готфрид Хомахер, еще в 3.33 вылетевший на штурмовку позиций русских у Бреста^[705]. Хомахер, как и другие летчики, из-за задымленности наносил удар до площадям. «Сверху мы не видели, что происходит внизу. Я только помню, что все небо было красным от пожаров. Под нами были лишь алые облака дыма». Туда, в облака, полетели бомбы и в этот раз. «Грохоча, бомбы падают на улицу рядом с нами. Вот же, проклятие, теперь нам приходится бросаться в укрытие»^[706].

В штурмовом пехотном снаряжении, ручная граната в кулаке, мы движемся беглым шагом по улицам города. Оружие и боеприпасы перевозятся на найденной ручной тележке. Потерявшие хозяев лошади бегут рысью вдоль улиц. Не угрожает ли нам налет авиации? Снова и снова атакующие солдаты обыскивают глазами небо». Судя по дорожному знаку, снято где-то у пересечения Московской (?) и железнодорожных путей

«Автомобиль советско-русских был остановлен несколькими выстрелами. Сломленный, водитель сел рядом со своей машиной, чтобы быть взятым в плен немецкими солдатами». Честно говоря, судя по взгляду, водитель не сломлен…

В следующий раз подразделения не будут столь безразличны – сейчас же их командиры, понимая, что промедление здесь действительно «смерти подобно», сообщают об активности люфтваффе в штаб полка.

Оттуда сообщение о бомбардировке поступает на КП дивизии. Командование «сорок пятой» сразу же связывается по телефону со штабом XII армейского корпуса.

Действия люфтваффе названы «максимально нежелательными», так как здесь «уже подтягивается транспорт I.R.130»^[707].

Однако бомбы все же накрыли и тех, кому были предназначены – одна из них разорвалась на мостовой ул. Дзержинского, напротив облвоенкомата. Осколками был убит красноармеец Василий Толкачев и ранено 12 человек – в том числе майор Стафеев (в руку).

Панцирягеры» I.R.130. Подбитый советский бронеавтомобиль. Интересно, чей? Заблудившийся (из 22-й танковой дивизии) или не успевший выехать из 84 орб? Обратите внимание, что рядом с «панцирягерами» бежит человек в трусах и майке. На пленного вроде бы не похож… Тогда кто он?

Теперь отход был еще более затруднен – что делать с ранеными? Но предпринимать что-то надо – здесь практически нет и бинтов, не говоря уж о медикаментах.

Стафеев все же решил уходить – несколько человек, переодевшись в гражданскую одежду, ушли разведывать путь, где можно бы было вывести людей из города. Но было уже поздно…

8.45. Офицер связи при штабе XII А.К. ориентирует: 34-я дивизия достигла железнодорожной линии около Гершон. Вулька Подгородская взята. 31-я дивизия взяла Речицу и Козловичи.

8.45. Вальтер Шрот кричит в трубку с КП 31 I.D.: ее главные силы достигли железнодорожной линии Брест – Мотыкалы, левый полк уже прошел ее, достигнув района Катенберг.

8.50. I.R.133 (резерв корпуса) подчинен 45 I.D. и до 10.00 будет подвезен в Тересполь. К этому моменту в 45 I.D. убиты 2 командира батальона и 1 командир роты, ранен 1 командир полка.

9.00. Тересполь. КП 45-й дивизии. На связь вышел Ia штаба корпуса, с долгожданным сообщением – резерв корпуса (I.R. 133) подчиняется дивизии.

Первыми из 133-го полка, кто тотчас же (9.00) получил приказ перейти на территорию крепости, была 12 s.M.G.K. Лерцера. Лео Лозерт заметил, что рота, первая из I.R.133, была переправлена, несмотря на то что была корпусным резервом, на остров, чей переход стоил ее предшественнику – III/I.R.135 больших потерь в офицерах. Лозерт уже знает, что штурмовые группы 10, 11, 12-й рот I.R.135 проникли в цитадель, но сразу же имели тяжелые потери. Из этого замечания можно сделать вывод, что Лозерт, недавно похоронивший первого погибшего из полка, начал понимать серьезность ситуации. Вероятно, как и остальные пулеметчики, к этому времени уже достаточно измотанные бессонной и тревожной ночью.

* * *

9.00. Боевое донесение № 004/оп штаба Западного ОВО уходит начальнику Генерального штаба Красной Армии генералу армии Г. К. Жукову: «…Брест горит. К 6.30 (22.06.1941)данных о форсировании противником р. Западный Буг не было»^[708].

Положение ухудшается на всех участках. Связи штаба ЗапОВО с 4-й армией все еще нет.

* * *

9.00. Станция Брест-Литовск занята штурмовым отрядом 5-й роты лейтенанта Линни 1-го железнодорожного саперного полка. Отряд, прибыв на станцию, установил, что подвал вокзала еще занят неприятелем^[709]. Было сделано три попытки проникнуть в подвал, каждый раз отбивавшиеся его защитниками с потерями для людей Линни. Дальнейшие попытки больше не предпринимались – вооружение отряда для штурма недостаточно.

«В подвале, построенном как бомбоубежище, находится примерно 35 человек», – сообщает Линни.

На самом деле их было около сотни – вооруженных пограничников, отступавших от Тереспольского моста; зенитчиков, везших в свою часть полученные на складе в Бресте сапоги; около 30 мл. командиров роты связи 45-й авиабазы 74 шап 10 САД, едущих к месту постоянного расположения в Пружаны – принять молодое пополнение; 16 бойцов 66 УР во главе с политруком Ф. Л. Зазирным. Да и немало командиров и бойцов других частей оставалось в эту ночь на вокзале. Разбуженные грохотом на границе, имея при себе оружие, они запаслись боеприпасами – их раздача (доставленных со складов военизированной железнодорожной охраны и линейного отделения милиции) происходила в дежурной комнате милиции. Не имевшим оружия досталось и то, что было изъято у нарушителей границы. Отстреливаясь, с окраин вокзала отошли в его здание, затем – в подвал.

Однако помимо вооруженных, чего и не предполагал Линни, туда же скрылись сотни (по некоторым оценкам – около двух тысяч) пассажиров как ночевавших на вокзале, так и тех, кто прибежал сюда, надеясь вырваться на восток – «восточники», «советки» (жены начсостава и совпартработников), коммунисты, евреи. Те, кому не повезло втиснуться в уже через полчаса с начала артналета отправленный короткий состав, сейчас с тревогой прислушивались к выстрелам. Что это – провокация? Война?

По крайней мере, те, кто занял оборону у подвальных окон, одно знали точно – нужно продержаться до подхода «основных сил». А они подойдут вот-вот…

9.05. Собственные бомбардировщики сбросили бомбы на южный край Бреста. Танковой группе сообщается обстановка, одновременно просится о приостановке здесь бомбардировок.

9.15. Штаб 34 I.D. переходит в Михалкув.

9.15. Начинается новая глава «битвы на Северном» – теперь Фридрих Йон уже не собирается продолжать атаку на восток острова. Русские в Восточном форту, главном валу и других местах восточной части Северного надежно блокированы. Дальнейшая атака, сил для которой недостаточно, приведет лишь к новым потерям. Сейчас главной задачей для командира I.R.135 стало изменение положения на Цитадели, исправление той ситуации, что сложилась в результате разгрома батальона Праксы. Йон намеревается, нацелив ключевые силы на Трехарочный мост, ворваться с Северного на Цитадель и навести там порядок. От первого батальона много ждать уже не приходится – пойдет резерв второго.

Результатов разведки, направленной I.R.135 в Брест, еще нет.

…Однако непредсказуемые русские вновь спутали все карты – они начинают контратаковать на Северном, захватывают несколько с таким трудом занятых пунктов. В бой вводится резерв полка – 9-я рота. Ей удается вышибить русских из вновь захваченных ими зданий, и далее, не останавливаясь, рота наступает на северную часть главного вала.

Пока 9-я рота штурмует вал, одна из рот батальона Парака начинает атаку через Трехарочный.

…Трудности на Северном оказались для Парака «прогулкой» по сравнению с атакой через мост – во-первых, до него еще надо было дойти сквозь плотный огонь «недобитых» из группы Мамчика, засевших у пкт 145, второе – все расположение зданий у Трехарочного еще в 19-м веке было спланировано так, чтобы максимально прикрыть огнем подступы к Цитадели по ее мостам^[710].

Однако и перед защитниками встали серьезные проблемы – как ни странно, но кольцевая казарма была не лучшей оборонительной позицией в 20 веке. Ее почти двухметровой толщины стена, неплохо спасая от снарядов, не спасала от атак пехоты, а окна и амбразуры позволяли вести огонь лишь немногим стрелкам и пулеметчикам. Использовать минометы – невозможно, орудия – практически только прямой наводкой. Толща стен суживала сектора обстрела из окон и создавала непростреливаемые пространства – мертвые зоны^[711]. Красноармейцам, намеревавшимся обороняться, приходилось высовываться из окна – тогда залегающие на валах у Мухавца немцы использовали возможность поупражняться в прицельной стрельбе наиболее эффективно.

Таким образом, вести наиболее эффективный огонь можно было либо из амбразур полубашни 455 сп (пкт 170) и столовой 33-го инж. полка (пкт 158), либо из подвала кухни 455 сп (пкт 170 – сектор у Трехарочных). Дверь кухни 455 сп выходила в Трехарочные ворота, но могла простреливать только примыкающий к ней их проем.

Казалось бы, обстоятельства складывались максимально благоприятно для второго батальона – столовая 33-го инж. полка, чьи оконные проемы выходили на мост, была захвачена солдатами 12-й роты батальона Праксы (правда, к этому времени израсходовавшего почти все патроны и старавшегося не делать резких движений)^[712]. Полубашня 455 сп – похоже, задымлена все сильнее разгоравшимся пожаром.

Единственной позицией, с которой можно было простреливать мост, стал подвал под кухней – бойцы пулеметного взвода полковой школы 455 сп установили там станковый пулемет^[713]. Да и дым в полубашне не помешал многим, надев противогазы, стрелять из нее.

Усиленная рота батальона Парака начала атаку…

9.25. I.R.82 (31 I.D.) атакует форт II (2 км северо-западнее предместья Граевске).

Цан, расположивший КП в 200 м восточнее ж/д моста, сообщает, что дивизион наконец-то сосредоточился на исходной позиции в районе его КП. Переправилось – «полтора взвода»^[714] (прибл. 5 орудий ПТО). В дивизион вернулся и 1-й взвод, по соглашению с Йоном придававшийся III/135 для взятия Цитадели^[715]. Вернулся, якобы выполнив задание, но, скорее всего, из-за отмены последующих атак оказавшийся не удел.

Гиппа вновь беспокоят русские танки – едва подразделение I/I.R.130 заняло оборону на высоте 140 и у форта III, как началась местная контратака русских на отм. 140 при поддержке 6 танков. Потеряв 3 из них, русские отошли^[716].

Установлена связь с I.R.80 (правый сосед на той же высоте).

5 и 6-я роты I.R.130 с 9 противотанковыми орудиями (в т. ч. взвод 5-см противотанковых орудий) заняли оборону у танковой магистрали № 1 (1 км на восток от Тришина).

9.40. Пулеметчики роты Лерцера, перейдя Западный остров, заняли позицию справа от Тереспольского моста. Отсюда Лео Лозерту была хорошо видна полоса перед ротой. Но русских не было видно – ожесточенная стрельба шла во внутреннем дворе Цитадели. Через мост то и дело проходили раненые, возвращавшиеся, измотанные ночным боем и чудом выжившие солдаты штурмовых групп, сдавшиеся в плен русские. Хотя рота (вероятно, разместившаяся в расположении окружных курсов шоферов погранвойск) и не вела боя, но расслабляться было нельзя: «В этих домах располагалась учебная офицерская часть, и ее разогнанные подразделения, действуя как стрелки на дереве или ныряя в высокой траве, снова и снова обстреливали нас целыми днями.

Сцена, бывшая типичной для ведения войны немецкими солдатами, всплывает в моей памяти при воспоминании об уличном бое в этих домах. Среди боя в первый день мы натолкнулись на кричащего грудного ребенка. Все стояли вокруг него, а затем для охраны малыша был выделен солдат. Но, несмотря на „штатную единицу“, ребенком занимался каждый, в течение дня люди брались за заботы о его питании, один приносил даже молоко. Вечером ребенка отнесли на батальонный пункт медицинской помощи»^[717].

Несмотря на обстрелы пограничников, в течение дня большинство пулеметчиков Лерцера, в основном молодых солдат, спало от усталости. Офицерам и унтер-офицерам расслабиться не приходилось – необходимо было постоянно следить за обстановкой.

Часть солдат роты вошла в штурмовые группы – их задачей стало уже не взятие Центрального, а прочесывание Западного. Во время рейда дошло до боя с пограничниками – несколько русских было захвачено в плен.

В течение дня Лозерт несколько раз посещал 10/I.R.135 в казематах кольцевой казармы у Тереспольских, разговаривал с ее командиром^[718].

9.30. Обер-лейтенант фон Фуметти (I/A.R.99) сообщает, что выдвинутые наблюдатели окружены вражескими силами. И почти сразу же приходит новость о том, что окруженные (гауптман Краус (командир I/A.R.99) и два сопровождающих его офицера A.R.98) убиты на Западном острове^[719].

Как это произошло – точно неизвестно. В воспоминаниях защитников Западного острова (A. C. Черного и М. И. Мясникова) говорится, как правило, либо об обороне отдельных участков, либо о попытках незаметного прорыва (Мясников). Однако в воспоминаниях Черного есть упоминания об уничтожении, предварительно окружив, немцев у казармы курсантов школы шоферов^[720]. Однако что делать артнаблюдателям у западной окраины острова (если, конечно, речь идет о группе Крауса?). Логично предположить, что они находились на его восточной окраине, перед Цитаделью, где, вероятно, и были уничтожены группой того же Черного. Вероятно, именно тогда Черный сжег машины и решил уходить с острова, объединившись с Мельниковым. Прорыв был намечен на северо-восток Северного острова. Атакуя в направлении моста и дамбы, Черному удалось прорваться (хотя из 40 человек, пошедших на прорыв, до казематов Северного удалось дойти только 13, из них 4 – раненым)^[721]. Вполне возможно, что где-то у моста ими и была уничтожена группа Крауса.

9.45. Начальник инженерных частей корпуса сообщает, что предусмотренный для XII А.К. переправочно-мостовой парк (XXIV танкового корпуса) уже установлен, так что только с 17.00 он высвободится для XII А.К.

9.50. Несмотря на гибель Крауса, Йон подтверждает, что Западный в руках полка, как и западная половина Северного. «Полк пытается спасать окруженных в укреплениях Центральной цитадели военнослужащих III батальона, пробиваясь по Трехарочному»^[722].

К этому времени атака Парака угасла – сильнейший огонь не дает возможности даже вступить на мост. У берега залегли русские, сзади (в Восточном форту и домах комсостава перед ним (Черняев) они же, тех, кто преодолеет их огонь – ждет выстрел в спину из казематов пкт 145. Артиллерия мало чем может помочь – нет возможности поставить немногие орудия ПТО на нужную позицию, а поддержка Arko 27 нереальна, так как стена казармы выходит на север, находясь на защищенной от обстрела стороне. Несмотря на то что артиллерия почти не применяется, артиллеристы несут потери. Вслед за Вессигом убит и командир группы связи с пехотой^[723] III/A.R.98 лейтенант Ценнек. Относительно потерь офицеров второй батальон рискует повторить судьбу первого – ранены лейтенанты Орбах (командир 8-й роты) и Гатгербауер (6-я рота). Потери унтер-офицерского состава – не менее велики.

Настоящего успеха добилась лишь 9-я рота I.R.135, заняв северную окраину Северного острова (Северные ворота), она пытается продвинуться на восток, сделать то, что не могли сделать первый и второй батальоны.

…Воспользовавшись ситуацией – провалом атаки Парака, стабилизацией у Тереспольских и Холмских, к этому моменту на Центральном острове красноармейцы начинают брать инициативу в свои руки. Первым делом необходимо выбить немцев из церкви и столовой начсостава^[724].

Атаку начинают бойцы 455 сп. Ожесточенный огонь не дает им продвинуться. Заметив стрельбу, по окнам столовой и церкви стреляют и со второго этажа штаба 33-го инженерного полка.

Обороняющихся в столовой совсем немного – не надеясь удержать все здание, они отступают на второй этаж, оттуда и расстреливают нападавших…

Атака 455 сп на столовую начсостава, как и вскоре за ней атака 84 сп на церковь, провалились – сил слишком мало, да и те наступают вразнобой. Стало ясно, что необходимо объединение усилий.

10.00. Тересполь. КП 45-й дивизии. Под влиянием донесений фон Фуметти и Йона на КП усиливается впечатление, что наведение порядка на Цитадели привяжет еще более значительные силы.

Западная окраина Вулька Добринска. КП Ib 45 I.D. От корпуса поступает приказ для колонн «Барбара» и «Михаэль» принимать боеприпас в «Марте» и нагруженные колонны держать готовыми к подаче.

I.R.130 сообщает об обнаружении запасов горючего в бочках (22 кубических метра) на Южном острове цитадели и цистерны в Тришине.

Приказания по технике прибыли с опозданием, и это привело к тому, что подвоз начался грузовыми автомобилями служб подвоза.

10.00. I.R.135 достиг района Тересполь – Блоткув. Здесь после привала с выдачей продовольствия полк готов к тому, чтобы после выхода из подчинения XII А. К. по приказу дивизии переходить Буг, вероятно, не ранее 14.00 ч.

10.05. Перехватывается радиограмма русских. Ее содержание: «Всем: высаживаться на аэродроме Бобруйск».

10.10. 34 I.D. взяла Гуцни.

10.10. Новости с КП Йона – допрошены пленные, взятые на Северном острове. Адъютант командира полка обер-лейтенант Хайдфогель сообщает, что перед I.R.135 сражается 125 сп (частично состоящий из киргизов^[725]).

Действие нашего артиллерийского огня было чудовищным. Когда, после его окончания, наши солдаты вытесняют противника из его позиций, всюду еще продолжаются пожары». Сделано, очевидно, где-то на юге Бреста. Судя потому, что видна железная дорога – у железнодорожных путей рядом с Московской улицей. Неясно, какое подразделение обстреливало этот район

10.15. Передовой эшелон корпуса подводится в район Вулька Добринска.

10.20. На КП дивизии прибывает полковник Кюлвайн, командир ожидаемого к 12.00 возле Тересполя, I.R.133 и получает от Шлипера задачу: быть готовым с 13.00 начать переправу на паромах на южный край Южного острова, наступая справа от I.R.130.

10.50. Об этом намерении Шлипера извещается штаб XII А.К. Но на основании следующих сообщений (в частности, I.R.135) о силах противника в Цитадели и после консультации с Гиппом Шлипер, поняв, что Йон своими силами уже ничего не добьется, решается изменить задачу I.R.133. Сейчас она выглядит так: I/I.R.133 (Фрайтага), усиленный 13/I.R.133, чистит сначала Западный остров, затем укрепления Центральной цитадели. Отсюда идет на Южный с его последующей зачисткой. (Окончательный приказ поступит к 12.30).

* * *

Дата добавления: 2015-07-17