Закат и рассвет 3 страница

В первые дни он не успокаивался вообще – даже когда они оба были рядом, Тони все равно находил причины для переживаний. Потом стало чуть легче – лучший парень на земле Дэнни Аркетсон смущенно признался, что оглушительная сразу после посвящения связь потом и должна начать утихать и понемногу ослабевать. Доминик был чрезвычайно благодарен стихии за это правило. В противном случае ему самому в самом обозримом будущем грозил нервный срыв.

Мысль о том, что Тони так изводится, скорее всего, именно от невозможности остаться с ним наедине, потому что каждый раз при этом начинает, в свою очередь, изводиться от отсутствия Кэтрин в обозримом пространстве и беспокойства – то ли за нее, то ли за того, кто попадется ей под руку – Доминику в голову приходила все чаще. Кэти и впрямь отличалась не то чтобы свободой нравов… скорее, она просто привыкла хватать и стискивать в объятиях все, что покажется ей способным на отклик.

В последнее время Дому казалось, что в прошлой, человеческой жизни ей нечасто приходилось надеяться на эти самые отклики. Она определенно все еще что-то доказывала – и сама себе, и окружающим – и не было в мире, наверное, существа, что смогло бы отказаться от нее, когда она хотела его получить. Доминику хватало собственного опыта, чтобы в чем-то понимать обоснованность ревности Тони. От Кэтрин невозможно было отвернуться… даже не потому что – женщина. И не в сексе дело, и это так очевидно, стоит лишь взглянуть на нее. Просто…

Просто каждый раз, когда она смотрела на тебя – вот так, исподлобья, чуть склонив голову, без легкомыслия и стеснения, пронизывающе, откровенно, в самую суть, как в тот первый вечер в коридоре – что-то ломалось внутри, какой-то барьер, отделяющий допустимую вежливость от не оправданной знакомством или близостью, но от того не менее настоящей – искренности… Это было так похоже на Тони. То, что умела Кэт. Так похоже – будто один и тот же маг в разных обличьях, то в мужском, то в женском.

Доминик не смог объяснить этого МакКейну – зато непонятным образом прекрасно смог донести до Кэти. Она только хохотала потом, как сумасшедшая, и повторяла – ну ты влип, парень. Ну ты влип, с нами обоими.

Почему-то Кэтрин сразу все поняла – про них с Тони. Я, наверное, извращенка, рассеянно сообщила она однажды. Ты-то почему не ревнуешь? – спросил тогда Дом, памятуя о собственничестве огненных магов, а она только пожала плечами и ухмыльнулась. Ты же свой. Это же ты, чего тут перетирать, Тони не с кем попало там, где-то, а – с тобой. Я его понимаю, как никто, можно сказать – что за вопросы?

Доминик не нашелся тогда, что ответить. С Кэти всегда было и сложно, и просто – вроде и говорить ничего не надо, а вроде и ясного ничего, если вдуматься.

Как и с Тони.

Может, они поэтому друг друга выносят только от койки до койки? – мрачно подумал Дом, передвигая ладью по шахматной доске. А как только кончают – так тут же снова скандал. Они не просто похожи – кое-что в них, кроме как отражением друг друга, чем-то другим даже сложно назвать. А в чем-то – разные совершенно…

Иногда он задумывался о том, как это было бы, если бы они… ну, втроем… Как мистер Драко со своими – впрочем, тех вообще четверо…

Но такие мысли никогда ничем не заканчивались. Представить Тони и Кэтрин в одной постели с ним, одновременно – на ум тут же начинали приходить разбитые вазы, вылетевшие стекла и взорванная мебель…

…А жаль.

Прятаться от Тони уже достало. Равно как и – прятаться от Кэти… при том, что она хотя бы – знала.

И только мечтательно закатывала потом глаза, чего МакКейн, при всей его параноидальной подозрительности, слава Мерлину, в упор не замечал.

Все ленивые размышления тут же закончились, когда разлетелся кристалл. Они так долго ждали этого – каждый по отдельности, все вместе, с упрямой убежденностью зная, веря – дождутся – что, когда это случилось, мыслей не осталось вообще никаких. Только невесть откуда взявшаяся отточенная собранность и четкая, пусть и не проговариваемая, цель – не позволить этой твари совершить ничего из того, что он там собирается.

Потом был крик Натана, и аппарация, и оглушающий удар о расширяющуюся сферу Дины – вот на черта было такую огромную ставить, а! – мелькнула досадная мысль, потому что звон в голове сейчас точно был не к месту и не ко времени.

Он больше не вырвется, мрачно подумал Доминик, глядя на задыхающегося Эббинса. Снять сферу может только тот, кто ее поставил, и даже прорви его стихия – Дине все равно ничего…

И тут Кристиан ударил – Доминик мог поклясться, что неосознанно, что Эббинс, чертов холодный расчетливый плут, в кои поры действительно потерял контроль над собой – только из-за того, что кто-то приблизился к Шону.

Алан. Черт!

Дом бросился вперед, уже видя, что Натан успевает раньше, что Прюэтту больше ничего не грозит – его задело совсем чуть-чуть, даже шевелится до сих пор, а мозгов там и раньше никогда не водилось, откуда у огненных магов мозги, вообще – все это промелькнуло в голове ураганом, вычленившись в одну четкую, ясную мысль.

Добивай.

Сейчас, пока Эббинс способен на любую дурь – добивай, его бесит, что Шона могут вытащить у него из-под рук, значит, надо бежать к нему, хватать, парень уже приходит в себя, и Кристиан ударит еще раз, и будет бить снова и снова, пока не выложится – тебе его срывы, что дробина гиппогрифу, а Прюэтта Натан прикроет, и огненных в округе, кажется, больше все равно не…

Хлопки аппарации за спиной – один за другим, черт, это ребята, их же Натан позвал, все правильно, еще пара секунд – сюда и мистер Гарри, как минимум…

Ни одну мысль так и не удавалось додумать до конца, потому что теперь Доминик, уже ощущая в толпе за спиной шестым чувством знакомую, как собственные ладони, напряженную ярость Кэтрин, зачем-то перевел взгляд на Эббинса…

…и остолбенел.

Не существовало способов снять сферу, которую выставил не ты – кроме одного. Кристиан даже не колебался в выборе.

Что взять с такой сволочи.

Сомкнув руки на горле захлебывающейся хрипами Дины, он тащил ее к выходу – к дальней границе сферы, у самых ворот – и звуки вдруг обрушились на Доминика, оглушив животным, отчаянным криком бьющегося о мерцающую непроницаемую грань Брайана.

Наверное, Мэддок кричал давно, уже с десяток секунд – Дом не мог утверждать наверняка.

- Не смей! – надрывался Брайан. – Сволочь, не смей!!!..

Кристиан обернулся, бросив долгий и пристальный, полный ненависти и горечи взгляд – очень похожий на то ли предупреждение, то ли напоминание – Доминик почувствовал, что, будь он предназначен ему самому, чувство вины затопило бы потом до конца дней. Но взгляд прошел мимо него – и мимо Брайана, в гущу толпы, и устремился куда-то вверх, безошибочно отыскав кого-то, скрытого в стенах замка, кто, по всей вероятности, нес ответственность за все беды Эббинса, наверняка пригвоздив того к месту.

А потом Кристиан усмехнулся – и одним небрежным движением руки сломал почти не сопротивляющейся Дине шею.

Она упала лицом вперед, когда он выпустил ее тело, и, кажется, сфера исчезла – Мерлин, да она просто обязана была исчезнуть, ведь та, кто ее поставила, сейчас бесформенной темной грудой лежала на посыпанной гравием дорожке парка – и спустя всего долю секунды Кристиана уже не было на пороге.

Его – в этом остолбеневший и перепуганный Доминик мог бы поклясться – вообще больше не было в обозримых пределах. Эта сволочь исчезла.

Потом были чьи-то руки, отшвырнувшие Дома в сторону – сильные и уверенные руки занимающегося привычным делом профессионала – и высокая темная фигура метнулась к Шону, тонкие бледные пальцы рванули ворот рубашки, длинные, до плеч черные волосы рассыпались, скрывая лицо едва слышно стонущего Миллза.

Потом был срывающий голос, рыдающий Брайан, вцепившийся в бесчувственное тело Дины, была промчавшаяся мимо, к ним, что-то кричащая Кэти, и Доминик машинально схватил ее и стиснул в объятиях, не давая вырваться, невзирая на молотящие по груди кулачки и отчаянно пинающиеся коленки, и был гул голосов, и выкрики, и бездонное, безмолвное черное осеннее небо, в которое Доминик вглядывался до рези в глазах, запрокинув голову и прижимая к себе, кажется, тоже плачущую девчонку.

Девчонку, которая была жива. В отличие от Дины – их маленькой улыбчивой ласточки, еще два дня назад устроившей вместе с Мартой, Линдс и Кэтрин «девичник», закончившийся массовым стартом на метлах с крыши южной башни, потому что девочкам посреди ночи приспичило «подышать воздухом». Они хохотали в воздухе так, что было слышно даже в общей гостиной, а Тони только сжимал кулаки и бесился, и цедил, что допрыгается эта Торринс когда-нибудь, и что он ее самолично, вот только спустятся… а Фил снисходительно фыркал, слушая его и подогревая красное вино в котелке – ночь не самая теплая, замерзшие вернутся наверняка…

Из оцепенения вывело тяжелое дыхание Натана, его сбивчивый, взволнованный шепот и последовавший за этим хлопок аппарации – Дом даже не удивился, обернувшись и обнаружив, что они оба с Аланом исчезли. Здесь им больше нечего было делать – и если О’Доннел и сможет помочь парню, в чувствах к которому никак не может осмелиться признаться хотя бы самому себе, то и впрямь – не посреди парка.

А потом он повернул голову, как завороженный, уже понимая, кого увидит стоящим на парковой дорожке – и наткнулся на пустой, застывший взгляд мистера Поттера.

Темная фигура, оторвавшись от Миллза, подняла голову – Рэммет с запоздалым изумлением опознал в ней Северуса Снейпа.

- Вызови Малфоя, срочно! – прошипел он, ощутимо ткнув Доминика в бок, и тут же аппарировал неизвестно куда вместе с уже начавшим брыкаться и издавать нечленораздельные выкрики Шоном.

Губы медленно осевшего на колени мистера Гарри едва заметно шевелились, и почерневшие, будто запавшие глаза, остановившись, остекленело смотрели в пустоту.

Закат и рассвет (часть 2)

* * *

Времени катастрофически не оставалось.

Северус не мог знать наверняка – все, что у него имелось в наличии по данному поводу, состояло из невнятных просьб и предупреждений Драко – но был твердо уверен, что времени просто в обрез.

Мальчишка в его руках задыхался, кусая губы, мотая запрокинутой головой, бессильно пытаясь закрыть лицо непослушными руками. Едва слышные всхлипы перемежались оглушающе безмолвными паузами, будто Шон захлебывался рвущимися наружу криками, словами, слезами. Будто они сталкивались в нем, мешая друг другу. Еще немного – и будет мне полноценная истерика, мрачно подумал Северус.

Толкнув парня на диван, он, не глядя, призвал из шкафа зелье. Собственное жилище тем и отличается, что в нем ты не вынужден крутить головой, тратя драгоценные секунды на поиски. Иначе зачем вообще тогда нужен дом?

Шон – наконец оставшись без непрошеной хватки – сжался в комок. До Снейпа долетали только резкие, постепенно наполняющиеся нарастающими всхлипами вдохи. Не тратя времени на раздумья, Северус поднял ему голову и, коротко размахнувшись, ударил по щеке. Шон замер, задохнувшись – и сильные, цепкие руки тут же, не давая опомниться, дернули его за волосы.

Миллз протестующе вскрикнул.

- Пейте, - сквозь зубы процедил Снейп, наклоняя флакон.

Шон торопливо проглотил льющуюся в рот терпкую жидкость – видимо, даже толком не поняв, чего именно от него требовали – и закашлялся, откидываясь на спинку дивана, отталкивая от себя чужие руки. Глаза его по-прежнему ничего не выражали – та же смятая, раздавленная растерянность пополам с ужасом. Разве что чуть подернувшаяся дымкой.

Ладно, хотя бы одну дозу успокоительного Северус в него влил. Уже победа.

- Он… - неверяще выдохнул Шон, отворачиваясь. – Она…

- Да, - мрачно сказал Снейп. – Я в курсе.

Миллз бросил на него полный беспомощной ненависти взгляд.

- Дышите глубже, - устало посоветовал Северус.

Быть вежливым, находясь рядом с этим мальчишкой, не получалось и раньше – а сейчас и вовсе представлялось чем-то почти невозможным. Снейпа всегда, сколько он себя помнил, мутило от непроходимого эгоцентризма выпестованных, яростно самовлюбленных подростковых переживаний. Но одно дело – вынужденно возиться с ними, являясь деканом и воспитателем.

И совсем другое…

Шон медленно раскачивался, сжимая виски ладонями. Его дыхание снова наполнялось всхлипами – теперь почти горестными. Осознал, отстраненно удивился Северус, призывая еще один флакон из шкафа.

С самого начала было понятно, что этот образчик безрассудства не успокоится, пока его не заставишь начать заикаться от передозировки.

- Нет… - буркнул Шон, отталкивая его руку.

И замотал головой. Черт, кажется и правда – осознал…

- Я не собираюсь с вами спорить, - Снейп снова схватил его за волосы.

- Я сказал – нет! – с неожиданной яростью выкрикнул Миллз ему в лицо, выворачиваясь. – Хватит!

Северус окинул его скептическим взглядом.

- Какая разница, выживу я или нет!

Это так напоминало Поттера худших времен, что Снейп невольно поморщился, отгоняя ненужное сейчас воспоминание. Мерлин, вот за что ему этот крест – всю жизнь разбираться с истериками безмозглых юнцов, не способных смотреть на Вселенную иначе, кроме как – ставя себя в ее центр? Один, вроде, вырос наконец-таки – так что теперь, до бесконечности будут следующие?..

- Захотите умереть – яд у меня найдется, - с прорывающимся раздражением прошипел Северус, сгребая его за грудки. – Но сперва успокоитесь, иначе…

- У вас нет права указывать мне, что делать! – с силой отталкивая его, заорал Шон. – Оставьте меня в покое, вы… вы…

- Я, - удовлетворенно согласился Снейп.

Миллз, вскочив, ужом проскользнул мимо него – прямо к двери. Северус едва успел ухватить его за плечо и, развернув, с размаху впечатал спиной в стену. Шон ахнул и пошатнулся с коротким стоном, цепкие пальцы сомкнулись на его горле.

- До драки опуститесь? – презрительно осведомился Снейп, запечатывая заклятием выход. – Еще одна попытка – и я просто повторю подвиг мистера Эббинса. Только после моего удара, уверяю вас, вы не подниметесь очень долго.

Глаза Миллза горели отчаянной, горькой ненавистью, губы дрожали. Значит, я прав – ему врезал именно Кристиан, отметил Северус.

- Отпустите меня… – наконец прошептал он.

- Дать возможность воплотить свое священное право на истерику? – Снейп запрокинул ему голову и влил в рот еще одну порцию зелья. – Мистера Малфоя нет в замке, к вашему сведению. Вас некому будет откачивать.

Напряженное тело вынужденно обмякло в его руках под действием безотказной смеси, и профессор отступил на шаг, давая парню отдышаться.

Закрыв лицо руками, Шон медленно сполз по стене вниз. Он снова всхлипывал.

Глядя на него, Снейп ощутил запоздалый укол сочувствия. Два флакона могли вогнать в апатию даже твердо решившую разрыдаться Луну Лавгуд – и, если мальчишка все еще способен что-то чувствовать…

- Зачем… - беспомощно шептал Шон. – Зачем он… так…

Его ладони снова скользнули к вискам, пальцы сжали волосы, потянули – будто парень нарочно пытался причинить себе боль. Уже понимая, что, вероятно, делает глупость, Северус все равно зачем-то опустился рядом, по-прежнему настороженно наблюдая за ним.

- С ней? – как можно тише спросил он.

Шон мотнул головой.

- Оставьте меня… - сдавленно проговорил он. – Какое вам дело, вы…

Опять – двадцать пять, хмуро подумал Снейп.

- Меня попросили присмотреть за вами, - равнодушно пояснил он.

Мальчишка вскинул голову – и Северус оцепенел. В мгновенно распахнувшихся глазах парня билась такая невозможная, отчаянная надежда, что профессор едва сдержался, чтобы не прикусить язык.

Старею, мрачно констатировал он, глядя, как надежда медленно гаснет, сменяясь пониманием.

- А-а… - с горькой усмешкой выдохнул пацан, отворачиваясь и прислоняясь щекой к стене. – Мистер Драко…

- Не превращайте чужие жертвы в напрасные, мистер Миллз, - жестко посоветовал он. – Ребята не для того караулили вашего наставника столько недель, чтобы вы теперь…

Шон недовольно выдохнул, снова запуская пальцы в волосы.

- Я никого не просил караулить! – срывающимся голосом пробормотал он. – И ее… тем более… не просил!..

Его снова била крупная дрожь, но на этот раз – еще и злость, с оцепенелым изумлением отметил Снейп. Он злится на мисс Торринс? За что?..

- Им не стоило вмешиваться! И вам… тоже!..

И, несмотря на двойную порцию специально подготовленного заранее концентрированного успокоительного, рывком попытался встать. И ведь даже смог бы, подумал Северус, машинально хватая парня за руку и дергая обратно, на пол.

- Каждый делает то, что считает нужным, - отрезал он. – И каждый сам несет ответственность за последствия. Если здешние маги посчитали нужным контролировать действия вашего наставника…

- Их никто не просил лезть не в свои дела! – выкрикнул Шон.

- Да никто вас не считает виноватым в том, что случилось! – не выдержав, рявкнул Снейп. – Они ждали проявлений стихии, все считали, что Эббинс собирается провести какой-нибудь Ритуал!

Миллз весь словно сжался в один напряженный комок, не сводя с него горящего взгляда.

- Никто не мог предполагать наверняка, что именно он собирается сделать, - уже тише добавил Снейп. – Никто не знал, что он уже придумал, как выйти отсюда, и не мог знать. Так что прекратите ваши…

- Я это знал! – внезапно заорал ему в лицо Шон. – Я! Теперь вы довольны? Я знал об этом – и я промолчал! – теперь его уже просто трясло. – Не смейте судить о том, кто виноват!.. – он задыхался. – Вы ничего не знаете, вы никогда ничего не знаете! Вы только лезете всюду, вы…

Северус вдруг почувствовал, что нечеловечески устал. Рука с палочкой рефлекторно взметнулась, призывая еще один флакон – но вливать третью порцию он попросту опасался. Воздушные маги и без того подвержены галлюцинациям… как и водные… Как бы не ускорить, наоборот…

Снова мелькнула мысль просто ударить еще раз – и, если понадобится, бить до утра, каждый раз, когда попробует прийти в сознание. Продержать его в отключке до прихода Малфоя.

- Ненавижу вас! – со стоном выкрикнул Шон. – Мерлин, как я вас ненавижу!..

- За то, что пытаюсь спасти вашу шкуру? – равнодушно поинтересовался Снейп. – И всех водных магов в этом замке заодно? Продолжайте, мистер Миллз – это вполне в вашем духе.

Мальчишка зло кусал губы, но в глазах появилось хоть что-то осмысленное – отдаленно напоминающее стыд. Да неужели дошло?

- По мне так – можете сдохнуть хоть прямо сейчас, - саркастически ухмыльнулся Северус. – Но не надейтесь, что я позволю вам сделать это таким образом. Мне плевать, что вас гложет, и почему вы желаете продемонстрировать миру глубину собственных переживаний. Вам кажется, что массовое убийство представителей стихии противостояния послужит свидетельством о мере осознания вами своей вины и заодно извинением? А думать о последствиях хоть иногда вы не пробовали?

Волна злости была такой, что у Шона, казалось, побелели даже глаза.

- Ненавижу… - прошипел он.

- Юнцы всегда ненавидят тех, кто говорит им правду. Но вы, мистер Миллз, вы-то – маг! Сделайте одолжение, попробуйте перестать быть идиотом, прямо сейчас. Это не так сложно, как кажется – всего лишь три минуты не считать себя центром мироздания.

Причины столь истерической ненависти наверняка крылись глубже – сейчас Шоном наверняка двигал всего лишь повод – но Снейп не чувствовал их, да, если честно, и не очень хотел искать. Мальчишка вызывал лишь подспудное раздражение, которое с легкостью получалось отодвинуть чуть в сторону, чтобы не мешало заниматься привычным делом по спасению тех, кто вряд ли стоил того сам по себе – так было когда-то давно, с неугомонным, упрямо слепым и по-юношески безмозглым Поттером.

И, как и Гарри, Шон точно так же не мог понять – как можно помогать тому, кого ненавидишь? И допускал при этом ту же ошибку.

Северус Снейп никогда не ненавидел Гарри Поттера. Во времена Хогвартса он бы с радостью и вовсе его не замечал – безрассудного, самовлюбленного эгоцентрика, носящегося с самим собой, как с писаной торбой, в упор не замечающего, как его действия сказываются на окружающих, в том числе – и на небезразличных ему людях. Только подростки способны полагать, что быть действительно равнодушным к их уникальной персоне попросту невозможно.

- Вы постоянно лезете… во все… - с отчаянием бормотал Шон. – Вам же плевать – и на меня, и на…

Дину. Да – пожалуй, парень, с твоей точки зрения, мне плевать и на нее тоже. Бездушный циник, думаю только о безопасности большинства. По крайней мере, до тех пор, пока Драко нет в замке.

Но ты все равно не поймешь, что значат для меня его просьбы – и возможность хотя бы попытаться их выполнить.

- Только я не устраиваю сцен из-за того, что вам плевать на ребят, которые ради вас рисковали жизнью, - устало обронил Снейп и потер лоб.

Напряжение понемногу отпускало, и теперь глаза просто слипались. Судя по голосу Шона, концентрация зелья в его крови понемногу таки давала себя знать – и от этого факта накатывало такое облегчение, что становилось уже и вовсе без разницы, попытается ли Миллз упрямо продолжать всхлипывать или уже, наконец, заткнется.

А в эгоцентризме, если разобраться, есть свои плюсы, рассеянно подумал Северус, прислоняясь к стене рядом с Шоном. Парень просто не понимает до конца, что именно произошло только что в замке… он видит только предательство наставника да груз собственной вины за чужие поступки. Охвати он взглядом ситуацию в целом – и началась бы вторая истерика, на этот раз – от ужаса.

Сколько еще магов в этом замке сейчас балансируют на грани срыва? Скольким при этом некому помочь, у скольких тот, кто находится рядом, не справится? Они ведь тоже – все те же подростки… И только потому, что не видят ни черта, кроме себя, может быть, что-то и смогут…

- Ничего вы не понимаете… - прошептал Шон, бессмысленно глядя в одну точку. – Вы никогда ничего не понимали…

Интересно, слова «никогда», «ничего» и «ненавижу» другие взрослые, работающие с молодежью, слышат так же часто? – мелькнула усталая мысль. Или только мне так везет? Да еще при этом постоянно приходится спасать чьи-то юные шкуры…

- Куда уж мне, - хмыкнув, откликнулся Снейп.

- Ненавижу вас, - снова выдохнул Шон.

Он сидел, сжав губы и запрокинув голову, по вискам потоком катились слезы – следы отчаяния и беспомощности.

- Попробуйте в будущем быть менее доверчивым, - глядя на него, посоветовал Северус. – Не стоит потакать во всем тем, кто спит и видит, как бы сделать из вас комнатную собачку…

Наверное, что-то в этой фразе все же попало в цель, потому что мальчишка вдруг глухо всхлипнул – и разрыдался, уронив лицо в ладони. Ну и правильно, устало подумал Снейп. Быстрее успокоится…

- Умение разбираться в чужих мотивах приходит с опытом… - задумчиво проговорил он. – У вас теперь такой опыт, мистер Миллз – многим он и не снился. Рано или поздно и вы научитесь различать, кто искренне желает добра для вас, а кто – для себя самого. И второе не всегда хуже первого, если ваши цели временно совпадают.

Шон подтянул колени к груди и, обхватив их, уткнулся лбом, прячась сам в себе, изо всех сил пытаясь закрыться, отгородиться от слов.

- Сволочь… - неразборчиво буркнул он сквозь рыдания.

Снейп утомленно пожал плечами.

- Я честен с вами, а вы к этому не привыкли, вот и вся разница. Хотя то, что можно было остаться настолько слепым и зашоренным, больше полугода проведя в этой школе, для меня почти удивительно. Ваше упрямство достойно лучшего применения, поверьте мне…

- Поверить вам? – неверяще выдохнул Шон, поднимая голову. – Вам?!.. После того, как вы… все это время… Да вы, может, сами давно обо всем знали – вы же вечно возле него отирались!.. А теперь делаете вид, что никогда не были его другом!

Северус утомленно поморщился, отворачиваясь. Мерлин, какая предсказуемость… Только черное и белое, только «с нами» или «против нас». Только «друг» или «недруг»

- Я никогда никому не бываю другом, молодой человек, - сухо ответил он. – И ни к кому не испытываю ненависти, да будет вам известно. Вы мне глубоко безразличны, как бы вам ни хотелось верить в обратное. И вы, и ваш чертов наставник. Личность – всегда либо пешка, либо мясо, либо инструмент влияния, запомните это. И, если мистера Эббинса можно назвать третьим, то вы так и балансируете между первым и вторым. И будете балансировать, пока не научитесь думать своей головой и мыслить в масштабах явлений, а не личностей.

Шон молчал, но волны исходящей от него глухой обиды не почувствовал бы, наверное, только труп.

- Личность мисс Торринс ничего не значит, если задуматься. Имеет значение лишь ее поступок – и то, как он повлияет на мышление окружающих. Она смогла сделать шаг от иллюзии собственной уникальности к общему благу. Неужели даже ее пример не заставит вас хотя бы попробовать поступить так же?

- Вы просто… бездушная… лицемерная тварь… - медленно проговорил Шон, глядя на него поблекшими от боли глазами. – Давно хотел вам это сказать…

- Ну, вот сказали, - равнодушно отозвался Северус. – Не стану утверждать, что ожидал от вас чего-то другого.

- Я вас ненавижу, - в который уже раз монотонно повторил Шон. – Даже больше – я презираю вас, мистер Снейп. Вы способны только разглагольствовать и разрушать… только прятаться за словами. Надеюсь, когда-нибудь вас тоже убьют – тот, кому вы больше всех доверяли.

Северус криво усмехнулся, прикрывая глаза.

- Этого не случится, мистер Миллз, уверяю вас, - невыразительно обронил он. – Я не настолько идиот, чтобы доверять тем, кто этого не заслуживает. Но, поскольку вы все равно будете держаться за свое ценное мнение, предлагаю на этой славной ноте закончить обмен любезностями… если, конечно, вы не хотите, чтобы ваш череп еще раз проверили на прочность.

Шон бросил на него презрительный взгляд и, отвернувшись, снова уткнулся лбом в колени. Его плечи медленно, но верно расслаблялись, наливаясь тяжестью – еще немного, и наконец-то вырубится и уснет, устало подумал Снейп.

Все сильнее раскалывалась голова.

Мерлин, скорее бы – утро…

* * *

Наверное, это было не очень умным решением – сегодняшний вечер вообще грозился побить все рекорды по количеству совершенных Натаном глупостей. Но, если умные решения и существовали, то он их просто не знал.

А раздумывать и тратить время на сбор информации впервые означало – убить.

Значит, не представлялось возможным.

Угловатые плечи в его руках все отчаяннее наливались жаром – так сильно, что Натан шипел и кусал губы, борясь с животным, инстинктивным желанием отпрянуть. Но упорно держался – потемневшие и остановившиеся глаза Алана пугали куда сильнее, чем вдруг ставшее нестерпимым опаляющее тепло его тела.

Первый хлопок аппарации перенес их в комнату, и там Натан уже не выдержал, на несколько секунд все же выпустив мальчишку из рук и машинально дуя на покрасневшие ладони. Алан выдохнул, отворачиваясь – его дыхание обожгло, как раскаленный ветер – и Натан, уже не думая, правильно ли поступает, рывком поднял его на ноги и аппарировал еще раз – в ванную.

Одним движением прислонив несопротивляющегося парня к стене, он, не глядя, до упора выкрутил холодную воду. Ледяной поток обрушился сверху, на миг заставив обоих задохнуться, и воздух тут же наполнился паром – Натан мог бы поклясться, что слышит отчетливое шипение испаряющихся капель.

Алан стоял, запрокинув голову, привычная водолазка с высоким воротником отяжелела и мгновенно промокла, влажные волосы слиплись прядями. Расфокусированный, потерянный взгляд, медленно блуждая, невидяще уставился в пространство – он хоть понимает, что я здесь? – вглядываясь в измученное лицо, в отчаянии подумал Натан.

- Алан… - беспомощно выдохнул он, прижимаясь лбом к горячему лбу.

Ладонь улеглась на шею, скользнула к затылку – мальчишка не реагировал на прикосновения, будто и впрямь не замечал, что находится здесь не один, и Натан обхватил его лицо, сжал виски, поглаживая скулы большими пальцами.

- Не смей… - шептал он. – Не уходи, Алан… Пожалуйста…

Короткие, рваные толчки выдохов – он не видит меня, в ужасе понял Натан, он все еще там, не может осознать, что Дины действительно больше нет, что всего одно движение, и смерть уже – вот она… Глупыш мой, Мерлин бы тебя побрал, тебе вечно все больше всех надо, везде, где бы что ни случилось, везде обязательно – ты… Такие, как ты… как она…

Прижимать его своим телом к стене оказалось так правильно – и почему-то уже привычно, словно несколько секунд близости там, в парке, окончательно перечеркнули принятые между ними правила отчужденности. Обнимая его обеими руками за шею, Натан подумал – ты не можешь умереть. Твое место – здесь. Там. Где угодно, лишь бы – рядом со мной.

Вот так близко.

Пар медленно рассеивался, и тело Алана била дрожь. Он замер, напряженный, как сжатая тугая пружина, все еще горячий, но уже больше не обжигающий, теперь просто – теплый, дразняще, маняще теплый, живой, к нему хотелось прижиматься целую вечность, не отрываясь, даже чтобы дышать, такой близкий, знакомый и непонятный одновременно, и при этом настолько – живой… Даже сейчас…

Натан задохнулся, руки скользнули вниз, сжимая ребра парня – так близко он был всего один раз, тысячу лет назад, когда они, сцепившись в бездумной драке, катались по каменным полам коридора, и это тело яростно извивалось под ним, живое каждой своей клеточкой, каждым взглядом и судорожным, сквозь сжатые зубы, вдохом. Живое настолько, что бьющая из него ключом, фонтаном, факелом жизнь опьяняла, сводя с ума, притягивая к себе, выжигая в клочья впервые показавшийся лишним сейчас рассудок…

Дата добавления: 2015-07-15