С) Жан-Поль Сартр 23 страница

По какой-то причине больше всего меня волновало не то, как отреагирует Джеймс, когда поймёт, что я не приду, а то, как я буду расплачиваться за купленное им платье. Пока я отогнала эту мысль. Я не могла думать о платье или о разговоре с ним, или о том, как увижусь с ним на курсах. Я не могла думать ни о чём, кроме того, как добраться домой.

Когда такси съехало с Бруклинского моста, я подняла глаза на огоньки, серию белых шаров, соединённых вместе, словно жемчужины, и я считала их про себя: один, два, три... пока глаза не начали слезиться, из-за того, что я не моргала. Когда я снова откинула голову, зрение ещё было затуманено, задние фонари превратились в цепочку мерцающих красных шариков. Но потом я увидела одинокий красный воздушный шарик, плывущий перед такси, чья белая верёвка приклеилась к лобовому стеклу, мгновение спустя подул ветер, и он запрыгал вверх, вниз, вверх, вниз, и исчез из вида.

- Вы видели это? - спросил водитель такси у моего отражения в зеркале заднего вида.

- Ага.

- Как он залетел так далеко и не лопнул?

- Не знаю, - сказала я, до сих пор вытягивая шею, чтобы понять, смогу ли я его увидеть ещё раз.

"Восемь дней, начиная с сегодня", - подумала я, рассеяно пробегая пальцами по потрёпанной кожаной обложке блокнота, обнаружив, что строчка по краю начала распускаться. Я не говорила это вслух, но знала, что мой срок выходит через восемь дней. И всё, что у меня есть - это календарь с бессмысленными рисунками и списки того, что я ела в этот день, фильмов, которые смотрела, лишь два дня были перечёркнуты надписью "съёмки" и ещё свадьба Кэти Финнеган, где я положила Дэну руку на плечо и была счастлива, но потом его рука оказалась в моей, и я запаниковала.

Мой срок подходит к концу, и совсем не трудно сказать, достигла ли я то, за чем пришла: нет агента, нет работы, а с сегодняшнего вечера нет парня, или как там называется человек, который говорит, что любит тебя, но игнорирует на публике. Как он залетел так далеко и не лопнул?

Когда такси подъехало к нашему зданию, я притворилась, что только сейчас поняла, что я слегка на мели.

- Я только туда и обратно, - попыталась я успокоить его, но, казалось, это его не убедило.

- Вот поэтому я ненавижу ездить в Бруклин, - вздохнул он, многозначительно ударив по рулю ладонями.

Я без обуви взлетела по скрипучей лестнице, держа туфли за каблуки в руках и зажав блокнот под мышкой. Дверь была открыта на несколько сантиметров, и там за обеденным столом с полностью закрытыми чёлкой глазами сидел Дэн перед компьютером. Не думаю, что когда-нибудь ещё увижу что-нибудь более уютное и утешающее.

- Ты пишешь!

Он вздрогнул и поднял глаза.

- О, привет. Да. Меня посетило вдохновение после того, как ты ушла.

- Я рада, что моё отсутствие стало для тебя вдохновением.

- Я не это имел в виду, - сказал он с серьёзным лицом. - На самом деле, как раз наоборот. Вообще-то, я думал...

- Что?

- Не пойми неправильно. Я не хочу тебя пугать. Но я думаю, что пишу это про тебя.

- Сколько у меня голов?

- Очень смешно. Вообще-то, я пытаюсь написать кое-что новое. В этот раз никаких существ, кроме людей.

- И почему это должно напугать меня?

- Похоже, мои действия пугают тебя.

- Только тогда, когда ты милый со мной.

- Или нежный.

- В самом деле. Кому нужна доброта и нежность?

- Точно, - сказал он с кивком. - Поэтому я надеюсь, что ты примешь это, во что бы это не вылилось, как обычный жест хладнокровного профессионального уважения. Ничего больше.

- Я смогу с этим справиться. Я определённо лучше себя чувствую, когда ты относишься ко мне, как к актрисе.

- Хорошо. Тогда договорились. Я буду оценивать тебя исключительно, как профессионала. Как о человеке у меня не будет о тебе никаких мыслей.

- Это такое облегчение, - сказала я, лыбясь, как идиотка.

Я услышала, как рассержено сигналит машина, и вспомнила, что оставила такси снаружи. Я схватила сумочку, в этот раз настоящую сумочку, и так же без обуви пулей слетела вниз. Я заплатила водителю и дала чаевых больше, чем обычно, одновременно из-за того, что чувствовала вину, что забыла о нём, и из-за того, что была неожиданно опьянена тем, что оказалась дома. Он тут же уехал, а я на минутку задержалась на нашей веранде, слушая шелест деревьев и звуки Восьмой авеню, ощущая весенний ветерок на лице и холод цемента, на котором стояли мои босые ноги.

Мой мозг был словно окутан облаком с тех пор, как я ушла из кино, всё произошло так быстро. Но теперь облако рассеялось, и начала проявляться реальность событий этого вечера, острая и холодная. Живот скрутило, когда я снова подумала о пустом месте рядом с Джеймсом в театре, о платье, которое не могу себе позволить и приближающемся окончании срока, который я себе установила.

Кратковременное облегчение от того, что я дома, исчезло, а ноги стали тяжёлыми и медленными, когда я поднималась по лестнице, хотя вид Дэна на его обычном месте по-прежнему был уютным и утешающим, это не могло прогнать боль, которая начала грызть меня изнутри.

Нет работы. Нет перспектив. Нет отношений.

Я кинула сумочку на столик у двери с непреднамеренным сильным стуком, Дэн посмотрел на меня и наклонил голову.

- Так? - спросил он, мгновение спустя, откинувшись на спинку, потянувшись своими длинными руками.

- Что?

- Как прошло?

- Нормально.

- Тогда почему ты так рано?

Я вздохнула, затем плюхнулась на диван, поелозила головой на подушке, пока не нашла относительно удобное место, где меня не протыкали невидимки, засунутые в волосы.

- Эм, со мной случилась забавная вещь по пути в уборную, - я задрала лицо в потолок, потому что не хотела, чтобы Дэн увидел выражение моего лица, которое не советовало беззаботному комментарию. Было что-то успокаивающее в том, чтобы смотреть на море белого и не смотреть в глаза. Я бы так всю жизнь смотрела в потолок. Это намного легче, чем разговаривать с людьми.

- Ты же не падала в обморок?

- Что? Нет, не падала. Почему ты подумал, что я падала?

- Это вроде как шутка. Мне просто вспомнилось, что случилось с Фрэнни в рассказе Сэлинджера. Ты читала его? Она плохо провела время на свидании, потом почувствовала себя плохо и упала в обморок по пути в уборную.

Мне пришлось силой удерживать взгляд на потолке, от которого я поклялась не отводить его, поскольку мне хотелось вскочить на ноги, сесть перед Дэном и посмотреть ему в лицо. Я просто не могла поверить, что он приплёл сюда это произведение.

- Это я.

- Что ты?

- Я - эта Фрэнни. В смысле, я не в прямом смысле она, но моя мама назвала меня в честь этой героини. Разве я тебе никогда об этом не рассказывала?

Он покачал головой.

- Нет.

- Уверен?

- Я бы запомнил. Это одно из моих любимых произведений. Я читал его сто раз.

- Я читала его один раз. После того, как умерла мама. Я не поняла его. Я не поняла, почему она назвала меня в честь этой героини, которая хочет нравиться неглубокому парню, и потом настолько разволновалась, что начала слишком много курить, ничего не ела и упала в обморок по пути в уборную. Уже не говоря о том, что это всего лишь рассказ. Разве сложно было назвать меня в честь кого-нибудь из полноразмерной книги?

Я поняла, что пока говорила, рассеяно вытаскивала невидимки из волос, и словно гора упала с плеч, когда они вырвались из плена. Должно быть, я выглядела ужасно, но меня это не волновало, потому что из-за невидимок у меня болела голова, и я хотела их убрать.

- Тебе же было одиннадцать, когда она...?

Я кивнула, но из-за сочетания событий этого вечера и того, что Дэн упомянул историю, в честь которой меня назвали, у меня на глаза навернулись слёзы. Я не хотела, чтобы они начали капать, поэтому я начала сосредоточено выстраивать невидимки на кофейном столике прямо, как полки, готовящиеся к осмотру.

- Эм, думаю, теперь бы тебе этот рассказ сказал больше. Фрэнни, героиня, пытается быть настоящей в мире, полном людей, которые постоянно говорят насколько они настоящие, но ей они кажутся лишь фальшивками, - Дэн слегка отклонил голову назад, и я увидела, что его глаза сияют так, как когда он говорит о своих любимых режиссёрах.

- Прямо как Фрэнни-человек, тебе так не кажется?

Я подумала о том, как часто Джеймс Франклин использовал слово "аутентичный", чтобы описать всё, что касалось работы с Артуро в Кубинском кафе, которое мне не очень-то нравилось. Мою грудь сжало, дышать стало тяжелее. Я точно знала, о чём говорит Дэн. Я слегка кивнула, но головы не подняла, по-прежнему совершенствуя линию войска из невидимок.

- Она тоже хотела быть актрисой, ты помнишь это?

Я печально покачала головой. Я помню, как мне было больно, когда я читала рассказ в тот первый и последний раз. Я углубилась в поиск зацепок, пыталась обнаружить какое-нибудь сообщение от матери, что-то, что она оставила мне, какую-нибудь частичку её, заложенную между страницами. Но я не смогла ничего найти.

Я быстро украдкой взглянула на Дэна, и он улыбнулся в ответ, но как-то отстранённо. Казалось, что он полностью сконцентрирован на мне и в тоже время погружён в свой мир, как будто ему было очень важно сложить всю историю должным образом.

- Помнишь, она играла в пьесах? Но потом бросила. Она перестала играть совсем, по большей части, потому что очень сильно это любила. Это было слишком важно для неё, и она не хотела это делать неправильно, ради своего эго. Она стыдила саму себя за желание конкурировать, за то, что ей "не хватает мужества стать просто никем". Я всегда любил эту цитату.

Я снова кивнула, но теперь я начала всхлипывать, и мои глаза настолько были наполнены слезами, что я больше не могла их сдерживать, и несколько слезинок потекли по щекам. Я вспомнила, сколько раз я хотела всё бросить, потому что думала, что недостаточно хороша, и какую вину ощущала, понимая, что не смогу быть удовлетворена простыми вещами, обычной жизнью с Кларком, и поняла, сколько зацепок-подсказок оставила мне мама в этом рассказе и что только сейчас я начала осознавать, что они значат.

- А ещё была книга, которую она постоянно носила с собой, - кивнул он с очень серьёзным видом. - "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу". Помнишь? На самом деле это самая красивая часть.

- Да, вроде того. Она, эта книга, о воспевании или что-то в этом духе, да? Я не поняла её.

- Эм, да, но загадка в том, что автор книги, которую читает Фрэнни, не сторонник каких-либо убеждений. Он объясняет людям, что повторение простой фразы, просто само по себе повторение, приведёт к просветлению. Я всегда придерживался идеи, что количество переходит в качество. Я всегда думал, что если делать что-нибудь достаточно долго, если прилагать усилия, в конечном итоге, что-то произойдёт с твоим участием или без. Тебе не нужно верить, когда ты начинаешь, тебе просто нужно посвятить себя практике так, как будто ты веришь. И она носила книгу с собой, чтобы напоминать себе, какую цель она преследует, - Дэн помолчал мгновение, глядя на коричневый блокнот на кофейном столике.

- У тебя тоже есть такая книга, - сказал он, кивнув на блокнот.

- Эта? - спросила я, взяв его, пытаясь представить потрёпанный кожаный блокнот в качестве некой мистической книги. - Нет. Это абсолютно другое. Он лишь показывает, что я ничего не добилась. На самом деле, он доказательство этого факта.

- Может быть, ты не добилась того, чего хочешь ещё, - сказал Дэн. - Но этот блокнот показывает, что ты продолжаешь день за днём заполнять его страницы. Количество перейдёт в качество само по себе, так говорится в этом рассказе. Ты даже не должна верить в успех. Тебе просто нужно продолжать делать это, как и Фрэнни из книги, просто продолжай заполнять страницы, и что-то неизбежно произойдёт.

Меня слегка ободрила теория Дэна и мысль, что всё это время я потратила не напрасно, но не по этой причине в моей груди начало разливаться незнакомое тепло, а из-за счастливого фрагмента воспоминаний из дальнего прошлого. Я почти смогла, но не полностью, ощутить присутствие матери в комнате. Я попыталась ухватиться за это чувство, чтобы продлить его немного дольше, но это было, словно пробудиться ото сна, который начинает исчезать при свете дня. И всё же я была рада, что это воспоминание обогрело меня, хоть даже и совсем чуть-чуть.

Теперь я прибывала в полнейшем замешательстве. В носу щипало, в голове плыло, и я поняла, что мне нужно взять себя в руки и обследовать урон в зеркале ванной. Я, пошатываясь, сделала попытку подняться на ноги, но платье было такое узкое, что комковатый диван засосал меня обратно, и я упала в расстройстве. С этого началась новая волна слёз.

- Фрэнни, тебе нужна салфетка? - мягко спросил Дэн, и я кивнула и икнула, когда встал из-за стола. Минутой позже он вернулся со скомканным мячиком туалетной бумаги, который оказался достаточно большим, чтобы впитать целый океан слёз, и холодным пивом из холодильника. Он терпеливо встал надо мной, пока я вытирала глаза, высмаркивалась и делала глоток пива.

- Могу я показать тебе кое-что? - спросил он, когда моё дыхание слегка успокоилось.

- Хорошо, - сказала я, и Дэн взял меня за руки и, когда я поднялась с дивана, помог принять устойчивое стоящее положение.

Он не отпустил мою руку, когда вёл меня через гостиную и через крошечную кухню, и лишь немного поколебался прежде, чем открыть дверь, которая вела из кухни в его спальню. Мне пришлось подавить вспышку раздражения, когда мне в голову пришла мысль, что Дэн снова пытается соблазнить меня, да ещё и в самое худшее время, когда ничего не имело смысл, и я была расстроенная и уязвимая. Я выдернула руку.

- Слушай, Дэн, сейчас на самом деле не...

- Фрэнни, всё в порядке. Я не... просто смотри.

- Я не могу... Я хочу вернуться...

- Просто посмотри, - мягко настаивал Дэн, указывая на окно над его кроватью, которое выходило прямо на окна квартиры нашего соседа Фрэнка, Фрэнка - загадочного одиночки, чей распорядок дня мы использовали, чтобы узнать время. Сначала, всё казалось, как всегда. Сейчас должно было быть девять часов, и как обычно был виден знакомый затылок Фрэнка, силуэтом вырисовывающийся на фоне светящегося телевизора.

- Я не пони... О! - резко выдохнула я, когда увидела её, женщину в квартире Фрэнка. Она вошла в комнату, держа два бокала вина, которые она, должно быть, наполнила на кухне, которая нам была невидна, но, мы знали, что она существует. Она отдала один бокал Фрэнку и села рядом с ним на диван, так что теперь темнело два затылка на фоне свечения телевизора, такого я не видела ни разу за три года.

Мы с Дэном молча наблюдали за ними какое-то время, хотя они и не делали ничего увлекательного, лишь попивали вино и смотрели телевизор.

- Видишь, Фрэнни? - сказал Дэн с комом в горле. - Всегда есть надежда.

Хотя это прошло почти шесть лет, было ощущение, словно время застыло в офисе Барни Спаркса. Он был одет в тот самый голубой спортивный пиджак, что и в первый раз, и когда он ударил себя кулаком в грудь, чтобы прокашляться, пыль в лучах полуденного солнца взорвалась крошеными фейерверками, точно так же, как в тот день, когда мы встретились.

К настоящему моменту я просидела около двадцати минут в знакомом гигантском кресле, в котором было невозможно сесть прямо, с чашкой невероятно слабого кофе, который он налил нам по кружке ("Мне нельзя его. Миссис Спаркс спустила бы с меня шкуру"). Мне уже многое удалось рассказать из того, что произошло с того дня, когда я впервые взобралась по скрипучей лестнице в его офис. Я опускала детали в спешке: как я попала на своё первое прослушивание, как подписала контракт с Джо Мелвиллом, как меня уволили из клуба, как мне пришлось вернуться к обслуживанию мероприятий, как я отказалась от фильма, и как меня бросил агент. Я даже рассказала ему о поездке на свою первую премьеру и, какая, как мне казалось, она будет интересная, а в конечном итоге оказалась сплошным разочарованием, хотя я не рассказала все причины, почему та ночь была такой болезненной.

- Это ужасный способ посмотреть фильм. Все эти весёлые приветствия и заискивания. Я избегал их, как ЧУМЫ, - согласился он, неуверенно подняв белую чашку со сколами к губам, и сделал ещё один глоток.

И с этим мы пришли к тому дню, когда я позвонила ему на прошлой неделе, тогда я, запинаясь, с трудом выговорила самую основную информацию: как меня зовут и почему я звоню.

- Фрэнни БЭНКС. Моя любимая НЕДОТЁПА, - весело проревел он по телефону в тот день, а потом спросил, не хочу ли я заскочить в пятницу к четырём.

И вот пятница, слегка за четыре. Я комфортно утопаю в доисторическом кресле, держу в уме, но пока боюсь спросить, хочет ли Барни Спаркс быть моим агентом.

- Мой эпизод "Кевина и Кэти" должен выйти в эфир на следующей неделе, - сказала я ему, пытаясь не выглядеть слишком наивной оптимисткой. - Это может... как вы думаете, это может мне помочь в чём-нибудь?

Барни говорил, опасно откинувшись назад в кресле, так, что даже петли протестующе скрипели.

- ХОРОШАЯ НОВОСТЬ, - прокричал он в потолок. - Это первый эпизод, и будет много прессы. ПЛОХАЯ НОВОСТЬ - сериалу уже девятый год, и он утратил свою свежесть, но, ЭЙ, никогда не знаешь.

- Просто я установила себе, э, что-то вроде срока, и он только что прошёл, и я поклялась, что не буду одной из тех, кто остаётся в бизнесе слишком долго, и тогда я начала задаваться вопросом, что если я сама себя дурачу, думая, что я...

Я остановилась не в силах произнести ни слова.

- Достаточно ХОРОША? - пролаял Барни деловитым тоном, как будто я только что сказала самую очевидную в мире вещь.

- Эм, да.

- Моя дорогая, - вздохнул он, наклонившись ко мне через стол и сцепив руки. - Как мой отец, знаменитый бродвейский режиссёр, Ирвинг Спаркс, любил говорить своим актёрам: "Как ты собираешься попасть в Карнеги-холл?"

Я уставилась на него, не зная, шутит он или нет:

- Эм. Постойте. Вы хотите сказать, что ответ вашего отца был - "практика, практика и ещё раз практика"?

- Эм, он никогда не ставил себе этого в заслугу, но ты думаешь, что Джек Бенни сам придумывал своим монологи? ХА! Талантливый комик, да, но НЕ такой прекрасный составитель речей, как мой отец.

- Вау.

- ДА. Мне кажется, что у тебя пока недостаточно опыта. Он придёт со временем. И ВОЗРАСТОМ.

Казалось, Барни явно позитивно настроен по отношению к моему возрасту, как будто пока ты не достиг двадцати семи, не время паниковать. Он говорил со мной так, как будто я была молодой. Разве он не знает, что Дайан Китон было двадцать четыре, когда она получила главную роль в мюзикле "Волосы" на Бродвее, а Мерил Стрип выиграла Оскар до того, как ей исполнилось тридцать? Но по какой-то причине, казалось, он совсем не думал, что я отстаю от их графика.

- Но, даже пройдя все те прослушивания, которые у меня были, и, посещая курсы по актёрскому мастерству, я не могу отделаться от ощущения, что что-то, что я делаю неправильно, или что-то, что я делаю, не так, как будто существует какой-то трюк, который я всё не могу узнать, секрет, который знаю другие люди, а я нет. Как в ночных кошмарах, которые мне иногда снятся: я на сцене, и я не знаю, какую пьесу играю, или что это за песня или речь, которую я должна сказать, но я открываю рот, и ничего не происходит. И я не знаю, у меня есть это чувство, потому что у меня нет достаточно опыта или практики, как вы говорите, и если это, потому что я не знаю секрет... тайный язык...

Я забыла то, что пыталась сказать, и слегка запыхалась, как будто взобралась по лестнице в кабинет Барни второй раз.

Я оторвала взгляд от протёртого пятнышка на изношенном персидском ковре, на которое смотрела долгое время, и увидела, что руки Барни аккуратно сложены на столе, а его голубые глаза сияли и смотрели прямо на меня, как будто ему было очень интересно то, что я говорю, и словно у него было всё время мира на случай, если я захочу продолжить. Он поднял брови и ободряюще улыбнулся, но я поняла, что на этот раз я на самом деле рассказала всё, что могла придумать... по крайней мере, пока.

- Моя дорогая, - сказал он, делая неглубокие вдохи, и это звучало, как будто две наждачные бумаги тёрлись друг о друга. - Печально, но, ПРАВДА. Даже ЕСЛИ ты талантлива, ещё не значит, что этот бизнес тебе подходит. Он НЕ для всех. Вспомни дорогую Мэрилин. Она была СЛИШКОМ чувствительная.

- Как я?

На мгновение Барни нахмурился, как будто запутал сам себя. Но потом его лицо немного прояснилось, глаза засветились, а плечи начали ходить ходуном. Из его груди вырвался тоненький свист, что свидетельствовало о том, что либо его дыхательная система отключилась, либо, что он смеётся, что было в данном случае, я не могла сказать наверняка. В этот страшный момент я не знала, что делать, улыбаться или вызвать скорую помощь.

- Наоборот. Ты можешь быть чувствительной ВНУТРИ, но снаружи я вижу СОЛДАТА. Ты той ночью упала на сцене и ТУТ ЖЕ поднялась, сконцентрированная даже больше, чем до этого. Ты не ПЛАКАЛА, не забыла место, на котором остановилась, не просила начать всё сначала. ВСЁ это я ВИДЕЛ собственными глазами. Ты думаешь, что есть какой-то трюк, что-то, что все успешные люди знают, а ты нет. Я понимаю это чувство, но я здесь для того, чтобы сказать тебе, что НЕТ ничего подобного.

Барни вытянул руки над головой, из-за чего офисное кресло отклонилось назад настолько далеко, что я была уверена, что оно вот-вот перевернётся, а он приземлится на голову. Но оно остановилось под невероятным углом, почти параллельно полу, и каким-то образом избежало опрокидывания.

- Моя ДОРОГАЯ. Я тебе когда-нибудь рассказывал, что любил говаривать мой отец, знаменитый бродвейский режиссёр, Ирвинг Спаркс?

- Эм, э, д, вы упоминали несколько...

- Своим актёрам, я имею в виду. Перед каждым прогоном? Лучший совет актёру, который я могу придумать.

Я изо всех сил попыталась наклониться вперёд из засасывающего кресла. Моё горло стало сухим. Сердце начало биться быстрее. Я не хотела пропустить ни слова.

Барни в почти лежачем положении посмотрел вдаль с мечтательным выражением лица, а потом повернулся ко мне и заговорил так тихо, что мне пришлось ещё больше подвинуться вперёд, чтобы услышать его.

- Он говорил: "Запомните, детки. Быстрее, веселее, громче".

Я изо всех сил пыталась остаться в том положении, которое приняла, но кресло, наконец, победило и засосало меня обратно в свои глубины, при этом выпустив вздох. Хоть меня и засосало обратно, я продолжала крепко сжимать подлокотники кресла, ожидая продолжения, но он отвернул лицо и, казалось, погрузился в счастливые воспоминания.

- Постойте, извините. Это всё? Это и есть лучший совет, который он когда-либо давал?

Он вернул кресло в нормальное вертикальное положение и придвинулся к столу, снова сложил руки и вернул взгляд своих светло-голубых глаз ко мне.

- Да, дорогая. Это совет. А что такое? Ты его уже слышала?

- Эм, да. В смысле, конечно же. Это известное выражение. Все его слышали.

- Правда, дорогая? - спросил он, и в уголках его глаз побежали морщинки. - Как чудесно!

- Но, я думаю, - начала я, подбирая слова. - Но я всегда думала, что это своего рода, э, шутка?

Казалось, Барни был сбит с толку.

- Я имею в виду, не шутка в прямом смысле слова, но, эм, из-за этой фразы кажется, что всё легко и просто. Слишком просто.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, затем глубоко с присвистом втянул воздух.

- БЫСТРЕЕ - не разговаривай с аудиторией, закрути нас в водовороте событий, не распыляйся полностью на нас, мы так же умны, как и ты, предположим, что мы на одном уровне;

ВЕСЕЛЕЕ - развлекай нас, помоги нам увидеть, насколько смехотворна и прекрасна может быть жизнь, дай нам причину почувствовать себя лучше, несмотря на наши недостатки;

ГРОМЧЕ - преподнеси историю в необходимой мере, НЕ будь снисходительной, не оставляй ничего для себя, будь щедрой, ты здесь, чтобы достучаться до НАС. - Барни сделал несколько вдохов и ударил себя в грудь один раз. - Ну, вот, моя дорогая. Это ЗВУЧИТ просто, но если я прав насчёт того, какой ты человек, ты посвятишь целую жизнь, чтобы понять всё должным образом. И это всё, моя дорогая. Вот такие дела.

У вас девять сообщений.

БИИИП

Да, привет, это звонок для Фрэнсис Бейкс. Ой, извините, Фрэнсис Бэкс. Я звоню из офиса доктора Лесли Майлз, диетолога. У вас назначен приём на завтра, четверг, в девять утра. Если вы не перезвоните в ближайший час или если вам по каким-либо причинам нужно перенести визит, к сожалению, нам придётся перенести вас снова в лист ожидания. На настоящий момент лист ожидания составляет пятьдесят два месяца. Спасибо.

БИИИП

Привет, Фрэнни, это Джина из агентства "Брилл". Хочу узнать, у тебя есть какие-нибудь проблемы с женской гигиеной? С продуктами, я имею в виду. И ещё... ты умеешь ездить на лошади? Им нужна девушка, которая сможет проехать на лошади по пляжу. Или по горе, что-то в этом духе. Короче, перезвони мне!

БИИИП

Фрэнни! Это Кэти. Мы все здесь (Привет, Фрэнни!). Тихо, ребята. Ты просто потрясающая в сериале! А этот смех! Сейчас первый перерыв на рекламу, но вау. Замечательная работа. Так волнующе!

БИИИП

Фрэнни, это Кейси. Я смотрю тебя! И оставляю тебе сообщение! Одновременно! Ты такая забавная. И серьёзно, эти джинсы делают тебя такой тоненькой, ты по-прежнему двадцать седьмого размера? Ты ещё сидишь на "Вкусной жизни"?

БИИИП

Подруга, это Дина. Ты сделала этот сериал. Они будут чёртовыми сумасшедшими, если не вернут тебя назад. Последний раз этот сериал был смешным в конце восьмидесятых. Хотя не знаю, как они смогут продолжать притворяться, что Кэти тридцати лет. И ещё я снимаюсь в "Законе и порядке" на следующей неделе. Ты можешь поверить? С меня выпивка.

БИИИП

Привет, дорогая, это твой отец. Мы с Мэри сегодня вечером смотрели сериал у неё дома, как ты и просила, так что я смог увидеть тебя по этому новому изобретению, которое называют цветное телевидение. Удивительно, какими без надобности большими стали телевизионные экраны. В любом случае, думаю, что твой герой очень интересный, хотя хотелось бы, чтобы тебе дали больше реплик, поскольку ты, несомненно, заслуживаешь этого. Так же Мэри просила передать тебе, что ты выглядишь очень миленькой, хотя думаю, это ясно и без слов. В любом случае, я... мы оба очень гордимся тобой.

БИИИП

Привет, э, (прочищает горло) это Дэн снизу. Я просто хотел сказать, что насколько бы ты не была забавной в сериале прошлым вечером, всё равно это не оправдывает того, что ты захапала большую часть моего пива. Я звоню, чтобы пригласить тебя на ужин, скорее всего, в наш китайский ресторанчик, чьё настоящее название никто не помнит, чтобы обсудить сценарий, который я пишу, на который, возможно, да, а, возможно, и нет, вдохновила меня ты. Это ни к чему не обязывающее, официальное деловое приглашение, если только ты не нашла смысл в будущем, в котором я принадлежу какой-нибудь странной геометрической фигуре, форму которой иногда принимают твои чувства. Хорошо, увидимся позже. Когда ты вернёшься домой. В нашу квартиру. Наша квартира. Звучит мило, тебе так не кажется?

БИИИП

Привет, мисс Бэнкс (затруднённое дыхание), это Барни Спаркс, твой АГЕНТ. Рейтинги гораздо лучше, чем ожидалось, И у меня был замечательный звонок сегодня утром от старого друга с ПОБЕРЕЖЬЯ, который продюсирует получасовой пилот (кашель). Он увидел тебя прошлым вечером и хотел бы прослушать для этого проекта. Это сериал для нового КАБЕЛЬНОГО канала, и там НЕТ денег, НО, если ты им понравишься, то они закажут тебе билет на следующей неделе в Лос-АНДЖЕЛЕС для пробы. Ты свободна, дорогуша? (кашель, кашель)

БИИИП

Фрэнни, это снова я. Джеймс. Пожалуйста, перезвони мне. Извини.

БИИИП

Я тряслась не то от холодного воздуха кондиционера в трейлере для макияжа и причёсок, который дул на полную мощность мне в затылок, не то от нервов, а, возможно, и от того и от другого. Я пробыла в Лос-Анджелесе всего лишь несколько часов, но уже заметила, что здесь может быть только две температуры: слишком жарко и слишком холодно. В желудке было пусто, и я знала, что нужно было съесть больше утром в самолёте из Нью-Йорка, чем кофе и половинку бублика, которую мне удалось проглотить, но каждый раз, когда я собиралась откусить кусочек, мой желудок начинало трясти, а сердце колотиться от странной смесь волнения и страха.

Я едва могла наслаждаться полётом первым классом, а такого опыта у меня до этого не было. Сидения были такими просторными и удобными, что первый час я даже не замечала кнопок на подлокотниках, с помощью которых можно было откинуться назад. Кресло было идеально комфортабельным и так. В крошечной ванной рядом с раковиной стояла бутылка лосьона, а наушники для просмотра фильма были бесплатными. Но я всё думала, насколько бы было веселее, если бы я летела с Джейн или Дэном. Мы бы притворялись важными руководителями, брали бы мимозу из протянутого стюардессой лотка или делали бы собственный десерт из сладостей на тележке. Я была одновременно и слишком взволнованной и слишком сонной, чтобы на самом деле оценить этот опыт. Вместо этого, первые два часа полёта я провела за изучением своих реплик, а последние три нечаянно проспала, о чём я теперь сожалею. Так же я встретила двух девушек, с которыми должна была прослушиваться: долговязой брюнеткой с молочного цвета кожей и ярко-голубыми глазами и великолепной высокой блондинкой со стрижкой в стиле феи и ямочками на щеках, которые становились очаровательно глубокими, когда она улыбалась, что, казалось, она делала всё время. Они обе жили в Лос-Анджелесе и уже прослушивались, узнала я из фрагментов их весёлой беседы, которую изо-всех сил старалась не слушать.

Дата добавления: 2015-07-15