С) Жан-Поль Сартр 19 страница

- Я думаю, что будет правильно рассказать тебе, поскольку, очевидно, что ты не знаешь, и я буду чувствовать себя ужасно, если не расскажу, что Кларк только что помолвился с моей сестрой.

Пока мой мозг пытался понять эти простые слова, и их значение, моё тело замерло. То время, пока я уясняла, что только что было сказано, у меня, к счастью, полностью отсутствовала какая-либо физическая реакция. А потом до меня вдруг всё дошло, и ноги едва не подогнулись.

- О! - сказала я беспечно, пытаясь не показать, что у меня было ощущение, словно меня окунули под воду. - Как здорово!

- Это было вполне ожидаемо. Уверена, что он собирался сам сказать тебе.

- Это хорошо, - сказала я. - Правда. Думаю, нужно было перезвонить, да?

Моя замороженная улыбка растянулась слишком сильно. Если бы она была резинкой, то уже не выдержала бы.

- Фрэнни..., - она мягко положила свою ладонь на мою руку, но теперь я начала стесняться своей униформы, и какой должно быть колючей она кажется её наманикюренным ручкам. И я чуть-чуть отступила назад.

- Я в порядке, - сказала я слабо. Но, кажется, её это не убедило, поэтому я положила свою руку на её, таким образом, наши руки лежали на грубой коричневой ткани. - Правда. Я в порядке.

Лучшее представление, которое я когда-либо давала, было в конференц-зале всю оставшуюся часть обеда. Я улыбнулась, поздравила Женевьеву и пожелала её сестре всего самого лучше. Потом я взяла у неё заказ на напиток и в течение всего времени сохраняла спокойствие, даже когда комната пополнилась, что сделало её набитой до отказа, группой пожилых мужчин в синих костюмах и коричневых туфлях, требующих сельтерскую воду, кофе и коктейли. Я скинула с подносов недоеденную кашеобразную коричневую запеканку на тележку на колёсиках, отвезла её к грузовому лифту и вернулась в главный зал. Я сказала спасибо второй официантке, которая в ответ пробурчала что-то невнятное. Я повесила коричневую униформу в свой временный шкафчик и пошла в ванную, чтобы помыть руки.

Только, когда я сполоснула лицо водой и мельком увидел кусочек выражения своего лица в зеркале, я вплотную подошла к тому, чтобы рассыпаться на мелкие частички.

Все двигаются вперёд.

И не то, чтобы я не хотела, чтобы Кларк был счастлив. Часть меня даже была рада за него. Если сестра Женевьевы, хоть немного похожа на неё, то тогда она милая, как минимум. Он всегда хотел осесть и завести семью. Думаю, я пыталась притвориться, что тоже этого хочу, хотя и знала, что это не так. Конечно, нужно было понимать, что он не будет ждать вечно, где-то глубоко внутри я догадывалась, что запасной план это не то, на что взрослые люди могут положиться. Запасные планы создают подростки, пока они ещё не выросли. Теперь для меня стало очевидно, что люди, которые в будущем могут сойтись, не проживут несколько недель без разговоров. Неожиданно стало ясно, что наша "договорённость" всего лишь способ закончить отношения. Но всё равно так много информации и такое быстрое взросление в один день шокировало, и я поняла, что Кларк, который сказал мне "позвони, когда передумаешь", больше не мой. Теперь он чей-то ещё Кларк.

Я очнулась от мыслей и обнаружила, что нахожусь в поезде "Д", следующем в Бруклин. Я едва помнила, как дошла до станции и, как засунула жетон в слот. Было ещё только начало четвертого, а поезд был забит покупателями и жителями пригорода, которые ушли с работы раньше, посему не было даже места, чтобы сесть. Я ухватилась за ближайший серебристый поручень, пытаясь устоять на ногах, в то время, как поезд, покачиваясь, ехал вперёд, моя рука скользила по гладкой поверхности, соперничая за удобное месторасположение с дюжиной других рук. Сегодня всё в Нью-Йорке заставляло чувствовать меня, словно я борюсь за место, и мне едва это удаётся.

Пока я тащилась, попутно нащупывая ключи, по лестнице домой, я думала о том, что позвоню Джеймсу, как только войду. Сегодня мне не хотелось ждать "я заберу тебя позже, хорошо". Нет никаких правил, которые бы говорили, что я не могу позвонить ему и спросить о его планах. Мы выпьем вино, и он поможет забыть мне об этом ужасном дне. Но когда я добралась до двери с ключами в руке, то увидела, что дверь слегка приоткрыта. Дэн лежал на диване, а рядом с ним на полу стояла открытая бутылка пива, завёрнутая в коричневый пакет. Не думаю, что когда-либо видела Дэна, полностью лежащим на диване, его ноги были такими длинными, что свисали с подлокотников. Я так привыкла, что он сидит на привычном месте за столом в гостиной и пишет, что была удивлена обнаружить его где-либо ещё, особенно, если учесть, что он лежал на спине с закрытыми глазами.

- Дэн? - прошептала я, не понимая, спит он или нет.

- Ммм? - сказал он с по-прежнему закрытыми глазами.

- Ты спишь?

- Нет.

- Ты заболел?

- Нет.

Но он не двигался. Я аккуратно и тихо поставила сумку на пол, как будто, не смотря на то, что он сказал, он одновременно и спал и болел. Я сняла туфли и на цыпочках прошла по гостиной, поднялась наверх по винтовой железной лестнице и зашла в спальню.

Я решила, что позвоню Джеймсу после душа, тайно надеясь, что он позвонит первым. Я подожду, пока не буду полностью готова к выходу, а прежде, даже не взгляну на телефон. Если я не буду жульничать, если я буду сильной, то это сработает. Уверена, что он позвонит мне к тому времени, когда я закончу собираться.

Я приняла душ и начала сушить феном волосы. Я ничего не слышала из-за бегущей воды и шума фена, поэтому не знала, звонил ли телефон. Но я не разрешала себе проверять... пока нет. Я нанесла макияж и решила позаимствовать у Джейн болтающиеся серёжки, для чего нужно было пройти площадку между нашими комнатами. Это был вызов, но я смотрела прямо перед собой, и я не сдалась, хоть и тайком взглянула на телефон. Я бегом вернулась в свою комнату, глядя вверх, и влезла в джинсы, потом сменила джинсы на короткое чёрное вязаное платье и чёрные колготки. К тому времени, когда я позволила себе посмотреть на телефон, прошло, по меньшей мере, полчаса, и он там был! Одна единственная цифра "1" счастливо мигала в маленькой светящемся окошечке автоответчика.

У вас одно сообщение.

БИИИП

Привет. Привет, Фрэн, это, эм, это я, Кларк. Послушай, мне так жаль, я, э, кажется, ты столкнулась с Женевьевой сегодня? Я хочу поговорить, но эм... я хочу объяснить, не могла бы ты мне перезвонить? Я чувствую себя уж...

Я нажала кнопку "стоп", и запись затихла с жалким бибиканьем. На мгновение в моей голове мелькнула мысль, перезвонить ему, но какой смысл? Я могу представить всё, что он собирался сказать. Перезвоню ему завтра или на следующей неделе, или никогда.

Когда я спустилась вниз, Дэн так и лежал в той же странной позе на диване.

- Фрэнни? - спросил он, не двигаясь.

- Да?

- Мы можем сделать кое-что?

- Что ты имеешь в виду?

Дэн помолчал немного.

- Ты только что пришла с улицы? - наконец, спросил он, его голос был странно сдержанным.

- Угу.

- А мы можем опять пойти туда?

Я разрывалась. Мне не хотелось в этом признаваться, но я всё ещё надеялась услышать голос Джеймса. Но потом поняла, насколько плохо буду чувствовать себя, если прожду всю ночь, и только тогда осознать, что меня-то никто не ждал, и что это "я заберу тебя позже, хорошо" это не план, не настоящий, по крайней мере. Может быть, будет даже неплохо, если Джеймс позвонит, и никто не ответит.

- Эм... хорошо. Зачем?

Он сел, опустив свои длинные ноги на пол, потёр глаза и искоса посмотрел на меня, как будто не мог понять проснулся он или всё ещё спит.

- Эм, - сказал он. - У меня был самый плохой день в жизни.

- Какое совпадение! У меня тоже.

- Жаль это слышать, Фрэн. Может быть, ты узнаешь... в смысле, ты сможешь мне помочь с... я даже не знаю, что с этим делать.

- Что... делать?

- Да. Может быть, это прозвучит по-идиотски, но у меня не особенно много опыта с этим... с тем, как я себя сейчас чувствую.

- Хорошо...

- Я не из ужасно эмоциональной семьи, если ты понимаешь, о чём я.

- Да.

- И честно говоря, у меня не особенно много опыта с, э, неудачами или с, э, понятием неудачи.

Я хотела спросить его, что случилось, но вдруг поняла, что Дэн с этими косматыми волосами, серьёзным лицом и желанием сделать всё максимально хорошо выглядит, как мальчик четырнадцати-пятнадцати лет. Почему-то мне показалось, что будет лучше, если он мне сам всё расскажет, когда захочет.

- Ты обратился по адресу. Так уж случилось, что у меня достаточно опыта и с понятием неудачи и с реальными неудачами, - сказала я ему.

- Здорово. В смысле, на самом деле не здорово, но спасибо. Давай чем-нибудь займёмся.

- Например?

- Пошли что-нибудь посмотрим. Пошли в театр или ещё куда-нибудь.

- Я не могу себе это позволить.

- Я плачу.

- Дэн, ты тоже не можешь себе это позволить. Это слишком дорого. Пошли просто купим пива.

- Пиво не исправит ничего. Давай сделаем что-нибудь безрассудное. Давай я отведу тебя на шоу. Пойдём на Пятое авеню и посмотрим, что показывают.

Честно говоря, вид Дэна меня расстроил. Он выглядел сегодня совсем по-другому, таким потерянным, таким ранимым.

- Хорошо, - сказала я, потому что не могла сказать нет этой новой странной версии Дэна, которой нужна моя помощь.

В поезде, направляющемся на Манхеттен, и позже в очереди за билетами в театр за полцены, я пыталась развлекать его. Я рассказала историю про мой день, но выдала ему версию, где встретить кого-то, с кем я училась в колледже, всего лишь чокнутое недоразумение, дурацкая сцена из старого эпизода "Я люблю Люси". Это было таким облегчением не воспринимать эту ситуацию серьёзно, потешаться над самой собой и той смехотворной полиэстеровой униформой. Из-за того, что я рассказала Дэну о самой весёлой части моего дня, худшая часть его словно исчезла. Но, несмотря на это, по какой-то причине я пропустила новости о Кларке. Я пока не готова смеяться над этим... слишком свежи воспоминания и слишком болезненны. Я до сих пор чувствовала боль в животе, словно от удара.

Но ещё до того, как я поняла это, мы подошли к стенду, где можно было увидеть, какие билеты продаются за полцены. Длинный лист спектаклей заставил моё сердце трепетать, как рождественским утром, но цены, даже со скидкой, ошеломили меня.

- Что будем смотреть? - спросил Дэн, прищурившись глядя на стенд.

Мне хотелось сделать правильный выбор. Выбрать то, что поможет ему лучше всего, что поможет нам воспрянуть духом. Что-нибудь, что перечеркнёт муки от плохого дня. И тут я увидела.

- Призрак оперы!

- Ты шутишь? - сказал он, весело глядя на меня.

- Ты его уже смотрел?

- Нет, но я думал, что ты выберешь что-нибудь более авангардное, более серьёзное.

- Сегодня, я думаю, что что-нибудь большое, весёлое и лёгкое, это то, что нам нужно. Плюс, этот спектакль идёт шесть или семь лет. Кто знает, сколько он ещё будет идти, и сможем ли мы посмотреть его? Давай будем, словно туристы в городе, хотя бы на одну ночь.

Дэн посмотрел на меня, его волосы упали на глаза, и впервые с тех пор, как я обнаружила его лежащим на диване, его лицо оживилось, и он воспрянул духом.

- Хорошо, - согласился он.

- Хорошо?

- Да, будем туристами, - сказал он почти счастливым голосом.

- Да!

- Что ещё делают туристы? - его глаза засветились. - Знаю! После мы пойдём в Сардис.

- И посмотрим, сколько карикатур мы сможем отгадать!

- Ни за что, - сказал он, при этом выглядел несколько обеспокоенным. - Перед тобой у меня нет ни единого шанса.

В тёмном театре мы с Дэном повернулись друг к другу и закатили глаза, когда упала люстра в конце первого акта, опускаясь устрашающе низко к нашим головам. Моё сердце до сих пор сильно билось, и должна признать, это своего рода кайф. Когда аудитория взорвалась бурными аплодисментами, на мгновение меня, против воли, охватило чувство принадлежности к чему-то большому, неважно к чему.

На улице после спектакля, ночь была ясной, и мигающие огоньки различных театральных шатров были ослепительно неумолимы, требуя внимания.

Люди потоком выливались на тротуары, и таксисты заполнили собой всё пространство, громко сигналя. Дэн посмотрел на меня и улыбнулся.

- Быстро, - сказал он. - Что тебе больше всего запомнилось в спектакле?

Я хотела сказать актёры, их сильные голоса и цепляющие песни. Я хотела сказать прекрасные костюмы, или чудо, которым они затащили лодку на сцену и разместили во что-то, что выглядело, как настоящая вода, но сказала я другое.

- Люстра, - сказали мы в унисон и разразились смехом.

- Так неловко! Мы же должны были вести себя, как туристы, - сказала я, когда, наконец, смогла перевести дыхание. - Что мы будем делать дальше, жаловаться на то, какой город грязный?

- И как много людей.

- И все такие грубые.

- Как можно выносить весь этот шум?

- И преступность.

- Пошли на вершину Эмпайр-стейт-билдинг и сбросимся оттуда.

Обеденный зал Сардис был красивый, с бордовыми стенами и маленькими жёлтыми тонированными лампами на столиках, но меню было настолько экстравагантно дорогим, а количество народа устрашающим, что мы нашли два стула в баре для курящих. Бармен, одетый в рубашку от смокинга, галстук-бабочку и тёмно-красный пиджак, который сочетался со стенами, подошёл к нам сразу же и застыл, торжественно ожидая заказа. Я странно оробела и стала косноязычной в его присутствии.

- Я... эм... дайте подумать... - я была подавлена количеством тускло освещённых булок ликёра, расставленных, как цветные солдаты, ожидающие приказа позади бара, и у меня в голове было абсолютно пусто.

- Эм, э...

- Можно я? - наконец, спросил Дэн, мягко положив свою руку на мою.

- Прошу, - сказала я с облегчением.

Он прочистил горло.

- Дама будет Сайдкар, а мне, пожалуйста, джин мартини, грязный, встряхнуть, но не смешивать, - бармен уважительно кивнул, затем ускользнул прочь, а я захлопала в ладоши в знак признательности.

- Молодец! - сказала я. - Извини... я запаниковала. Может быть, галстук-бабочка во всём виноват. Кажется, он впечатлён нашим выбором, как думаешь?

- Думаю, мы победили его, да, - сказал Дэн с ухмылкой.

- Я понятия не имею, что ты заказал, но по какой-то странной причине мне комфортно, когда официант на моей стороне. Спасибо.

- Всегда пожалуйста, Фрэн.

Я была рада видеть, что Дэн улыбается, но тут же ощутила укол совести, поскольку позволила Дэну в своей джентельменской манере сделать за меня заказ, как будто мы на свидании. Позвони, когда передумаешь. Я потрясла головой, прогоняя воспоминания.

- Ты видел старую деревянную телефонную будку у входа? - спросила я, и он кивнул.

- С пепельницами, встроенными в кожаные сидения, - добавил он.

- И складной стеклянной дверью для уединения?

- Вот такими они все должны быть. Местом, где можно вести долгие уютные разговоры.

- Или долгие ужасные разговоры с напитками и сигаретами для поддержки, - согласилась я беспечно.

- В телефонных будках ещё были закрывающиеся двери, когда я впервые приехал в Нью-Йорк с семьёй, - сказал он мне. - В Лондоне есть куча будок с сидениями.

- Они такие красивые. Такие великолепно красные.

- Ты была в Лондоне?

- Нет. Видела только на картинках.

- Ты бы их полюбила.

- Не сомневаюсь.

- Нам нужно поехать.

Я подмигнула ему.

- Да?

- Что? Э, я имел в виду, тебе нужно поехать. Однажды, - сказал Дэн, и его лицо покраснело.

- Чтобы увидеть телефонные будки, - добавил он несколько неуклюже. - Извини. Сила привычки. Я только недавно перестал быть частью "мы". Эверетт бросила меня.

- О, Дэн, мне так жаль, - начала я, но тут прибыли наши напитки, и Дэн отмахнулся.

- Ещё будет время поговорить об этом. Давай сначала выпьем, - он поднял бокал и показал жестом мне сделать то же самое. Казалось, он не мог подобрать подходящий тост, но потом его лицо озарилось. - За театр!

- За театр! - согласилась я, и его бокал слегка стукнулся с моим. Мне хотелось расспросить Дэна об Эверетт, и о том, что случилось, но Сайдкар, который он мне заказал, оказался сладким и крепким, и его золотистый густой вкус смыл мои вопросы. Коктейль пился легко, поэтому спустя время, мы заказали ещё по одному, хотя в этот раз Дэн заказал Шотландское виски со льдом.

- Попробуй, - сказал он, подвинув свой бокал ко мне, когда принесли напитки. - Его нужно пить маленькими глотками.

Я осторожно наклонила бокал и попыталась сделать малюсенький глоток, но даже так, он обжёг горло, и я не смогла удержаться от кашля.

- Как ты можешь это пить? - спросила я, высунув язык и драматически растирая грудь.

- Мой отец научил нас ещё в юности, - сказал Дэн зловеще. Затем глубоко вздохнул и нахмурился, покачивая лёд в бокале.

- И, - сказал он, спустя мгновение. - Мой сценарий получил отказ на том фестивале.

- Ты шутишь... как такое могло случиться? - спросила я, и в правду шокированная. Все те ночи, которые он провёл за столом в гостиной за написанием, все усилия, которые он приложил. Мне казалось невозможным, чтобы Дэн потерпел поражение в чём-либо.

- Эверетт сказала, что то, что мою работу не взяли на фестиваль, не имеет ничего общего с её решением, но думаю, это была её последняя надежда.

- Надежда на что? - спросила я осторожно.

- Ну, знаешь, что я стану, словно узаконенным. Иначе, то, что я делаю для неё своего рода глупость. Пустая трата времени, - Дэн одним глотком допил остатки виски и с силой поставил бокал на стойку. - И знаешь, что самое страшное?

- Да?

- Это всё случилось вчера, и я пришёл домой и решил начать всё сначала, продолжить работать над сценарием, чтобы представить его где-то ещё. Я думал, что просто буду работать усерднее. Но ничего не приходило на ум. Я не мог писать. Со мной такое никогда не случалось. Я никогда не терял способность писать.

Я вспомнила ночь, когда мы с Эверетт сидели в гостиной, когда она сравнивала работу Дэна, используя малахольный пассаж, "как отправиться в Европу заниматься альпинизмом", и именно тогда она упомянула, что смотрела "Призрак оперы" и была поражена спецэффектами, над которыми мы с Дэном просто потешались. Но не думаю, что Дэну нужно слышать мои мысли о том, почему он и Эверетт в настоящий момент не подходят друг другу, или мою теорию о том, что людей можно поделить на группы, основываясь на их реакции на люстру в "Призраке оперы", чистосердечной или ироничной. Сначала я поняла, что моя ладонь лежит на его руке, а потом осознала, что всё это время поглаживала его вельветовый пиджак цвета загара, думаю, пытаясь успокоить и его и себя. Я быстро оттолкнула его руку и выпрямилась на стуле.

Но мы заказали по третьему разу, а потом Дэн заказал ещё и четвертый, толпа в обеденном зале начала редеть, а свет стал приглушённым, бутылки в баре превратились в разноцветное пятно, словно абстрактные акварельные краски. Пока он оплачивал счёт, я пыталась вспомнить, когда последний раз я пила три напитка за раз без еды, если не считать, несколько бесплатных крекеров с мягким сыром из маленьких горшочков, которые предлагались в баре. Когда я попыталась встать, то едва удержалась на ногах и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. И тогда я поняла: последнего раза, когда я пила три больших коктейля подряд, да ещё и так быстро, на пустой желудок, никогда не было.

- Эттто чо Элизабет Тейлор? - услышала я свой неразборчивый лепет, когда я неуверенно наткнулась на одну из карикатур в рамке на стене, поднеся лицо так близко, что могла поцеловать стекло. Я скосила глаза и моргнула несколько раз, но всё равно не могла разобрать подпись под картинкой.

- Неа, - сказал Дэн, подходя, чтобы посмотреть. - Думаю, этттоштокард Шеннинг.

- Чо?

- Не она, в смысле. Эттошкард... извиняюсь, - Дэн прочистил горло, сделал глубокий вдох и опёрся рукой о стену. - Думаю, это Ссстокард Ченнинг.

- Ооооо, да! Это она! Я обожаю её, а ты? - сказала я, повернувшись лицом к Дэну и хлопнув в ладоши. - Она выглядит так хорошо, да? Она так талантлива! Я видела её...

Дэн опёрся другой рукой о стену, теперь я оказалась запертой в своего рода Дэна-шатре, и потом он наклонил ко мне всё тело и поцеловал меня, сильно и мягко, таким поцелуем, которым заставляет весь мир замолчать. Не было звуков, не было прошлого и настоящего, вообще ничего, кроме Дэна, меня и поцелуя, в то время как Стокард Ченнинг взирала на нас, и её пастельно-карандашные красные губы одобрительно растягивались в улыбке.

В отдалении тишину нарушал слабый звон изделий из серебра, но даже он был успокаивающим, похожий на маленькие колокола, покачивающиеся от лёгкого бриза.

Я никогда не целовалась в публичном месте. Не так. Кларк не из тех людей, которые могут безрассудно проявлять чувства. Он держал меня за руку, но на этом всё. И я никогда никому не изменяла, хотя я и пыталась объяснить себе, что нет ничего такого уж плохого в одном пьяном поцелуе. Но даже так, я знала, что утром буду чувствовать себя неловко и виноватой. Я понимала это даже тогда, в пьяном угаре. Но сегодня я чувствовала себя слишком хорошо, чтобы чувствовать плохо. Сегодня это всё казалось странно неизбежным. Если бы я только не столкнулась с Женевьевой, если бы Дэн не лежал на диване, если бы Джеймс позвонил, если бы свет в баре не был таким приглушённым, если бы я не прекратила изучать портрет Стокард Ченнинг. Даже казалось, что и это бы не помогло, как будто этот поцелуй должен был случиться.

- Ничего страшного, - сказала Джейн с утра. - Тебе нужно было почувствовать себя хорошо. Вы просто друзья, которые запутались. Просто держитесь друг от друга подальше некоторое время.

Это даже не подлежит обсуждению, именно так мы с Дэном и поступим.

Начиная с завтрашнего дня, я проведу виртуальную линию между мной и Дэном, словно мы дети, которые путешествуют на заднем сидении автомобиля, которым нужно возвести воображаемую стену, чтобы иметь иллюзию своего собственного пространства.

Я пообещала себе, что отныне буду аккуратнее.

В конце концов, я знаю лучше, чем кто-либо ещё, что может случиться, если случайно свернуть не туда на улице с односторонним движением.

- Не читай вслух! Пожалуйста, Джеймс, я тебя прошу.

Я хотела, чтобы он остановился, но в то же время смеялась, лёжа на кровати в его квартире на следующее утро, а Джеймс стоял надо мной у подножия кровати, и торжественно держал в руках пункт о моей обнажённой поездке на манер гонца из Шекспировской пьесы, который принёс указ от короля.

Он прочистил горло.

- Леди и джентльмены только сегодня ночью я представляю вам: Нагая наездница.

- Какой ночью? Сейчас одиннадцать часов утра! Фу! Я хотела посмотреть "Звёздный экспресс"!

Он резко перетасовал страницы, слегка поклонившись воображаемой аудитории.

- Ссылается на соглашение между бла-бла-бла, "продюсерами" и "Фрэнсис Бэнкс", актрисой...

- Кто это? Никогда о ней не слышала! - настаивала я.

- В настоящий момент рабочее название фильма "Пруд зомби", который здесь и далее обозначается, как "Картина".

- Стоп! Хватит! Не нужно читать дальше...

- Извините, но, кажется, что-то происходит в зале, - Джеймс опустил страницы. - Да, мадам?

- Серьёзно, пожалуйста, не нужно читать все... все детали. Меня это смущает.

- Мадам, тишина, пожалуйста. Кхм. Как я уже сказал, "режиссёр" будет снимать Саттона и Шейлу сверху в кровати, Саттон без рубашки, Шейла в шёлковой пижаме на пуговицах...

- Нет! Стоп! Почему не фланелевая ночная рубашка? Футбольную пижаму, пожалуйста! - сказала я, но смеялась и не могла остановиться.

- Актёр обязуется выполнить действия, которые далее будут обозначаться, как "прелюдия секс-сцены", в которой Саттон будет медленно расстёгивать рубашку Шейлы, целуя её грудь, между грудями, с рубашкой...

- Помогите! Кто-нибудь, помогите! - завизжала я, спрятав лицо в подушку.

- В этот момент существо (здесь и далее, "существо") появляется промеж грудей Шейлы, на короткий момент, две-пять секунд снимается искалеченная грудь Шейлы и кричащий ребёнок-зомби ("существо"), затем Шейла резко падает на пол замертво, далее нагота не требуется. Продюсеры дают гарантию, что съёмка будет закрыта для большинства лиц, за исключением основных членом съёмочной группы, так же во время съёмок на съёмочной площадке не разрешается находиться фотографам. За исключением случаев, отдельно указанных в данном документе, бла-бла-бла, соглашение вступает в силу с настоящего дня, бла-бла-бла, конец. Леди и джентльмены, засим хочу откланяться. Возвраты не принимаются. Чаевые обслуживающему персоналу поощряются, спасибо и спокойной ночи.

Я кричала и подпрыгивала на кровати.

- Гениально! Какое выступление! Я не могу дождаться продолжения!

- Нагая наездница 2 - Грудь вверх!

- Грудь прочь!

- Нижнее бельё "Едва заметное"!

- Возвращаясь на спину!

- Распутная в Сиэтле!

Мы с Джеймсом повалились на постель лицом к лицу, задыхаясь от смеха.

- Серьёзно, Джеймс, это пытка. Вслух это звучит так детально, так беспристрастно. Я не могу представить, что буду тем человеком, о котором там написано. Откуда они знают заранее, какие будут костюмы и кадры и так далее, а?

- Они пытаюсь указать всё точно, чтобы ты не была удивлена. Так поступает хороший агент. Он пытается наперёд подогнать параметры под тебя, чтобы на съёмке на тебя не смогли давить и заставлять тебя делать то, что тебе делать некомфортно.

- Думаю, что так, - сказала я. Я по-прежнему сомневалась, но очень обнадёживало сказанное Джеймсом со знанием дела.

- Так этот пункт работает? - спросил он. - Ты чувствуешь себя комфортнее?

- Да. Нет. Не знаю. Когда ты читаешь это, то звучит смешно. Давай поговорим о телефонной книге. Ты можешь заставить что угодно звучать убедительно.

Он улыбнулся.

- Тогда... в чём ты не уверена?

- Я знаю, что это всего лишь глупый фильм. Но мне нравится другая сцена, и она вроде как важная, и я не могу поверить, что буду сниматься в настоящем фильме, который покажут в настоящем кинотеатре. Но всё же я не знаю, как буду себя чувствовать с обнажённой грудью, возможно ужасно или смущённой или ещё что-нибудь в этом духе.

- Почему смущённой?

- Ну, эм, это моё тело, знаешь ли.

- И?

- Ну, я не знаю...

- Не знаешь, как будешь себя чувствовать или не знаешь, как это будет выглядеть.

- Думаю, и то и другое.

- Но ты красивая.

- Ага, конечно.

- Ты сомневаешься?

- Конечно же.

- Не следует.

Он убрал волосы с моего лица, затем аккуратно провёл пальцем по моей щеке.

- Я понимаю, что тяжело быть уверенной в себе. Но как я уже говорил до этого, для нас актёров тела - инструменты. Мы должны объективно оценивать своё тело, лицо, потому что у нас нет права диктовать режиссёру, как должен выглядеть тот или иной персонаж. Я бы набрал двадцать килограмм или побрил голову, если бы это означало получить хорошую роль, разве ты нет?

- Ага, - сказала я, хотя и не была полностью уверена. Джеймс сделал паузу, заглядывая мне в глаза. Я подумала, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он подошёл ко мне вплотную и прошептал:

- Просто знай, что если хочешь, я помогу тебе.

- Спасибо. Ты уже помог, прочитав сцену вслух, не говоря уже о твоём недавнем выступлении...

- Нет, в смысле, я начал зарабатывать по-настоящему. Мне платят хорошие деньги за этот новый фильм с Хью.

- О. Это здорово, - сказала я, хотя и не могла вспомнить наверняка, упоминал ли он уже, что фильм с Хью Оливером хорошо оплачивается.

- И не то, чтобы это помогло тебе с этой работой, но если ты хочешь, знай, в будущем....

Джеймс замолчал, но потом улыбка начала растягиваться по его лицу, как будто он не мог утаить как-то по-настоящему шикарный секрет от меня.

Я была абсолютно сконфужена.

- В будущем... что?

- Если ты вдруг последуешь повальному увлечению.

- Извини, я запуталась. Что за повальное увлечение?

- Да ладно, Фрэнни, ты должна была об этом задумываться, хотя бы немного. Всё это время ты мучаешься над этим решением, хочешь сказать, что не так?

- Что?

- Не пойми неправильно. Я думаю, что ты и так красивая, как я уже говорил, но если ты захочешь их сделать, чтобы чувствовать себя увереннее, более конкурентоспособной, понимаешь, что бы ты больше не нервничала по этому поводу. Ты же понимаешь, что это будет не последний раз, когда ты об этом беспокоишься? Так, почему бы не избавиться от тревоги раз и навсегда? Куча девушек в Лос-Анджелесе делает это, и теперь научились делать их, как настоящие...

У меня появилось ощущение, как будто кто-то с силой ударил меня в бок. Мой рот открылся.

- Ты говоришь о... ты предлагаешь... ты хочешь купить мне сиськи?

Улыбка соскользнула с его лица.

- Фрэнни, нет, извини, пожалуйста, успокойся. В смысле, да, это то, что я сказал, но лишь потому, что думал, что именно из-за этого ты переживала. Я просто пытаюсь помочь. Я никогда бы... я думал, что мы говорим об одном и том же, о чувстве уверенности в себе.

- Я даже не знаю, о чём мы говорили, - сказала я, моё горло сжалось, и нечто, похожее на рыдание, угрожало вырваться из него.

Дата добавления: 2015-07-15