Глава 4. Когда Император Палпатин впервые взял ее с собой на Корускант

Когда Император Палпатин впервые взял ее с собой на Корускант, Мара Джейд Скайуокер была еще наивной девочкой. Она выдерживала тренировки Палпатина, которые продолжались час, а иногда и целый день. Теперь все шло к тому, что Корускант снова становился точкой отсчета – когда он стал конечной целью йуужань‑вонгов.

Между тем ее муж тренировал нового ученика так, словно полагал, что в будущем останется мир и справедливость, которые надо будет защищать. Порой она недоумевала, что заставляет их всех оставаться верными своему делу – надежда или просто привычка?

Она пристально посмотрела на своего юного племянника поверх сцепленных в замок рук. Темноволосый, в накинутой на светлокоричневый китель мантии джедая, Энакин Соло сидел рядом с Люком. В его облике явственно проступали кореллианское происхождение, суровая целеустремленность, и все это подчеркивалось отцовской привычкой поднимать одну бровь. Его синие глаза пылали решимостью спасти Галактику – если потребуется, то в одиночку – и это был настоящий Скайуокер.

Не так давно, вернувшись с Йавина‑IV, Люк приобрел манеру собирать каждые несколько дней небольшую группу джедаев в общественных, хотя и малолюдных местах. Последние месяцы все джедаи попали под пристальное общественное внимание. Итор был потерян, несмотря на самопожертвование Коррана Хорна. Боевые эскадроны под предводительством рыцарей джедаев канули на трех важнейших участках фронта, очевидно недооценив стратегические способности противника. Смекалка ее бывшего босса Тэлона Кардде когда‑то помогла объединить джедаев перед лицом неотвратимой опасности, грозившей Кореллии со стороны йуужань‑вонгов. Но из этого почти ничего не вышло.

Если они не научатся работать вместе, то поодиночке или будут уничтожены, или скатятся на сторону Тьмы.

Семеро джедаев встретились этим утром в глубине правительственного квартала Корусканта, около шумной террасы. Неподалеку журчал фонтан, запоминая о временах расцвета Империи… Временах, когда она была Рукой Императора. Да, многое из того, что ей случалось видеть или делать в те времена, ей хотелось бы выкинуть из головы. Но тогда у нее был свой мир. Ей пришлось отказаться от самого дорогого, что у нее было, – ей пришлось бросить свой корабль «Меч Джейд». Она променяла его на… ну…

Довольно.

Она снова уставилась на Люка и Энакина. Всякий раз, когда ей случалось видеть этих двоих вместе, она замечала, как проступают в них два отражения одной и той же внутренней силы, достоинства. Они были схожего некрупного телосложения, хотя Энакин еще продолжал расти, и у них были похожие ямочки на подбородках, словно следы от молодецкого удара.

Полковник Кент Хамнер, удивительно высокий человек, джедай, обладатель длинного аристократического лица, в армии Новой Республики занимал пост стратега. Он покачал головой и произнес: – Теперь, когда верфи Фондора потеряны, а гиперпространственные маршруты минированы, нам не удержаться во Внутреннем Риме. Далее Колонии долго не устоят. Родия в большой опасности. Слава великой Силе, Энакин спас Балансир…

Энакин подался вперед: – Но лишь до тех пор, пока мы не потеряли Кореллию. А если дать Тракану волю, он изгонит всех драллов и селониан и провозгласит Кореллию зоной, свободной от нечеловеческих рас.

Мара достаточно хорошо знала Энакина, чтобы понять, что он оставил не высказанным: «Все из‑за того, что я не запустил Балансир, когда у меня была такая возможность. Теперь Тракан – герой, и никого не волнует, сколько соратников он погубил». Вышвырнув генерал‑губернатора Марча из аппарата, партия Балансира сделала серьезную заявку на власть в системе Корел.

Кент Хамнер покачал головой.

– Не вини себя, Энакин. Джедай обязан контролировать свою Силу. Нам приходится тщательно взвешивать решения. Ты не мог позволить себе поспешить открыть огонь Балансира, и ты поступил правильно. Возможно, Балансиру, если нам удастся восстановить его, суждено стать последим рубежом обороны Центра. Оттуда можно защищать верфи Куата и Корускант.

– Верно, – кивнул Люк.

Новая волна боевых кораллов обрушилась на Кореллианскую дугу недалеко от Родии. Сестра Энакина, Джейна, племянница Мары, была сейчас там в составе Разбойного эскадрона. Там было так много йуужань‑вонгов, что дотянуться до нее Силой было почти невозможно – йуужань‑вонги каким‑то образом заглушали энергию живых существ, даже джедаев.

Впрочем, Ботавуи, расположенный между вооруженным до зубов Нал Хуттой и стоящей на грани уничтожения Родней, тоже был в опасности. Последнее, что Мара слышала о Кипе Дюрроне – что он со своей Дюжиной Мстителей занял позицию у Ботавуи, полагая, что следующее сражение состоится именно там.

Мара отвлеклась, думая о Кипе Дюрроне. Хотя от ее внимания не укрылось, как Кент Хамнер поддержал Энакина. Энакин спас ей жизнь на Дантуине, когда йуужань‑вонги преследовали их много дней подряд, а ее загадочная болезнь медленно высасывала ее силы. После падения Дубриллиона, после отступления у Дантуина и особенно – после Балансира, шестнадцатилетнего Энакина приветствовали прохожие на Дворцовом променаде Корусканта. Торговцы экзотическими кушаньями предлагали ему отведать их товар, а податливые красотки тви'лекки вздрагивали всеми фибрами, когда он проходил мимо.

Люк сегодня тоже был одет в мантию джедая – словно тень песков Татуина. Как и Килгаль, целительница с Мои Каламари, что сидела, уронив большую голову на оранжево‑розовые перепончатые руки. Она привезла с собой свою ученицу, маленькую шуструю Тэкли. Тэкли, чадра‑фан с зачаточными способностями джедая, казалось, все время хлопала глазами от удивления. Каждый раз, когда мимо их террасы пролетал флаер, уши Тэкли поворачивались, словно огромные веера на шарнирах.

Эти дни для целителей тянулись долго. Килгаль уверяла, что они наблюдают взрыв болезней, какого прежде никогда не было. Смотреть, как инфекция сгоняет с места и убивает столько людей, было мучительно, как больно видеть, что болезнь пожирает твоего друга, а ты не можешь помочь ему… С той стороны, где сидел Люк, полыхнул синий тревожный взгляд, поймав его, Мара заставила себя выкинуть мрачные мысли из головы. Ее недуг, словно рак, принимал самые разные формы, все время мутировал, и это делало его непобедимым. Должно быть, это смертельно.

Последние три месяца у нее была ремиссия. Эссенция слез Вергера, который попал в заключение, как шпион йуужань‑вонгов, восстановили ее силы. Но она не решалась считать себя исцеленной. Точно так же, – подумалось ей, – как Люк не решается назвать это сборище советом. Потому что это не так. Сейчас я чувствую себя нормально. Этого достаточно.

Встретившись с ним взглядом, она с удовольствием отметила, что он здорово возмужал за эти годы. Тот простой фермерский парень, какого она встретила, давно исчез. Сетка тонких морщинок разбегалась от уголков его ярко‑синих глаз, когда он улыбался, а когда хмурился – появлялась складка между бровей. Тут и там, особенно на висках, обнаружилось несколько седых прядей – с ее точки зрения, очень импозантных.

С того самого часа в пещерах Нирауана, когда смертельная опасность заставила их сражаться спина к спине, объединяя с Силой так глубоко, что они видели мир одними глазами, думали и даже дышали как единое существо. Такие разные на первый взгляд, они идеально дополняли друг друга. Удача благоволила к Маре Джейд, бывшей Руке Императора. И ей не нужно использовать Силу, чтобы знать, что Люка их союз сделал одним из счастливейших существ во Вселенной.

Поэтому естественно, что мысль о ее страданиях доводила его до отчаяния. Им еще так много хотелось пережить вместе…

Люк смутился.

– Веди совещание, Скайуокер, – мысленно обратилась она к нему, пресекая его замешательство, – хватит дергаться из‑за меня.

Хотя их мысленный контакт редко позволял передавать конкретные слова, ее послание определенно достигло цели. Люк повернулся к Хамнеру и произнес: – От Дайе Азур‑Йамина с Нал Хутты уже почти неделю не поступало сведений. Я попросил его сына, Тама, осторожно прощупать это направление на предмет признаков осады.

Как и на Каларба, большое скопление сил противника у Нал Хутты блокировало Силу.

– Дайе хороший, – мягко сказала Килгаль. – Лобакка и Тайниан уже покинули пространство Нал Хутты, верно?

– Они только что вышли на связь с Кашиийка, – кивнул Люк. – Там никаких признаков активности противника

– По крайней мере, йуужань‑вонги не достают вуки у них дома, – беззаботно сказала Улаха Коре. Улаха была утонченной молодой бис, ее музыкальные способности позволяли ей участвовать во многих общественных делах.

Ее реплика вызвала беспокойный шум среди собравшихся, что еще раз показало Маре, насколько упаднические настроения парили даже здесь, среди джедаев.

– А с Билбринги ничего? – спросил Хамнер. – С Мон Каламари? Люк позволил полковнику подвести разговор к оплотам Новой Республики.

– С Билбринги ничего особенного, – ответил он. – Тенел Ка и Йован Драрк разместились в оживленных местах и ищут мертвые зоны Силы, которые могут оказаться замаскированными агентами йуужань‑вонгов. Тем же занят Маркрэ Меджэв на Ботавуи, – он адресовал Маре печальный взгляд. Когда Борск Фей'лиа захватил власть в государстве, он вернул ослабленный Пятый Флот в пространство Ботана, где тот стал абсолютно бесполезен для обороны Центра. – И Мон Каламари попрежнему отрезан – ни поставок, ни информации.

Связь с Мон Каламари была потеряна уже многие месяцы. На террасе повисла тишина, джедаи молчали, осмысливая сказанное. Люк сидел, опустив веки.

Мара сплела длинные пальцы. Она надеялась, что Люк не станет пытаться вывернуть будущее наизнанку. Если будущее просто ударит его по башке и заставит поверить в себя, то все нормально. Но если он пойдет дальше…

Журчал фонтан прихотливой конструкции мон‑каламарских мастеров. Его верхняя плоская чаша вращалась, лепестки воды разворачивались по сторонам. Мара ценила его как акустическую защиту. А Люк, похоже, до сих пор был очарован водой, которая падает с небес без помощи влагоуловителей. Он вроде и выбирал места для этих нерегулярных собраний как бы случайно, но рядом частенько оказывалась проточная вода. Видно, он научился видеть красоту окружающего мира, шагнув от ранней зрелости к полному надежд возрасту мудрости.

Она сжала губы, запрещая себе думать об этом. Она вновь здорова. Ей нравятся зрелые мужчины. Она уважает сильных.

Но у молодости свои преимущества, которые ей не пришлось ощутить в полной мере, а теперь уже, похоже, и не придется. Она воспользовалась эликсиром Вергера, потому что ее инстинкты сказали ей, что это сработает. Но в ней ничего не откликалось, когда она спрашивала себя, сможет ли когда‑нибудь забеременеть и не бояться за жизнь ребенка.

На другом краю круга собравшихся прокашлялась малышка Тэкли. Кисточки на ее больших круглых ушках дрожали от волнения.

Люк открыл глаза, Мара встрепенулась. Ученица чадра‑фан за все время совещания еще ни разу не открывала рта.

– Я тут подумала, может, стоит сказать, – мелодично промурлыкала она.

Энакин насмешливо ухмыльнулся. Мара взяла на заметку, что надо бы поговорить с ним, выяснить его отношение к тем, чей талант находится в зачаточной стадии, – если, конечно, Люк не сделает этого первым.

– Продолжай, – Килгаль повела перепончатой рукой, подбадривая свою протеже.

Тэкли благодарно взглянула на наставницу и продолжала: – Два дня назад я шла по новой дорожке Нижнего города, она называлась аллея ЙоКо. На встречу с другом, – торопливо добавила она, словно опасаясь, что ее заподозрят в шатаний по злачным места Корусканта.

– И? – Люк смотрел на малышку серьезно и внимательно. Наставничество в академии джедаев научило его терпению. «Они учатся, пока, чувствуют поддержку», – говорил он Маре.

– И я слышала, как кто‑то в закусочной говорил о…

– В которой закусочной? – нетерпеливо перебил ее Энакин.

Люк повел рукой ладонью вниз.

– Подожди, Энакин. Тэкли, продолжай, мы слушаем.

Она вскинула голову и пригладила лапой длинные кошачьи усы.

– На самом деле, это был «Зеленый лист». Двое родиан болтали об одном служащем. Они удивлялись, как человек может есть такое… Дальше я не расслышала, но ведь мы знаем, что йуужань‑вонги используют ууглитх‑маскунов, чтобы выдавать себя за людей. Может, это ложная тревога, Мастер Скайуокер, но ведь… для любого из более одаренных джедаев не составило бы труда проверить это…

– Ты хочешь вернуться туда? – мягко спросил Люк.

Тэкли покачала головой.

– Я не боец, сэр…

Мара поймала косой взгляд Энакина. Он вопросительно поднял бровь. Мара поджала губы.

Люк посмотрел сначала на нее, потом на Энакина.

– Хорошо, Тэкли. У меня как раз есть пара способных добровольцев. Джедаи, – добавил он, – будут сильнее всех до тех пор, пока каждый из нас будет использовать все свои способности. Что бы вы ни делали, делайте это в полную силу.

Толстый носик Тэкли сморщился от удовольствия.

* * *

– Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь для этого?

– настойчиво спросил Люк.

Они шли рядом по открытой галерее. Дальше, по направлению к некоему грандиозному сооружению, дроид‑садовник зацепился за ствол поющей смоковницы и подрезал буйные весенние побеги.

Плащ Люка раздувался за спиной, притягивая любопытные взгляды. Эти взгляды раздражали Мару: после стольких лет службы тайным агентом она надевала одеяния джедая только в самых крайних случаях.

– Конечно, я в форме. Я не чувствовала себя такой неприлично здоровой с тех пор как… – она запнулась. – Ну, в общем, последнее время.

– Или можно послать с тобой кого‑то другого…

Мара засмеялась.

– Нет, Энакин вполне подойдет.

Она хотела переговорить с мужем наедине, пока племянник следовал за ними на почтительном расстоянии. Даже не прибегая к Силе, можно было ощутить его охотничий азарт. Энакин как никогда серьезно вцепился в свою главную роль.

– Он ужасно переживает произошедшее на Балансире, – добавила она. – Еще один камень лег ему на сердце. Он и так винил себя в гибели Чуи. Он справится и с этим, но это давит всерьез.

Конечно же, Люк знал это. Люк улавливал чувства других людей так же, как она – веления собственных инстинктов.

– Еще больше он переживает, что послушался Джейсена, – заметил Люк. – Меня очень беспокоит отчуждение между ними.

– А меня беспокоит Джейсен, – возразила Мара. – Он покинул Корускант не в самом здравом уме, и с тех пор о нем ничего не слышно уже два месяца.

Они пересекли боковой коридор. Ледяной ветер, наверное из системы вентиляции, поддерживающей комфортную температуру для тальцев, заставил поежиться. Люк открыл было рот, потом закрыл н поднял одну бровь, моля о снисхождении. Он чуть было не спросил ее о самочувствии – снова. Сегодня он здорово превысил допустимый предел.

Не зависай, муж мой, ей опять удалось передать ему свою мысль, облеченной в слова, но она подмигнула, смягчая упрек.

* * *

Его губы изогнулись. Он почти улыбнулся. Уже в который раз повторялся этот обмен полувзглядами, полужестами, мыслями и непроизнесенными словами? Каждое такое чудо смягчало ее досаду на неусыпную преданность Люка.

Она оглянулась. Энакин молча брел позади, еле отрывая от земли подошвы своих коричневых ботфортов. Он всегда так шел, когда хотел казаться рассеянным и беззаботным. Три молодые женщины человеческой расы и змееобразный фаллиен, наверное из младших правительственных служащих, замерли на ходу, уставившись ему вслед.

Эти взгляды говорили о том, что Энакин определенно стал любимцем публики. Корусканту был нужен юный герой. Живой герой. Похоже, Энакин вызывал симпатию и у тех, кто хотел видеть джедаев ополченцами, вроде Кипа Дюррона, и у тех, кому больше по душе была традиционная жесткая джедайская дисциплина. Кип нечасто находил время для Энакина – в перерывах между рейдами своего эскадрона.

Мара поджала губы. Она волновалась за Энакина не меньше, чем за его отчаявшегося брата. Энакин определенно проходил очередное испытание. Его талант проявился слишком рано, ему было далеко до Люка с его виртуозностью, заработанной тяжким трудом. Ей довелось увидеть воспоминания Люка, его самые глубокие сожаления и самые потаенные обиды. Она знала, как близко когда‑то подобралась к нему Тьма.

Если теперь Тьма захочет захватить Энакина… Энакина воспитывал бывший контрабандист, обожающий нарушать запреты, любящая мать, которая все время была в разъездах, ее незаурядная помощница и дроид‑секретарь. А в Академии он все время был в тени славы своего брата и сестры. Если Энакин устоит и не перейдет на сторону Тьмы, это сопротивление соблазну сделает его много сильнее – возможно даже, одним из сильнейших джедаев своего поколения.

– Насчет того шпиона йуужань‑вонгов, – прошептала она, – если Тэкли не ошиблась. Я хочу взять его живым. Один живой пленник был бы для нас полезнее, чем очередной труп, – ксенобиологам удалось создать несколько почти непобедимых кадавров, с хорошей защитой, эффективной в различных мирах. – Например, проверить на нем действие новых парализующих дротиков.

– Эксперименты на пленных неэтичны, – прищурился Люк.

– Да как…

– Но… кроме того, хорошо бы выяснить, можно ли их оглушить, – он на полуслове перебил ее попытку возразить.

– Точно.

Живая броня йуужань‑вонгов, судя по всему, отражала бластерные заряды, но, быть может, низкочастотный парализующий импульс сможет их оглушить?

Положительный результат этого маленького эксперимента (не на пленном, конечно) означал бы, что не только джедаи, но и практически каждый мог бы противостоять чужакам.

Люку не пришлось убеждать ее. Он просто подвел ее к этому решению, минуя споры, осознала она.

Мара тронула руку мужа, и он крепко сжал ее кисть. Их глубинная внутренняя связь пережила многое в те дни, когда она думала, что жить ей осталось совсем недолго. Тогда она замкнулась в себе, и даже Люку было тяжело достучаться до нее.

К счастью, оказалось, что их отношения смогли возродиться. Разорвать их брак могла только смерть одного из супругов – другое дело, устоит ли оставшийся перед соблазном уйти вслед.

* * *

Толпа, порожденная обеденным часом пик, уже начинала редеть, когда Мара и Энакин вышли из вагона репульсора на остановке «Аллея ЙоКо». Легким прогулочным шагом она прошла к смотровой площадке и, облокотившись о перила, посмотрела вниз.

Глубоко внизу под ними световые пласты постепенно сходили на нет, уступая место полному опасностей Нижнему городу. Перепончатокрылый ястреб спикировал на личинку какого‑то другого представителя животного мира урбанизированной среды и дюракритовых стен. По стене напротив скользил сверкающий модуль турболифта, унося своих пассажиров вверх, к более цивилизованным уровням города.

Этот район лежал настолько глубоко, что она не могла разглядеть скоростные трассы воздушного транспорта далеко вверху. Граница контролируемой военными зоны осталась выше. Здесь со свистом проносились только местные транспортные потоки. В отдалении реял патрульный дроид, сонно помигивая габаритами…

– Тихий вечерок, – Энакин подошел и встал рядом с ней у поручня.

Мара осталась вполне довольна результатами осмотра местности и перешла к изучению толпы. Поколебавшись, она чуть‑чуть открылась для Силы. Пузыри шума чужих эмоций лопались там и тут. Чаше всего они исходили от сверстников Энакина. Пара куарренов постарше быстро прошла мимо – плечом к плечу, опустив головы. Она заметила, как нервно подергиваются усики на их лицах. Тот, что повыше, упорно смотрел по сторонам, избегая взглядом своего партнера. Остальные прохожие поддерживали значительную дистанцию, стараясь не приближаться к ним.

Наверное, тащат что‑нибудь слишком ценное, решила она.

С другой стороны с гордым видом вышагивали двое мужчин, один из них изрядно навеселе, на его физиономии ярко светился результат не скольких кружек лама. «… Бригаде Мира. Туда, если йуужань‑вонги захватят этот далекий…» – донеслось до нее. Мара поморщилась. Корускант, колыбель интриг и заговоров, превращался в бурлящий котел страха. Члены Бригад Мира – те, кто ратовал за коллаборационизм, – пока не решались открыто носить свою униформу с эмблемой в виде рукопожатия, но только пока…

Ее рука скользнула по длинному черному жилету. Под карманами с кредитными карточками и передатчиком на ней был просторный ярко оранжевый летный комбинезон, скрывающий бластер и лазерный меч – тот, что дал ей Люк. Она давно привыкла ходить так, чтобы складки одежды скрывали оружие. Китель и мешковатые штаны Энакина неплохо служили тем же целям. На его ремне она заметила лишний выступ – наверное, сабрашианский пугач, решила она. Но случайный прохожий ничего не заметит. Просто сын вышел проводить мать.

Сын. Она снова нахмурилась. С каждым месяцем, – что проносился мимо в вихре военных и мирных дел, ее желание взять на руки собственного ребенка становилось все более нестерпимым – и все более несбыточным. С каждым месяцем они с Люком все больше отдалялись от этого.

Иногда – по словам Килгаль, Оолос и других целителей – непостижимый недуг, что мучил ее, убивал своих жертв, разрушая белки, составляющие оболочки клеточных ядер. Порой ей казалось, что этот процессе уже начинается, что болезнь грызет ее кости и другие органы. Заболевание, которое разрушает целостность клеток, может убить плод или изменить его клеточную структуру, превратив его… в кого? Во что? Она не могла ответить. Даже если у нее родится ребенок, будет ли он человеком?

Нет, она будет довольствоваться одаренной ученицей‑племянницей и двумя талантливыми племянниками. Кроме того, они с Люком опекали – и навещали, когда была такая возможность, – тринадцатилетнюю сироту с Бакуры, Малинцу Фанас. Отец Малинцы скончался в результате долгой и продолжительной болезни, ее мать погибла во время первого кризиса на Балансире много лет назад. Люк до сих пор чувствовал глубокую ответственность за судьбу девочки. Ее удочерила хорошая бакуранская семья. Остается надеяться, что хотя бы Малинца на далекой Бакуре нынче в безопасности от йуужань‑вонгов.

Вспомнив о Бакуре, Мара попыталась представить себе, как покоренный Ссируук мог взаимодействовать с йуужань‑вонгами. Была ли жизненная энергия этих новых захватчиков, которые, похоже, были недостижимы для Силы, вытянута технологиями ссии‑рууви?

Это было бы бесконечно унизительно…

Энакин рассматривал прозрачную витрину. Там на уровне глаз была выставлена трехмерная голограмма пяти уровней этого района.

– Похоже, «Зеленый лист» двумя проходами севернее, – сказал он.

– Снова прыгнем в поезд?

– Пойдем пешком, – ответила Мара. – Будь начеку.

Ловко вливаясь в пешеходный поток, она почувствовала, как Энакин чуть приотстал, держась немного левее. Это была надежная, удобная для обороны комбинация, в которой на острие атаки оказался бы старший в паре.

Она чуть повернула голову.

– Время вспомнить прошлые уроки, – сказала она.

Энакин никогда бы не смог научиться подобным уловкам у ее мужа, который выделялся в толпе, как сунесийский проповедник.

Энакин хмыкнул, разглядывая движущуюся цепочку огней, которая, похоже, означала движущийся тротуар, затягивающий пешеходов в недра новехонького ресторана.

– Постоянно замечай и оценивай, – наставляла его Мара, – чем больше ты сумеешь заметить, тем больше у тебя будет выбор и тем меньше у противника шансов застать тебя врасплох.

Он шел, держа руки перед собой, готовый в любую минуту принять боевую стойку.

– Я в курсе.

Они миновали дверь, изрыгающую волны вонючего красного дыма – А как насчет прошлой недели? Вспомни‑ка, что было на летном тренажере. И, пока вспоминаешь, избавься от джедайской позы.

Послушный ученик расслабленно опустил руки.

– Состязаться с тобой в пилотировании? Да у меня не было ни шанса!

– Ты атакуешь слишком рано. Это твоя манера. Понять свою слабость – значит сделать первый шаг к победе над ней.

И я знаю, о чем ты думаешь, Энакин Соло. Ты думаешь, что я скоро потеряю свое преимущество.

Мара изменила курс, огибая троих немного подвыпивших гуляк тви'лекков.

Энакин сохранил позицию, держась от них подальше.

Он был способным учеником – схватывал на лету. Новому поколению джедаев пришлось быстро повзрослеть.

Хотя, конечно, во времена, когда ей пришлось взрослеть, мира в Галактике тоже было не слишком много.

На сводчатом потолке метались в бесноватом танце огни, рассыпая зловещие блики по лицам, головам, фигурам. Толпа в пешеходном переходе сгустилась. Всюду виднелись яркие шляпки желтых грибов, выведенных хо'динскими учеными специально для обогащения атмосферы темных уровней Нижнего города кислородом.

Немного впереди над головами сияло высвеченное в воздухе изображение пучка стреловидных листьев. Мара глянула в широкий проход. Внутри было совсем не так мрачно и тускло, как по дороге сюда. Аляповатая вывеска салона бодиарта висела напротив.

– Что ж, – буркнула она. – У дружка Тэкли хороший вкус.

Она стала проталкиваться внутрь «Зеленого листа». Энакин шел, прикрывая слева, локоть к локтю.

Закусочная размещалась вокруг центральной колонны. Когда глаза Мары привыкли к яркому свету, она заметила, что колонна покрыта искусной резьбой, имитирующей кору живого дерева. Выше ствол разделялся на множество ветвей, листья трепетали на искусственном ветру.

Вполне подходящее место для засады, на ее профессиональный взгляд – особенно в центре, там, где ветки потолще.

– Добрый вечер, любезные друзья. Столик?

Мара опустила глаза и увидела молодого дралла, возможно, из тех, кто заранее эмигрировал с Кореллии.

– Да, – кивнула она. – Где‑нибудь не слишком далеко от дверей, – сказала она, снова взглянув наверх, на такое удобное место в центре ствола для затаившегося убийцы. – У внешней стены, пожалуй… – оттуда было хорошо видно вход.

– Прошу за мной.

Дралл провел их по пружинящему под ногами полу к кабинке, приспособленной для людей. Мара села лицом к входным дверям, предоставив Энакину вести наблюдение за офисом.

Ее рука утонула в крышке стола, которая казалась покрытой пушистым мхом. Ковер имитировал опавшую листву. Она понадеялась, что пища, которую здесь готовят, соответствует нормам гигиены.

– Желаете что‑нибудь из закусок, любезные гости? – продемонстрировал официант традиционное гостеприимство, одновременно вызвав голограмму меню в воздухе над столом.

– Эльбскую воду, – ответила Мара.

– Две, – кивнул Энакин.

Юный дралл повернулся к ним плечистой заросшей мехом спиной и удалился, ступая по ковру палых листьев.

У подножия дерева журчал искусственный родник, увлажняя воздух. Мара взяла на заметку сказать об этом Люку. Разглядывая исподтишка остальных посетителей, она не заметила пока никого опаснее пары молодых дугов, ссорящихся из‑за десерта.

Пощелкивая по живым строчкам меню, она сделала заказ и небрежно откинулась на стенку кабинки.

– Заметил что‑нибудь? – спросила она.

– Ничего подозрительного, – ответит тот, продолжая скользить взглядом по залу. – Если бы я всерьез ненавидел технику, пожалуй, именно здесь я бы чувствовал себя лучше всего на Корусканте.

– Убедительно.

Дроидов‑официантов нигде не было видно. Один этот факт вызвал у нее подозрения относительно владельца или управляющего этого заведения. Дроиды были гораздо дешевле и надежнее наемных работников.

К тому времени, когда их официант вернулся с эльбской водой и парой блюд с автоподогревом, семейство вифидов с шумом покинуло закусочную, папаша недовольно фыркал себе в бивни. Мара заметила, как из кухни, сутулясь, вышел другой прислужник с подносом в руках. Он поставил поднос и начал комплектовать заказ с помощью сервис‑автомата.

Должно быть, это и был тот, кого засекла Тэкли. Держался он как‑то криво. Конечно, это мог быть и инвалид, и раненый, но…

– Вот он, – прошептал Энакин.

– Проверь его Силой.

Она подвинулась, вдавливаясь спиной в стену кабинки, чтобы видеть одновременно Энакина и человекоподобного прислужника, не поворачивая головы. Синие глаза Энакина сузились, он подался вперед, так что прядь волос упала ему на лоб. Он нахмурился.

– Смотришься, как герой Галактики, – шепотом предупредила она его.

Он раздраженно поджал губы.

Потом подался вперед еще на несколько сантиметров.

Рука Мары сжалась на рукояти ее меча под жилетом.

– Ничего? – прошептала она.

– Ничего.

Мара потянулась Силой, чтобы перепроверить утверждение Энакина. Подозрительный человек, если верить ощущениям, был словно тень – слепое пятно, пустота.

Энакин уже поднимался из‑за стола.

– Нет, – резко сказала Мара. – Только не в ресторане, здесь полно народу.

– А что нам остается? – возмутился он. – Он же сейчас уйдет!

– Вряд ли. Он отработает свою смену. А мы пока прикончим ужин, – она облокотилась на мох столешницы. – Только сперва надо проверить, нет ли у него сообщников на кухне.

Дата добавления: 2015-07-15