Эстетика

Творческие, художественные импульсы ни в коем случае не являются свойственными исключительно только человеку. В 1962 году, когда Десмонд Моррис рассматривал этот вопрос в своей работе “Биология искусства” (Desmond Morris, The Biology of Art), 32 обезьянам-приматам было предложено выполнить несколько рисунков и наскальных росписей. Среди обезьян были 23 шимпанзе, 2 гориллы, 3 орангутанга, 4 мартышки-капуцина. Ни одна из обезьян не подвергалась специальному обучению, единственное, что они все получили – это доступ к необходимым материалам и инструментам для рисования. На самом деле попытки руководить деятельностью животных, стимулируя их к подражательству, всегда заканчивались неудачей. Стремление использовать живописное и рисовальное оборудование было сильным, поэтому никакого поощрения от людей-наблюдателей обезьянам не требовалось. И молодые, и старые животные были так поглощены этим занятием, что предпочли его приему пищи и иногда отвечали вспышками раздражения или гнева, если их останавливали. Две шимпанзе, которых изучали особенно пристально, поработали в высшей степени продуктивно. “Альфа” сделала более 200 рисунков, а знаменитый “Конго”, который заслуживает звания Пикассо среди человекообразных обезьян, является автором почти 400. Хотя большинство творений представляли из себя каракули, делались они по шаблонам, которые никак нельзя было назвать случайными. Линии и пятна распределялись по всей поверхности чистого листа по направлению от фигуры, расположенной в центре рисунка, к внешнему краю. Если рисунок начинался на одной стороне чистой страницы, шимпанзе затем обычно переходила и на противоположную сторону листа, чтобы соблюсти равновесие. Со временем росчерки становились толще, начинаясь с прямых линий, они развивались в более сложные множественные штрихи. Образцы рисунков Конго становились все сложнее и сложнее, проходя те же стадии, что и рисунки очень маленьких детей, и следуя той же эволюционной схеме: переходя от линий к круговым диаграммам в форме лопастей вентилятора, и даже к полностью законченным кругам. Другие шимпанзе рисовали кресты.

Художественную деятельность шимпанзе вполне можно считать специфической реализацией навыков применения инструментов, свойственных этим обезьянам. Представители этого вида демонстрируют в общей сложности около 10 технических методик, каждая из которых требует навыков ручного труда. Возможно, все они были усовершенствованы в результате практического применения, в то же время, по крайней мере некоторые из них передавались как традиция от одного поколения к другому. Шимпанзе обладают достаточно высокими способностями в изобретении новых методов и технологий – таких, как использование палки для проталкивания предметов через прутья клетки и в качестве рычага для открывания коробок. Таким образом, тенденция манипулировать предметами и исследовать их возможное применение обеспечивают шимпанзе преимущество в процессе их адаптации.

Тем более это относится и к возникновению искусства у человека. Как показал Уошберн (Washburn, 1970), человеческие существа в течение 99% всего времени в своей истории занимались охотой и собирательством, и в течение этого времени каждому человеку приходилось изготавливать свои собственные орудия производства. Признание формы и качества исполнения было необходимым условием выживания, и это, возможно, обусловило также появление общественного одобрения. Обе формы успеха вознаграждались более высокой генетической приспособленностью. Если шимпанзе Конго удалось дорасти до стадии рисования простых диаграмм, не так уж трудно представить, как примитивный человек прогрессировал до уровня изображения фигур. Как только этот уровень был достигнут, переход к использованию искусства в магических обрядах и ритуалах, основанных на подражании, очевидно, последовал очень скоро. Искусство, очевидно, сыграло, таким образом, стимулирующую роль и в развитии культуры, и в развитии умственных способностей человека. В конце концов как идеографическое отображение языка возникло письмо.

Музыка в том или ином виде также производится некоторыми животными. Людям кажется прекрасным сложное певческое поведение птиц, которое служит целям ухаживания и обозначения территории – и, возможно, птичье пение нравится людям именно по тем причинам, по каким оно нужно самим птицам. Птицы могут ясно и четко определить по пению вид, физическое состояние и умственное развитие певца. Информационная наполненность и точность передачи настроения в неменьшей степени являются стандартами совершенного музыкального исполнения и у человека. Пение и танец служат для того, чтобы объединить группы, управлять эмоциями людей, подготовить их к совместным действиям. Карнавальные проявления у шимпанзе, описанные в предыдущих главах, в этом отношении очень напоминают человеческие празднества. Обезьяны бегают, скачут, стучат по стволам деревьев, выполняя движения, напоминающие движения барабанщиков, и громко кричат на всю округу. Эти действия, по крайней мере отчасти, служат для того, чтобы собрать группу, члены которой кормятся совместно. Эти действия могут напоминать церемонии самых древних человеческих племен. Тем не менее, в ходе последующей эволюции человеческого вида появились и коренные отличия. Людская музыка стала независимой от иконографии, точно так же, как и настоящий язык отделился от простейших ритуалов, характерных для общения в мире животных. Музыка обладает возможностями для безграничной и произвольной символизации, и в музыке используются те же правила построения фраз и их порядок, имеющий то же функциональное значение, что и синтаксис.

Дата добавления: 2015-07-15