Контакт

Семейная расстановка в группе обычно начинается с того, что терапевт предлагает клиенту сесть рядом с собой. Если расстановщик начинает работу с опроса по кругу, при котором участники группы представляются и коротко рассказывают о своем запросе, так устанавливается первый контакт. Иногда уже во время опроса по кругу у терапевта формируются первые идеи по поводу прояснения запроса, появляются первые ощущения по поводу внутренней позиции клиента, того, что тот ищет, а также озвучиваются первые впечатления или первые случаи, которые открывают новые горизонты для отдельных участников и для всей группы.

Но непосредственный контакт, который ведет к расстановке, начинается со сближения клиента и терапевта. Важным шагом здесь является момент, когда клиент покидает свое место среди других участников семинара, идет к терапевту и садится рядом с ним. Это дает первую информацию о готовности и энергии клиента, используя расстановку, на самом деле искать решение своей проблемы. То, что клиент идет на место рядом с терапевтом, кроме всего прочего, направляет внимание группы и терапевта на клиента и на то, что будет происходить, и таким образом создает «поле», которое делает возможным проведение расстановки и будет нести ее. Терапевт и группа настраиваются на душевное поле клиента, которое он всегда «носит» с собой, точно также как радиоприемник настраивают на волну радиостанции. Это внимание является предпосылкой для того, чтобы смогло произойти что-то, имеющее реальное отношение к клиенту и его семье, и чтобы оно не утонуло в какой-нибудь «мешанине волн» или у какой-то другой радиостанции. Внимание и внимательность открывают, несут и завершают расстановку.

Иногда один из участников вызывается поработать, но он лишь заполняет собой брешь, потому что нет других желающих для работы с личным запросом. Иногда клиент объединяет свое желание поработать с комментарием, который отвлекает внимание или вводит в заблуждение, например, по поводу своего страха перед расстановкой или по поводу давления, от которого он страдает, или по поводу желания, оставить все позади. Подобные замечания отвлекают энергию на сиюминутное чувство или сиюминутное намерение клиента. Таким образом они сужают внимание на привычное и типичное для клиента поведение и чувство. Но это скорее мешает тому, чтобы идти за действительной потребностью клиента в контакте с ним и с его семьей.

Иногда для терапевта это является знаком того, что для клиента это не самое лучшее время проведения расстановки. Но, возможно, терапевту удастся при помощи надлежащих замечаний сфокусировать клиента на грядущем, чтобы отвлекающие чувства и комментарии смогли уступить место тихому и полному сил открытию себя навстречу новому и важному.

Удивительно наблюдать, как терапевт и вся группа один раз с самого начала с напряжением ожидают расстановки, а в другой раз поход клиента на место рядом с терапевтом сопровождается шумом и беспокойством.

Порой причиной этому может быть преждевременная, неувлекающая, неспокойная или неудовлетворительная расстановка, а также слишком быстрый переход от одной расстановки к другой. В любом случае клиент уже с самого начала, не произнося ни единого слова, излучает что-то, что сразу концентрирует группу и терапевта на нем, его судьбе и на предстоящем действии или не концентрирует.

Когда клиент сел рядом с терапевтом, начинается непосредственный контакт. Поначалу это тихий контакт-восприятие. Если клиент сразу же начинает говорить, рассказывать о своем запросе или о своей позиции в данный момент или в жизни, терапевт просит его сначала просто спокойно дышать, может быть, закрыть глаза, подождать какое-то время и внутренне довериться пока еще скрытому решению, предстоящему процессу расстановки, своей семье с ее хорошими силами. Эта тишина в начале работы может быть совсем короткой или может длиться некоторое время. Она служит для настройки и присоединения к душе клиента и его семьи. Клиент налаживает бессловесный контакт со своей жизнью, своими полями отношений, своей проблемой, своим будущим, не думая о том, что он хочет получить. Терапевт настраивается на клиента и его семью, а также на то «Большое поле», в которое они включены. Он также освобождается от любого предубеждения о том, что может проявиться, дружелюбно открывается клиенту и его судьбе, готовится воспринимать и позволяет душевному полю клиента и необходимым для решения силам вести себя.

В этом мгновенном или занимающем какое-то время процессе настройки терапевт получает первые важные впечатления. Он видит лицо клиента, возможно, перекошенное или имеющее отсутствующее выражение. Например, он видит на лице пожилой женщины сияние 17-летней девушки или на лице молодого мужчины проявляются черты прадеда эпохи Вильгельма. Некоторые клиенты «задирают нос», другие смотрят угрюмо или депрессивно в пол. Затем терапевт, возможно, проведет первую маленькую интервенцию, при этом он мягко склонит поднятую голову клиента. И точным коротким замечанием терапевт, возможно, соединит клиента непосредственно с каким-то важным восприятием или глубоким чувством и так сразу же обойдет предложенную привычную модель. И может быть клиент начнет тихо плакать в возникающей в нем глубокой боли. Или он начнет спокойно и глубоко дышать.

Различие клиентов и их запросов проявляется на этой начальной стадии, еще до того, как был озвучен запрос. Не каждый клиент приходит «нагруженным» на место рядом с терапевтом. Иногда сразу же появляется веселый обмен высказываниями и снимающий напряжение смех. Или терапевт непосредственно переходит к делу.

Решающим здесь является то, чтобы уже в первом контакте между клиентом и терапевтом, между клиентом и группой, между клиентом и его запросом, его жизненной ситуацией, его близкими людьми и его судьбоносной связью раскрылись необходимые внимание, сила и напряжение.

Семейные расстановки называют системным методом. Это, в первую очередь, означает, что терапевт с самого начала смотрит на семейную систему клиента и на судьбоносное сообщество, в которое он вплетен. Он воспринимает клиента в его душевном поле, и смотрит шире рамок его индивидуальности. Он открывается не только навстречу клиенту, но и его родителям и судьбоносному сообществу, существующему благодаря связующей любви. На протяжении всего процесса расстановки он рассматривает проблемы и решения, которые затрагивают всю семейную систему, и исходит из того, что решение, которого клиент, чаще всего, искал индивидуально, появляется благодаря решению чего-то непроясненного и нерешенного в более широкой системе отношений.

Поэтому терапевт хотя и воспринимает часто очень возвышенные личные предложения отношений, которые чаще всего неосознанно направлены на родителей, но не идет на такой род отношений с клиентом. Иногда это воспринимается со стороны или клиентом как жестокая или бесчувственная позиция. Но терапевт остается в непоколебимой дружелюбности в контакте со всей семейной системой, потому что знает: редуцирование проблемы и решения до уровня индивидуума является частью проблемы. Мы не можем обойти тот факт, что мы со всем тем, что создает нас, что мы переживаем и чему учимся, с тем, что мы решаем, чего желаем и на что надеемся, всегда связаны с важными для нас людьми и, зачастую, и с еще большими социальными силами и судьбами.

В личных травматических событиях мы также всегда вплетены в этот более широкий контекст. Хотя часто индивидуальным травмам необходима особая индивидуальная травмотерапия, и не все травмы, которые мы переживаем, возникают из судьбоносного сообщества. Но в своем воздействии и в их преодолении они всегда вплетены в нашу сознательную и бессознательную жизнь и систему отношений.

В любом случае, системы отношений не существуют независимо от отдельных лиц, которые вплетены в них. Взгляд на «межличностные» отношения остался бы пустым без лиц, между которыми и в отношении которых разворачиваются отношения и судьбы. Так терапевт, конечно, воспринимает клиента как личность, но личность, находящуюся внутри более или менее широкого горизонта его судьбоносного сообщества.

Запрос

Для того чтобы семейная расстановка удалась, нужна проблема клиента и его настоятельный запрос. Они дают душевному полю необходимую для внимания силу и ведут в расстановке клиента, терапевта и заместителей.

Если проблема или запрос клиента будут ясно сформулированы, это очень облегчит работу.

Решаемая проблема отличается от нерешаемой, чаще всего, тем, что ее можно сформулировать одним предложением, и она сразу становится понятной всем. Запрос должен быть открыто сформулирован как в отношении проблемы, так и в отношении решения, то есть без дополнительных обоснований проблемы и без условий для того, что может проявится в качестве решения. Запросы, ориентированные на будущее, являются более полезными, чем желание знать, почему что-то произошло таким или иным образом. Опирающиеся на факты запросы легче и с большей силой освобождают путь к важной помогающей расстановке, чем чувства. Ясный запрос говорят терапевту с открытыми глазами, в то время как опускание взгляда на пол очень часто погружает человека в неопределенность чувств и описание проблемы.

«Долгие годы меня мучает тяжелая депрессия». «Моя мама в прошлом году покончила с собой», «Я хочу расстаться с женой, но у меня не получается», «Наш сын гиперактивен и вообще доставляет нам много хлопот», «С тех пор, как умерли родители, мы с сестрой постоянно воюем», «У меня рак» — это примеры ясно сформулированных проблем. Но клиент не всегда может сразу ясно сформулировать запрос. Не всегда «душевная весомость» сразу проявляется в виде трогательной и все же оставляющей наблюдателя свободным эмоции, в виде ясного симптома, в виде значимой судьбы в семье. Иногда один из участников курса говорит: «Я здесь, потому что этого захотела моя жена». Или он высказывает такое неопределенное пожелание, как: «Я хочу стать более свободным», «Я хочу стать взрослым», «Я хочу найти себя и стать более уверенным в себе». У подобных запросов, которые возникают не из собственной потребности или из одного лишь желания «найти себя», не достаточно силы для расстановки. Они не находят отзвука в напряженной внимательности группы.

Есть расстановщики, которые не работают с подобными запросами и ждут до тех пор, пока клиент не называет ясный запрос, к которому можно подступиться системно. Но терапевт может также спросить, что является настоящим запросом, который стоит за названной проблемой, и помочь клиенту найти его в коротком роцессе прояснения. Если терапевт чувствует, что запрос по-прежнему остается неопределенным, это может быстро привести его к важной семейной подоплеке. Например, клиентка говорит: «Я не могу найти своего места в жизни». Терапевт спрашивает: «Ты выросла со своими родителями?» Клиентка отвечает: «Да!» «Ты замужем и у тебя есть дети?» «Да!» «Ты работаешь?» «Да!» «И все складывается хорошо». «Да, более или менее». «Тогда у кого из твоей семьи на самом деле не было места в жизни?»

Удивительно, как часто тогда на свет выходит то, куда на самом деле относится проблема невозможности найти место в жизни, возможно, к внебрачному ребенку отца, с которым нет никаких контактов, или к матери, которую ее неизвестные биологические родители отдали на удочерение. За желанием свободно чувствовать себя в жизни иногда кроется подсознательное желание умереть. Потому что действительную свободу нам дает только смерть. «Ты хочешь умереть?» Этот провокационный вопрос удивительно часто приводит к реакции согласия, а иногда к резкому отрицанию. В обоих случаях запрос, сформулированный в общем, имеет вес.

Неясно сформулированный, но «нагруженный» запрос часто имеет совершенно реальную подоплеку, которая может проявиться, если его воспринимать дословно. Если кто-то хочет стать более свободным, следующий вопрос может продвинуть дальше: «А кто был в тюрьме или кого держали взаперти?» Если кто-то хочет стать взрослым, имеет смысл задать вопрос: «Кто в реальной жизни так и не стал взрослым, потому что умер ребенком?» Если кто-нибудь хочет найти себя, возможно в нем бессознательно находит выражение сестра матери, которая была потеряна во время бегства, и которую так никогда и не нашли, или дед, пропавший без вести на войне, и судьбу которого так и не смогли выяснить. За многими запросами, которые заимствованы из репертуара самосовершенствования и в которых чувствуется шлейф бесконечности, прячутся реальные события из истории семьи. И, как только клиент рассказывает о них, они сразу же дают силу расстановке и решению.

Если не удается в коротком диалоге помочь сформулировать запрос так, чтобы клиент, терапевт и группа «с любопытством» ждали расстановку, терапевт должен прервать работу и отложить ее. Наверное, самая распространенная причина неудачных расстановок лежит в том, что терапевт решает провести расстановку, несмотря на то, что он чувствует, что названная клиентом проблема или то, как он ее представляет, не может вынести последующую работу.

Но не только расплывчатость запроса мешает тому, чтобы расстановка была удачной. Если клиент выглядит совершенно закрытым или полностью фиксированным на своей собственной неудачной жизни и не готов открыться навстречу другим членам семьи и увидеть их судьбы, если он остается черствым и обесценивает все или он слишком одержим своей проблемой и ее решением, тогда шансы на удачную расстановку малы.

Есть ли «правильное» время для расстановки? Мы не знаем этого точно. Но терапевт принимает первое решение во время контакта с клиентом, слушая цель его запроса и то, как клиент его сформулировал. Если терапевт чувствует себя «несомым» клиентом и его «душевным полем», он сделает следующий шаг расстановки; если нет, он ее прервет до более подходящего момента, в котором будет больше силы. Наряду с готовностью к работе, которую излучает клиент со своей проблемой и своим запросом, и наряду с возникшим у терапевта и группы вниманием терапевт доверяет своему ощущению, может ли сам клиент нести расстановку как процесс решения и освобождения или терапевт чувствует груз обязанности искать для клиента решение и пустить в ход все возможные средства. Клиенты могут показывать слишком мало энергии от своего потенциала или слишком много.

Если кто-то из участников группы задает мне вопрос о правильном для расстановки времени, то иногда я рассказываю историю, которую однажды где-то прочитал.

В одном из многочисленных опытов по изучению механизмов стимула-реакции Павлов исследовал поведение собаки следующим образом.

Была натянута колючая проволока и с одной ее стороны положили большой кусок мяса, а с другой — подвели собаку. В первый раз к колючей проволоке подвели собаку в нормальном состоянии голода. Собака побежала вдоль колючей проволоки, оббежала ее и съела мясо.

В другой раз собаку предварительно хорошенько накормили, чтобы она была совершенно сыта. Как и ожидалось, когда собаку привели к колючей проволоке, ее совершенно не волновало мясо, лежащее по другую сторону проволоки. Она улеглась и заснула.

В третий раз туже самую собаку привели к колючей проволоке после того, как ей несколько дней не давали есть, и она очень проголодалась. Собака тут же почуяла мясо, прыгнула к нему и вцепилась зубами в проволоку так сильно, что ее практически невозможно было от нее оттащить.

Исходя из этого, лучшим временем для проведения расстановки является тот момент, когда человек «в меру голоден».

То, как клиент говорит о своей готовности сделать расстановку и как он формулирует запрос, зависит тоже от позиции терапевта. Если терапевт коротко и четко спрашивает у клиента о запросе, проблеме или хорошем для него результате, это способствует тому, чтобы клиент ответил коротко и ясно. Мужество и транслируемая терапевтом способность принять любую судьбу клиента, способствует появлению у того доверия и открытости. Способность терапевта отличать существенное от несущественного и взвешивать «душевный вес» запроса и информации тоже направляет клиента на важное. Дружелюбная позиция терапевта, одинаково принимающего всех лиц и все события в семье, помогает клиенту самому с любовью и принятием открыться навстречу своей жизни, членам своей семьи и самому себе.

Если наблюдать за расстановками извне, часто создается впечатление, как будто запрос не играет такой уж большой роли. Расстановки развиваются в том направлении, которое, как кажется, почти не связано с запросом. На самом деле, информация клиента по поводу событий в его семье или свободные движения заместителей часто значительно меняют исходную точку для расстановки. В общем, для того, чтобы расстановка удалась, полезно, чтобы терапевт и клиент не смотрели, как прикованные, на проблему или симптом, которые надо решить. Сама фиксация на том, чтобы обязательно нашлось решение, может сузить душу в ее процессе исцеления.

Основной вопрос расстановки «Что в душе стремится к тому, чтобы там наступил порядок, или мир, или гармония?» лучше всего руководит расстановкой. В подобной открытости возникает «то, что решает», часто совершенно неожиданно через абсолютно другую сферу, чем это казалось сначала из запроса. Иногда наилучшим ответом на вопрос является то, что вопрос больше не возникает. Но важным остается то, что запрос в своей связанности с семейной душой предоставляет энергию для расстановки. Самые убедительные решения в расстановках появляются тогда, когда в системном контексте по поводу запроса возникает «эффект "Ага!"».

Дата добавления: 2015-07-18