Стать бездомным в Америке

Заключение

Мое исследование имеет две истории: эмоциональную и профессио­нальную. Эмоциональная история отразилась в чередовании фаз личного отношения к людям, с которыми я работала: сначала «страх и недоверие», затем «удивление», «понимание», отсюда «чрезмерное доверие»^[26], даже «обида» (как на равноценного партнера)^[27], и, наконец, «установление про­фессиональных границ», т. е. попытка сведения к минимуму личных от­ношений в нашем общении^[28]. Профессиональный рост выразился в накоп­лении знаний как эмпирического, так и теоретического характера. Через рефлексию и анализ эмоциональная история может также стать частью профессиональной истории. Личным результатом исследования стало то, что если раньше я, скорее, не замечала нищих, разве что подавала мило­стыню и шла дальше, забыв про них, то теперь я вижу в нищем Человека. Эти люди стали частью моих представлений о жизни.

Литература

Буравой М. (1997) Развернутое монографическое исследование: меж­ду позитивизмом и постмодернизмом / / Рубеж. № 10-11. С. 157-175. ¹

Гирц Кл. (1997) «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры / / Антологии исследования культуры. СПб.Универси­тетская книга. Т. 1.С. 171-203.

Devereux G. (1976) Angst und Methode in den Verhaltenswissenschaften. Muenchen.

Hughes E. C. (1971) The social eye. Selected papers. Chicago/New York P. 505.

Girtler R. (2001) Methoden der Feldforschung. Wien; Koeln, Weimar.

Girtler R. Rotwelsch. (1998) Die alte Sprache der Gauner, Dirnen und Vagabunden. Wien; Koeln, Weimar.

Girtler R. (1980) Vagabunden in der Grossstadt. Stuttgart.

Goffman E. (1996) Ueber Feldforschung / / Knoblauch H. (Hg) Kommu- nikative Lebenswelten. Zur Ethnographie einer geschwaetziger Gesellschaft. UVK Universitaetsverlag Konstanz. S. 261-268.

GruemerK.-W. (1974) Beobachtung. Stuttgart.

Knoblauch H. (1996) Einleitung: Kommunikative Lebenswelten und die Ethnographie einer > geschwaetziger Gesellschaft < / / Knoblauch H. (Hg) Kommunikative Lebenswelten. Zur Ethnographie einer geschwaetziger Ge­sellschaft. UVK Universitaetsverlag Konstanz. S. 7-27.

Lindner R. (1981) Die Angst des Forschers vor dem Feld. Uberlegungen zur teilnehmendnen Beobachtung als Interaktionsprozefi / / Zeitschrift fur Volkskunde.Bd. 77. S. 51-66.

Reichertz J. (1989) Hermeneutische Auslegung von Feldprotokolen? — Verdriesslieches ueber ein beliebtes Forschungsmittel / / Teilnehmende Beobachtung. Werkstattberichte und methodologische Reflexionen. Frank­furt/New York, Campus Verlag.

Schwartz M. S., Schwartz Ch. G. (1955) Problems in Participant Obser­vation / / American Journal Sociology, LX. January. S. 344.

Ирина Олимпиева

СТАТЬ БЕЗДОМНЫМ В АМЕРИКЕ

Официальное название Dwyer Center — «Инновационный переходный обучающий центр, предназначенный для поддержки бездомных семей и индивидов»^[29]. Обитатели Центра в разговорах между собой называют его просто Dwyer или apartments. Ни разу за месяц моего пребывания я не слышала, чтобы его назвали приютом ("shelter"). Словом "shelter" обозна­чают night-shelter (ночлежку), в котором бездомные получают ночлег на одну ночь и который они должны покинуть на следующее утро. Большин­ство обитателей Dwyer попали сюда из такой ночлежки.

Sam's shelter — типичный приют, постояльцы располагаются по 20-30 человек в больших комнатах с двухъярусными кроватями, большой общей столовой, общественной прачечной и т. д. Попасть с улицы внутрь можно лишь после процедуры регистрации у маленького окошка во входной две­ри, перед которой к пяти часам вечера — моменту открытия ночлежки — уже выстраивается очередь. Днем на прилегающей территории можно на­блюдать группы людей не очень привлекательного вида. Они валяются под железнодорожным мостом, что находится недалеко от приюта, сидят на лавке у входа или на земле, слоняются вокруг здания, курят, переговари­ваются в ожидании, когда начнут пускать внутрь. Постоянные клиенты Sam's shelter — безнадежные алкоголики и наркоманы, женщины, живу­щие проституцией, нищие — люди, у которых уже нет желания изменить свою жизнь. Те же, кто готов вступить на долгий бюрократический путь получения субсидированного жилья (subsidized housing) и кто может про­демонстрировать наличие хотя бы небольшого дохода, будь то временная работа или социальное пособие, встают в городскую очередь на получение жилья и, если повезет, могут поселиться за умеренную плату в «переход­ном центре», каким и является Dwyer.

По сравнению с Sam's shelter Dwyer кажется просто отелем. Бездом­ные живут здесь в отдельных комнатах, где есть все необходимое: кровать (часто двухъярусная для семей с детьми), туалет и раковина, небольшой шкаф для посуды со встроенной электрической плиткой (kitchenette), хо­лодильник и шкаф для одежды. На каждом этаже имеются душевые ка­бины, прачечная и таксофон. Согласитесь, что для человека из России, имеющего опыт проживания в студенческом общежитии, условия жизни в Dwyer выглядят более чем нормально. Оказавшись в Dwyer, я была удив­лена фешенебельным фойе (lobby area), никак не соответствующим моим представлениям о приюте для бездомных. Вопреки ожиданиям увидеть мрачное темное помещение казенного типа со старой обшарпанной обста­новкой, я оказалась в светлом просторном фойе с диваном и креслами, сто­ликами и стульями и даже с живой пальмой в углу.

Lobby area — парадная часть Dwyer. Судя по вывешенным здесь прави­лам поведения, оно служит местом отдыха и общения (socializing). Поми­мо своего прямого назначения, фойе призвано демонстрировать благопо­лучие и успешность центра для чиновников из городской администрации, в подчинении которой находится Dwyer Center, а также для социальных работников (case-workers), которые приходят сюда на организуемую ад­министрацией Dwyer учебу.

Жилая часть Dwyer скрыта от посторонних, т. к. находится на верх­них этажах, куда можно попасть только по пропуску-бэйджу. Здесь все выглядит уже иначе, без претензии на фешенебельность: узкие коридоры с крашенными желтыми стенами и длинным рядом дверей. Пока мою ком­натку поливали дезинфицирующими средствами, м-р К., руководитель со­циальных работников, провел экскурсию по Dwyer и продемонстрировал несколько только что освободивших комнат, ожидавших очереди на убор­ку и дезинфекцию. Чувство брезгливости, возникшее во время этой экс­курсии, уже не покидало меня до конца пребывания в Dwyer. Вид голых прорезиненных матрасов, брошенной старой одежды и обуви, остатков де­шевой еды, пластиковых и бумажных упаковок из-под продуктов, каких-то вещей с помоек, поломанных детских игрушек внушал невероятное отвра­щение. И, конечно, запах — вездесущий запах дезинфекции, которым про­питано, кажется, все в Dwyer, включая постель, одежду и тебя саму, и от которого невозможно избавиться никакими дезодорантами.

После экскурсии мне, как вновь прибывшей, был выдан стандартный набор для бездомного (женский вариант, включающий маленькую упаков­ку стирального порошка, шампунь, крем, зубную пасту, кружку с аббре­виатурой Dwyer, гигиенические средства, разовые упаковки соли и сахара и пакетик с конфетами). Я получила также хилую подушку, две простыни и страшное жесткое, тяжелое одеяло, похожее на солдатскую шинель. За месяц, проведенный в Dwyer, я так и не смогла обжиться в своей комнате и возвращалась туда каждый раз с большой неохотой.

Вхождение в поле всегда импровизация — для него нет готовых ре­цептов. В моем случае особых препятствий, казалось бы, не существова­ло. Я была полноправным жителем Dwyer. Здесь же находились и мои по­тенциальные информанты — я встречала их в коридоре, на лестнице, в lobby area. Проблема состояла в том, что я совершенно не представляла, каким образом и под каким предлогом можно с ними познакомиться. Dw­yer был абсолютно доступен и одновременно закрыт для меня. Я ощущала себя совершенно чужой, тем более, что местные жители активно обща­лись между собой и, казалось, прекрасно знали друг друга. Сами обитате­ли Dwyer не проявляли никакого стремления к установлению контакта, я была для них просто одной из новеньких. Никто не заговаривал со мной, не расспрашивал, кто я такая и как сюда попала. Даже мой необычный ак­цент (когда я пыталась выяснить, где находится ближайший супермаркет) не спровоцировал любопытства со стороны жильцов.

Те новенькие, которые попадают в Dwyer из night-shelter, очень быст­ро находят общий язык с местными старожилами. Я не раз наблюдала, как вновь поступившие, сидя в lobby area в ожидании собеседования с со­циальным работником, расспрашивали старожилов об условиях жизни в Dwyer, советовались по разным вопросам. Важно, что сами старожилы ни­когда не выступали инициаторами таких разговоров, поэтому мои надеж­ды на проявление какого-то интереса ко мне с их стороны были напрасны. Покружив по зданию, я уходила в город, объясняя себе свое бегство раз­ными «объективными» причинами, например, тем, что нужно сделать ка- кие-то покупки или проверить e-mail в городской библиотеке.

Решив, наконец, проявить активность, я отправилась в местную адми­нистрацию. Работники администрации демонстрировали более для меня понятный и привычный стиль поведения. Они были больше похожи на «своих», я чувствовала себя к ним ближе, чем к жителям Dwyer. Кроме того, мне казалось, что в любом случае будет полезно узнать официаль­ную информацию о Dwyer. Из разговора с уже упоминавшимся м-ром К. я узнала в том числе, что абсолютное большинство жителей Dwyer имели смуглые лица не потому, что они загорели под южным солнцем Сан-Анто- нио, как я предполагала по неведению, а потому, что они hyspanics, или mexican-americans. Здесь же я впервые услышала слово «residents» — так называют жителей Dwyer в официальных документах.

В тот же день я завела свое первое знакомство, которое впоследствии оказалось чрезвычайно полезным. Из полевого отчета:

MARIA (Мария) низенькая и полная mexican-american около 50лет, без передних зубов, со следами контурного карандаша на веках.

...Взяла свое первое интервью — не то, чтобы полноценное интер­вью, но что-то вроде небольшой беседы. И все благодаря своей дур­ной привычке! Я решила пойти вниз покурить. Откровенно говоря, курить мне не очень хотелось, но, как я заметила, многие обитатели Dwyer обычно тусуются на улице перед входом, где они курят и об­щаются друг с другом. Поэтому я решила попытать счастья, взяла свои сигареты и вышла из комнаты. Проходя по коридору, я замети­ла женщину, которая запирала свою дверь. Было очевидно, что она направляется вниз покурить... Мы поздоровались. Я спросила что-то вроде: время перекура? Она согласилась, и мы пошли вниз вместе...

Мне повезло, что я познакомилась именно с Марией. Ее можно отнес­ти к числу тех информантов, которых мечтает найти в поле каждый иссле­дователь. В силу полной незанятости и малой подвижности после перене­сенной операции Мария проводила все свое время в lobby area. Поэтому она была в курсе всего, что происходит в Dwyer, была знакома чуть ли не со всеми постояльцами и охотно делилась со мной своими сведениями.

У нас сложились самые хорошие отношения. Иногда вечером я прихо­дила в ее комнату со своим лэптопом, чтобы воспользоваться телефонной розеткой для выхода в интернет — только у Марии в комнате был теле­фон, который оплачивала ее сестра. В благодарность я угощала ее кофе и выполняла мелкие просьбы: покупала для нее сигареты в магазине, подни­малась в прачечную проконтролировать процесс сушки белья. Она, в свою очередь, рассказывала мне о последних событиях в Dwyer и сообщала, ког­да в lobby area намечается внеочередная бесплатная раздача еды. Несмот­ря на то, что меня не было в списках на питание, она постоянно пыталась убедить меня, что раз я живу в Dwyer, то мне тоже полагается ужин.

После знакомства с Марией я почувствовала себя гораздо увереннее. Поэтому на следующее утро, вооружившись книжкой Culture of Poverty, тетрадкой для записей и словарем, я спустилась в lobby area, где уже си­дела Мария. Она познакомила меня со своими собеседницами, и я уселась рядом с ними на диван. Lobby area оказалось идеальным местом для на­блюдения. Здесь проводили большую часть времени постояльцы, которым не надо было ходить на работу (а это значит почти все^[30]). Сидя в lobby area, можно было наблюдать через прозрачные перегородки за входом в Dwyer и охранниками, сюда выходили из своих кабинетов социальные работни­ки, чтобы побеседовать с постояльцами или пригласить на собеседование новеньких. Рядом в столовой происходила раздача еды и вообще всего, что приносилось и распределялось в Dwyer в качестве социальной помощи. Диван в lobby area стал моим постоянным observation point (пунктом на­блюдения) и лучшего нельзя было придумать. Так у меня появилась хоро­шая возможность получать информацию о каких-либо событиях из разных источников. Из разговоров с Марией я узнавала о том, что происходит в Dwyer и что думают об этом постояльцы. От мистера К. — мнение адми­нистрации об этих событиях. А если уж я совсем чего-то не понимала, то обращалась за советом к Рейзу Рамосу.

Дата добавления: 2015-07-18