Здравствуйте, можно войти?

В литературе по этнографии и социологии часто пишут о сложностях доступа в поле^[39]. Этот этап самый трудный, иногда самый неприятный и вместе с тем самый важный: именно здесь определяется, успешным или нет будет исследование. В моем случае дело осложнялось (хотя на первый взгляд казалось, что облегчалось) тем, что меня должна была принять мо­лодежная тусовка. Для меня это означало, что от того, верно ли я «угадаю» правила и ценности компании, зависит, будет мне открыт доступ без про­блем или же придется осаждать «объект изучения» долгие дни, а то и неде­ли. Из моего собственного социального опыта было ясно, что в каждой мо­лодежной компании есть свои нормы и правила. Так, например, значимы­ми кодами в тусовке выступают определенный музыкальный стиль, марка одежды или аксессуар, приверженность определенному напитку или марке сигарет. Правильно проинтерпретировав этот код, можно предположить, какие ценности разделяются этой группой, какие ритуалы и правила облег­чают коммуникацию, что поможет найти удачный предлог для вхождения в тусовку. Эти «предполевые» знания, во многом основанные на моем лич­ном тусовочном опыте^[40], очень пригодились мне: понимая стилевые особен­ности моих информантов, я легко находила с ними общий язык. Так, напри,- мер, для знакомства с первым информантом я предложила пойти посидеть и попить пива, что, как оказалось, считается в их компании самым «пра­вильным» для ритуала знакомства и установления контакта.

Однако мой собственный жизненный опыт иногда, напротив, очень ме­шал мне. Я «знала все ответы заранее» или спешила интерпретировать сло­ва и поступки информантов, исходя из своей перспективы, если происхо­дящее казалось мне уже знакомым. Скажем, во время разговоров я часто слышала: «мы пошли курить», «пошли накурились». Привыкнув к тому, что курение марихуаны в моем культурном окружении называли другими, часто жаргонными, словами, я не обращала внимания на подобные замеча­ния и интерпретировала их как курение сигарет, в то время как мои инфор­манты подразумевали под этим именно употребление марихуаны. Поэтому постоянно приходилось узнавать подлинное значение тех или иных слов, но делать это, не вызывая недоумения у информантов своей некомпетен­тностью.

Когда хорошие варианты не срабатывают

До приезда в Сочи планировалось найти некую девочку Наташу, у ко­торой мои коллеги уже брали интервью на предварительном этапе иссле­дования. Тогда она охотно дала свои координаты и выразила готовность сотрудничать в дальнейшем. Казалось бы, лучшего начала и придумать нельзя: есть «подготовленный» информант — готовый пропуск в тусовку. Но... ее телефон потерялся. (После этого случая я стала педантично запи­сывать все телефоны информантов сразу в социологический дневник — мало ли что...) Оставалось одно — ехать к Наташиному колледжу и искать ее там. Пользоваться «властным» ресурсом и обращаться к администрации колледжа я не стала; предпочла потусоваться среди студентов, ненавязчи­во расспрашивая, не знает ли кто рыжеволосую Наташу с первого курса. Проведя там около полутора часов, я ее так и не нашла, но познакомилась с весьма «субкультурным» мальчиком из этого же колледжа, у которого, как оказалось, мои коллеги тоже когда-то брали интервью. И это интервью я читала! Поэтому я сразу взялась за Андрея, решив, что он вполне адек­ватная замена Наташе. Я сказала ему, что изучаю молодежные компании и попросила помочь^[41]. Он охотно согласился, но посоветовал сразу не рас­крывать цель приезда и предложил представлять меня своим приятелям как старую знакомую, приехавшую ненадолго в Сочи. Итак, первая зацеп­ка была найдена.

Несмотря на активность и готовность сотрудничать, демонстрируемые во время первых встреч, мне не удалось вызвать в Андрее сочувствия и же­лания помочь исследованию «ради науки». Тут нужна была другая моти­вация, и спустя неделю я ее нашла, когда стала искренним и благодарным слушателем историй жизни Андрея — из меня получился неплохой психо­терапевт. Но и здесь оказалась оборотная сторона: Андрею стало интерес­но общаться со мной больше, чем со своими приятелями. Вместо того что­бы ввести меня в свою тусовку, он попросту перестал проводить с друзьями время вне колледжа. И хотя его истории были крайне интересны и несом­ненно полезны для исследования, я приуныла: спустя неделю пребывания в городе я так и не продвинулась дальше общения с одним-единственным человеком и смотрела на его компанию исключительно его глазами^[42]. Дело осложнялось тем, что закончить все исследование мне предстояло за месяц с небольшим^[43]. Мне же нужно было не только войти в компанию, но и по­наблюдать практики, выяснить роль компании в выборе или отказе от упо­требления наркотиков, понять групповые контексты наркотиков и не-нар- котиков, а также общее отношение компании к экспериментам с наркоти­ками. Сколько времени на это потребуется, я даже не представляла.

Для «разруливания» ситуации я решила максимально расширить круг знакомых, а затем, если удастся, затусоваться в нескольких компаниях в на­дежде, что хоть один вариант сработает. Поэтому я настояла, чтобы Андрей познакомил меня с наконец-то приехавшей Наташей (как выяснилось, они хорошо знали друг друга и часто встречались в одной компании). Я попро­сила ее свести меня со своими приятелями, взять куда-нибудь, где они обыч­но проводят время. Компаний у Наташи оказалось две: первая состояла из одногруппников, они общались обычно на переменах в колледже и раза два в месяц собирались «попить пива». Вторая компания была из спортивного клуба и общение там сводилось к совместным тренировкам и периодичес­ким выездам на соревнования. Я не вписывалась ни в первую, ни во вторую. Вообще, как оказалось, мой теоретически удачный способ попадания в ту­совку был весьма нелепым: в большинстве компаний так было не принято. «Нормально», легитимно — попасть в тусовку через общих знакомых. Это дает своеобразную гарантию, рекомендацию. Само знакомство должно про­исходить по приемлемым и привычным правилам, в определенных местах, что-то должно связывать этих людей: общее место учебы, жительства, об­щее прошлое, место проведения досуга и т. д. И мое желание тусоваться с ними выглядело неискренним: общаться, чтобы «получать информацию», было не принято — нужно было общаться «просто так».

В это же время я познакомилась еще с одной девушкой, Катей. Ее теле­фон дали мои знакомые, которые хорошо знали Катиных родителей. Я не рассчитывала на свободное и искреннее общение, но искала возможность выхода на Катиных приятелей. (Этот «вариант» сработал только через полторы недели: я познакомилась и стала общаться с друзьями Кати, хотя близкого контакта так и не получилось).

Дата добавления: 2015-07-18