О войне

«Письмо в сороковые»

Давным-давно отгремела война. Зажили раны на земле, но раны в человеческих душах не заживают. Да разве можно забыть эту жестокую кровавую войну, где погибло столько людей! Они погибли не зря, а с честью отдавали свои жизни за Родину. Среди взрослых за мир и счастье людей сражались и дети. Имя им – пионеры-герои! К ним я и хочу обратиться, в те далекие сороковые годы.

Дорогие, пионеры-герои, Валя Котик, Миша Васильев, Леня Голиков, Марат Казей!..

Тяжкая вам выпала доля. Нелегкой, но героической оказалась ваша судьба. По приказу Родины за короткое время из маленьких и беззащитных, вы превратились во взрослых и стойких, мужественных и ответственных. Ваши пламенные детские сердца с готовностью откликнулись на общую беду. Вы не смогли остаться в стороне от общей беды, от общего долга. Вы оставили свои игрушки, забыли про свои забавы, война заставила вас повзрослеть. Вместе со взрослыми вы партизанили, подрывали вражеские поезда, ходили в разведку, служили связными, боролись с фашизмом как могли.

За наше счастье, мир на земле, мы обязаны вам, наши ровесники. Низкий поклон вам, герои, за наше мирное небо, счастливое детство! Ваше детство не было безоблачным, вы отдали его за наше счастье. А знаете, я вам все же завидую. Опасно и, наверное, очень страшно слышать взрыв снарядов, свист пуль, видеть, как горит земля, как гибнут рядом люди. Но, наверное, так важно чувствовать себя нужным людям, выполнять ответственные задания, казаться взрослыми.

Я преклоняюсь перед вашим героизмом, волей, перед вашим подвигом! И я хочу заверить вас, что мы, дети второго тысячелетия, не забудем вас, не уроним поднятого вами знамени любви к Родине. Мы обещаем беречь и любить родную землю, охранять ее. Сейчас мы должны получать хорошие знания, чтобы потом своим трудом прославить Россию. Мы должны беречь и охранять природу, быть честными, вежливыми, беречь честь и достоинство русского человека.

Клянемся любить нашу Родину, беречь ее! Клянемся отдать свою жизнь, если это потребуется! Клянемся вам, что мы не подведем!

(Районная газета «Вперед» № 19 от 2001 года Екатерина Высокова пятиклассница Ратицкой школы).

«Незримая нить»

Однажды в старых маминых книжках я нашла небольшую брошюрку о пионерах-героях. Кто же они такие? Меня очень заинтересовали личности этих детей. Я взяла эту книгу и прочитала ее от корки до корки.

Пионеры-герои – это наши ровесники. В годы Великой Отечественной войны они защищали нашу Родину от фашистских захватчиков. Они выполняли ответственные задания, воевали в партизанских отрядах.

Больше всех меня привлекла история Миши Васильева. Он родился в 1927 году в деревне Должино. Когда ему было 14 лет, началась война. В 1941 году Мишу направили на работу в подпольной организации. Через него руководству организации доставлялись разведывательные сведения и отчеты о проделанной работе.

Миша был младшим из трех братьев. Он был веселым, неунывающим, добрым мальчиком. Не был он физически сильным, не отличался он и большой храбростью. Много читал, был любознательным и самое главное – был настоящим пионером-патриотом. Любил он свою Родину, а в ее лице видел школу, свое село, товарищей, гордился своим отцом-комиссаром. И вот, когда понадобилось встать на защиту Родины, у Миши появились и физические силы, и смелость, и храбрость. Разведчик и связной, он не раз смотрел смерти в глаза, выполняя ответственные и сложные задания.

Миша всего на два года старше меня. Я даже немного ему завидую, что он жил в то время, что был таким героем, что мог доказать верность и преданность Родине.

К моему сожалению, сейчас уже нет пионерской организации, нет ребят с красными галстуками. Но ведь есть мы! И мы тоже любим свою Родину, свою деревню, речку, рощу и все, что нас окружает. Незримой нитью любви к родной земле мы связаны с пионерами-героями из далеких сороковых годов, она нас объединяет и сближает.

(Районная газета «Вперед» № 19 от 2001 года Виктория Дарочкина пятиклассница Ратицкой школы).

«Люби землю свою»

1941год. Июнь. Воскресенье. Черное воскресенье! Кровавое! Страх, ужас, гнев, ненависть, любовь… Что испытали в тот час люди, о чем думали, чего ждали?

Не знаю, не понимаю. Столько времени прошло с той поры, все отошло в далекое прошлое. Но остались еще живые свидетели, те, которые испытали на себе все тяготы этого времени. Они помнят!

Помнила и моя прабабушка Наталья. Хотя на фронте она не была, но здесь для нее был свой фронт, такой же страшный и тяжелый, и также каждый день мог стать последним.

Проводила Наташа мужа на войну, скромно постясь на дорогу. Если бы знать ей, что не увидит она больше своего Васю, то, может, прижала бы его к себе покрепче, да не отпускала бы подольше.

До свидания! Прощай! И все… Теперь одна… Да не совсем одна, в доме – шестеро ребяток, младшенький еще в пеленках. В последнюю минуту Вася дал ей хлеб, три буханки. Свой паек ребятишкам отдал. Принесла Наташа эту последнюю посылку домой, села… Да нет, сидеть нельзя, плачь не плачь, думай не думай, а дело делать надо.

Вот так встретила войну моя прабабушка. Заботы, любовь и жажда жизни придавала ей сил выстоять, не пропасть самой и детей сберечь!

А потом были и самолеты с бомбами, которые бросили прямо на огород. Нет картошки, пропала. Что же теперь делать, чем кормить ораву такую? Плачь не плачь, а сытнее от этого не будешь. Взяла Наташа мешок и отправилась в соседние деревни счастье пытать. Дорога длинная, жарко, думы тяжкие. Ножки-ноженьки, несите! Посчастливилось! Насобирала Наташа шесть ведер картошки, взвалила на свои худенькие плечи. Нет, не донести! А радость-то домой гонит. Так и шла, шаг еще шаг, вот ближе к дому. Не плачьте, детки, идет ваша мама, будете сегодня сыты.

…А потом пришли немцы: «Господь, спаси и сохрани!» Новый порядок, немецкий порядок. И в Наташином доме тоже.

Война. Там Васина война, а здесь – другая, Наташина война. Как жить под немецким сапогом да не согнуться? Пришло время сеять хлеб. Выделили полосу Наташе. Как вспахать, как посеить? «Помоги, дай сил, Господи!»

И взошла и, заколосилась рожь, потом и слезами обильно политая.

…Немцев, фашистов проклятых, наконец-то выгнали с родной Наташиной деревни, с родной земли. Но война все идет, все собирает кровавый урожай.

«Где же ты, мой Вася? хоть бы весточку прислал».

Но, крепись, Наташа, детей поднимать тебе надо.

1945-й. Весна. Победа. Победа! Это и Наташина Победа тоже. Собрала волю свою в кулак и выстояла, выжила, не согнулась! Где столько сил и терпения отыскала?..

… Бабушка мне часто говорила: «Люби землю свою, и силы будут!»

(Районная газета «Вперед» №23 от 10.07.2000года Александр Искра ученик Волотовской школы)

«В каждой семье война оставила свой след»

Война… Какое страшное слово! Произнося его, я в горле ощущаю комок. Но в этой грозной, жестокой и беспощадной войне есть только один выход – бороться, бороться за свою Родину и победить.

Уже более пятидесяти лет прошло, как отгремели последние бои. С каждым годом, месяцем, днем уходят из жизни ветераны Великой Отечественной, очевидцы тех событий. Недавно не стало моего дедушки Васильева Василия Васильевича.

Когда началась война, дедушке было девятнадцать лет. С первых дней войны он отправился защищать свой родной город – Старую Руссу.

В 42-ом году дедушка попадает в десантно-штурмовую бригаду, которая занималась организацией партизанского движения в тылу врага.

Он шел боевыми дорогами Ленинградской области, Украины, Белоруссии, Эстонии. Дважды был ранен. После тяжелой контузии в 43-ем году начал заикаться, в результате чего до конца своей жизни говорил медленно. Военкоматом был демобилизован в Чувашию, где работал механизатором. Но нашел в себе силы, чтобы вернуться в строй. Благодаря огромной силе воли, упорству, настойчивости, дедушка вновь ушел воевать, изменив армейскую профессию десантника на шофера и артиллериста. Закончил войну в Германии.

За свои ратные труды и подвиги дедушка был награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны первой степени, медалью «За отвагу», другими наградами.

Я горжусь своим дедушкой, но, к сожалению, его нет в живых. И мне жалко, что я не могу подробнее расспросить его о войне.

Приезжая к бабушке на каникулы, и рассматривая семейный альбом, мы часто смотрим на фотографию, на которой изображен дедушка с друзьями – ветеранами возле памятника погибшим воинам в д. Ратицкие Горки. И вот однажды бабушка обронила: «Вот и не стало, внучек, ни дедушки, ни его друзей. Один только сосед наш, дед Митя остался» И тогда, подсев поближе к бабушке я спросил ее:

-Бабуля, а ты помнишь войну?

-Кто же ее не помнит, внучек. Такое не забывается.

И, тяжело вздохнув, бабушка продолжила:

-Когда началась война, мне было четырнадцать лет. Немцы, как только оккупировали местность, людей семьями начали угонять в Германию. И я чуть туда не попала. Но, к счастью, заболел мой отец, твой прадед, дед Семен. Это и спасло нас. Как ни странно, но иногда и горе счастьем оказывается, поскольку немцы относились к больным людям с боязнью.

Военные зимы (особенно 1942-го года) стояли холодные, снежные. Зимние дороги представляли собой снежные траншеи высотой до 2-3-х метров. И немцы заставляли нас чистить их. И вот дорогу от Сухарева до Волота, по которой теперь на автобусе ездим, мы расчищали вручную.

А в 43-ем году отправили меня в немецкий трудовой лагерь, который находится между Залучьем и Поддорским районом так называемом «чулке», то есть в окружении. Немцы сгоняли сюда мирных жителей на строительство дороги. Были здесь и военнопленные. Дорогу строили на болоте из бревен. Бревна выносили из леса на себе. Кормили плохо: давали немного хлеба, 25 г кровяной колбасы, 10 г маргарина и суп с крапивой. Тех, кто во второй раз вставал в очередь за пайком, избивали палками.

Жили в бункере, вырытом в земле, крыши и стены которого, были сделаны из фанеры. Иногда попадали под обстрелы.

Работали от темна - до темна. И от этой тяжелой работы я заболела. Отправили меня в больницу в Старую Руссу. Но город уже был разрушен. И устроили меня в «кечи». Это был жилой дом, переделанный под тюрьму. Окна заложены кирпичом, стены хранили пережитое прошлое: кто за что сидел, кого за что расстреливали. Среди людей находившихся здесь, много было партизан.

На следующее утро в вагоне для перевозки скота меня отправили домой в Волот. И до февраля 44-го года, пока не пришли люди в белых халатах (это были наши разведчики), приходилось работать на немцев. Со слезами на глазах односельчане встречали бойцов и приглашали в дома.

Бабушка замолчала, а я задумался. Я не видел войны, я не знаю войны. Но по рассказам бабушки, папы (он участник Афганской войны), по прочитанным книгам и просмотренным кинофильмам я представляю, что такое война.

(Районная газета «Вперед» №23 от 10.07.2000года Саша Васильев ученик 5 «б» класса Волотовской школы).

«Сестра милосердия»

Более шестидесяти лет прошло с тех пор, как отгремели залпы Великой Отечественной. Поросли травой поля сражений, от окопов остались небольшие углубления, покрытые травой. Годы уносят от нас участников и ветеранов войны. Все меньше и меньше остается их в живых. И мы не должны забывать о них, ведь именно благодаря им мы представляем, что такое война.

Каждый ветеран помнит о том, где он воевал и где потерял своих друзей, как и где встретил победу. Накануне праздника победы я и решила встретиться с ветераном Великой Отечественной войны Кудряшовой Марией Ивановной.

- Мария Ивановна, скажите, пожалуйста, каким Вам запомнилось 22 июня 1941 года?

- Это был страшный, жуткий день. В это время я училась на курсах техников-животноводов в Мошенском районе (сама я из Маревского района). Ранним утром, придя на занятия, нам объявили, что началась война. Меня охватил ужас, по телу пробежала дрожь, первые мысли были о доме: «Как-то они там?» Но мне почему-то казалось, что этот кошмар ненадолго. Скоро, вручив удостоверение, нас досрочно распустили по домам.

- А сколько Вам было лет, когда началась Великая Отечественная война?

- Девчонка еще была, молоденькая, всего лишь девятнадцать лет.

- Мария Ивановна, расскажите пожалуйста, о своей военной жизни.

- Война приближалась к нам. В районе стали эвакуировать скот. Меня назначили старшей. Но мне хотелось уйти на фронт добровольцем, я пошла в военкомат, но получила отказ. Отправилась со скотом, прошла несколько километров с одной девчонкой. Через некоторое время еще раз попыталась пойти добровольцем, но мне вновь отказали.

И вот, на мое счастье, в конце 1942 года мимо нас проходил госпиталь. Это был хирургический полевой подвижной госпиталь №2204. На этот раз мне улыбнулась удача. Меня взяли вольнонаемной. Сначала я стирала белье, варила обед, а вот в 1943 году приняла присягу и стала красноармейцем Гришухиной Марией Ивановной. Окончила курсы санинструкторов.

Наш госпиталь шел сразу за армией. Раненых с поля боя выносили на плащ-палатках, под руку. Тяжелораненым оказывали первую помощь и отправляли в ближайшие госпитали. Помогала сержанту Вале Анашкиной в организации по эвакуации раненых.

Госпиталь наш располагался в основном в утепленных палатках, а когда немцы отступали – в их блиндажах, но там сначала работали наши минеры. В деревнях стояли мало.

- Мария Ивановна, в каких местах Вы принимали участие в боевых действиях?

- Я прошла Прибалтийский, Северо-Западный и Карельский фронты.

- Какие военные эпизоды оставили неизгладимый след в Вашей душе?

- Вспоминается бой под горой Петсамо (Печенга), северо-западнее Мурманска. Тяжелый, горячий бой. Пыль, грязь, кругом пули свистят, как в аду. Не разобрать, где свои, а где враги.

Мы поползли собирать раненых. Подползая к пушке, вижу: боец приподнимается и машет рукой. Поползла дальше и увидела солдата, лежащего в крови, смертельно раненого, без ног. Но вдруг рядом с нами раздался выстрел. Так и не смогла спасти мальчика. Умер бедненький. На груди его нашла документы, неотправленные письма, которые позднее сама отправила домой.

Оглядевшись, заметила еще одного бойца, видимо, он-то и звал на помощь. И вот под пулями на плащ-палатке потащила его к госпиталю.

А в ноябре 1944 года и сама попала в госпиталь. Также был трудный бой. Рвались снаряды, летали пули, так, что нельзя было головы поднять. И, вынося раненого, решила задержаться в болоте. Бой не прекращался. Наступила холодная морозная ночь. Самое время, когда можно ползти вперед. Но ноги мои не двигались. К счастью, спустя какое-то время, на нас наткнулись разведчики, которые вынесли с поля боя и меня, и раненого. Так, с обмороженными ногами я и оказалась в госпитале.

- Мария Ивановна, а почему Вы решили пойти воевать, ведь Вы женщина, а у войны, как говорят, не женское лицо? Тем более у Вас была маленькая дочурка.

- Уж слишком сильно было чувство ненависти к фашистам, которые нарушили нашу мирную жизнь. К тому же мою подругу уже призвали (она закончила медкурсы). Да и муж ушел в партизаны. Уехал хоронить отца в Порхов (Псковская область) и не вернулся. Поэтому и мне хотелось быть в одном строю с ними.

- Скажите, пожалуйста, где Вы встретили День Победы?

- В Норвегии. Узнали и не поверили. Собрал нас капитан медицинской службы Котлаков и объявил, с какими потерями мы достигли Великой Победы. Мы словно застыли, сидели, как онемевшие. Потом стали плакать, обниматься, радоваться и плясать.

За два километра от нас находилась артиллерийская часть. Побежали туда. И вместе с артиллеристами разделили эти минуты радости.

- Когда Вы вернулись домой?

- Домой я вернулась в сентябре 1945 года. После Победы раненых еще было много. Многие бойцы на минах подрывались. Поэтому наш госпиталь продолжал работать.

Не сотрется из памяти тот день, когда мы сели на судно и отбыли домой на Родину. Приехали в Мурманск, даже не верится, что мы на своей территории. Дома меня встретили только мать с дочкой. Отец и брат были угнаны в Германию. Они вернулись позднее.

- Мария Ивановна, что вы думаете о тех далеких и страшных днях спустя 55 лет после Победы?

- До сих пор снятся кошмары. Когда читаешь книги или смотришь фильмы про войну, то думаешь, что в действительности было намного страшнее.

Вот и сейчас в Чечне гибнут мальчики. Храни, Господь, от этого ужаса.

И, смахнув набежавшую слезу, продолжила:

- Не дай Бог, войны ни своим, ни чужим, ни врагу, ни недругу.

- Мария Ивановна, что бы Вы хотели пожелать молодому поколению, вступающему в новый век, накануне праздника Победы?

- Помните дедов и прадедов, учитесь у них патриотизму. Будьте честными, с уважением относитесь к старшим, любите и берегите свою Землю.

Я смотрела на эту добрую, мудрую седовласую женщину и думала: «Какую же огромную силу воли, мужество и энергию имеет она! Сколько испытаний и лишений ей пришлось вынести!»

За свои ратные труды Мария Ивановна награждена значком «Отличник санитарной службы», четырьмя благодарностями за отличные боевые действия на участках Карельского фронта, медалью «За оборону Заполярья», медалью «За победу над Германией».

(Районная газета «Вперед» №23 от 10.07.2000года Наташа Васильева ученица 8 «в» класса Волотовской школы).

«Человек и война»

Война не забывается. Люди до сих пор помнят и чтут память защитников нашей Родины.

Простые люди из сел и деревень приняли на себя все трудности военного времени. Ценою своей жизни и здоровья они отстояли независимость и свободу своей Родины.

Наша Волотовская земля немало испытала горя в те годы. Почти из каждой семьи в первые годы войны на фронт ушли отцы и сыновья, оставшиеся люди переживали ужасы фашистской оккупации.

Нам хочется рассказать о Малышевой Анисье Ивановне. Она часто делится с нами своими воспоминаниями. Ей, молодой девушке, пришлось защищать страну от врагов. В те грозные годы немецкие войска стремительно наступали к Ленинграду. За первые две недели на Ленинградском направлении враг продвинулся на 500 км. Он рвался к озеру Ильмень, стремился захватить Новгород, намеревался отрезать с востока Ленинград. Захватчики пытались уничтожить все на своем пути. В сентябре 1941 года фашисты окружили город плотным кольцом. Они хотели взять город измором, задушить людей холодом и голодом, разрушить город бомбами и снарядами.

Началась тяжелая пора Ленинградской блокады, которая продолжалась 900 дней. 900 дней фашисты бомбили Ленинград с воздуха. Обстреливали его из тяжелых орудий. Фашисты надеялись быстро овладеть городом, чтобы задействованные в этом направлении войска затем двинулись на Москву. Но враг встретил со стороны воинов, оборонявших город, моряков Балтийского флота упорное сопротивление. Им помогали, чем могли и сами ленинградцы. Многие записывались в народное ополчение. Продолжали работать заводы, выпускались танки и артиллерийские орудия, изготавливались мины, гранаты, патроны, шились гимнастерки и шинели.

Но к городу подступал голод. Блокада мешала завозить в город продукты питания. Уже в июле 1941 года была введена карточная система: 500г хлеба в день, 2 кг масла в месяц, 2 кг песка в месяц, 2 кг крупы. При таком пайке никто бы не умер. Даже по радио, по словам Анисьи Ивановны, передавали, чтобы не делали запасов, ведь собственной еды хватило бы на 5 лет. Но в сентябре немцы разбомбили Бадаевские склады. Наша героиня и сама видела, как после бомбардировки горящий сахар ручьями плыл по земле. Продуктов стали выдавать меньше. Теперь рабочие получали 250 г хлеба в сутки, служащие – 200г, иждивенцы – 125г, но в хлеб начали добавлять мучную пыль и опилки. Он был настолько плотным, что паек был со спичечный коробок величиной, очень твердый.

В начале войны жила Анисья Ивановна в пригороде, а хлеб сперва выдавали только в центре города. Приходилось пешком ходить за хлебом на расстояние 30 км, а паек давали только на день вперед. «Бывало, идешь, - вспоминает Анисья Ивановна, - перед тобой человек замертво упадет, а ты идешь вперед, не реагируя, ведь он мертв».

Вот что делал голод, человек терял чувство жалости, смерть была привычной для жителей Ленинграда. Наша героиня была свидетелем того, как по городу ездили машины по самые борта загруженные трупами. На кладбищах рыли траншеи и туда выгружали мертвецов.

Это были страшные дни, от голода умирали целыми семьями. И в тоже время над городом, как снег, кружились немецкие листовки. Они призывали горожан переходить на их сторону. В городе на тот момент из еды оставалась только чечевица. Поэтому на листовках было написано: «Дорогой товарищ Сталин, ты оставил город Таллин, чечевицу доедите – город Ленина сдадите». Но никто не перешел к немцам. Анисья Ивановна и девушки моложе ее держались и продолжали работать. Чтобы обессиленные люди не падали на станки, их привязывали к стулу.

Но не только голод был смертельным врагом Ленинграда. Холод заставлял отдавать последнюю буханку хлеба за дрова, но так как Анисья Ивановна жила в пригороде, где было много деревьев, она, по крайней мере не замерзала. В городе не работал городской транспорт и водопровод. Город был загрязнен нечистотами. В домах не было электричества, вышло из строя паровое отопление. Но люди оставались жить, потому что их держало на ногах чувство любви к Родине и взаимная поддержка. Спасались сами, спасали других.

Женщины и девушки Ленинграда проявили в дни блокады мужество и героизм. Они были повсюду: на оборонительных рубежах, на фабриках и заводах, в госпиталях и больницах.

Такой была и наша Анисья Ивановна. Она родилась в д. Горки Волотовского района Новгородской области 31 декабря 1923 года. Перед войной уехала в Ленинград и работала на Ленинградском фармацевтическом заводе №1 фасовщицей. В начале войны рабочие этого завода готовили и фасовали лекарства для фронта. Но 4 июля 1942 года вместе с другими рабочими завода Анисью Ивановну призвали в ряды Красной Армии. Служила в инженерных войсках, строила доты вокруг Ленинграда. Носили песок и бетон, делали переправы. 266 бетонных точек было построено ими на оборонительных рубежах Ленинграда. Малышева (в то время Михайлова) Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 года награждена медалью «За оборону Ленинграда».

Голод, холод, обстрелы угрожали блокадному Ленинграду. Спасала горожан «Дорога жизни». Через нее по Ладоге поступали в город продукты, а обратно увозили людей, больных дистрофией. Началась эвакуация жителей. Но, по словам Анисьи Ивановны, не все грузовики проезжали через озеро, иные пропадали подо льдом. «Но теперь все-таки продовольствие поступало. и нам, военным людям, уже стали давать по 600г хлеба». В 1943 году девушек из инженерной бригады обучили минному делу. «Каждая из нас, - продолжает наша героиня,- старалась сдать экзамен как можно лучше. Зато на практике нам давали самые трудные участки. В городе стали появляться военные. Выглядели они очень усталыми и худыми, многие завшивели. Тогда люди болели туберкулезом, малярией и дистрофией».

Но вот пришел долгожданный час – Ленинград освободили. Но Шувалов Александр Иванович, командовавший отрядом минеров, сказал: «Девочки, для нас война еще не окончена, нужно очистить минные поля». Снова начались опасные трудовые дни. Когда отпустили в отпуск, Волотовский район уже был освобожден от немцев. Анисье Ивановне очень хотелось домой. Со станции Морино, что примерно в 40км от ее деревни, она пошла пешком, не дожидаясь поезда. Ей очень хотелось встретиться с матерью. Однажды (тогда деревня еще была под немцами) ей приснился сон, что она стоит на одном берегу, а ее мать – на другом, их отделяет вода. Но все-таки ей удалось перебраться и встретить мать. Тогда подруги говорили, что это вещий сон, что она найдет свою мать и встретится с ней. Ведь все это время ее мать жила в оккупированном немцами Волотовском районе. Пережив блокаду, Анисья Ивановна была больна и очень худа. У матери была корова, и молоко помогло ей поправиться, но надо было возвращаться обратно. И она снова продолжила разминирование Ленинградских земель. Мать, потерявшая мужа и сына, чувствовала себя все хуже, она звала дочь домой. После мобилизации Анисьи Ивановне дали отпуск, но в это время она заболела малярией.

При первой возможности Анисья Ивановна вернулась домой, пережила все трудности, перенесла на себе все тяготы и выстояла, и продолжила трудиться на родной земле, где в 1948 году вышла замуж, родила и вырастила трех достойных дочерей.

Сколько же ужасов пережили люди, жившие в годы войны! Мы вновь и вновь обращаемся к ним за воспоминаниями. И вот еще одна история, еще одна ветеранская судьба.

Алексеев Николай Федорович, 1921 года рождения, уроженец деревни Пескова, в 1941 году окончил Старорусское педучилище, до января 1941 работал преподавателем в школе. 8 января 1941 года призван в ряды Красной Армии, артиллерию, а перед самой войной направлен в 12-ю авиашколу города Симферополя, куда приехал накануне войны. До января 1942 года пытался учиться, но неудачи первого периода войны помешали окончить образование. Школу расформировали, а Николая направили в Ленинградское авиационно-техническое училище, которое он окончил в марте 1943 года и был направлен в запасной авиаполк в Горьковскую область.

С сентября 1943 и до Дня Победы работал автомехаником в в/ч 75317. Часть подчинялась непосредственно Кремлю, занималась совершенствованием мастерства лучших летчиков-истребителей. Например, летом 1944 года тренировку здесь проходил Александр Покрышкин, в то время полковник и уже дважды Герой Советского союза.

По окончании войны Николай Федорович продолжил преподавать. До выхода на пенсию занимал пост директора Погорелецкой школы.

Участники войны – ВЕТЕРАНЫ, два разных человека, но друг о друге отзываются с душевной теплотой. Что их объединяет? Для них превыше всего справедливость и трудолюбие – высшие человеческие качества. С таких людей нужно брать пример.

(Районная газета «Вперед» №44 от 06.11.2004года Андреева Екатерина – учащаяся 7 класса МОУООШ д. Порожки).

«Письма с огненного рубежа»

Пусть чтение этих строк для тебя, читатель, будет минутой молчания, данью преклонения перед светлой памятью тех, кто их писал.

Письма из далекого для нас прошлого – письма с огненного рубежа Великой Отечественной войны. Маленькие фронтовые треугольники. В наш поселок Волот они стали приходить только с марта 1944 года. Больше было извещений о смерти. Но были и радостные письма из далекой Германии, где несли последние месяцы службы наши односельчане.

Четыре письма из 1945 года от Солоненко Н.К. своей семье лежали в военной экспозиции нашего музея. Они датированы мартом, маем, августом, октябрем 1945 года. В тишине маленького музейного зала мы читаем трогательные строчки на пожелтевших тетрадных страничках, все больше и больше предвкушая встречу этого человека со своей семьей.

«Здравствуйте, многоуважаемая жена и любимые дети, - так начинается каждое письмо. – Горячий, любящий привет и от души доброго здоровья», - желает он своим родным в первую очередь. Жену Нину просит писать… «о своем здоровье, беречь себя, не остыть и тяжелого не поднимать, остерегаться». В письме от 3 марта 1945 года он упоминает о новости, которую ждали все: «…Дожидаю и знаю, то должно быть, только не знаю, кто, дочь или сын. Пусть живет». Теперь в семье стало четверо детей: Сережа, Зина, Коля и Толя, которого очень хотелось отцу увидеть и прижать к себе.

Все ждали конца войны, дня Победы, и он пришел. «… Нина, ты пишешь, что в колхозе праздновали день Победы. Никто не работал. Я думаю, этот день ждал весь мир, и особенно те, кто находился здесь, и остался жив после таких тяжких долгих дней, ведь это была мясорубка – почти четыре года, - и остаться живому ведь нелегко было». Это была радость, это была Победа, это была Жизнь. Он, наш солдат, Солоненко Н.К. остался жив и скоро должен вернуться домой.

Понимали в армии и роль тыла. «…Ведь нелегко было и в тылу, кто оставался дома, мы знаем ваши переживания. Мы знаем заслуги русских тыловиков – мы все знаем».

На фронте помнили тех, кто получил похоронки, для кого Победа была с горькими слезами на глазах. «Я знаю, были и слезы тех, кому пришло извещение, а сколько осталось сирот, сколько есть жен без мужей, разве тут не слезы».

И все же это была Победа, Надежда на будущее, на Возвращение.

Но для нашего солдата война еще продолжалась. «Нина, как вам известно, война с Германией закончена, а я воюю по-старому. С лошадьми… один, а их сто штук». Как хотелось ему быстрее «развязаться» с лошадьми и быть дома. «Не знаю, когда с ними развяжусь. Хоть бы поскорее раздали по колхозам, в общем, достается крепенько. Но это все ерунда, переживем. Не это переживали».

В каждом письме он беспокоится о хозяйстве: о корове, дровах, кормах. Узнал он о том, что из Германии в СССР перегоняли скот в качестве репарации, и сразу написал письмо, где дает жене наказ: «Нина, опиши, прибывает ли скот. Много отправляют, возможно, возвратят весь. Немцы отобрали у нас корову. Если будут поступать, не зевай, иди в райком, в военкомат и всюду. По-моему, должны возвратить». К этому времени у Нины в хозяйстве уже была корова, но чужая. И опять у солдата забота: «только пользы, что ухаживать да кормить, ведь чужая. Нина опиши стельна она и когда будет. А, может быть, сколько-нибудь придется попользоваться». (Из письма 3 марта 1945 года).

Приближалась весна. «…Только бы вам посадить огород». Убирать урожай он собирался сам, но опять задержали. В письме от 22 августа 1945 года: «Нина, опиши мне обо всем, какие у тебя дела с хлебом, с кормом, с топливом. Пиши. Каков урожай на все, какие хлеба, как картошка» - сердцем и душой он был уже дома на огороде, в поле. «Моя милая, хочется так скорее к тебе, к детям. Помочь тебе во всем. Знаю, нелегко тебе, но не уйти мне».

И на уборку урожая приехать он не смог. Конец октября, а он все в Германии, на службе. «Как с уборкой картошки с огорода и кормишком для скота, и есть ли хлебушко?» Знал солдат, год был неурожайным, голод стучался в дома, смерть заходила в двери. В его доме были «многоуважаемая жена и любимые дети». Как им помочь? Сердце солдата, верно, замирало от страха за них. «Не голодуешь ли ты с детишками вместе, это меня пугает всего страшнее. Есть ли дровишки, ведь приходит зима». Одна надежда на власть. «Нина, подай заявление насчет хлеба, чтобы выдавали, ведь наверное, там знают, какой ныне урожай и сколько ты имеешь на своем иждивении детей. Укажи, что я нахожусь еще в армии, когда буду дома неизвестно…» (Из письма от 22 октября 1945 года).

Ну, когда же он будет дома? Этот вопрос занозой сидел в сердце и у солдата, и у его семейства. «Я попытался подать докладную насчет отпуска, - пишет он в августе, - отказали. Говорят, был в прошлый год, а люди служат с начала войны и не были, если бы в прошлый год не был, поехал бы в первую очередь… Придется месячков пять, с полгодика лишних потопать против своих годов, вот такие дела, моя милая». Да, дорого стоил солдату отпуск.

Но вот в следующем письме приятное известие: «Есть приказ и для нас, который говорит, до конца 1945 и мы должны уехать».

И стал он собираться, послал домой две посылки. В одной «ничего особенно ценного нет, разное барахлишко: три платьишка, френчик, двое карманных часов, одни маленькие, вторые побольше, обои шли хорошо… Для детей вроде была гармошка губная, Николаю и Сереже тоже что-то, есть и Зине. Ну, вобщем, позабыл, увидишь…» «Вторая посылка отослана 19 октября, в ней всего три предмета, одно вроде пальто и двое мужских брюк». Все это он подробно описал в октябрьском письме.

Земляки уезжали домой: Семенов из Речек, Степанов из Кознобиц. Понимал наш солдат, что будут дома они раньше его, и послал с ними гостинец – «… килограмма 2 или с половиной песку сахарного и кусочек мыла простого грамм 300 или 400. Можно было бы выслать что-нибудь еще, но не стал надоедать, потому что у каждого свои вещи и дорога дальняя», - объяснял он в письме.

Все ближе и ближе день возвращения домой, а тоска на душе солдата все больше и больше. «Как я тоскую по вам, Нина, нигде не нахожу места, чтобы немного успокоить себя, из головы никогда не выходит, а скоро ли все это кончится? Но ведь я теперь хорошо знаю, осталось считанное время… и вот эти считанные дни тянутся за годы…» «Остаюсь скучать и дожидать радостного дня, когда скажут: «Собирайся домой»,- так закончилось последнее письмо из далекой Германии в Волот.

Когда и как прошел этот радостный, столь желанный для всех день? Вот теперь мы решили познакомиться с родственниками фронтовика сыном Сергеем и внуком Володей. Разговор с внуком Владимиром Николаевичем оказался кратким:

- Да, это мой дед, Солоненко Николай Андреевич. Нет, не было никакого радостного дня, был еще один треугольник, который принес страшную весть в семью: 5 ноября 1945 года в городе Штавенхаген при исполнении служебного долга погиб Солоненко Николай Андреевич.

Для нас это был шок, больше в этот день мы ни о чем Владимира Николаевича не спрашивали. Нам захотелось вновь прочитать письма от Солдата, Мужа, Отца. Сколько тепла в своем сердце он сохранял по отношению к жене и детям все 4 года войны! Как же хотелось ему домой! Он разумно понимал, что «осталось считанное время», а душа его тосковала, и нигде не находил он места, чтобы немного успокоить себя. Как же без него жена и дети? Буд-то предчувствовал что-то недоброе.

Теперь наш путь лежал к сыну Солдата – Солоненко Сергею Николаевичу, в деревню Борок, что рядом с поселком. И вот, что поведал он.

В начале ХХ века в деревне Волот жила семья: муж – Андрей Кондратьевич Солоненко и жена его – Анна Ивановна. Он кузнецом был, она – домохозяйка, справно жили. Да вот беда – детей не было. В 1913 году в приют города Старая Русса привезли детей – сирот из Казани. Голод сильный там был, семьями умирали. Вот и оказались сироты в Старой Руссе. Слух дошел до Волота. Быстро справились Андрей Кондратьевич и Анна Ивановна, добрались до города, нашли приют и … выбрали четырехлетнего мальчика, звали его Колей. В свидетельстве записали: Солоненко Николай Андреевич, 1911 года рождения (уж больно слабенький был, упросили родители сбавить ему 2 годочка). Так в семье Солоненко появился сын - Коленька. Жили по-прежнему справно. А во времена НЭПа вышли на свой хутор, кузню держали, еще лучше зажили. Андрей Кондратьевич сына к своему ремеслу приучал – получалось.

Но вот грянул 1930 – коллективизация, раскулачка. Отобрали все. Андрея Кондратьевича и Анну Ивановну отослали в Финляндию. Николай остался, работал в МТС, скитался по родственникам. Через 4 года вернулись родители, но ничего от их хозяйства не осталось, все растащили колхозники.

Председатель колхоза «Светлана» (в честь дочери Сталина) деревни Борок Петров Петр Петрович пригласил к себе Андрея Кондратьевича как хорошего кузнеца. Домик им поставили рядом с кладбищем и кузней. Отец и сын работали кузнецами, один – в колхозе, другой – в МТС.

В 1934 году Николай женился на Нине, дочери председателя колхоза «Светлана». Родители помогли купить сруб дома, перевезти его и поставить в деревне Борок. Жили ладно, в достатке. В 1935 родился первенец – Сережа, в 1937 – Зина, в 1939 – Леня. Ждали еще пополнение. Но началась война.

В июле 1941 года Николай Андреевич ушел на фронт, оставив беременную жену, двух сыновей и дочку. Всю войну он был у стен Ленинграда, но не знала этого семья, ведь район был оккупирован, и почта не работала.

Майской ночью 1944 года в доме Нины раздался настойчивый стук. «Было очень страшно, - вспоминает Сергей Николаевич, - неужели немцы вернулись? Мама пошла открывать дверь, а мы с головой залезли под одеяло. Дети, - почему-то очень громко говорила мама, - дети, это – папа, папа приехал. Перед нами стоял военный, большой и очень красивый. Таким я навсегда запомнил отца. Мы с Зиной повисли у него на шее, а маленький Коля, он родился 1942 году, громко плакал. Папа впервые увидел своего сына».

- А где же Ленька? Наверное, у бабушки с дедушкой?

- Нет Леньки. Умер Ленька в 1942. Заболел и умер, 3 года было ему.

«Горе и радость – все перемешалось в эту ночь. Я побежал за бабушками и дедушками, и ни темнота ночи, ни собаки, - ничто не было мне страшно. Я кричал, как казалось мне, на всю деревню: «Папа, папа приехал! Он мне ножичек с красной ручкой привез». Счастье в нашем доме длилось 4 дня».

Николаю Андреевичу надо было догонять свою часть, выполнять свой долг перед Родиной. А как хотелось остаться со своей семьей! Теперь можно было писать друг другу письма, почта работала хорошо. В марте 1945 родился Толик. Там пришла долгожданная Победа.

Нина с детьми ждала мужа домой. Прошла весна, лето, наступила осень, а его все не отпускали. Письмо от 22-го октября, а в нем: «Есть приказ и для нас, который говорит, до конца 1945 и мы должны уехать». Больше писем не было. «Значит, едет домой», - так решили в семье. С ноябрьских праздников Нина с десятилетним Сережей темными холодными ночами ходила встречать поезда с возвращающимися солдатами. Но его все не было. И вдруг принесли треугольник, но не ей, Солоненко Нине Петровне, а Андрею Кондратьевичу. Это была похоронка: «Я помню, - вспоминает Сергей Николаевич, - как бежала бабушка и кричала только одно слово: «Сыночек!!!»

В руках у меня был перочинный ножичек, а у Коли губная гармошка. Мы, дети, хорошо поняли, папы больше нет. Мама хранила папины письма в большой шкатулке, часто читала и плакала.

Письма из далекого для нас прошлого – письма времен Великой Отечественной войны. Маленькие солдатские треугольники. Судьба простого советского Солдата, для которого не было ничего дороже Родины и Семьи. За этой судьбой – судьбы нескольких поколений, достойно вынесших все тяготы жизни. Судьба этого солдата – наказ нам, как надо любить, беречь, помнить своего ближнего и просто человека.

(Районная газета «Вперед» №43 от 30.10.2004годаиз цикла «К 60-летию Великой Победы» Федоров Павел, учащийся10 «б» класса МОУ СОШ п. Волот. Руководитель: Дмитриева В.И.)

«С полета не вернулся»

Вот уже 20 лет на территории Ратицкого сельсовета стоит скромный обелиск в память о воинах, погибших во время Великой Отечественной войны, отдавших жизнь за наше счастье.

Этот памятник был открыт в 1975 году. Открытию предшествовала большая поисковая работа, которую возглавил учитель Учновской школы (ныне редактор газеты «Вперед») Нилов Петр Александрович.

Историю о захоронении советского летчика он услышал от своего отца Нилова Александра Степановича, ветерана Великой Отечественной войны. Он рассказал ему, что это было зимой 1941-1942 годов. Наш район был оккупирован немцами. Под Старой Руссой шли ожесточенные бои. Красная Армия несла большие потери. В один из зимних дней жители деревни Марьково наблюдали, как в воздушном бою 7 немецких истребителей атаковали наш штурмовик «ИЛ-1».

Русский самолет стремительно начал падать вниз и рухнул в лес. Немцы сразу организовали поиск русского летчика, который не увенчался успехом. На следующий день любопытство одолело марьковских мальчишек, и они отправились на поиски. Оказывается, до упавшего самолета немцы не дошли шагов триста. Мальчишки же нашли разбитый самолет, но летчика не обнаружили.

Недалеко от места падения самолета находился хутор, где жил Сергей Лапаев (точность фамилии не гарантируется) со своей семьей. Все его звали просто дед Лапай. По деревне поползли слухи о том, что именно дед Лапай увез мертвого летчика и где-то захоронил его. Сам дед был вскоре арестован немцами за связь с партизанами. После этого его никто не видел. Но его дочери, Вера и Екатерина, остались живы. Одна из дочерей видела, как отец ночью запряг лошадь и куда-то уехал, потом он вернулся один, в руках у него были какие-то документы, которые он где-то в подвале закопал.

Дед Лапай был угольщиком. Он готовил уголь для кузниц и гнал деготь из березовой древесины. Для этого он выкапывал ямы площадью 5-6 кв. метров и глубиной 1,5-2 метра. В них он закладывал сырые березовые поленья, разжигал их и сверху закладывал дерном. Таким образом, получался уголь для кузниц и деготь для применения в хозяйстве.

После войны остатки самолета жители деревни сдали в металлолом, а про летчика забыли.

Вернувшись из армии в 1973 году, Петр Александрович Нилов ходил со своим отцом за грибами, от него и услышал эту историю еще раз. Отец указал места, где были угольные ямы, и где, возможно, могла находиться могила летчика.

Работая в школе с детьми, Петр Александрович старался привить своим питомцам любовь к родному краю, интерес к его истории. Рассказанное отцом заинтересовало учителя, и он решил со своими учениками найти могилу русского летчика.

Осенью 1974 года они начали поиски. После уроков на велосипедах, вооружившись лопатами, Петр Александрович с учащимися Федоровым Федором, Силантьевым Александром, братьями Пчелиными Владимиром и Николаем, Илларионовым Александром отправился за деревню Марьково к месту, которое указал отец.

Засыпанных ям было несколько, и ребята начали копать. Первая, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая яма… нет. Ничего нет. Разочарованные и усталые ребята решили отдохнуть. Пчелин Владимир уперся на черенок лопаты. Она как-то подозрительно легко на весь штык ушла в землю. Он вытащил лопату из земли и снова попытался на нее упереться, произошло то же самое, ребят это заинтересовало, и они торопливо начали копать.

Работать пришлось недолго, под дерном пошла мягкая земля, а затем показались кости. Аккуратно раскапывая, ребята обнаружили скелет человека. Рядом они нашли пуговицы от гимнастерки. У ребят захватило дух, когда они увидели самодельный мундштук из плексигласа (самолетное стекло). Он был четырехгранный. Две грани были помечены точками (вероятно, это были пометки о сбитых самолетах). На одной грани было пять точек, на второй – четыре.

Поза скелета была «сидячей», и ребята предположили, что летчик был застрелен в воздухе, сидящим за штурвалом. Упал он, уже будучи мертвым, тело закоченело в таком положении и придать ему правильное положение было невозможно, поэтому в такой позе летчика и похоронил дед Лапай.

Все свидетельствовало о том, что останки принадлежат именно тому русскому летчику из далекого 1941 года.

Надо отдать должное деду Лапаю, который не воспользовался готовой угольной ямой, а вырыл могилу и похоронил по-человечески.

Поскольку планов на перезахоронение не было, останки летчика были прикопаны и остались лежать там до весны 1975 года.

К юбилейной 30-летней дате Великой Победы над фашизмом было решено перезахоронить летчика и поставить обелиск в д. Горки Ратицкие. Под руководством бывшего директора совхоза «Правда» Ю.В. Творогова и председателя сельского совета К.П. Романовой задуманное было осуществлено. Специально сделали гроб, с которым на лошади съездили к месту погребения, извлекли останки летчика, привезли их в д. Горки Ратицкие, где и перезахоронили.

Очень быстро был заказан и установлен обелиск, который стоит и поныне.

Торжественный митинг, посвященный 30-летию Победы, состоялся на могиле неизвестного летчика. В этот день ветераны вместе со школьниками посадили молодые деревья.

Кто же был этот неизвестный летчик?

Где не дождались с войны сына или отца? Этого мы не знаем.

К сожалению, военного медальона обнаружено не было. Петр Александрович обращался в военно-исторический архив г. Москвы, но на его запрос ответили, что сообщенных данных для определения личности летчика не достаточно.

И по сей день, мы чтим память погибшего героя, не зная его имени. В 1977 году была открыта Ратицкая школа. Обелиск виден школьникам из окон здания. Содержать захоронение в порядке – это дело чести учащихся.

У обелиска проходят встречи с ветеранами (митинги, торжественные события). Доброй традицией выпускников школы стало возложение цветов 25 мая и 1 сентября. Молодожены после регистрации брака идут поклониться неизвестному солдату Великой Отечественной войны, возложить цветы на его могилу и поблагодарить за мир, подаренный им.

(Районная газета «Вперед» №19 от 15.05.2004годаиз цикла «Память» Иванов Максим, учащийся 9 класса, Илларионова Т. В. учитель истории и обществознания МОУООШ д. Горки Ратицкие)

«Воинские захоронения на территории Соловьевского сельсовета»

И вечный огонь –

Наша память – всегда

Озаряет гранит.

В. Губарец

Война – жестче нету слова,

Война – печальней нету слова,

Война – святее нету слова.

А. Твардовский

Все дальше в прошлое уходят от нас грозные годы Великой Отечественной войны, когда в страшных битвах с немецкими фашистами наш народ отстоял свободу, независимость, свою Родину.

В годы войны не было ни одного дня, который можно было бы вычеркнуть из народной памяти. Каждый день войны был подвигом миллионов. До сих пор уточняется число погибших в годы второй мировой войны.

На территории Соловьевского сельсовета официально находятся пять захоронений: это Братские могилы в д. Соловьево, две в Должино, могила неизвестного летчика в д. Гривы, Братская могила в д. Окроево.

Перед нами стояла цель: собрать материал об этих воинских захоронениях. Для достижения этой цели мы решили следующие задачи:

- обратились в Соловьевскую Администрацию, где получили «Информацию о захороненных на братских кладбищах по администрации Соловьевского сельсовета»;

- изучили Книгу Памяти Волотовского района;

- изучили архивные документы, статьи из газет, письма родных и близких;

- перечитали книгу В.М. Лукина «Подполье возглавил Васькин»;

- встретились со старожилами деревень Должино, Мостище, Сельцо, Заречье, Окроево, Соловьево.

На краю деревни Соловьево со стороны поселка Волот расположено Братское захоронение. Поставлен памятник в виде обелиска. К обелиску ведет асфальтированная дорожка. Могила обнесена оградой. Вдоль дорожки березовая аллея. За порядком следят учащиеся Соловьевской школы. (Список солдат, захороненных на воинском кладбище д. Соловьево прилагается). Позже в эту могилу был перезахоронен Евдокимов А.Н. Он был военнопленным, которого немцы расстреляли у д. Городище 12 февраля 1942 года. Его дочь сейчас проживает в Москве.

В 1942 году у д. Должино был расстрелян Иванов П.И.. Место его захоронения знали местные жители, по просьбе родственников останки Евдокимова и Иванова были перезахоронены в Братской могиле д. Соловьево.

В 2000 году в эту же Братскую могилу были торжественно перезахоронены 9 солдат, погибших у д. Должино. Их имена к сожалению не известны. Пионеры нашей школы в 1975 году пытались найти родственников солдат, которые захоронены на воинском кладбище д. Соловьево. Им из Главного управления кадров МО СССР пришел ответ: «Сведений о родственниках Потапова А.П., Маркова Л.А., Кимижжарова А.К. и Никифорова Ю.А. по картотеке персональных потерь сержантов и солдат Советской Армии в Главном управлении кадров не имеется. Одновременно директору школы сообщают, что командир стрелковой дивизии старший лейтенант Драгун Иван Михайлович 1912 г.рождения, погиб 22.02.1944 года. Его отец – Драгун Михаил Яковлевич проживал в с. Анастасовке Томаковского района Днепропетровской области. Командир роты 68 гвардейского стрелкового полка старший лейтенант Зернов Петр Григорьевич 1915 г. рождения, погиб 22.02.1944 года. Мать Зернова Мария Ильинична проживала в г. Енакиево Донецкой области. Более подробных сведений нет. Командир взвода 68 гвардейского стрелкового полка лейтенант Наволодский Дмитрий Емельянович, 1902 г. рождения, погиб 22.02.1944 года. Его жена – Петрова проживала в г. Кургане, ул. Кирова, д. 40.

Начальник 2 отдела 4 управления полковник Войтенко».

По всем этим адресам родственникам погибших были отправлены письма с сообщениями о месте захоронения их родных, но ответов мы не получили.

В Должино два Братских захоронения. Из сельской Администрации мы получили «Информацию о захороненных на братских кладбищах по Администрации Соловьевского сельсовета».

Об их подпольной деятельности очень хорошо рассказал в своей книге «Подполье возглавил Васькин» В. М. Лукин. Содержание книги мы не будем пересказывать, хотя мы очень гордимся их подвигом. Прабабушка Саши Семенова и Т. Ефремова были сестрами. А всего в семье было пять сестер, сейчас в живых осталась только одна. Она живет в Санкт – Петербурге. В архиве нашей школы есть письмо сестры Т. Ефремовой (приложение №1).

Вместе с Т. Ефремовой в Должинское подполье входили Н. П. Васильева и ее сын Миша. У нас есть два письма и фотографии, присланные старшим сыном Нины Павловны и братом Миши – Николаем (письма и фотографии прилагаются).

В архиве школы имеются два письма от сестры П. А. Васькина – руководителя подпольной организации – Анастасии Афанасьевны.

А также сохранилась переписка «гайдаровцев» школы с В. М. Лукиным и ребятами из п. Дедовичи Псковской области о месте нахождения могилы П. А. Васькина. (Вся переписка прилагается).

Слева от входа на кладбище в д. Должино расположена могила наших солдат. В этой могиле 17 бойцов, их имена неизвестны.

В 9-ти километрах от д. Соловьево, в д. Гривы, находится могила летчика, погибшего 21 сентября 1942года. Историю этого захоронения нам рассказала Ёлкина В.М. – учитель истории.

В 1985 году в школу пришло письмо от Егорова Анатолия (бывшего жителя д. Большие Гривы). Он просил установить фамилию летчика, похороненного в Гривах. Егоров писал: «Его два раза разыскивали друг и жена. Сообщения об этом по радиоприемникам слышали и у нас в Гривах. Второй раз это было в сентябре 1974 года. Друг летчика говорил, что сбили его на границе Старорусского и Волотовского районов. Он должен где-то здесь быть. Я этот случай хорошо помню. Это было 21 сентября 1942 года. Вася староста и мужики убили летчика около гумна». Егоров А. просил директора школы Елену Владимировну и ребят: «Постарайтесь на счет летчика разузнать, может, кто еще живые есть. Такой человек погиб, лежит, и никто не знает про него. Народ в д.Гривы хорошо все знает и молчит, в том числе и партийные, и депутаты были. Все молчали. Пожалуйста, постарайтесь» (письмо прилагается).

За эту работу взялась Вера Михайловна (она была пионервожатой) вместе с пионерами дружины им. М. Васильева. Первое, что они сделали – написали письмо на радио. Им пришел ответ, что передачи 1974 г. размагничены (письмо прилагается). Затем были написаны письма в центральные газеты «Известия», «Правда». Опубликовать наши письма редакции таких газет отказались (копии ответов прилагаются).

Потом ребята написали письмо в Новгород В. М. Лукину. Когда он собирал материалы о Волотовском подполье, может, слышал и об истории гибели летчика в Гривах. К сожалению, Виктор Михайлович об этом не слышал. Он посоветовал обратиться к жителям Грив, Лазаревой Е. А. и Карпалову А. С. (письмо прилагается).

Потом письма были отправлены в Солецкий и Новгородский военкоматы. Там данными о гибели летчика не располагали. Этим вопросом занялся КГБ Новгородской области.

В школе сохранилась переписка Гавриловой В.М. с начальником подразделения КГБ Н.А. Зеленовым.

В это время краеведы встречались с жителями Грив. Но люди молчали потому, что много местных жителей было у того гумна в 1942 году, некоторые боялись. Ребята выяснили, что летчик был в звании старшего лейтенанта, у него имелись документы, квитанции денежных переводов жене. Одежду и все документы забрал староста деревни Василий Федоров. Сейчас в живых его уже нет, за прошлое он понес наказание, но гибель летчика ему не была вменена в вину.

14 мая 1985 года пришел ответ из КГБ: «В дополнение к нашей информации сообщаем, что по архивным материалам установить фамилию советского летчика, погибшего в сентябре 42-го года около д. Б. Гривы Волотовского района Новгородской области, не представляется возможным…»

А в ответе от 28 мая 1985 года за подписью начальника управления КГБ В.М. Багова и начальника подразделения Н.А. Зеленова читаем: «Согласно имеющимся в Управлении КГБ СССР по Новгородской области архивным материалам, погибшим от рук немецко-фашистских пособников в сентябре 1942 года около д. Гривы… значится советский летчик по фамилии Клюев, других данных нет…»

Ответ из Подольского архива нас огорчил – летчик под такой фамилией не значился. До сих пор личность летчика не установлена. Кто же был этот неизвестный летчик? В какой семье не дождались мужа, сына, отца, друга? Этого мы не знаем и теперь, к сожалению, не узнаем.

По информации, полученной из сельской Администрации:

«2. На братской могиле в д. Окроево имеется плита с надписями: Яковлев С.С., Яковлев И.Г., Яковлев В.Ф., Осипов С.О., Васильев И.В., Дмитриев В.В., Федор, Петр, Федор, Максим. Все расстреляны за связь с партизанами в 1942 году».

С дочерью Яковлева С.С. Степановой В.С. мы не могли встретиться, но весной обязательно побываем в д. Окроево. Есть и другая причина: на краю д. Дубовец в силосной яме до сих пор лежат останки наших бойцов, их там человек 25-27 (по словам Степанова Ф.Л.).

В д. Сельцо местной жительницей за школой похоронен советский старший лейтенант.

На участке дороги Мостище - Овина в воронке от бомбы захоронены отец и 13-летняя дочь. Они расстреляны за связь с партизанами старостой Паршиным.

В Соловьеве была могила Цыганка, расстрелянного вместе с Филипповым Е., но она не сохранилась.

Эта война должна быть последней, но не стала. И сегодня в мире льется кровь. Земля устала от войн. Почему мы забываем о том, что люди рождаются для жизни, для созидания, для любви.

Дата добавления: 2015-07-11