Живительное тепло

В мороз хочется согреться. Особенно – тем, кто ест не до сыта. Но в любом случае, тепло нужно всем. А центрального отопления в нашем доме не было и претензии по теплу, кроме себя, предъявлять было некому. Газификация в стране началась только в конце 40-х годов. Пользоваться электроприборами и даже включать освещение в квартирах с 17 до 23 часов запрещалось – электроэнергия была нужна оборонным заводам для изготовления вооружения и боеприпасов различного назначения. Поэтому пищу во время войны готовили старым дедовским способом на обычных плитах, отапливаемых дровами или углем. Мы жили в двухэтажном 8-квартирном доме с печным отоплением. Это был двухэтажный типовой дом постройки конца 30-х – начала 40-х годов. У нас дома такого типа назывались «брусчатыми», т.к. были сложены из деревянных брусьев. В других городах дома такого типа назывались «щитковыми» или «засыпными». Стены в них были изготовлены из щитов, между которыми засыпался шлак. В нашей трёхкомнатной квартире были печка, отапливавшая три комнаты, и плита на кухне для приготовления пищи. На тонкой чугунной плите, накрывавшей топку, было два отверстия (конфорки), закрытые концентрическими чугунными же кольцами и небольшой круглой крышкой посередине. Конфорки были когда-то нужны для установки на них чугунов различного диаметра (для того и нужны были кольца разного диаметра, закрывавшие конфорки). Печь и плита были рассчитаны на дрова. Но мы приспособились топить их углем. Сначала в печь укладывались дрова, разжигались, как обычно, и, когда они хорошо разгорались, постепенно насыпался уголь так, чтобы не погасить пламя. Первая порция угля разгоралась, а потом на неё постепенно ещё подсыпался уголь. Для того, чтобы печь хорошо прогрелась и нагрела воздух в комнатах, достаточно было одного ведра угля. Только всегда нужно было быть осторожным, чтобы не ошибиться со временем закрытия трубы: закрыть поздно – всё тепло уйдёт в трубу; закрыть рано – можно угореть.

Пищу готовили, как правило, на плите. Для экономии топлива, если, скажем, было нужно что-то разогреть, или чай вскипятить, нередко использовались компактные небольшие печурки, придуманные ещё в гражданскую войну и названные тогда «буржуйками». Изготовленный из листового железа цилиндр диаметром примерно 25 и высотой 30 – 35см, разделённый поперёк решётчатой перегородкой, с прорезанными дверками для топлива и золы. Кто-то выводил дымовую трубу от буржуйки в форточку, а кто-то – как мы: ставили буржуйку на конфорку плиты и дым уходил по дымоходам этой плиты в общую домовую трубу. Топили «буржуйку» мелко расколотыми чурками.

И самым удивительным, сказал бы я сейчас, было то, что мы не знали перебоев с приобретением топлива. По крайней мере, семьи железнодорожников. И дрова, и уголь мы приобретали в установленном порядке, без канители и задержек на протяжении всей войны. Никаких ссылок на военные трудности. Снабженцев, не обеспечивавших нормального обеспечения, могли наказать по строгим законам сурового военного времени вплоть до снятия брони и отправки на фронт.

Жаль, что такая работа не стала примером для последующих поколений. Глядя на то, как сейчас, даже в лесных регионах России, люди страдают от невозможности приобрести дрова (или – от ставших непреодолимыми трудностей, вызванных неповоротливостью местных властей), думаешь: жаль, нет на снабженцев управы времён Великой Отечественной!

Таковы воспоминания городского школьника.

А как же – деревенские?

Дата добавления: 2015-07-14