Глава одиннадцатая.

За последнюю неделю я уже несколько раз доставала фотоаппарат из фотосумки, вертела его в руках, даже открывала крышечку объектива и изучала свою спальню в видоискатель, но дальше этого дело все равно не продвинулось. У меня не было никаких идей, не было желания пройтись по скучным, одинаковым улицам нашего города и сделать пару снимков одинаковых в своей чистоте и деревенской очаровательности домиков. А портрет моего брата, выдыхающего дым в темноту, все никак не выходил у меня из головы.

Наше общение напоминало игру «жарко-холодно», и, хотя мы все еще находились на стадии «теплее», я надеялась, что скоро стрелочка передвинется к отметке «еще теплее».

С момента нашего примирения прошло почти две недели.

Мне не спалось по ночам. Я напряженно всматривалась в темноту за окном, в силуэты шевелящихся на ветру голых ветвей и вспоминала голоса, которые слышала в той странной больнице. Я убеждала себя, что они были всего лишь плодом моего воспаленного воображения, взбудораженного рассказами Вуда, и днем, при солнечном свете, я даже была готова в это поверить, но ночью…

Ночью я лежала в кровати, выпрямившись, как натянутая до предела струна, и вслушивалась в ночные звуки. Они больше не снились мне, эти зеленоватые фигуры с шипящими голосами и ледяным смехом, но мне казалось – стоит мне отвернуться, и они появятся у моего изголовья, будут дотрагиваться холодными пальцами до моих щек и шептать, шептать, шептать…

Громкий, хоть и короткий стон пронизал ночную тишину, и я подскочила на постели. Не сразу я сообразила, что он раздается где-то в доме, и не сразу вспомнила, что, кажется, слышала женский голос в коридоре, когда ложилась спать. По спине градом катился холодный пот.

- Успокойся, Валерия, - громко и строго сказала я себе, и мой голос показался в наступившей тишине таким нервным и напряженным, что его звучание напугало меня еще больше. – Наверняка это Деннис привел подружку… Что, нельзя, что ли?

Дэн привел подружку.

От этого словосочетания внутри что-то больно кольнуло в самое сердце.

Нащупав тапки, я сунула в них ноги и вышла из комнаты, спустилась по лестнице, намереваясь пройти на кухню и сделать себе горячего чаю с тремя ложками сахара. В холле было темно и холодно, я поежилась, и только тогда увидела, откуда идет поток прохладного воздуха.

Дверь на крыльцо была приоткрыта.

Я не собиралась проверять, почему, но как-то так получилось, что ноги сами принесли меня к крыльцу. Выглянув на улицу, я увидела худощавую фигуру Денниса. Он стоял, прислонившись плечом к деревянной колонне, и курил, выдыхая в воздух плотную струйку дыма. В темноте его бледная кожа казалась совсем светящейся. Я видела четкую линию позвоночника, исчезающую за краем узких темных джинс, черные пряди волос, спадавшие на шею. Вся его поза выражала крайнюю степень напряжения.

Услышав мои шаги, или просто почувствовав, что он больше не один, Дэн швырнул окурок на землю и обернулся.

- А, это ты, - произнес он тягуче и низко, и я в очередной раз ощутила, как от затылка к пояснице бегут мурашки. – Я думал, это отец.

- А я думала, ты наверху, с подружкой, - брякнула я и тут же прикусила язык, но было поздно. Дэн изменился в лице, и его глаза, кажущиеся в темноте синими, потемнели еще больше. – Прости, я…

- Я один, если тебя это так ебёт, - процедил он сквозь зубы.

- Я…

- Не напрягайся, - брат фыркнул и передернул обнаженными плечами. – Я в порядке.

- Прости. Я услышала стон, явно женский, и подумала… - Я покраснела, как рак, и смешалась совершенно.

Деннис смотрел на меня, чуть склонив набок красивую голову.

Воистину, иногда лучше жевать, чем говорить, Лера…

- Если бы я привел домой телку, отец прибил бы меня, - Дэн достал из кармана пачку, выудил из нее еще одну сигарету и закурил. – А это отцовская шлюха вопила.

Я хотела было спросить, о чем он вообще говорит, но внезапно в моей голове что-то щелкнуло, и все кусочки паззла встали на место. Запах духов в машине дяди, его постоянные отлучки под видом работы, его спор с Деннисом, который я случайно услышала – все это соединилось в одну простую фразу «У дяди есть любовница».

Казалось бы, что такого в том, что здоровый, одинокий мужчина встречается с женщиной? Вроде бы ничего. Но я видела, как относится к этому Деннис, и всем сердцем была на стороне своего кузена, хотя и понимала, что это некрасиво по отношению к дяде Джеймсу. Но разве он был так уж часто справедлив к своему сыну? Да и ко мне, если говорить начистоту.

- Иди отсюда, - резко произнес Дэн, и я вздрогнула от неожиданности. – Я не хочу никого видеть.

Я протянула руку и осторожно дотронулась до его плеча, ощутила под пальцами холодную кожу. Брат дернулся в сторону.

- Ты совсем замерз…

- Я сказал, иди отсюда! – Прошипел он, зло сощурив глаза. Я попятилась, испуганная гневным выплеском. – О, черт, - застонал он, и, очевидно, сообразив, что я могу передумать насчет нашего соглашения, добавил уже мягче: - Я хочу побыть один. Извини, ладно?

Я кивнула.

Я не собиралась стучать дяде Джеймсу об истинной причине поздних возвращений Денниса. Я дорожила хрупким миром, воцарившимся между нами, и не хотела портить его.

Хочет срываться?

Пусть.

Я потерплю.

- Шуруй в дом, ты совсем замерзла, - хмыкнул Деннис. – Приготовь там себе чаю, или еще чего… Я скоро пойду спать.

Я кивнула еще раз и послушно скрылась в холле. Воздух там был намного теплее, и я быстро согрелась, но мысли о Дэне не отпускали меня даже тогда, когда я вернулась с дымящейся чашкой к себе в спальню. У дяди в комнате было тихо, а позже я услышала, как прошлепали по коридору босые ноги моего кузена.

В школе мы по-прежнему не общались помногу, хотя наконец-то перестали развлекать одноклассников ежедневными играми в молчанку. Дэн иногда кивал мне в коридоре, мог подать мне ручку или учебник, а иногда брал у меня тетрадь с домашним заданием. Я знала, что он редко готовится к урокам, и поэтому старалась, как могла, помочь ему хоть как-то выплывать. Но Деннису, казалось, было в общем и целом наплевать на свой табель.

Кэт заболела, и я теперь сидела в одиночестве, полностью во власти собственных эмоций и мыслей, от которых спасу не было даже на уроках. И, во время рассказа мистера Дженнингса о начале Первой Мировой войны, я думала вовсе не об убитых на фронте молодых ребятах и не о датах, которые записывала в тетрадь, а о происходящем между мной с братом сближении, остановить которое я была не в силах.

Тр-р-р-р.

Я вздрогнула и взглянула на свой мобильный телефон.

Сообщение.

От Денниса.

«Сегодня вечером у меня репетиция. Если хочешь – можешь поехать со мной, по уговору». Его обычный, суховатый стиль общения, но сердце у меня заколотилось быстрее раза в три. Поехать с ним на репетицию? Уговор? Ах…

Я вспомнила, что сама же ставила ему такое условие. Украдкой я взглянула на брата, который сидел как раз через проход от меня. Он что-то писал в конспекте и не обращал на меня внимания.

«Согласна», - ответила я коротко и нажала кнопку «отправить». Дэн рядом полез в карман джинс за трубкой. Вновь скосив на него глаза, я увидела, как он неопределенно хмурится.

Ответить он так и не соизволил.

Весь оставшийся школьный день я провела, как на иголках, метясь от одного безрассудного решения к другому. Я хотела поехать с Деннисом на репетицию его группы – и тут же думала отказаться и пойти домой. Я боялась знакомства с ними, и в то же время радовалась от того, что, возможно, со стороны брата это был еще один шаг к примирению. Я не знала, что мне думать и как действовать.

И не знала до тех пор, пока Деннис не выловил меня после уроков на крыльце. Я сидела на корточках и копалась в рюкзаке в поисках плеера.

- Поехали? – Бросил он.

- А? – Я подняла голову.

- Бэ, - он передернул плечами. – Если ты не передумала, то поехали. Автобус отходит через десять минут, так что поторопись…сестричка.

Я едва поспевала за его быстрыми шагами. Длинные ноги давали Дэну огромную фору передо мной. Два раза он остановился, чтобы закурить, а потом мы уже подошли к остановке. Как раз вовремя – автобус подъехал.

Дэн занял место у окна и похлопал по сидению рядом с собой. Я робко присела.

- Я не кусаюсь, - хмыкнул он, и я вновь поперхнулась воздухом от звучания его низкого голоса. Мой брат ухмылялся правой половиной рта, как обычно, и я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло.

- Надеюсь, что нет, - тихо отозвалась я, откидываясь на спинку сидения. – Нам долго ехать?

- Около полутора часов на автобусе, со всеми остановками. Можно и вздремнуть, если очень хочется спать. Что я и собираюсь сделать, - он демонстративно зевнул и закрыл глаза. Я вздохнула и достала плеер, но сосредоточиться на музыке мне не удалось.

- Тебе нравится школа? – Не открывая глаз, поинтересовался Деннис. Я вынула наушник.

- Не знаю, - осторожно ответила я. – А что?

- Ничего. Тебе повезло, что я – твой брат. Если бы ты просто пришла новенькой, они бы сожрали тебя с потрохами.

- О чем ты? – Хоть Дэн все еще не смотрел на меня, я повернулась к нему всем корпусом. Как раз вовремя, чтобы снова заметить его фирменную ухмылку.

- О том, что ты не вызываешь особой любви у нашей элиты. А тех, кого травит элита, травят все. Есть изгои, которых не принимают даже неудачники, потому что это означает замараться еще больше.

Я сглотнула обиду.

Так он считает меня потенциальным лузером?

- Почему ты решил, что меня стали бы…

- Сестре-е-енка, - протянул мой кузен противным тоном, будто передразнивал нелюбимого учителя, - позволишь мне говорить откровенно? В глазах ребят ты не то чтобы красива, ты новенькая, ты отличница, но при этом не блистаешь ни в команде поддержки, ни в других престижных кружках. Дополнительными занятиями ты выбрала курс фотографии. Ты даже не пытаешься улучшить свою внешность, а таскаешься в спортивных шмотках и в очках, не делаешь макияжа, ты сидишь в углу столовой. И ты дружишь с Кэт, престиж которой держится исключительно на влюбленности в нее Дуга Тернера и идиотах-поклонниках. Тебе повезло, что ты – моя сестра, потому что меня в этой дыре хоть как-то уважают. В отличие от тебя.

Я сморгнула выступившие слезы. Нет, разумом я отлично понимала, что Деннис прав, что я невыгодно выделяюсь из толпы школьников, где нужно быть либо супер-крутым, либо серой массой. Я вспомнила недружелюбные взгляды, которые бросала на меня Элис, ее предупреждение в лагере и ту отвратительную ситуацию в мужском туалете, от грязи которой я до сих пор не могу отмыться. Я чувствую, как школьники шепчутся за моей спиной – подозреваю, что слухи распустила та же Редберд – но боятся высказаться вслух и громко. Из-за брата. И вся эта компания гиен, все эти Розенкранцы и Гильденстерны молчат только потому, что Дэн – мой кузен, и каким-то образом он умудрился дать им понять, что меня лучше не трогать.

- Спасибо…

- За что? – Он приоткрыл один глаз. – Я не выбирал тебя в сестры, но раз уж случилась такая неудача, им всем придется молчать.

И эту подколку я тоже прожевала, зная, что иногда лучше смолчать и стерпеть, чем нарушить наше непонятное хрупкое равновесие.

- Почему они тебя боятся?

- Опасаются, - поправил Деннис и опять ухмыльнулся. – Видишь ли, сестричка, я хорошо стреляю из арбалета. Во всяком случае, раньше стрелял. Еще вопросы есть?

Вопросов у меня больше не было, и я задумалась о том, как же Дэн не похож на тех людей, которых я видела вокруг себя каждый день. Несмотря на разные характеры, биографии, внешность, и прочее, прочее, прочее, было в американцах что-то неуловимо одинаковое. Что-то, что позволяло думать – «Это единая нация». Единый национальный характер, который не истребить даже ядерной войной – если останется хоть один из них и сможет вынести свои гены за пределы полуразрушенной, задыхающейся страны.

Я и сама задыхалась под давлением их улыбок, вежливых взмахов рукой и таких же вежливых осведомлений «Как дела?», и побегов по своим делам после дежурного «Хорошо». Только друзьям ты можешь сказать правду, и то – не всегда, не полностью открывая свою душу, а лишь приоткрывая, давая понять, что в ней происходит, но не загружая их своими проблемами. Ну да, Кетрин только это и делала, конечно…но, насколько я знаю, ее родителями были франко-канадцы, перебравшиеся в США за несколько лет до ее рождения и нашедшие здесь второй дом.

Деннис был другим. Возможно, в нем говорила русская кровь его отца, но я видела, что он неуловимо отличается от окружающих – от Дуга и Кэт, от американски-правильного мальчика Мика, который делал все так, как надо, от Элис, которую волновали лишь вопросы престижа и социального статуса. И это роднило нас больше, чем то, что наши отцы были братьями. Я редко когда понимала Дэна, но знала, что во все свои слова и действия он говорит и делает со всей страстью, что бушевала в его душе. Ему было наплевать на статусы и прочее-прочее, но он успешно делал вид, что ему не наплевать, в душе оставаясь самим собой. И если дядя за прошедшие годы совсем «обамериканился», прочно скрыв свои чувства за белозубой улыбкой, то его сын будто бы нарочно стремился быть ему полной противоположностью.

На самом деле, у меня много вопросов к тебе Дэн…

Но они подождут…

- Какие люди в Голливуде! – Едва Дэн завел меня за дверь с виду большого и старого гаража, как меня едва не оглушил громкий голос какого-то парня. Он говорил прямо в микрофон, уже подключенный и явно ожидающий своего хозяина. – Здорово, чувак!

- Здорово, Ник, - отозвался мой брат. – Я гостью привел, никто не против?

- Женщина на корабле, кар-рамба! – Другой парень, коренастый и лохматый, обхватил Денниса за плечи.

- Заткнись, Дино, - Деннис ткнул его кулаком в живот, отчего тот скривился. – Эта женщина на корабле – по реалу моя сестра, Валери, так что будь с ней повежливее, чем ты обычно бываешь с девчонками, окей, чувак? – Возможно, мне только показалось, но в голосе моего кузена послышалась неявная угроза.

- Да без проблем, мужик, - тот, которого звали Дино, поднял в воздух руки, будто сдаваясь. – Меня зовут Дино, малышка, приятно познакомиться. Черт возьми, ты действительно малышка! – Он смотрел на меня сверху вниз, хоть и был всего чуть больше, чем на полголовы выше меня. – Добро пожаловать на борт, черт побери!

Я робко улыбнулась.

Деннис мягко подтолкнул меня вперед, и я вздрогнула от ощущения его ладони на своей спине. Казалось, я чувствую ее тепло даже сквозь плотную ткань куртки.

- А мы уже встречались, - парень, которого Дэн назвал Ником, улыбнулся и подмигнул мне. В его узком лице было что-то монголоидное, возможно, кто-то из его предков был североамериканским индейцем. – Меня зовут Николас, можно просто Ник, бейби. Это я вас тогда на фургончике домой довез.

Я вспомнила, где видела его лицо, и обрадовалась.

- Привет.

- Рад снова тебя видеть, малышка.

- Эй, парни, мы будем сегодня репетировать, или как? – Из-за ударной установки выбралась невысокая фигура, и я даже не сразу поняла, девушка это или парень. Когда фигура приблизилась, я поняла, что это – та самая девчонка, которая провожала моего брата у школы в лагерь. Крепко сбитая, коротко стриженная и жилистая, она напоминала мальчишку, по ошибке засунутого в женское тело. В руках она вертела барабанные палочки. – Привет, крошка, - девушка протянула мне руку, затянутую в кожаную перчатку без пальцев, и спустила на кончик носа темные очки. Взгляд ее был заинтересованным и насмешливым. – Меня зовут Магдалена, но для друзей и таких, как ты – просто Мэг.

Я нерешительно пожала протянутую ладонь.

- Мэг, прекрати, - Деннис хохотнул. – Вэл не из таких, как ты!

- Поосторожнее со словами, юноша, - хмыкнула барабанщица. – А то в зубы схлопочешь и будешь их с полу собирать! – Она легонько ткнула его в живот, но даже от этого удара мой братец согнулся пополам и заржал.

- Вот так-то, - Мэг отряхнула ладони и подмигнула мне. – Рада знакомству, крошка.

Они были странные, эти ребята. Странные потому, что я никогда не встречала такой дружбы – со взаимными подколками, довольно острыми иногда, но при этом – объединенной не просто узами теплого отношения, но и общим делом. И где-то в глубине души неприятно кольнуло то, что у меня никогда не было такой дружбы. Впервые в жизни мне показалось это неправильным, и стало больно.

Играли они не то чтобы слажено, прерывались, спорили и ругались, потом снова играли, а я сидела на полу, расстелив вместо подкладки свою куртку, и наблюдала за ними. Где-то внутри, ближе к животу, зарождалось двойственное чувство отчуждения и принадлежности одновременно, будто я была так далеко и близко к этим музыкантам…и к моему брату.

Стены гаража были обиты чем-то звуконепроницаемым, но даже в этом вакууме его голос умудрялся звучать низко, глубоко и страстно.

I cannot hide what's on my mind,
I feel it burning deep inside!
A passion crime to take what's mine -
Let us start living for today!

Я слушала его и понимала – я никогда не умела жить сегодняшним днем. Я всегда надеялась на то, что будет мифическое завтра, и я всегда смогу исполнить все свои желания и получить желаемое, добиться всего, что захочу…завтра. А когда однажды «завтра» не наступило, мне пришлось учиться быть сильной в ускоренном порядке. Но, видимо, я так и не научилась, раз до позеленения боялась собственного брата, и боюсь до сих пор – только уже этой пронзительной тяги.

So, take your hand in mine,
It's ours tonight -
This is a rebel love song!
Heart's will sacrifice,
It's do or die -
This is a rebel love song!

Я еще не вполне осознавала это, но мне казалось, что я уже переступила дозволенную черту поведения, пусть и даже в собственной семье – когда поддалась этой тяге, когда посмела шантажировать Денниса, когда подружилась с ним. И теперь – когда я сижу в самом сердце его тайны, тайны только-для-посвященных, и наблюдаю, как он поет-кричит, широко расставив длинные ноги, встряхивая густой черной челкой.

Я наблюдала за серьезно-сосредоточенными лицами остальных, и скорее догадывалась, чем знала – для них это не просто гаражное развлечение на выходные. Они собираются выбраться из грязных баров и завоевать если не мир, то Америку точно. И я завидовала им, потому что знала, что у меня никогда не хватило бы смелости пойти за своей мечтой. Если бы она у меня была.

Когда я подумала, что у меня нет мечты, как таковой, по моей спине прошел холодок. Да, я любила учиться. Я любила творчество. Однако ни наука, ни фотография не привлекали меня как мечта, как толчок к каким-то действиям. Я плыла по течению, и все это время мне сходило с рук мое пассивное плавание.

Но что делать с этим внезапным пониманием?

Вопрос был хорошим, но задан был не по адресу.

- Блин, Дино, ты мог бы не тупить! – Мэг замахнулась на гитариста ударной палочкой, отвлекая меня от мыслей. – Даже я слышу, что ты запаздываешь! У всех нормальных групп тупят басисты, а у нас – гитарист!

- Ну хоть в чем-то же мы должны отличаться! – Отшутился тот. – А то просто группа как группа… Эй, что?!

В наступившей тишине я почти услышала, как скрипнули сухожилия в теле Денниса, когда он повернулся к Дино. Я не видела его лица, только выпрямленную спину и напрягшиеся под влажной футболкой мышцы, но чувствовала, как он обозлен.

- Мы ВСЕМ отличаемся, чувак, - произнес он тихо и холодно, и я вздрогнула – так часто я слышала этот тон в свою сторону, так часто застывала под его ледяным взглядом, знала, что в такие моменты опасно возражать ему, опасно вообще разговаривать с ним. – Мы будем самой охуительной группой в этой гребаной стране, ясно?

Губы Ника сложились так, будто он собирался присвистнуть, но так и не сделал этого.

- Ладно, Дэн, мужик, не кипятись, - Дино попятился назад. – Я пошутил вообще.

- Окей, - мой брат вновь развернулся к микрофону, закрылся своей челкой, как завесой. – Продолжаем? Надо довести до ума эту хренову песню.

Мы возвращались домой на последнем автобусе, около часа ночи, уставшие и молчаливые. Деннис будто выплеснул весь свой запас холода и желчи на Дино, и теперь просто смотрел в окно, на однообразные пейзажи, водил пальцем по стеклу. Я впервые видела его в таком меланхолическом расположении духа, и меня подзуживало разговорить его, но я молчала, просто исподлобья разглядывая его лицо. Светлая кожа, которую он еще зачем-то выбеливал, выходя на сцену, вишневые зрачки в обрамлении яркой радужки, идеальные губы, темные волосы, то и дело прилипающие к шее или щекам – хрупкий мачо, радость фанаток.

- Твоя мать, наверное, была очень красивой, - вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить свой длинный язык. Дэн дернулся, резко повернулся – и я едва успела вжаться в свое сидение.

- Че-го? – Переспросил он, перекатывая вопрос во рту, как ядовитый леденец.

- Ничего, - я опустила глаза.

Деннис выдохнул воздух сквозь накрепко сцепленные зубы.

- Я не знаю своей матери, если ты об этом.

Я не могла смотреть ему в глаза, и только слушала его дыхание, неровное, беспокойное. В автобусе, возвращающемся в Шелбивилль, мы сидели одни, не считая водителя, который явно был занят темной дорогой больше, чем одинокими пассажирами.

- Через несколько месяцев после рождения она бросила меня и отца и свалила черт ее знает, куда, - теперь голос Денниса звучал глухо и потухше, отчего его низкий тембр растерял всю сексуальность. – Ты это хотела узнать? Или твой отец уже проболтался тебе, и ты лишь хотела узнать об этой херне от меня? Не думал, что тебе хватит решимости еще раз меня ударить…

Дэн вновь отвернулся к окну, распрямил плечи в приливе гордости, а я подавилась собственными словами утешения. Я понятия не имела, что теперь делать с ним – таким обиженным, нахохлившимся, словно воробей на снегу, совершенно непохожим на самого себя.

Моему брату вновь удалось удивить меня, и я почувствовала, как наполовину сломанный его поведением мозг заскрипел, как плохо смазанная игрушка. Я не понимала, какая из всех сторон, показанных мне Деннисом – настоящая, но чувствовала, смутно ощущала, что, кажется, все…

Нет, я ошиблась. Для меня у него еще осталось немного желчи, как яда у подыхающей от усталости и боли змеи. Но мой брат не ассоциировался у меня со змеей.

Когда я дотронулась до его плеча кончиками пальцев, он вздрогнул.

- Ну, что тебе еще? – Отозвался он неприязненно, но не холодно, а просто обиженно, совершенно по-человечески обиженно и хрипло.

- Дэн, я не хотела тебя обидеть… - Я облизнула пересохшие губы. – Я ничего не знала. Отец просто сказал, что ты живешь с дядей, и все. Ты…прости, ладно? – Он всегда делал так, что мне становилось жгуче стыдно перед ним, хотя я не собиралась его ничем задевать.

- Забей, - отозвалась спина Денниса. Его плечо дернулось – он пытался сбросить мою руку, словно она жгла ему кожу, и я послушно убрала ладонь. Через мгновение Дэн повернулся ко мне, и по его узкому лицу вновь расползлась знакомая мне ухмылка, приподнимающая правый уголок рта. Брат вздернул бровь, чуть склонив набок голову, оценивая степень моего раскаяния. – Прощаю, - в его голос вернулись лениво-насмешливые интонации, но даже им я была рада, как манне небесной. – Но базар в следующий раз советую фильтровать, сестренка.

Я закивала.

Автобус остановился на той же станции, с которой мы уезжали. Дэн спрыгнул на землю и неожиданно подал мне руку, помогая спуститься. Я чувствовала тепло его пальцев даже тогда, когда он отпустил мою ладонь, и избегала смотреть в его спину, на затылок, прикрытый темными волосами. От его сигареты в темноте горел красный огонек, разрезая черно-белую гротескную картину его облика, а дым, выпускаемый в прохладный воздух, был серым и густым.

- Отцу скажешь, что с Кэт готовилась к тесту, - быстро инструктировал меня Деннис в перерывах между глубокими затяжками. – Я подойду через полчаса, чтобы мой отец не догадался, что мы куда-то ходили вместе. Поняла меня?

- Да.

- Молодец, - он сдержанно хмыкнул. – Глядишь, не попадемся. Шуруй, - он махнул рукой, и я послушно побрела по узкой улочке, на которой стоял наш дом, изо всех сил стараясь не обернуться. Я знала, что увижу во тьме его фигуру и горящий край его сигареты. Соседи уже легли спать, и свет почти не горел в окнах домов.

Маленький город утихомирился рано, скрывая свои тайны. И у нас с Дэном тоже была своя.

Дата добавления: 2015-07-14