Теоретическое и прикладное значение понятия

«легализация (отмывание) преступных доходов»

В теории права справедливо отмечается, что взаимосвязанные понятия и понятийные ряды образуют как бы «периодическую таблицу» элементов права. Каждое понятие занимает свою нишу в правовом информационном поле, подобно тому, как это свойственно правовым реалиям.

Для изучающего любые правые науки, в том, числе и теорию оперативно-розыскной деятельности, определения – это своего рода элементарная математика, или точнее – таблица умножения, знание которой является необходимым условием производства любых математических операций. В этой связи последний из плеяды энциклопедистов – Лейбниц, остроумно и очень точно заметил, что математики мыслят числами, а юристы – понятиями.

В.Н. Савицкий, определяя конкретную роль понятия права, подчеркивал, что особенностью правовых терминов, является их роль стержня, «вокруг которого концентрируются все другие языковые единицы, служат скелетом, который обрастает, обволакивается словесной тканью». Известный юрист Н.Н. Полянский размышляя о важности определений и терминов в праве писал «дать надлежащую форму, определяющую термин, – это иногда может иметь значение не меньше, чем иное даже серьезное техническое открытие».

Итак, под термином, в русском языке, понимается «слово или словосочетание – название определенного понятия…», в свою очередь понятие – «логически оформленная общая мысль о классе предметов, явлений; идея чего-н.». В методологии науки, понятие выступает и в качестве философского термина «категория», которое определено как «общее понятие, отражающее наиболее существенные связи и отношения реальной действительности и познания». Исторически понятия в законодательстве могут быть конкретными и абстрактными, двигаясь в направлении от непосредственно конкретного к все более абстрактному. Недостатком абстрактных понятий явилось то, что под их воздействие нередко попадали различные явления, процессы и поведение, особенности и специфические черты которых не поддавались учету. Степень обобщения явлений и процессов в научных понятиях и определениях зависит, как известно, не только от уровня развития соответствующей науки, но и от назначения этих понятий и определений.

В рамках рассматриваемой нами темы основополагающим термином или категорией методики осуществления оперативно-розыскной деятельности является «легализация преступных доходов», имеющий большое значение для всех правовых наук, изучающих проблемы противодействия ей, таких как уголовное право, уголовный процесс, криминалистика, криминология, оперативно-розыскная деятельность и др.

Формулировка и определение понятия легализации преступных доходов является ни чем иным как логической завершенностью рассуждений о данном явлении и его сущности.

Проведенный нами анализ специальной литературы, посвященной вопросам противодействия легализации преступных доходов показывает, что одной из самых дискуссионных, на протяжении последних десяти лет, остается проблема использования разнообразных терминов и их определений, характеризующих одно и тоже явление, которые содержат хотя и не исключающие друг друга суждения, однако не всегда верно раскрывают суть рассматриваемого нами явления. Так, специалистами, применяются такие термины как: «легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем», легализация (отмывание) преступных доходов», «легализация незаконных приобретений», «легализация доходов, приобретенных в результате совершения преступления», «отмывание доходов от преступной деятельности», «преступления, связанные с легализацией преступных доходов», «отмывание «грязных» денег», «чистка денег», «отбеливание денег», «ополаскивание», «рециклирование», «отжимание» и т.п. Некоторые из них считают все указанные понятия тождественными и на этом основании полагают, что терминологическая проблема не имеет практического значения и входит скорее в область теоретических изысканий.

Такое мнение, лишь отчасти, имеет под собой основание. Спор о соотношении практического и теоретического уходит корнями в далекое прошлое. Еще К. Маркс писал: «Недостаточно, чтобы мысль стремилась к воплощению в действительности, сама действительность должна стремиться к мысли». Вторя ему, Г.Ф. Шершеневич справедливо отмечал: «Плоха юридическая практика, неподкрепленная теоретическим светом, как и безжизненна теория, не вытекающая из практики». Т.И. Ойзерман рассматривая диалектическое единство познания и практики высказывал мнение, что научное исследование, основываясь на данных практики, «постигает их ограниченность, недостаточность и благодаря силе абстракции приходит к теоретическим выводам, которые, во всяком случае, непосредственно вступают в противоречие с наличными эмпирическими (в том числе практическими) данными». В этом противоречии и заключена движущая сила развития и познания и практики, изменяется не только характер познания, но и основные черты практической деятельности. И, наконец, И. Кант констатировал: «понятия права – это … направленные на практику понятия».

Остро критикуя ученых, отрицающих практическое значение понятий, Д.А. Керимов писал: «Понятия не существуют в самих объектах и вовсе не априорно даны мышлению в виде вечных форм. Они возникают в процессе самого мышления, в процессе овладения исследователем познаваемых объектов – правовых явлений и самого правового мышления. В этой связи не может не вызывать недоумение то печальное обстоятельство, что даже в наше время находятся научные работники отрицающие, или по крайней мере недооценивающие значение научных понятий, выраженное в определениях. Между тем самой наукой давно доказано, что понятия и определения не только вскрывают суть познаваемого предмета, явления или процесса, но и дисциплинируют мысль, позволяя ей логически двигаться от абстрактного к конкретному, от явления к сущности». Гегель отмечал, что с некоторого времени стало хорошим тоном «говорить всевозможные дурные вещи о понятии, делать его, эту вершину мышления, предметом презрения и, напротив, считать наивысшей вершиной научности и моральности непостижимое и отсутствие постижения».

Взаимосвязь теории и практики отчетливо просматривается при решении терминологических проблем. В рамках нашего исследования, мы исходим из того, что легализация преступных доходов – это не абстрактная правовая материя, а реально существующее негативное явление, обусловленное социальными и экономическими детерминантами, требующее тщательного изучения и описания.

Следует отметить, что только признанные учеными и практиками термины должны служить методологической основой системы противодействия легализации преступных доходов. Исходя из этого, разработка абсолютно точной формулировки, раскрывающей содержание легализации преступных доходов, должна была предшествовать ее криминализации. «Нужно, – писал А.А. Пионтковский, – чтобы юридические определения действительно выражали главное, и притом главное с точки зрения нашей правовой системы в определенных конкретно конкретно-исторических условиях ее существования». Изучение генезиса понятия «легализация преступных доходов» свидетельствует о том, что эти непреложные истины, по всей видимости, не учитывалась при подготовке первых антиотмывочных законопроектов, которые в то время явились лишь уступкой требованиям мирового сообщества о внедрении единых стандартов противодействия легализации доходов, полученных в результате совершения преступления, установленных ООН, ЕС и ФАТФ.

Все вышеизложенное подтверждает, что замечания, касающиеся отсутствия прикладного значения споров о правильности того или иного понятия легализации (отмывания) преступных доходов совершенно необоснованны. Понятие «легализация» имеет не только конкретно-познавательное значение, но и представляет собой инструмент дальнейшего, более глубокого познания данного явления.

1.3. Этимология слов «легализация» и «отмывание»

Любой термин, используемый в науках об обществе основывается на филологическом фундаменте. Обратимся к этимологии (значению) существительных «легализация», «отмывание» и производных от них глаголов «легализовать» и «отмыть».

Толковые словари русского языка не содержат понятия «легализация», однако при обращении к толковому словарю иноязычных слов данный термин определяется следующим образом: «переход на легальное положение, придание чему-нибудь законной силы», в свою очередь глагол «легализовать» толкуется как «перейти на легальное положение».

По мнению К.Н. Алешина, «если следовать приведенному определению, то в результате операций по легализации преступные денежные средства должны не просто «получить правомерный вид», но стать абсолютно «легальными», т.е. потерять статус преступно-нажитых, и не подлежать конфискации даже в случае раскрытия преступления, ставшего их источником. Однако этого не происходит. Сами средства не теряют статуса преступно-нажитых. Просто преступник маскирует их, придает им вид приобретенных правомерно. То есть средства не становятся «легальными», а операцию по маскировке их преступной сути нельзя называть «легализацией». Таким образом, термин «легализация» не только не соответствует мировой юридической практике, но и не отвечает этимологическому значению, которое имеет это слово в русском языке». Аналогичная позиция высказывается и О.Ю. Якимовым, по мнению которого, «использование термина «легализация» в отношении отмывания преступных доходов является терминологической ошибкой и поэтому от его использования необходимо отказаться».

Проведенное автором исследование не позволяет согласиться с такой позицией, лишь на том основании, что на конечной стадии легализации денежные средства или иное имущество приобретают не просто мнимый статус легальных, а фактически становятся таковыми. Любой денежный капитал имеет характерную особенность – через две-три коммерческие операции исчезают явные идентифицирующие признаки капитала и история его происхождения, что дает возможность превращать «грязные» деньги, то есть добытые преступным путем, в «чистые», якобы поступившие из законного источника. Именно в этом и состоит сущность действий по легализации доходов, имеющих противоправное происхождение. Проведенное интервьюирование сотрудников ОВД, в компетенцию которых входит противодействие легализации преступных доходов и работников финансово-кредитных учреждений показало, что подавляющее большинство респондентов (91%) считают, что на денежные средства, прошедшие все этапы «очистки» не возможно наложить арест и признать их преступными, в связи с тем, что теряется их связь с реальным источником происхождения. Примерно аналогичные результаты были получены в исследовании, проведенном Е.В. Ждановой, – 94% опрошенных ею респондентов, отметили, что после прохождения первой стадии отмывания преступных денег, последующие попытки отслеживания движения отмываемых наркодоходов приводят к нулевым результатам.

Более того, слово «легальный», которым оперируют вышеуказанные авторы, означает признанный, допускаемый законом, т.е. следуя логике подобных рассуждений, легализованные деньги приобретают статус признанных государством, следовательно, их дальнейшее использование допускается наравне с доходами, имеющими законное происхождение. Интересным представляется позиция В.А. Бодрова, который, предлагая отказаться от использования в законодательстве термина «легализация», все же высказывает мнение, подтверждающее нашу позицию. В своем диссертационном исследовании он пишет: «Слово «легализация» уместно лишь в увязке со словами «капитал», «имущество», «доход», при этом, не заключая первое в кавычки, в контексте налоговой амнистии доходов, с которых не были уплачены налоги. Такое его употребление вполне справедливо, поскольку полностью соответствует его значению». Вместе с тем, при налоговой амнистии также происходит легализация доходов, т.е. денежным средствам, приобретенным преступным путем придается статус законных. Вместе с тем такой официальный статус условно законных денег лишь допускается государством, при этом реальный источник их происхождения как был, так и остается криминальным.

Однако высказанные О.Ю. Якимовым и К.Н. Алешкиным суждения не могут быть признаны в полной мере ошибочными. Данные точки зрения – яркий пример превалирования одностороннего подхода специалистов к исследованию такой сложной и многогранной проблемы как легализация преступных доходов, являющейся одновременно политическим, социальным, правовым и экономическим явлением. Большинство ученых-юристов ограничивают методы исследования только правовым инструментарием, применение которого и приводит к неверным выводам. Действительно, с позиции права доходы от преступной деятельности не могут быть признаны законными ни при каких обстоятельствах, с другой стороны многоэтапность экономических операций по легализации противоправных доходов позволяют разорвать всякую экономическую связь с владельцем денег и «подменить» источник их происхождения на абсолютно легальный. Затрудняет понимание сущности легализации преступных доходов – отсроченность и вероятностный характер ее последствий. Все это лишний раз подтверждает, что требование комплексного подхода к изучению сложных социальных явлений – это не модное течение теоретической науки, а насущная необходимость, продиктованная объективной действительностью. С учетом этого требования должно строиться и планирование мер противодействия легализации противоправных доходов. Резюмируя изложенное выше, автор считает вполне обоснованным использование термина «легализация».

В официальном лексиконе выражение «отмыть деньги» можно считать относительно свежим неологизмом.

Что же касается существительного «отмывание», то его понятие, используемое в качестве синонима «легализации», ни в одном из толковых словарей русского языка автору не встретилось, однако глагол «отмыть» рассматривается в них как «1. Мытьем очистить от грязи…», в то же время «отмыться» – это «1. Очиститься или исчезнуть от мытья», «2. От мытья стать чистым».

На этом основании можно сделать вывод, что в русском языке, в значении, используемом в международных нормативных правовых актах, слово «отмывание» не употребляется. Аналогичного мнения придерживается И.Г. Тер-Аванесов, считая, что термин «отмывание» был «изобретен» преступным миром и в течение почти полувека использовалось только лишь в преступной среде. Н.Н. Макарова, также замечает, что первоначально это (легализация – О.З.) было сленговое слово, употребляемое гангстерами. Следовательно, слово «отмывание» присуще речи определенной социальной группы и полностью соответствует определению «жаргона», данному С.И. Ожеговым и Н.Ю. Шведовой: « Речь какой-н. социальной или иной объединённой общими интересами группы, содержащая много слов и выражений, отличных от общего языка, в том числе искусственных, иногда условных».

Кроме того, Новый англо-русский словарь дает перевод слова «launder», в рассматриваемом нами значении, как употребляемое в разговорной речи (выделено и подчеркнуто мной – О.З.) «отмывать» незаконно нажитые деньги».

По поводу самого существования в уголовном законодательстве термина «отмывание», который употребляется как равнозначный понятию «легализация» в специальной литературе высказывается достаточно много критических замечаний. Справедливости ради, следует отметить, что количество сторонников использования термина «отмывания», пожалуй, будет равновелико их противникам.

Так, Коллегия по уголовным делам Рязанского областного суда по этому поводу отмечает: «Слово «отмывание» (полубытового, полублатного содержания), часто употребляющееся в различных СМИ, не совсем точно отражает характер преступных действий».

Н. Ивакина придерживается аналогичной точки зрения, полагая, что «неологизм «отмывание денег» неуместен в официально-деловом стиле, лучше употребить слово «легализация».

И.Г. Тер-Аванесов, развивая мысль Н. Ивакиной пишет: «Российское же уголовное право, по нашему глубокому убеждению, нуждается в таких средствах языка, которые в точном соответствии с научной терминологией обозначают правовые понятия, тем самым точно передавая мысль законодателя, основной целью которого является точная и грамотная формулировка мысли в соответствии с нормами литературного языка, так как от правовой культуры (а одной из ее частей является культура речи) в определенной мере зависит формирование правосознания граждан. Для того чтобы эффективно выполнять функцию волеизъявления, законы должны быть безупречными как по содержанию, так и по форме, а язык закона предельно точен. В противном случае «язык жаргона» может стать языком читателя, а что еще страшнее законодателя и правоприменителя, что приведет к криминализации языкового самосознания.

Исходя из вышесказанного, мы считаем необходимым исключить из названий ст. 174 и 174.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также из Федерального Закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем и финансированию терроризма» слово «отмывание», как относящееся к жаргону, так как уверены, что статус права слишком высок и ответственен и его язык является показателем уровня культуры законодателя, государства в целом, поэтому, формируя нормы права законодатель просто обязан соблюдать нормы родного языка».

Об этом же говорит и Д.В. Чухвичев: «Настоящей трагедией является использование в уголовном законодательстве терминов, заимствованных из уголовного (!) жаргона, например, «отмывание денежных средств» (вместо гораздо более ясного и вообще по культурным соображениям приемлемого «легализация незаконно полученных денежных средств».

А.С. Босхолов считает, что у этих терминов нет общих основа-ний – ни грамматических, ни логических, ни правовых, они из разного понятийного ряда. «Отмывание преступных доходов» не является юридическим определением, это сленговое выражение, которое неприменимо ни в науке, ни в социальном процессе криминализации деяний¹⁶.

А.С. Босхолов в своих размышлениях, по всей видимости, следует одному из правил законодательной техники при подготовке и оформлении законопроектов, в котором рекомендуется «...избегать редко употребляемых слов, архаизмов, неологизмов, варваризмов, просторечий и вульгаризмов, жаргонных слов,...».

Опираясь на приведенный анализ, напрашивается вывод, что с одной стороны, налицо пренебрежение законодателем принципами законодательной техники, напротив, с другой стороны, имеются иные мнения, обладающие не менее весомой степенью аргументации.

В своем диссертационном исследовании, В.В. Лавров пишет: «Термин «отмывание» денег, являющий собой наиболее яркий пример правовой аллегории, сравнительно недавно, хотя и достаточно прочно, вошел в научный оборот за рубежом, где он широко используется в настоящее время даже в текстах нормативно-правовых актов».

Вступая в дискуссию О.Ю. Якимов отмечает, «…что термин «отмывание» гораздо более удачен для обозначения рассматриваемого преступления. Во всяком случае, он лишен двусмысленности».

М.Б. Кострова к неологизмам термин «отмывание» не относит, отмечая, «что в языке уголовного закона не употребляются неологизмы». Также она пишет: «Сегодня считать «отмывание» жаргонным словом нельзя. Оно давно стало официальным термином, поскольку употребляется во всех международно-правовых документах, регламентирующих различные аспекты борьбы с использованием доходов, полученных преступным путем. Поэтому, как представляется, термин «отмывание» введен в ст. 174, 174.1 УК РФ обоснованно, с целью соблюдения канонов международно-правовой терминологии».

О.А. Рыхлов говорит, что «…само название данного преступления в российском законодательстве не совсем соответствует международно признанной терминологии, поскольку ни в одном международно-правовом акте это преступление не называется «легализацией»».

Б.Г. Цэдашиев также считает, что использование термина «отмывание» является корректным, поскольку он имеет установленное значение в мировой практике. Во всех международных актах применяется термин «отмывание», многие зарубежные страны при составлении своих законов также использовали его.

Несмотря на предпочтение, отдаваемое автором термину «легализация», проведенное исследование показывает, что разнообразные точки зрения, приведенные выше, не противоречат друг другу.

Предпринимаемые специалистами попытки вывести единственно правильное название термина являются, по нашему мнению, системной ошибкой и не будут иметь ни теоретического, ни прикладного значения.

Так, в Федеральном законе «О противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», а также в названиях ст. 174, 174.1 УК РФ помимо термина «легализация» используется также и «отмывание», отсюда можно заключить, что законодатель использует оба термина как синонимы. И ученые и практики также исходят из того, что и «легализация» и «отмывание» означает одно и тоже. Так при опросе сотрудников органов внутренних дел, занимающихся научной и учебной деятельностью 92% респондентов ответили, что в основном ими используется термин «легализация», а «отмывание» применяется как синоним, во избежание стилистических повторений. Одновременно с этим на вопрос «Использование, какого из этих терминов Вы считаете более корректным?» 56% посчитали, что «легализация». Сотрудники ОВД, в компетенцию которых входит принятие практических мер по противодействию легализации преступных доходов в 98% случаев ответили, что термины «легализация» и «отмывание» для них равнозначны, 43% из них полагают более корректным применение термина «легализация», 32% – «отмывание». Результаты совпадают с высказанным Э.А. Ивановым предположением, которое заключается в том, что в международно-правовых актах и национальном законодательстве как равнозначные используются термины: «отмывание» денег, «отмывание» доходов от преступной деятельности, «отмывание» доходов, полученных преступным путем, легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем.

Контент-анализ литературных источников, посвященных проблеме легализации преступных доходов, показал, что специалистами в подавляющем большинстве случаев, несмотря на перманентные споры об их приоритетности, используются оба термина. Напротив, при освещении проблемы борьбы правоохранительных органов с легализацией доходов, полученных преступным путем, журналисты в своих публикациях часто используют такой фразеологический оборот как «отмывание грязных денег». Видимо, данное обстоятельство обусловлено не только потребностью в простоте изложения, но и тем, что по одной из версий, термин «отмывание денег» (money laundering), впервые введен СМИ в 1973 г. в связи Уотергейтским скандалом, послужившим причиной отставки Президента США М. Никсона.

Следует обратить внимание и еще на одно обстоятельство. Термин «отмывание денег» впервые получил нормативную правовую основу в США и Великобритании, законодательство которых отнесено к англосаксонской правовой семье. Считается, что источником этой правовой семьи является английское общее прецедентное право. «Для американского юриста, как и для английского, право – это, прежде всего, право судебной практики. Нормы, выработанные законодателем, по-настоящему входят в систему американского права, лишь после того, как они будут неоднократно применены и истолкованы судами, когда можно будет ссылаться не на сами нормы, а на судебные решения, их применившие». Имея более широкие границы толкования нормы права, относящегося англо-американской семье существенно отличаются от норм романо-германского права. Отличие, прежде всего, заключается в принципах формирования норм, требующих большую или меньшую степень описания и точности. При этом для США и Великобритании введение в законодательство жаргонного выражения «отмывание денег», постоянно используемого в судебной практике, можно считать обоснованным. Вполне обоснованно наличие термина «отмывание» и в международном праве, которое заимствовало его из американского и британского законодательства.

Считая оправданным использование одновременно обоих терминов, следует согласиться с А.А. Цветковым, который абсолютно точно замечает, что «…при подготовке национальных законопроектов иностранные термины необходимо использовать с учетом международно-правовых актов, т.е. термин, который в международном договоре РФ имеет специальное значение, используется в законопроекте в том же значении. Терминология, используемая в доктрине и в практике международного права по борьбе с преступностью, должна носить интернациональный характер, чтобы в ходе сотрудничества можно было понять, о каком конкретном политико-правовом явлении международной жизни идет речь».

Придерживаясь близкой А.А. Цветкову точки зрения, Г.И. Денисова отмечает: «Глобализация, расширение международных контактов, однотипность многих юридических процедур с неизбежностью ведут к выработке своеобразного юридического «эсперанто», широкому употреблению международной правовой терминологии, иностранной лексики. Общее правило в правотворчестве здесь сводится к тому, что использование иностранных терминов допустимо в тех случаях, когда они понятны и когда отсутствует соответствующий термин в русском языке».

С учетом изложенного, при наличии терминов «легализация», принятого в России и, употребляемого в международном праве – «отмывание», законодатель принял абсолютно верное решение использовать в нормативных правовых актах оба термина одновременно. Таким образом, с учетом специфики национального и международного права, они вполне логично укладываются в систему российского законодательства, а термин «отмывание» является дополнением к «легализации», ставящим точку в спорах ученых, а также позволяющим абсолютно верно и единообразно использовать международно-правовую терминологию при осуществлении сотрудничества с зарубежными партнерами и организациями, имеющими статус международных.

Дата добавления: 2015-07-11