Глава 3. На поляне в чаще леса одиноко стояла молодая девушка

На поляне в чаще леса одиноко стояла молодая девушка. Ее светло – русые волосы спускались легкими завитками до лопаток. Часть волос была собрана на затылке и заплетена в косу. Такую прическу она делала нечасто, потому что для этого надо было долго и старательно расчесывать непослушные кудри. Тем не менее, в последнее время девушка стала больше времени уделять своему внешнему виду, чем вызывала у своей матери смутные подозрения. Но не об этом она сейчас думала, теребя в руках белокурый локон. Постоянно озираясь по сторонам, взгляд ее зеленых глаз перебегал с одного дерева на другое, словно она кого-то искала. Тут из чащи показалась сначала чья-то рука, раздвигающая ветки, а затем и человеческая фигура вышла на свет.

– Руперт!

Девушка, мгновенно отбросила локон и радостно побежала ему навстречу.

– Ты хотел о чем-то поговорить со мной? – Улыбаясь, спросила она, обнимая молодого человека за талию и взирая на него снизу вверх.

– Эмм... да… – Ответил юноша, старательно избегая взгляда девушки. – Тут такое дело... в общем, нам надо расстаться!

Хватка девушки ослабла, и руки безвольно заскользили по его спине. Когда она отступила на пару шагов назад, Руперту сразу стало легче дышать.

– Как ты можешь такое говорить? Мы же поклялись друг другу в вечной любви.

– Вообще-то, это ты клялась мне в любви, я ничего такого тебе не говорил и не обещал, ты сама себе что-то напридумывала...

– Ты сорвал мой цветок! – Заорала она, перебивая парня. – Боги... Мы же хотели пожениться, а сейчас ты хочешь меня бросить?!

От злости и обиды щеки девушки запылали, и даже кончики ушей покраснели, как это всегда бывало, когда она была в ярости.

– Элма, пожалуйста, не устраивай сцен...

– Да как ты смеешь! – Девушка перешла на визг. – Кто теперь захочет на мне жениться? Ты же обесчестил меня! Ненавижу тебя! Чтоб тебя сожрали волки!

Элмайра бросилась прочь с поляны, заливаясь слезами. Она неслась по лесу, не разбирая дороги. Слезы застилали ей глаза, а рыдания сжимали ей горло обжигающим обручем. Сухие ветки царапали ей руки, а соленые слезы разъедали свежие порезы. Вскоре Элмайра выбежала из леса, но остановилась только, когда запнулась об корень и упала ничком на землю. Встав на ноги, она подняла свой взгляд к небу, чтобы проводить взглядом догорающее на западе солнце. Глядя на него, Элмайра думала, что она так же угасает как и это прекрасное светило, и что ей никогда не узнать, что такое счастье. Ей всего пятнадцать лет, а жизнь ее уже кончена, и вечная ночь навеки окутает ее. Разжалобленная собственными мыслями, девушка залилась слезами и выла до тех пор, пока не начала задыхаться. Именно в этот момент она поняла как на самом деле хочет жить, несмотря ни на подлого Руперта, ни на грядущее наказание и всеобщее осуждение. Даже такая жалкая жизнь гораздо больше привлекала ее, нежели прекрасные, но далекие и эфемерные залы Халлы.

Немного успокоившись, Элмайра решила пока вернуться домой. На самом деле ей никогда особо не нравилась деревня, в которой она родилась, и тому было несколько причин. Во-первых, это была деревня, и ни о каком блистательном будущем она не могла даже и думать, а во-вторых, эта деревушка была не просто самой большой дырой на свете, но и самой низко расположенной дырой. Из-за того, что Хантерас располагался в низине, да к тому же еще и был со всех сторон окружен лесом, ей приходилось подниматься на холм, чтобы насладиться так нежно любимым ею восходом солнца. Как раз на этом холме она сейчас и пребывала, а значит, ей еще придется потратить какое-то время на дорогу, прежде чем она сможет вернуться домой.

Злость на Руперта еще не улеглась в ее сердце, и с раздражением она бросила последний взгляд на горизонт. Вдруг на холме за Хантерасом что-то блеснуло. Затем еще один блик показался на секунду.

– Все-таки не показалось, – пронеслось у девушки в голове.

Элмайра сорвалась с места, забыв обо всех своих печалях, волнуясь теперь только о том, чтобы успеть добраться до дома и привести себя в порядок. Кто-то приближался к деревне, а такое случалось довольно-таки редко, и, судя по всему, это был не один человек, а целая группа людей. Кроме того кто-то из них носил доспехи.

– Рыцарь, – мечтательно смаковала это слово Элмайра, представляя себе статного мужчину на коне, увозящего ее в столицу. Безликий идеал нежно прижимал ее к себе, а золотые украшения, которыми он уже успел ее одарить, позвякивали, стукаясь друг о дружку в такт шагам коня. Девушка полностью отдалась мечтаниям, позволив ногам самим нести ее домой.

Путь в Хантерас пролегал через густой лес. Дорн, будучи мальчишкой, часто убегал в него, чтобы поупражняться в стрельбе и охоте, поэтому Гингелур уступил ему право вести за собой армию, пока они не доберутся до деревни.

– Лес сегодня какой-то странный, – заметил Дорн. – Я, конечно, давно не был в этих краях и мог подзабыть, как он выглядит, но дело не только в его облике. Слышите что-нибудь?

– Нет, ничего, – ответили Гингелур и Стефан, еще не понявшие, в чем кроется подвох.

– Это-то и странно... Обычно лес наполнен звуками, а сейчас он словно вымер... К тому же по пути мы не встретили не только ни одного живого зверя, но и мертвого тоже: ни костей, ни свежего трупа, ничего.

– Возможно, животные услышали, как мы приближаемся, и просто спрятались? – Предположил Стефан.

– Ну, возможно, ты и прав. Я ведь раньше никогда не заходил в лес в составе многочисленной армии. Может быть, мы просто распугали всю живность в округе – вот никого и не встретили, – улыбка облегчения тронула губы Дорна, но смутные сомнения все еще терзали его. Тем не менее, развивать эту тему было бы глупо, воин совершенно не хотел выглядеть в глазах своих товарищей суеверным деревенщиной.

Когда солнце начало клониться к закату, войско, наконец, вышло из леса. Впереди виднелись огни Хантераса, в их направлении и повел Гингелур своих воинов, вернув себе право вести армию. Встречать воинов вышла вся деревня. Местные жители с интересом разглядывали богато одетых гостей, девушки оживленно шушукались, а немногочисленные мужчины, чьи недуги не позволили пополнить армию своим присутствием, с опаской и подозрительность смотрели на Гингелура. От толпы селян отделилась фигура. Мужчина был одет в пожелтевшую тунику с длинными рукавами. Поверх нее был одет жилет из шкуры волка. Темные штаны были, как и у прочих селян, заправлены в сапоги. Гингелур сразу понял, что к ним идет местный управляющий, когда заметил на его груди золотой медальон со знаком королевской власти.

– Сорм! – Радостно воскликнул Дорн и кинулся обниматься со стариком.

Гингелур и Стефан последовали за ним.

– Сорм, позволь представить моего командира, сэра Гингелура Тэверна, – произнес Дорн, отступая на шаг от старосты.

– Я наслышан о ваших подвигах, сэр Гингелур. Мое имя Сорм, и я староста этой деревни.

Несмотря на почтенный возраст, голос старосты был мощным, а одежда скрывала сильное, проворное тело. С возрастом растительность на его голове поредела, и на самой макушке появилась лысина. Остатки же седых волос были убраны в хвост на затылке. Густая борода явно была предметом гордости этого человека и спускалась почти до самой груди. Такие же густые, как и борода, брови старосты разрослись настолько, что под ними практически не было видно глаз. Словно два уголька они сурово смотрели вперед, и от этого Сорм приобретал грозный вид. Гингелур возможно обратил бы на это внимание, если бы не был занят сдерживанием смеха. Старик был настолько заросшим в одних местах и девственно чистым в других, что фактически из его лица можно было увидеть только лоб, уши, да яблочки щек. Этот факт весьма веселил рыцаря, но смеяться над старостой было непочтительно, поэтому он из всех сил гнал от себя забавные ассоциации, навеянные видом старика. Сорм или не заметил блеска в глазах рыцаря, или тактично не обратил на это внимания. Все это время он ровно держал спину и уверенно смотрел в глаза. Годы не сломили его, а мягкая походка выдавала в нем бывалого охотника.

– Приятно познакомиться с вами, – ответил Гингелур ровным голосом. – Мы постараемся не причинить вам много неудобств. Лагерь мы разобьем недалеко от деревни и с восходом солнца продолжим свой путь.

– Могу я поинтересоваться, куда вы направляетесь, сэр Гингелур? – Спросил Сорм.

– Мы идем в сторону грозовых туч, по нашим данным именно там находится наш враг Дэл-Вег.

– Этому демону даже имя дали? – Саркастически заметил староста. – Что ж, надеюсь, скоро все мы услышим весть о вашей очередной славной победе, а пока позвольте предложить вам и вашим друзьям остановиться на ночь у меня дома.

– Благодарю за приглашение, но я вынужден отказаться – я всегда ночую в лагере, рядом со своими солдатами.

– А вы, господин...?

– Меня зовут Стефан, – представился воин. – К сожалению, я тоже не могу принять ваше предложение, я должен быть там, где и мой командир.

– А ты, Дорн, я так полагаю, остановишься у своей сестры? Думаю, она будет рада видеть тебя.

Дорн утвердительно кивнул. Сорм обвел армию взглядом.

– В таком случае будьте нашими гостями, а мне позвольте откланяться, меня ждут дела.

Сказав это, староста развернулся и пошел прочь, люди тоже постепенно начали расходиться. Внезапно из толпы выбежала женщина.

– Дорн! Ты ли это? – Крикнула она, бросаясь на шею воину. – Я так рада, что ты решил заглянуть к нам в деревню!

Гингелур сразу понял, кто кинулся к Дорну. Женщина была обладательницей такой же роскошной копны волос, как и Дорн, а большой нос видимо был отличительным знаком всех Старнасов.

– Тише, женщина, ты задушишь меня, – прохрипел Дорн, высвобождаясь из объятий сестры.

– Познакомься, это сэр Гингелур, мой командир и брат Стефан, мой соратник.

– Приятно с вами познакомиться, – сказала Сара.

– А это мой муж Клод и наш первенец Морт.

К ней присоединился высокий широкоплечий мужчина. По габаритам он едва ли мог сравниться с Дорном, но тоже был довольно крупным. Широкая челюсть переходила в квадратный подбородок, покрытый щетиной. У него не хватало кисти на левой руке, а правой он вел за руку кудрявого мальчонку двух лет, который прижимал к себе деревянный меч.

– Давно не виделись, Дорн, – пробасил мужчина. – Морт еще не видел тебя, но уже решил, что будет воином, как ты. Скажи за это спасибо Саре, она каждый вечер развлекает Морта рассказами о тебе.

Дорн и Клод смерили друг друга испытующими взглядами и одновременно рассмеялись.

– Клод, рад тебя видеть, – сказал Дорн, обнимая зятя.

– Это сэр Гингелур и Стефан, – Дорн указал на друзей.

– Наслышан о вас, мое имя как вы уже могли понять, Клод. Мужчина почтительно склонил голову, когда обращался к Гингелуру.

– Приятно встретиться с вами.

– Ох! Что же это я! – Заволновалась Сара. – Пойдемте в дом, я накрою стол по случаю вашего приезда!

– Благодарю за приглашение, но нам со Стефаном нужно возвращаться в лагерь. Долг зовет. А ты, Дорн, иди, можешь быть свободен на сегодня.

Дорн сначала не поверил своим ушам, но когда понял, что командир не шутит, то чуть не кинулся ему в ноги. Неподдельная радость отразилась на его лице, и воин, раскланявшись, подхватил на руки восторженного племянника и отправился в гости к сестре.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Стефан обратился к Гингелуру:

– Так какое дело нас ждет в лагере?

– Никакого дела нет, я просто хотел, чтобы Дорн смог побыть наедине со своей семьей, так что ты тоже можешь идти.

Стефан понимающе ухмыльнулся. План Гингелура был для него очевиден с самого начала, но он предпочитал убедиться в этом лично.

– Отлично, думаю, здесь найдется кабак, где я смогу немного промочить глотку перед дальней дорогой. Не хочешь ко мне присоединиться?

– Не сегодня, Стефан, мне нужно еще кое-что обдумать, так что я вернусь в лагерь, и, может, даже лягу пораньше. Ты тоже лучше не засиживайся, завтра на рассвете мы выступаем независимо от того, сможешь ты держаться в седле или нет, – усмехнулся Гингелур.

– Как прикажете, – с улыбкой ответил Стефан и направился на поиски таверны.

Гингелур вернулся в лагерь и сразу же направился к своему шатру. Там он сел за стол и погрузился в раздумья о предстоящей битве.

– Хватит ли нам людей, чтобы победить Дэл-Вега? Каковы его истинные цели? Для чего он собирает армию мертвецов? – Занятый этими мыслями, Гингелур сам не заметил, как провалился в сон.

Из сна его вырвал протяжный вой, донесшийся из леса. Рыцарь вышел из шатра, и до его ушей донеслось еще одно завывание, но уже ближе. От этого звука у Гингелура волосы встали дыбом, и по спине пробежали мурашки. Что-то приближалось к лагерю, и это точно были не волки.

– Труби тревогу! – Приказал Гингелур постовому.

Над лагерем вновь пронесся вой – источник звука был уже совсем близко. Солдаты повскакивали со своих лежанок, полусонные новобранцы принялись шарить в поисках своего оружия, в то время как бывалые солдаты были уже в полной боевой готовности.

– Приготовиться! – Гаркнул Гингелур, обнажая свой меч. Из зарослей выскочили первые звери и, не останавливаясь, побежали к лагерю.

– В бой!

Гингелур ринулся в сторону леса. Первым на него налетел волк. Резким взмахом меча Гингелур вспорол ему брюхо. Пахучие внутренности с хлюпаньем вывалились наружу, словно болтались внутри у твари никак не прикрепленные изнутри. Смерть собрата ничуть не испугала животных, и они с прежним остервенением ринулись в атаку. Со всех сторон на рыцаря нападали звери, пытаясь вцепиться клыками ему в глотку и растерзать когтями. Не успевал Гингелур отбиться от очередного хищника, как на него налетали все новые и новые твари. Убив последнего волка, Гингелур обернулся и застыл на месте.

Из леса вышел огромный медведь, глаза его полыхали бешеным огнем, шерсть была грязной и свалявшейся, тут и там из нее торчали сучья и листья, кое-где она даже покрылась мхом. Зверь ступал по земле своими гигантскими лапами, увенчанными массивными когтями, от которых в земле оставались глубокие борозды. Медведь заметил Гингелура и раскатисто зарычал.

Не тратя время на раздумья, он рванул по направлению к Гингелуру, и земля задрожала от ударов его лап. Рыцарь почти успел увернуться от столкновения, но медведь все-таки смог задеть его. Огромная лапа вскользь прошла по груди рыцаря, защищенной латным доспехом, и воин не удержав равновесия, упал на землю. Медведь навалился на него всей своей массой, и рыцарь оказался погребенным под его тушей. Тварь ужасно смердела чем-то тухлым. От мерзкого запаха, доносящегося из его пасти, у Гингелура заслезились глаза. Ослепленный и обездвиженный, он уже приготовился принять смерть, когда почувствовал, что грузное тело медведя начало заваливаться на бок. Оттолкнув тушу в сторону, Гингелур увидел перед собой Стефана. В глазах друга читалось облегчение.

– Слава богам я успел, – прохрипел запыхавшийся воин и помог командиру подняться, – я уж думал, что найду вас раздавленным этой тварью.

– Спасибо, друг, еще немного, и я бы действительно мог погибнуть, – произнес Гингелур, поднимая с земли свой меч. Затем он огляделся по сторонам. Лагерь весь был усыпан трупами зверей и его солдат. Внезапно со стороны деревни донесся женский крик, а к нему присоединись другие возгласы и знакомое завывание.

– Они напали на деревню! – Выпалил Стефан.

– Войны, все за мной! Мы должны защитить деревню! – Крикнул Гингелур и понесся в деревню плечом к плечу со Стефаном.

Дорн, услышав крики на улице, рывком вскочил с постели. Впопыхах он надел часть доспехов и выскочил в коридор. Из комнаты сестры донесся визг и плач ребенка. Мужчина тут же кинулся в спальню. Быстро оглядев комнату, воин смог увидеть, что кровать была разворошена, окно выбито, и осколки разбросаны по всей комнате, а в углу комнаты лежал Клод. Из раны на его голове струйкой вытекала кровь, а грудь мужчины судорожно вздымалась при каждом вздохе. Дорн успел сделать шаг по направлению к свояку, когда услышал грохот и новые крики со стороны кухни, и со всех ног бросился туда.

Беспорядок, который царил там, прямо указывал на чье-то нападение. Повсюду были следы борьбы, стол был опрокинут, несколько стульев сломаны, на полу и стенах поблескивали в лунном свете лужицы крови, повсюду виднелись следы когтей. До ушей Дорна донесся хлюпающий звук, словно кто-то причмокивал, и воин повернул в его сторону голову. Источник чавканья был сокрыт тенью и беззаботно трапезничал. Тварь почуяла запах Дорна и повернулась к нему. Луна осветила зверя, и воин содрогнулся от омерзения. На чудовище зияли гниющие раны, из его пасти капала кровь. Мошки роились над его телом, и наверняка уже успели отложить сотни личинок в его плоть.

Кабан, если так можно назвать полуразложившуюся тварь, уставился пустыми невидящими глазницами на Дорна и сопел. Мужчину охватила ярость, и он с воплем кинулся на чудовище. Зверь даже сдвинуться с места не успел, когда его настигла возмездие от рук воина. Одним ударом Дорн отрубил кабану голову и продолжал рубить мечом, пока полностью не искромсал тело животного в месиво. Наконец, удовлетворенный результатом, Дорн обратил свой взор в угол, из которого вышел зверь. На полу лежала бездыханная Сара, прикрывавшая своим телом маленького Морта. Лица женщины не было видно, она была обращена спиной к Дорну. На ее правом боку зияла свежая рана, и ошметки плоти, ее плоти, были разбросаны по полу. Лужа крови под ней была такой большой, что ее платье почти полностью ей пропиталось. Морт лежал на полу, частично прикрытый ее телом, в неудобной позе, и голова его была неестественно вывернута.

– Не успел... – пронеслось в голове Дорна.

На кухню с грохотом ворвался Клод. Из раны на голове все еще сочилась кровь, и мужчина прикрывал ее здоровой рукой. Он еще не успел оправиться после удара, и его сильно шатало, но растерянность и паника, царившая в его голове, не давали ему покоя. У Клода двоилось в глазах. Весь мир для него словно был подернут дымкой, поэтому сначала он увидел только склонившегося в углу полуголого Дорна и бросился к нему.

– Где Сара и Морт? Что с ними? – Закричал он.

Когда его взгляд упал на тела, ему больше не нужен был ответ. Упав на колени, мужчина дрожащими руками дотронулся до остывающей щеки Морта и, не веря собственным ощущениям, принялся его ощупывать, но ни Морт, ни Сара больше не согревались теплом жизни. Клод прижал к себе жену с ребенком и начал что-то шептать им, покачиваясь взад и вперед. Баюкая своих родных, он содрогался в беззвучных рыданиях и не видел, как Дорн молча поднялся с колен, сжима кулаки так сильно, что костяшки его пальцев побелели. С улицы доносилось рычание и звуки борьбы. Простояв несколько секунд в замешательстве, он ринулся на улицу, оставив Клода наедине со своим горем.

В беспамятстве он носился по улочкам деревни, уничтожая тварей, встающих у него на пути. Клинок вгрызался в рыхлые тела животных и очень скоро покрылся темной жижей, служившей им кровью. Но Дорн не задумывался над тем, скольких он уже убил, и скольких тварей ему еще предстоит умертвить. В мыслях он все время возвращался к моменту своего пробуждения. Если бы он не расслабился, если бы не замешкался, он мог бы еще спасти сестру с ребенком. Что он за воин, если не смог уберечь от смерти самых родных для него людей? Он ведь даже не сможет присутствовать на похоронах, не сможет в последний раз проститься с сестрой. От бессилия Дорн закричал, и его возглас спугнул нескольких зверей, уже готовых броситься в атаку. Крик принес ему небольшое облегчение, мысли на какое-то время покинули его голову, и на место отчаянию пришла решимость. Способный вновь трезво размышлять, он окинул улицу взглядом. Животных не было нигде видно, звуки сражения стихли, люди с плачем кидались друг к другу или к раненым близким – атака была отбита. В нескольких шагах от Дорна, миловидная блондинка заливалась горючими слезами над обезображенным телом парня. От его ног практически ничего не осталось, в то время как лицо осталось на удивление нетронутым. Она билась головой о его грудь и выла так, словно ей вырвали сердце из груди. Воину показалось, что он смог разобрать в бессвязном потоке истеричных восклицаний несколько слов, и ему стало жаль девушку. Блондинка почему-то решила, что это она виновна в смерти юноши, и Дорн уже подумывал подойти к ней и утешить ее, когда Гингелур и Стефан заметили своего друга, застывшего посреди улицы, с обнаженным мечом, уставившегося на стенающую девушку. Гингелур окликнул Дорна, и, не дожидаясь пока он обратит на них внимание, побежал к своему товарищу.

– Что случилось? – Обеспокоенно спросил Стефан, приблизившись к нему. – На тебе лица нет.

– Сару с ребенком убили... – Глухо пробормотал Дорн.

В воздухе повисла тишина.

– Это ужасная потеря. Поверь, я понимаю твою боль, – произнес Гингелур, сжимая плечо друга.

– Теперь они в лучшем из миров, залы Халлы распахнули для них свои врата. Сара и Морт больше не познают страданий, это наш удел.– Стефан сочувственно посмотрел на Дорна и получил в ответ безжизненный взгляд.

– Спасибо вам, – ответил разбитый Дорн. – Мне надо проверить как там Клод – я оставил его одного...

– Конечно, иди, а мы пока позаботимся о жителях, – поддержал его Гингелур. Дорн развернулся и понуро побрел в сторону дома. После продолжительной паузы Гингелур первым заговорил:

– Надо осмотреть тела, наверняка в деревне есть раненые. Также нужно подсчитать наши потери, отдай приказ своим солдатам заняться этим, а я хочу пока осмотреть трупы этих зверей. Они как-то не очень похожи на обычных обитателей леса.

Слова Гингелура вырвали Стефана из оцепенения, и он, проронив: «Да, конечно, я займусь этим» – принялся подзывать к себе солдат. Гингелур же отправился обратно в лагерь, чтобы посмотреть на медведя, свалившего его с ног.

Звериная туша была гораздо больше всех остальных, разительно отличаясь от мелких тел лесных зверушек, и Гингелуру не составило труда найти ее. Осмотрев труп, он неприятно удивился. Складывалось впечатление, что медведь уже очень давно умер. У него присутствовали признаки разложения, и он в прямом смысле разваливался на части. К тому же под тушей совсем не было крови, хотя Гингелур обнаружил множество ран на теле зверя. Неподалеку валялось еще несколько мертвых животных, и рыцарь решил их тоже обследовать. На всех телах он обнаружил схожие признаки гниения и частичное или полное отсутствие следов свежей крови.

– Это не может быть обычным совпадением... – Подумал он. – Должно быть, Дэл-Вег может воскрешать не только людей, но и животных. Значит надо обязательно сжечь все тела, как людей, так и звериные.

Гингелур подозвал к себе несколько солдат и велел им свалить все туши в кучи. После этого он вернулся в деревню, чтобы поговорить со Стефаном. Воин как раз заканчивал раздавать приказы и, отдав последнее распоряжение, подошел к командиру.

– Это не просто животные, да? – Спросил Стефан, кивая на труп волка.

– Именно. Дорн мог бы определить точнее, но, думаю, что они погибли приблизительно два месяца назад, а некоторые и того раньше. Я уверен, что их нападение – происки Дэл-Вега.

– Я тоже так думаю. Но что же теперь делать жителям деревни? Все их мужчины ушли в замок, они теперь совершенно беззащитны, а в лесу, я уверен, еще полно мертвых животных и они могут в любой момент напасть на них.

– Я отправлю гонца в замок, там остался резерв из рекрутов. Думаю, сэр Джонас сможет выделить небольшой отряд для защиты деревни.

В этот момент из-за дома показался Дорн с Мортом на руках, и Клод, который нес свою жену. Но, ни Гингелур, ни Стефан не смогли сразу их узнать. На смену пышной кудрявой гриве воина пришла криво остриженная шевелюра. На голове у Клода и вовсе не осталось волос.

– Так в нашей деревне носят траур, – угрюмо бросил Дорн на невысказанный вопрос, проходя мимо соратников. Больше эта тема не затрагивалась.

В ту ночь погибло много людей, среди них оказался и местный староста. Его смерть потрясла всех жителей деревни. И хотя Сорм был уже стар, никто не был готов так скоро с ним расстаться. Для всех в деревне он был не просто начальником, но и человеком, к чьему мудрому совету можно было прислушаться, а на силу и мужество принято было равняться. Без его опеки люди начали чувствовать себя потерянными и брошенными. Хотя в Рейне вопросы управления страной решались в узком кругу знати, начальников в деревнях и городах жители избирали, как правило, сами. Старик уже много лет занимал свой пост и неизменно пользовался любовью селян. До нападения Дэл-Вега Хантерас был не просто деревушкой, но поселением готовящимся стать городом. Со смертью старосты все надежды на такой исход рухнули, деревня пребывала в руинах, а население сократилось на треть. Не только Дорн и Клод надели траур в ту ночь, почти все в деревне потеряли кого-то из родственников, и даже те, кому в ту ночь повезло сохранить всех своих близких, обрезали свои волосы, чтобы поддержать своих односельчан.

К восходу вокруг деревни уже были образованы кучи из трупов животных и костры для людей. Все это время Дорн помогал Клоду сооружать костер для Сары и Морта. Когда Стефан и Гингелур предложили свою помощь, он отказался, аргументировав это тем, что это обязанность близких заботиться об усопшем. Закончив с костром, взмыленные Дорн и Клод уложили Сару и Морта на постамент в центру костра. Клод пошел в опустевший дом за несколькими любимыми вещами своей жены и ребенка, а Дорн подошел к своим соратникам.

– Спасибо за ваше терпение, – произнес он. – Клоду сейчас приходится непросто, сам он сирота, и других родственников, кроме меня, у него нет, я рад, что хотя бы смог помочь ему сложить погребальный костер. Он, конечно, расстроился, что не может похоронить свою жену с сыном, но он тоже видел туши этих тварей и понимает, почему необходимо сжечь все тела.

– Дорн, я понимаю, что ты сейчас нужен Клоду, но еще больше ты нужен Рейне, – начал Гингелур. – Ты не только один из моих лучших воинов, ты мой друг, и тем сложнее мне просить тебя продолжить с нами путь.

– Не надо убеждать меня, Гингелур, я все понимаю, – прервал его Дорн. – Я и не думал оставаться в деревне, мы должны, во что бы то ни стало, убить Дэл-Вега, чтобы не допустить больше смертей.

На смену печали в глазах Дорна пришла ярость.

– Я бы продолжил идти за тобой, даже если бы ты прогнал меня! Я должен отомстить этому чудовищу за смерть сестры, племянника и Сорма. На самом деле старик был очень добрым, хотя по нему так и не скажешь. Когда наши родители погибли, он стал опекать нас с Сарой, хотя на тот момент он уже приютил у себя Клода. Он так радовался, когда Клод и Сара решили пожениться. Писал мне, какая они чудесная пара. Но на людях он всегда вел себя сдержанно, ведь он был воином, главным в деревне. Думаю, он действительно очень любил нас...

Глаза Дорна предательски заблестели. В этот момент из-за дома показался Клод, и воин поспешил к нему, на ходу смахивая слезы. Положив вещи в костер, Клод и Дорн подошли к рыцарю. Дорн, казалось, уже взял себя в руки и выглядел абсолютно спокойным.

– Кажется, мы наконец-то закончили с костром. Если честно, я бы с удовольствием присоединился к вашей армии и лично поучаствовал в расправе над Дэл-Вегом, но я нужен в деревне. Сорм хотел, чтобы я стал старостой после него, правда я не рассчитывал унаследовать это право так скоро, но раз так распорядилась судьба, полагаю, у меня нет выбора, – произнес Клод.

– Я уверен ты будешь хорошим старостой.

– Хотелось бы... Что ж, видимо, настала пора прощаться. До встречи, брат.

Клод крепко обнял Дорна и натянуто улыбнулся, разомкнув объятия.

– Скорее возвращайся, чтобы рассказать мне как ты покромсал Дэл-Вега.

Дорн улыбнулся, обнажая клыки, и ответил:

– Обещаю.

– До встречи, сэр Гингелур, Стефан. Надеюсь, мы еще увидимся, – обратился Клод теперь уже к воинам, почтительно наклонив голову.

– Конечно, – ухмыльнулся Стефан. – И вместе отметим нашу победу над Дэл-Вегом.

– До свидания, – попрощался Гингелур. – С таким старостой, как вы, деревня будет под надежной защитой, скоро из замка прибудет подкрепление, можете распорядиться им по своему усмотрению.

– Благодарю.

– Пойдемте, друзья, у нас впереди еще долгий путь, – обратился Гингелур к соратникам, и рыцари направились к лагерю.

Вернувшись в лагерь, Гингелур обратился к Стефану:

– Каковы наши потери?

– Около тридцати человек погибло, все они были новобранцами, и еще примерно пятьдесят получили ранения, но плохо не это. Солдаты очень напуганы, даже бывалые воины в первый раз встречаются с таким врагом. С таким настроем мы не сможем одолеть Дэл-Вега.

– Понятно, подготовь солдат. Мы выступаем немедленно. Тех, кто тяжело ранен, мы оставим в деревне, будут охранять ее, когда окрепнут, – распорядился Гингелур.

Когда армия была построена для выступления, Гингелур в полном облачении выехал на коне. Он проехал вдоль шеренги войска и остановился по центру, где его уже ждали Дорн и Стефан.

– Солдаты, все мы носим гордое имя воинов Рейны! – Воззвал он к армии. – Этой ночью мы впервые столкнулись с истинной тьмой – силой, которой наделен наш враг, и одержали победу! А это значит, что исчадие Даркхаса можно победить, и мы победим! Мы вернемся домой героями! Нам будут оказывать почести, о нас будут слагать легенды, и память о нашем подвиге будет жить в веках! В этот день, перед лицами богов, я клянусь привести вас к победе и уничтожить Дэл-Вега!

Ветер подхватил и разнес сотни ревущих голосов, образующих воинственный клич.

– За мной, и пусть враг в страхе бежит, услышав гул наших шагов, а башня Дэл-Вега падет под нашим натиском! – Прокричал Гингелур и пустил коня во весь опор.

Дата добавления: 2015-07-11