Тренировки - женитьба - военная служба

Вначале Мастер Хигаонна преподавал Сантсин так, как его научил этому Рю Рю Ко Роси. Дыхание было быстрым, движения рук с нукитэ (рука-копье), а не со сжатым кулаком как делают сейчас. Тсёдзюн Мияги начал разучивать с Хигаонна Сенсеем ката Сантсин с нукитэ. Тсёдзюн Сенсей рассказал Анитси Мияги, что в Сантсин, как говорил Хигаонна Сенсей, при исполнении нукитэ нужно делать удар сильно, выбрасывая быстро руку.

Точно неизвестно, когда в Сантсин нукитэ перешло в сжатый кулак. Анитси Сенсей говорил: ”С очень давних времен в Китае к нукитэ относились и его практиковали как очень сильный и опасный прием. На Окинаве же наоборот веками применяли тидзикун (окинавский кулак). Для окинавцев естественны удары рукой по макивара. Наиболее вероятно, что по этой причине удар нукитэ перешел в сжатый кулак”.

Принятие Канрио Хигаонна сжатого кулака, очевидно, относится к периоду его преподавания в Высшей Коммерческой Школе, где он сделал упор с боевого аспекта каратэ на развитие человеческого фактора. При этом уделялось больше внимания развитию силы и здоровья и меньше дыханию.

Тренировки Сантсин с Канрио Хигаонна были так суровы, что не поддаются описанию. Иногда Мияги был близок к потере сознания. По возвращении домой с тренировок он часто поднимал ноги по ступенькам руками, чтобы войти в дом - так сильно он был утомлен и истощен.

Иногда Мияги не мог сидеть на корточках, чтобы воспользоваться после тренировок туалетом японского образца, порой он видел кровь в своей моче.

Дважды Мияги в процессе тренировок выходил из помещения, чтобы привести себя в чувство ведром холодной воды. Существует подробное описание о еще одном происшествии.

Как молодой человек Тсёдзюн Мияги постоянно искал пути испытать себя. В принципе он не являлся человеком, который ищет драки, но, если подворачивался случай, то был, конечно, способен достойно ответить.

В возрасте 18 или 19 лет Мияги втянули в диспут с группой пяти-шести мускулистых работников дока, работающих в портовом районе Тундо. Очень быстро диспут перерос в драку, в которой Мияги победил всех.

Свидетелем этого был Кан - приемный сын Канрио Сенсея, чей парикмахерский салон находился в Тундо. На следующий вечер Мияги пошел к дому своего учителя на тренировку. Перед ее началом Канрио Сенсей собрал студентов вместе и сказал: ”Недавно я узнал, что один из моих студентов сильный боец. Вы никогда не должны драться”, - предупредил он их. Конечно, Канрио Сенсей знал, что именно Мияги принял участие в драке, но он предпочел сделать замечание не лично одному человеку, а всей группе.

Эта вечерняя тренировка была более мучительной, чем обычно. Ката Сантсин и ходзё ундо повторялись вновь и вновь, доводя студентов до грани физической выносливости. Именно в процессе этой тренировки Тсёдзюн Мияги потерял сознание.

Позже Тсёдзюн Мияги сказал Анитси: ”Быть выдворенным из школы для меня не так было страшно, чем услышать слова от Канрио Хигаонна: -“Тебе нет необходимости приходить завтра в додзе”.

Дом Мияги в Хигаси-матси находился примерно в 10 минутах ходьбы от дома Канрио Сенсея в Нисимура. Студенты, обычно семь или восемь, убирали соломенный мат, на котором спал Канрио Сенсей, и практиковали Сантсин ката. Тренировки с макивара проходили на улице, а с нигири гаме ( сосуды с весом) в помещении. После индивидуальной разминки студенты сначала занимались тси иси, а потом нигири гаме, крепко обхватив сосуд и двигаясь по всей длине комнаты в Сантсин датси вперед и назад вновь и вновь. Они скользили подошвами своих ног легко по полу а затем ставили ногу на пол прежде, чем сделать следующий шаг. Во время исполнения этого упражнения напрягается каждый мускул, дыхание гармонирует с движениями тела. Канрио Сенсей стоял позади студентов и делал симе, сильно ударяя их, по комнате разносился звук “шлеп-шлеп”. Как только они начинали уставать, Сенсей Хигаонна говорил: ”Мо итси до, мо итси до - еще раз, еще раз”, как бы показывая, что тренировка только началась. После нигири гаме студенты переходили к иси саси для развития силы в запястьях и руках, потом выходили на улицу для работы с макивара и тренировок нукитэ с помощью то. За этим следовало каке и уде танрен, набивая мозоли на руках, также как макивара создавала мозоли на кулаках.

Анитси Сенсей сказал мне, что Тсёдзюн Мияги постоянно делал ката Сантсин, но без трех шагов вперед, как в обычном ката. Вместо этого он шел от одного конца комнаты к другому, а Канрио Сенсей периодически ударял по его плечам и другим частям тела.

От такого постоянного симе плечи Мияги покрылись такими же мозолями, как руки и суставы.

После ката Сантсин Канрио Сенсей обучал каждого старшего студента другому ката в зависимости от его способностей, телосложения, опыта и возраста. Из-за природной одаренности Мияги вторым ката у него было Супаринпей. Это ката было самым любимым у Канрио Хигаонна.

Он был крайне быстр в движениях; говорят, что он действовал ногами с такой же ловкостью, с какой другие люди действуют руками. Тсёдзюн Сенсей сказал Анитси Мияги, что однажды Сенсей Канрио объяснял технику ног в ката Супаринпей. Неожиданно он направил удар ногой в сторону Мияги. Инстинктивно Тсёдзюн захватил ногу учителя, когда она приблизилась к его лицу. Из этой неловкой позиции Канрио Сенсей освободил ногу и опустил пятку на плечо Мияги.

Анитси также помнил историю, рассказанную Тсёдзюн Мияги, когда тот объяснял последнюю технику ударов ногами в ката Сесан. В течение вечера он практиковал ката Сесан, но его ритм был неправильным в последней части; это то место, когда нога идет вниз на пол после удара ногой вперед. Сказав, “делай это следующим образом”, Канрио Сенсей продемонстрировал мутсими в технике захвата, затем исполнил необычно быстро удар ногой вперед и опустил ногу на пол с огромной скоростью и силой. Послышался звук раскалывающегося дерева. Хигаонна Сенсей сказал: ”Матсю, завтра приди сюда и загляни под пол”.

На следующий день он пришел в этот дом. Повинуясь инструкции учителя, он заглянул под пол и увидел толстую сломанную опорную балку, которая делалась из очень прочного дерева, используемого также на Окинаве для изготовления весел.

Канрио Сенсей обучал так, как учили его. Студенту не давалась суть искусства до тех пор, пока он не зарабатывал доверие учителя. Тсёдзюн Мияги был особым студентом Канрио Сенсея. Обычно тренировка продолжалась два часа, затем учитель говорил ему остаться. После ухода всех студентов начиналась индивидуальная тренировка. Канрио Сенсей верил Мияги и выбрал его, чтобы научить Наха-тэ в полном объеме.

Мияги нашел работу в банке Хяку Йондзю Сити Гинко. Он работал здесь один год пока семья не обратилась к нему с предложением оставить работу. В состоянии поддержать его в финансовом плане, семья считала, что ему следует отдать всю свою энергию боевым искусствам.

Когда ему было около 20 лет, он женился на Макато. У нее были родственные связи с Ютсёку - мастером Сёрин-Рю; она посещала Когеи Дзё Гакко (Женский Колледж Промышленного Искусства), где преуспевала. Мияги очень ценил то, что она поддерживала его занятия боевыми искусствами и дала прекрасное образование их детям.

Мияги был призван на службу в армию в 1910 году. Перед уходом в армию Канрио Сенсей показал ему технику бо. Это подготовило его к тренировкам с дзюкен, с которыми он столкнется в Имперской Армии Японии. Канрио Сенсей начал делать упор на тренировках на технику поединка, которая поможет ему выжить. На одном из занятий учитель привел его в район вблизи кладбища, куда гончары выбрасывали свои разбитые или дефектные изделия. Здесь Сенсей демонстрировал методику правильных ударов. Он ткнул в один из больших кувшинов в самую слабую точку ниже края. Обычно мощный удар разбивает сосуд, но здесь за счет скорости удара рукой и ее вращения была сделана маленькая дырочка в неповрежденном гончарном изделии.

Рассказывая эту историю Анитси Мияги, Тсёдзюн Сенсей сказал: ”Я не верил тому, что видел: невероятная скорость и сила были у моего учителя”. Он был так вдохновлен искусством своего учителя, что практиковал этот прием еще и еще раз для совершенствования.

Мияги провел два года службы в Мияконодзё, Мияцакикен в Кюсю. Первый год службы был крайне тяжелым для новобранцев: двадцать четыре часа марша с полным комплектом и винтовкой. Пересекая горные районы, рекруты иногда сильно ослабевали, но им помогал встать на ноги неутомимый Мияги. Неся помимо своего еще рюкзак товарища, Мияги рассматривал это как ходзё ундо для наращивания силы.

К мучительным тренировкам добавлялись частые драки - окинавцев дискриминировали японцы. Оскорбления шли как от новобранцев, так и от офицеров, которые насмехались над окинавцами выкриками “ дзи кинин, дзи кинин ” - прозвище окинавцев.

Как результат высокой стоимости образования в Японии многие окинавцы были безграмотны и могли говорить только на диалекте своих островов. Мияги, один из немногих образованных окинавцев, помогал своим соотечественникам по разным вопросам, например, писал письма.

Несмотря на дискриминацию и унижения, окинавцы были физически сильными и обладали большой смелостью.

Сила и способности Мияги на тренировках со штыком удивляли как рекрутов, так и офицеров. Он побеждал даже сумотори. Однако, награды в имперской армии получить было трудно, драки имели место независимо от того, выиграл он матч или нет. Так как Мияги получал денежное содержание от семьи, то он мог использовать армейскую зарплату на угощение, как своих друзей, так и высших чинов. Все это с учетом его искусства и физической силы внушило уважение к нему.

Группа Мияги была непобедима в дзюкен и других тренировочных упражнениях, что конечно развивало ревность. Однажды после тренировок со штыком Мияги стоял на берегу реки спиной ко всем, вытирая пот, когда солдат, разочарованный постоянным проигрышем Мияги, бросился на него сзади. Мияги инстинктивно увернулся от атаки, послав противника головой в воду.

В другом случае группа вооруженных бамбуковыми палками и деревянными мечами людей пришла среди ночи в казарму Мияги и избила его в кровати. На следующее утро атакующие были шокированы, увидев его бегающим на улице как обычно. Позже Мияги описал, как он свернулся мячиком, чтобы защитить свои жизненно важные точки тела, и выжил без всяких ран, используя дыхание Сантсин и внутреннюю силу.

Мияги заслужил репутацию очень искусного практика каратэ, получив уважение высших чинов. В конце концов было решено включить каратэ в тренировочный процесс солдат, а Мияги стал инструктором.

Он начал занятия с объяснения природы каратэ, базовой техники ударов ногами и руками, объяснил важность работы с макивара и продемонстрировал свой удар рукой на большом дереве, которое шаталось от каждого удара. Солдаты же кричали от боли после нескольих ударов, кожа на руках разрывалась и они кровоточили. Среди них находились и те, кто оскорблял окинавцев. Мияги был полон решимости показать им, что окинавцы достойны уважения. Игнорируя их крики, он сказал им продолжать тренировку, “что это единственный способ развить хороший удар”.

Зная, что эти указания были отданы старшими чинами, солдаты продолжали упражнение, крича от боли при каждом ударе. В течение нескольких дней после этого они едва могли двигать руками. Окинавское каратэ научило их смотреть несколько иначе на окинавцев.

Желая использовать свое время продуктивно, Мияги записался в додзё дзюдо в ближайшем городе Мияконодзё. Посмотрев на мощную шею Тсёдзюн Сенсея, инструктор спросил его, имел ли он опыт в боевых искусствах. После краткого описания занятиями будзютсу в городе Наха Мияги был принят студентом. Занимаясь регулярно в додзё, Тсёдзюн произвел огромное впечатление на инструктора своей силой и природными способностями.

После первого года службы в армии Мияги был переведен в медицинскую часть в чине капрала по своей просьбе. Здесь он мог изучать физиологию человеческого тела, лечение болезней и травм, выполнение уколов.

Позже Мияги скажет, что знания, приобретенные им в это время, были неоценимыми в развитии дзюнби ундо. Мияги твердо верил, что дух человека остается после смерти. Суровость армейской жизни привела к нескольким попытка самоубийств среди рекрутов. Они вешались на стропилах или пытались пронзить свои сердца, набегая на штыки, привязав их к деревянным столбам в казармах. Одной из обязанностей Тсёдзюн было приводить этих людей живыми или мертвыми в клинику. Он способствовал выживанию многих из них. Однажды он спросил Анитси Мияги, верит ли он в призраков. Когда Анитси не смог ответить убедительно, то Тсёдзюн Сенсей рассказал о случаях, когда он видел дух умерших людей.

В двух независимых случаях при представлении Сеидзин Накамото я брал интервью у двух бывших студентов Канрио Хигаонна: Сеибун Накамото и Соке Ура. Они говорили, что он часто рассказывал о Тсёдзюн Мияги во время его отсутствия: о его победах в дзюкен против многих оппонентов, включая тех, кто занимался дзюдо и сумо; о его искусстве и способности в упражнениях, таких как прыжки с упором через реки. Канрио Сенсей, не очень любивший хвалить, делал исключение для Мияги.

Находясь на службе в армии, Тсёдзюн получил письмо от Хохитсу Гусимиягусуки - друга и студента Канрио Хигаонна. В письме говорилось о положении их учителя, который жил в крайней бедности. Мияги немедленно написал своей жене сходить к нему и помочь чем она может.

Пока Мияги был в Кюсю его сенпай Дзюхатсу Киода выучил ката Сансеру с Канрио Хигаонна. Мияги еще не знал это ката, а оно стало любимым у Киода. Хотя Тсёдзюн был старшим, Киода завидовал ему и иногда хвастался, что знает ката неизвестное Мияги.ф12

По окончании обязательной военной службы Мияги просили остаться в армии. Его учитель дзюдо также очень желал, чтобы он остался. Однако Мияги хотел вернуться на Окинаву как можно скорее не только потому, что хотел продолжать тренировки Наха-тэ с Канрио Сенсеем, но и в связи с озабоченностью за состояние своего учителя, которому было уже за шестьдесят. Тсёдзюн Мияги вернулся на Окинаву с военной службы в ноябре 1912 года в возрасте 24 лет.

Глава 6

Дата добавления: 2015-12-07