Взгляд внутрь себя

Билл Лесли — пастор церкви с улицы ЛаСаль — неустанно проповедует о благодати. Возможно, такова реакция на законнические церкви его детства: понял свою великую нужду в благодати и проповеди о благодати почти каждое воскресение. Окружающим он предлагает испытать на себе благодать в действии. Каждое воскресенье я хожу на его пропове­ди и постепенно пропитываюсь благодатью. Я твердо верю, верю искренне: Бог любит меня не потому, что я заслуживаю Его любовь. Он любит, потому что Он — Бог благодати. Божью любовь нельзя купить, Бог не манипулирует теми, кого любит. Что бы я ни сде­лал, Бог не будет любить меня меньше или больше.

Благодать. Именно этого не хватало церкви моего детства. Если бы только церкви смогли донести мысль о благодати до мира, в котором правит конку­ренция, осуждение, табель о рангах, — мира неблаго­дати! Вот тогда-то церковь и стала бы местом, куда люди стекаются с желанием, с радостью, как путники к оазису в пустыне. Когда я иду в церковь, я загляды­ваю внутрь себя и прошу Бога очистить меня от не­приязни к людям, от жажды первенства, прошу на­полнить меня благодатью. И я ищу церковь, испол­ненную благодати.

Что такое благодать в действии, я узнал, увидев ре­акцию своей церкви на поведение Адольфа. Адольф — молодой чернокожий человек с диким злобным взглядом. Он воевал во Вьетнаме. Видимо, с этого и начались его беды. Ему не удается удержаться ни на одной работе. Из-за приступов ярости и безумия его порой помещают в психиатрическую лечебницу.

Если в воскресенье Адольф принял свое лекарство, он вполне сносен. Если нет — то в церкви будет шум­нее, чем обычно. Он может войти через задние двери и с грохотом проложить себе путь к алтарю. Во время пения он способен поднять руки над головой и делать неприличные жесты или надеть наушники и слушать свой любимый рэп вместо проповеди.

Часть богослужения в церкви ЛаСаль — молитва о нуждах людей. Мы все встаем и совершенно спонтанно возносим молитвы Богу: о мире на земле, об исце­лении больных, о социальной справедливости. «Гос­поди, услышь наши молитвы!» — отвечаем мы хором после каждого ходатайства. Адольф очень быстро со­образил, что молитвенное время — идеальная воз­можность рассказать о том, что его волнует.

«Господи, спасибо Тебе за то, что Ты создал Уитни Хьюстон, спасибо за ее великолепное тело!» — закри­чал он как-то утром. После минуты мертвой тишины раздались слабые голоса: «Господи, услышь наши мо­литвы!»

«Господи, спасибо за огромный контракт, который я подписал на этой неделе со звукозаписывающей фирмой! Спасибо Тебе за мою рок-группу!» — молил­ся Адольф. Те, кто его знал, поняли: он просто фанта­зирует, остальные же грянули радостным хором: «Гос­поди, услышь наши молитвы!»

Постоянные прихожане привыкли ожидать от Адольфа самых неожиданных молитв. Пришедшие впервые не знали, что и думать. Они выворачивали шеи и раскрывали пошире глаза, чтобы увидеть, кто выкрикивает такие странные благодарения.

Адольф призывал Божий гнев на головы белых при­хожан, которые довели чернокожего мэра Гарольда Вашингтона до сердечного приступа. Он нападал на президента Джорджа Буша, пославшего войска в Ирак, в то время как на улицах Чикаго нет никакого порядка. Он регулярно сообщал об успехах своей музыкальной группы. Некоторые его молитвы встречала мертвая ти­шина. Однажды Адольф помолился так: «Пусть у всего этого белого сброда — пасторов этой церкви — сгорят Дома на этой неделе». Никто не поддержал его молитву.

Адольфа уже выгнали из трех церквей. Он же лю­бил ходить в церкви, которые посещали и белые, и черные прихожане; так интереснее было насмехаться над белыми. Однажды он встал во время занятий вос­кресной школы и громко произнес: «Если бы у меня был автомат, я бы всех вас перестрелял».

Среди прихожан нашей церкви есть врач-терапевт и врач-психиатр. Они считают Адольфа своим специ­альным пациентом. Каждый раз после его очередного срыва они отводят его в сторонку и ведут с ним бесе­ды, в которых чаще всего звучит слово «неуместно». «Адольф, возможно, у тебя есть повод для гнева. Но есть приемлемые и неприемлемые способы выражать свой гнев. Совершенно неуместно молиться о том, чтобы сгорел дом пастора».

Мы узнали, что порой Адольфу приходится идти пешком пять миль до церкви — нет денег на билет. Тогда прихожане стали подвозить его. Некоторые приглашали его к себе в гости. Рождество он обычно отмечает с семьей помощника пастора.

Адольф любит хвастать своими музыкальными та­лантами. Попросился он и в музыкальную церковную группу. Оказалось, что у него нет ни голоса, ни слуха. После прослушивания решено было пойти на компро­мисс. Адольфу разрешили петь вместе со всеми, ему даже дали электрогитару — при условии, что она не бу­дет включена в сеть. Каждый раз во время выступления группы Адольф пел, играл на гитаре, которая — слава Богу — не издавала ни единого звука. Этот компромисс пришелся Адольфу по душе. Неприятности начина­лись лишь тогда, когда он забывал принять лекарство. Тогда он мог изображать из себя Джо Кокера, в то вре­мя как остальные чинно шли к причастию.

Наступил день, когда Адольф попросил принять его в члены церкви. Старейшины расспрашивали о его верованиях. Расспросы их не удовлетворили.

Решено было дать ему испытательный срок. Он смо­жет стать членом церкви, если покажет, что понимает, что такое быть христианином, и научится вести себя в церкви.

Как ни странно, история с Адольфом имеет счаст­ливый конец. Адольф успокоился. Чувствуя прибли­жение приступов безумия, он звонит кому-нибудь из прихожан. Он даже женился. После третьей попытки его приняли в члены церкви.

Благодать приходит к людям, которые ее абсолют­но не достойны. Адольф стал для меня символом бла­годати. Никто и никогда не заботился и не беспоко­ился о нем. У него не было ни семьи, ни работы, ни стабильности в жизни. Единственным островком ми­ра стала для него церковь. В церкви приняли его, хотя он делал все, чтобы люди от него отвернулись.

Церковь не поставила крест на Адольфе. Ему дали один шанс, другой, третий... Христиане, на себе ис­пытавшие действие Божьей благодати, явили благо­дать Адольфу. Эта упрямая, неистребимая благодать показала мне, с чем приходится сталкиваться Богу, Который добровольно решился любить мне подоб­ных. Теперь я ищу церкви, которые излучают подоб­ную благодать.

Пляж

«Есть две вещи, которые нельзя делать в одиночку, — сказал Поль Турнье. — Нельзя в одиночку жениться и нельзя в одиночку быть христианином». Мое хожде­ние в церковь показало: церковь жизненно важна, необходима, ибо она новое общество, основанное Бо­гом на земле.

Я с болью понимаю, что описанная мной церковь, та идеальная церковь, которую я ищу, — это исключе­ние, а не правило. Очень многие церкви развлекают прихожан, вместо того чтобы вести их к поклонению Богу; в них больше единообразия, чем разнообразия; они похожи не на протянутую руку помощи, а на за­крытый клуб; в них господствует закон, а не благо­дать. Ничто так не провоцирует неверия, как разоча­рование в существующей церкви.

Но я постоянно напоминаю себе о словах, сказан­ных Иисусом ученикам: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал». Бог пошел на риск — и создал церковь. Греховное человеческое начало, которое просвечива­ет и в церквях, служит для меня — как это ни парадок­сально — лучиком надежды. Бог сделал человечеству комплимент — Он согласился жить в глиняных сосу­дах, т. е, в нас.

Я несколько раз прочитывал Библию от корки до корки — от Бытия до Откровения. И каждый раз меня поражало: ведь церковь — это кульминация Божьего плана! Именно ее Он и задумал создать от начала вре­мен! Тело Христово — это мост, новое естество, кото­рое ломает все разграничения по расовому, государ­ственному, половому признакам. Появляется новое общество, у которого нет географических рамок. Прочтите первые стихи из каждого послания апостола Павла. Он обращался к общинам, разбросанным по всей Римской империи. Обо всех верующих он гово­рил: «во Христе». Принадлежность ко Христу важнее, чем принадлежность к какой-то расе, или социальной группе, или к любой изобретенной людьми категории. Я во Христе, и это важнее, чем моя принадлеж­ность к американской нации, чем цвет моей кожи, чем мое протестантское вероисповедание. Именно в церкви я могу невозбранно радоваться своему новому естеству, проявлять его среди чрезвычайно разных людей. Но всех этих людей объединяет одна задача. Мы призваны создать альтернативное общество на глазах у мира, который неуклонно движется по пути размежевания и вражды.

Каждое лето наша церковь проводила крещение в вечно холодном озере Мичиган. Я вспоминаю один чудесный солнечный день. Жители Чикаго выбрались на пляж: ребятишки на роликовых коньках, закован­ные в пластиковые шлемы и наколенники, велосипе­дисты сигналят прохожим, намазанные маслом люди лежат на песке.

И вот на фоне этой пляжной сцены выстроились в линеечку тринадцать человек, принимающих креще­ние. Они заявили, что всем готовы показать свое еди­нение со Христом. Кубинка, одетая в белое, говорила на испанском. Высокий, загорелый мужчина, сказал, что был агностиком, но шесть месяцев назад уверо­вал. Начинающая оперная певица призналась, что ре­шила креститься лишь сегодня утром, и просила мо­литься за нее — уж очень она не любит холодной во­ды. Восьмидесятипятилетняя негритянка умоляла окрестить ее в озере, несмотря на запрет лечащего врача. Продавец недвижимости, беременная женщи­на, студент-медик — все они по очереди объясняли, почему решили креститься на пляже, расположенном почти на самой Пятой авеню.

Они быстро окунулись в воду. Каждый из креще­ных — дрожащий, покрытый гусиной кожей, с бле­стящими, расширенными от холода глазами — выле­зал из воды. Мы на берегу обнимали их. Скоро и наша одежда промокла. «Добро пожаловать в Тело Христо­во», — говорили мы.

Во время крещения я наблюдал за чикагскими зеваками. Несколько недовольных «солнцепоклонников», ворча, переместились подальше. Остальные были более снисходительны — смотрели на нас, удивленно улыбались. «Небось, секта какая», — думали они.

Через час мы ушли. То место, которое занимала наша маленькая группа на чикагском пляже, тут же заполнили отдыхающие. Наши следы смыли волны. На песок положили большие махровые полотенца и ле­жаки.

Эта маленькая группа на пляже, представшая перед глазами любопытной толпы, стала для меня символом альтернативного общества, давным-давно утвержден­ного Иисусом на земле. На чикагских пляжах есть свои неписаные правила: испаноязычное население располагается в северной части, избалованные клерки — ближе к вышке спасателей, геи — на каменистой ча­сти. А вот в нашем небольшом сообществе были и биржевые клерки, и оперная певица, и кубинцы, и восьмидесятипятилетняя правнучка рабов.

Мы собрались не просто так, а чтобы заявить о своей принадлежности к иному царству. И царство это для нас важнее беззаботных пляжных прелестей, За каждого принимавшего крещение человека молил­ся кто-то из прихожан. Молился громко, вслух. Мо­лился, благословляя новую жизнь этого человека — жизнь в Боге. В одной из молитв прозвучали слова Иисуса Христа, Его обетование: небеса радуются, когда кается даже один грешник.

С точки зрения спасателей, наблюдавших за всем с вышки, в воскресный день на пляже не произошло ничего особенного. Но взгляду с высоты небес откры­лась бы иная картина, достойная вечной радости.

Мне очень нравится определение, которое дал церкви известный немецкий богослов Карл Барт: «Церковь существует, чтобы указать миру новый путь, который радикально отличается от пути мирского и противоречит ему, но в противоречии этом заключена надежда». Церемония, проходившая на берегах Ми­чиганского озера, ничем не напоминала мирское дей­ство. В Чикаго не принято так себя вести. И время, проведенное мною в церкви ЛаСаль, показало мне: церковь на самом деле умеет противоречить миру, и в этом противоречии содержится надежда.

Тем же утром наши добровольцы готовили завтрак: варили яйца, жарили бекон, пекли хлеб, чтобы накор­мить всех голодных, которые придут в церковь. Таков уж XX век — век пособий и государственных дотаций, которых, увы, не хватает. Политики голосуют за фи­нансирование новых тюрем — так они борются с пре­ступностью. А адвокаты из церкви ЛаСаль дают бес­платные консультации малолетним преступникам, учителя бесплатно учат их читать. Психологи думают, как бы пристыдить матерей, рожающих детей вне брака. Церковь помогает этим женщинам справлять­ся с ежедневными трудностями — последствиями их решения не делать аборт. Строительные фирмы раз­рушают дешевые дома, строят вместо них особняки для зажиточных людей. Церковные старейшины ду­мают, как помочь старикам с жильем. Все это мы де­лали из-за того, что произошло воскресным утром на озере Мичиган: крещение соединило нас во Христе Иисусе. Христос сломал все преграды между нами.

Мы на себе испытали Божью благодать. Мы хотим нести ее другим, нести даром, ничего не требуя вза­мен. Именно такова она — благодать. Я теперь знаю: Церковь может быть новым путем, радикально отличающимся от мирского, противоречащим мирскому, но несущим надежду. Именно поэтому церковь стоит любых наших усилий.

Глава 2

Дата добавления: 2015-10-31