Иные пути помощи

«Панацеи», конечно, нет, и было бы странно (и страшно), если бы выздоровление все сводилось к программе «12 шагов». Есть много людей, которые не ищут себя в этой довольно универсальной программе, а выбирают более специфичные пути, упомянем их здесь очень кратко:

1. Терапевтические сообщества — центры или общины по прин­ципу «Дейтоп». Это интересная модель, в основе имеющая создание безопасной терапевтической среды, которая сама по себе является средством выздоровления от зависимости. Те­рапии там отводится вторая роль, и многие их достоинства и слабости будут видны при рассмотрении следующего вида — общин и обителей.

2. 0бщина (или обитель, что то же самое) — это закрытое сообще­ство, возглавляемое одним или несколькими лидерами, устраи­вающими жизнь общины такой, как они считают правильным. Лидерами, как правило, являются выздоравливающие наркома­ны и алкоголики, которые сами прошли такие общины, или сформировавшие определенный жизненный статус, поддержи­вающий их трезвость — и теперь передающие его другим. Достоинствами общины являются несомненный энтузиазм и харизматичность их лидеров, благие намерения всей общины и длительность пребывания в ней на фоне физической работы и порядка в жизни, что позволяет протрезветь и оглядеться прак­тически любым наркоманам или алкоголикам. Это правильная и здоровая жизнь, созданная для тех, кто сам не может себе ее создать. Нередко эта деятельность благословляется Церковью, или просто Церковь активно участвует в жизни общины. Они редко бывают на самообеспечении, хотя к нему и стремятся, ис­точником финансовых средств для поддержания существования общины становятся либо спонсоры, из числа участников общи­ны, либо просто церковные дотации (последнее обычно для про­тестантских деноминаций). Посетителям общины обычно показывают хорошее хозяйство (пусть маленькое, но уже свое!), мир­ных и благодарных наркоманов и алкоголиков и строгого и патерналистски настроенного «хозяина» общины. Недостатки общины очень серьезны. Как вы понимаете, исход­ные позиции для общин взяты из истории монастырей, но мо­настыри, в отличие от общин, ведомы Духом Святым и игумен — благословленный на это Церковью монах, строго заботящий­ся о собственной духовной дисциплине. Община же — светское заведение, и потому от личных качеств лидера, его мудрости и скромности и зависит все дело. Власть у лидера практически безграничная по принципу: «не нравится — уходи», и простира­ется на весьма личные области человеческого существования ее обитателей (например, крайне редкие семейные встречи, контроль содержания писем и т. д.) Лидер — «удельный князь в своей вотчине». Власть же всех, даже самых стойких людей пор­тит, и бывают разнообразные злоупотребления: ложь, «потем­кинские деревни», духовное насилие, травматический опыт у людей и отсутствие права на критику, абсолютная закрытость для мира вовне. Мне известны также общины, возглавляемые бывшими криминальными авторитетами, которые устроили в общине привычный для них «жесткий» способ жить. Все это, понятно, не имеет никакого отношения к выздоровлению, и ни­как им оправдано быть не может.

С другой стороны, я лично знаю людей, для которых община стала единственным путем выздоровления, притом, что они пробовали и многие другие, и без сомнения, общины следует рассматривать поэтому как важное терапевтическое средство для выздоровления или, как минимум, выживания наркоманов и алкоголиков. Недостатки есть во всех центрах, и немалые.

3. Церковные программы. Церковь всегда, наверное, в сво­ем социальном служении — а оно началось с самого рождения Церкви, — занималась алкоголиками и наркоманами. В Рос­сии существовали церковные общества трезвости при монасты­рях и храмах, в которых верующие путем молитвы и поддерж­ки церковной общины могли выздоравливать, одновременно воцерковляясь. Опыт этих обществ в России очень большой, и успехи этих обществ велики... но недостаточны. Духовный путь, который предлагался в этих обществах, состоял в покаян­ном отказе от пития и употребления наркотиков, но вот что цер­ковная община могла предложить человеку в алкогольной или наркотической тяге, кроме общего: «молись»? Конечно, Бог может избавить человека и от тяги, и от зависимости, но Бог так устроил мир, чтобы исцеление приходило к людям как пра­вило не чудом, а через других людей. В церковной общине, од­нако, делается акцент на то, что люди уходят от греха, и, зна­чит, не имеют с ним ничего общего.

Покаяться и забыть, начать жизнь заново — вот обычный лозунг, а начать заново жизнь со старым организмом, жизненным опы­том, восприятием и вообще болезнью наркомании и алкоголизма означает то же, что предложить человеку в параличе «молиться и уже ходить, оставить свои костыли, наконец». В евангельской истории такое случалось, но это требование чуда, а не надежда на него, и потому «не работает»: от Бога требовать мы ничего не можем. Вместо этого встречается довольно много «юношей и де­вушек с горящими очами», утверждающими в прелести, в самообольщении, что Бог освободил их от наркомании или алко­голизма, и что теперь весть об этом чудесном исцелении «силою Божьей» они несут дальше всем страждущим. Мне очень жаль этих людей, находящихся в миражах собственных мечтаний, ав­тор которых известен. Отдающихся со всем своим восторгом в ру­ки этого автора тот приведет обязательно к какому-нибудь ужасу, так уж этот лжец поступает со своими жертвами. Выздоровление — это тяжелая работа Бога и человека над его душой и жизнью, и мигом, от горячих слезных молитв она не делается.

Нередко бывает так, что под давлением не понимающего, что де­лает, духовника (не признающего алкоголизм и наркоманию бо­лезнью души и тела) от человека требуют дать зарок не пить, есть даже специальный чин «отречения от пьянства», так кажется, он называется, с призыванием в помощь многих святых, молитв им, Богородице и Господу. Это все то же искушение Гос­пода Бога, которое является грехом, требование чуда! У челове­ка нет средств сохранять трезвость, он дает в этом обещание Богу, надеясь, что ему поможет чудо. Финал понятен: человеку не хватает веры принять благодать, которая ему, конечно же подается — и когда он неизбежно срывается, тогда он страшный грешник, нарушивший обет Богу, и кроме огромного чувства вины от этого греха этот «замечательный» метод ему ничего не принес. Если же он терпит и не срывается, то жизнь его стано­вится мучительной, и это не является выздоровлением, даже ес­ли он не пьет. Страшноватые игры с верой и тайной. Если же церковная община или центр реабилитации имеют в ви­ду покаяние как процесс перемены ума, метанойи (греч.) — тогда без сомнения, Господь поможет такому человеку в его путях выздоровления, и оно действительно совершается в Церкви — долгим трудом над собою. Такие люди обычно не хвалятся, и берегут это состояние ума. Церковным путем они идут практически к тем же целям, что и «шаговым», называя Бога Его именем и мо­лясь Ему в благодатной помощи Церкви — и, слава Богу. Таких, я думаю, не очень много, поскольку к этому церковному пути чело­век должен подойти, еще находясь в зависимости от вещества, чтобы над ним не было совершено духовного насилия — а это очень трудно. Человека можно позвать к Богу и Церкви, но нель­зя заставить верить — даже под давлением обстоятельств. Этому можно возразить, что многие люди приходили к вере именно под давлением жизненных невзгод. Верно, но это они сами приходи­ли, а не их приводили — отсюда и эффект. Это очень трудно, и по­моги, Господи, всем усилиям Церкви в окормлении наших ребят. В конечном счете, путь церковный и программы «12 шагов» не­редко сходятся. Один наш пациент сказал, что программа «12 шагов» — это церковный «детский сад», без которого «школа» Церкви была бы для него невозможна. Расцерковленная Амери­ка породила программу «12 шагов», которая так точно легла в сознание расцерковленных русских алкоголиков и наркоманов именно по этой причине, и сейчас у нас есть путь.

4. Клубы и иные сообщества. Есть еще разнообразные клубы людей, которые хотят в общности единомышленников строить трезвую жизнь: «Семейные клубы трезвости», «Оптималист» (они же работающие по методу Шичко), и др. сообщества. Все они с разной степенью эффективности и разными рисками эксплуатируют всю ту же общность людей с похожим жизнен­ным опытом и проблемами, которые сообща же и решаются. Ни психотерапии, и сколько-нибудь формализованного поведенчес­кого блока у них нет, информационные материалы их часто не­достоверны (лекции акад. Углова), они пользуются любыми ав­торитетами, в т.ч., к сожалению, и церковным, чтобы усиливать и пополнять свои ряды. Там есть опора на энтузиазм и, в некото­рых случаях, «набатный колокол»: вставайте, люди русские, на­род вымирает, всех споили враги и пр. Это несимпатичный для меня метод, но, наверное, они имеют право быть, коль скоро там люди живут трезво. «Семейные клубы», например, спокойная программа, где семьи зависимых собираются вместе, до 8 семей. Они делятся опытом и решают свои проблемы друг с другом. Выздоровление, конечно, может быть разным.

Глава 4

Дата добавления: 2015-10-30