Часть 23 - Полуфинал

Бэкхён нарезает овощи, зевая и прикрывая рот запястьем, когда Чанёль медленно входит в кухню, потягиваясь и слыша тихую музыку, льющуюся из музыкального центра. Младший вздрагивает, когда талию обвивают чужие руки, а по шейным позвонкам проходятся тёплые губы.

- Чанёль-а, - недовольно тянет Бён, пытаясь вывернуться, но против Пака…
- Доброе утро, - хрипит куда-то в любимую макушку старший, сжимая парня в объятьях. Тому кажется, что у него сейчас рёбра сломаются. – Что на завтрак?

Бэкхён тихо бурчит и поворачивается, чтобы дойти до соли, но лишь утыкается носом в обнажённые ключицы и недовольно фырчит, упираясь тонкими руками в крепкую грудь.

- Чанёль, дай мне спокойно приготовить завтрак, а?
- Боже, ну ты такой милый в моей футболке, что я просто… Ай! – деревянная лопатка, которой младший перемешивал салат упирается Паку прямо в лоб, оставляя несколько томатных косточек на коже. Бэкхён тихо смеётся и громко кричит, когда его в буквальном смысле закидывают на плечо и несут в комнату.
- Чанёль! Поставь меня! – звонкий шлепок по пятой точке заставляет Бёна обречённо вскрикнуть. – Сука! Ай!

Спустя полтора часа

- Бэкхённи, я кушать хочу, - довольно урчит старший, обнимая Бэкхёна под одеялом и утыкаясь носом в чужое ушко. – Ауч!
- Нахер иди!

Бэкхён вздрагивает и открывает глаза, замечая, что рядом с ним опять никого нет. Мужчина привстаёт на локтях, убирая чёлку с глаз и широко зевая, дотягиваясь до телефона и смотря на циферблат. 19:25. Крови на бинтах уже нет, что, несомненно, радует, когда Бён встаёт и чешет глаза, чуть не врезаясь в дверь.

С гостиной слышатся какие-то странные крики, не вписывающиеся в обычную тишину. Бэкхён поправляет штаны и потягивается, отмечая, что тело почти не болит. Чанёль встречает его прямо около лестницы, улыбаясь и протягивая руку, которую Бён успешно игнорирует, проплывая на кухню за стаканом воды.

- Да я тебе говорю, что нет такого! Нет! – настаивает на чём-то Чондэ, делая глоток из бутылки пива и запрокидывая голову назад, судорожно выдыхая.
- Да я тебе факт пытаюсь вдолбить, идиот! – в ответ повышает голос Исин. – Первый прототип машины был создан во Франции, не помню точно как, но сам…
- Да в Германии это было! – шипит Чондэ и смотрит на то, как Бэкхён тихо садится на подлокотник дивана, начиная следить за их маленькой дискуссией, которая длится уже тридцать минут.
- О чём они? – тихо спрашивает Бён у сидящего рядом Чунмёна, который хмыкает и делает глоток чая, немного потряхивая кружку в руках.
- О том, какая страна изобрела первую машину.
- В Германии, я сказал! – цыкает Ким, с громким стуком ставя бутылку на столик.
- Первый прототип был создан во Франции, первый двигатель в Германии, а сама машина появилась в США. Всё, успокоились? – вздыхает Чунмён, ловя на себе ненавидящие взгляды.

Бён фыркает, недоумённо замечая перед собой кружку горячего чая. Чанёль улыбается и кивает, получая в ответ благодарный взгляд.
- Тогда… мотоцикл? – вдруг продолжает Чондэ, ловя на себя злой взгляд старшего.
- Никаких мотоциклов, заебали спорить, - цыкает Чунмён, держа кружку около рта и вздрагивая, когда слышит звонок в дверь.

Все тут же начинают переглядываться, пожимая плечами и тихо вставая. Ифань вытаскивает пистолет из-под футболки, что держался за ремнём всё это время, и первый идёт к двери. За ним цепочкой плетутся Минсок, Чондэ и Исин, напрягаясь, когда Ву поворачивает замок и резко открывает дверь.

- Лу… Хань? – Чунмён ошарашено смотрит на то, как мужчина делает шаг вперёд и падает прямо на пороге, пачкая паркет собственной, а может и нет, кровью.
- Твою мать! – Ифань передаёт пистолет в руки Исина и еле как поднимает старшего, который, кажется, потерял сознание. Пиджак разодран просто в клочья, чего не скажешь о штанах, которые почти целые. – Сука, да у него два огнестрельных.
- Меня больше волнует, как он нас нашёл, - шипит Чжан, смотря на то, как Ву укладывает Ханя на диван, вытаскивая его руки из рукавов пиджака.
- Давай сейчас не об этом, - рыкает Чунмён, подзывая к себе Тао и давая осмотреть тому раны.
- Ему надо на более твёрдую поверхность.
- Стол в кухне? – предлагает Сехун и несколько взглядов тут же устремляются на него.
- Давайте я его возьму.

После этого Минсок с Ифанем утаскивают китайца в кухню, опуская того на стол и тут же начиная раздевать, всё больше поражаясь тому, как вообще Лу Хань смог добраться до них.

Бэкхён стоит на пороге кухни и тут же разворачивается, как только Тао заходит туда с аптечкой, в которой что-то гремит. Бён уходит в гостиную, смотря на то, как Кёнсу снимает накидку с дивана, кидая её на пол и расстилая новую. Плотная ткань насквозь пропиталась кровью, хотя китаец лежал там не очень долго.

Мужчина опускается в кресло, прокручивая только что происходящее в голове и засматриваясь на мойку полов, которую делает Чанёль. Как только Пак скрывается в ванной, что находится на первом этаже, Бён трёт переносицу и чувствует, как раны немного саднит. Перевязку он не делал, что и привело к неприятному покалыванию под бинтами.

- Минсок-хён? – Бэкхён окликает старшего, когда тот ступает на лестницу, ведущую на второй этаж, но как только слышит голос младшего, оборачивается.
- Чего тебе?
- Ты сейчас сильно занят? – интересуется Бён, вставая с кресла и слабо морщась от боли в боку.
- Нет, а что?
- Перевязку мне сделаешь? – чихая и прикрывая нос руками, тихо хрипит младший, вызывая умилительную улыбку на чужих губах.
- Пойдём.

Минсок включает в комнате свет, чтобы освещение было лучше, и спрашивает у Бэкхёна, где стоит аптечка, пока тот стягивает с себя футболку и бинты, шипя от прилипших к ране ватных дисков.

- Надо намочить, погоди немного.

Пока старший ходит за водой, Бён снова погружается в свои мысли, думая о неожиданном визите Лу Ханя и о том, откуда тот знает про особняк Чунмёна. Мысли смешиваются в однородную массу, заставляя лёгкую боль пульсировать в висках. Сейчас, когда почти всё закончилось, хочется только спокойно отдохнуть, не прерываясь на каких-либо убийц или недоброжелателей, что не могут оставить их в покое.

Бэкхён всегда был за какое-либо движение, лишь бы не сидеть на месте. Но сейчас, когда вся их компания вымотана передвижениями и захлёбывается чужой кровью, Бён хочет для них расслабленности и покоя, которого не было уж очень давно. Начало августа пропитано каким-то странным настроением, которое мечется прямо в центре между отметок пиздец плохо и неебически хорошо.

Бэкхён вздрагивает, когда холодная мокрая ткань касается кожи и ватные диски, наконец, отлипают от него, позволяя облегчённо выдохнуть. Минсок делает всё аккуратнее Чанёля, не используя при нанесении мази ватного диска или ещё чего.

- Руки я помыл, - на всякий случай заверяет старший, осторожно ведя пальцами по почти зажившей ране. Бён улыбается и кивает, опуская голову и сцепляя пальцы в замок, крепко сжимая и возвращаясь с мыслями к Чанёлю, а ещё к тому, что между ними происходит.

Отношения приняли просто фантастический оборот. Бэкхён думал, что больше никогда в жизни не подпустит Пака к себе, но в реальности… всё по-другому. Чанёль излучает тепло и упрямство, которых так давно не хватало. Бён улыбается, вспоминая, как Пак ворчит на него или возмущается. Бэкхён поменялся за эти двенадцать лет, Чанёль – нет.

- Ты такой задумчивый, - ободряюще улыбается Минсок, стоя напротив и вдруг притягивая младшего к себе, обнимая и гладя по макушке. – Расскажешь мне?
- Я просто запутался в себе.

Сомнения сковывают внутренности, заставляя всё больше метаться и не знать, куда себя деть. Бэкхён уже давно признался сам себе, что очень скучал и… возможно, до сих пор любит. Бён мотает головой и утыкается носом в чужое плечо, стискивая старшего в объятьях и что-то тихо бурча. Он бы хотел повернуть время вспять или получить амнезию, чтобы влюбиться заново и не помнить всех катастроф, которые происходили с ним.

- Он любит тебя, Бэкхён-а, - тянет Ким и ловит на себе недоумённый взгляд, - Чанёль очень дорожит тобой, да, Чанёль-а? – Бён оборачивается и видит в двери нервно улыбающегося Пака, который хмыкает и кивает на слова Минсока, заставляя Бэка отвести взгляд.
- Я пришёл сказать, что Хань очнулся.

Бэкхёна хватают за руку и тащат вниз, даже не давая надеть футболку. Бинты становятся белее при свете люстр, а Чанёль останавливается на полпути, отдирая руку старшего от руки Бёна и кивая Минсоку, чтобы тот шёл вниз.

Бэкхён не может поднять взгляда, лишь сглатывает и вздрагивает, когда холодные пальцы касаются его подбородка. Тишина до жути неловкая, пропитанная электрическими разрядами жалит прямо в душу, заставляя задыхаться от нехватки кислорода.

Бён чувствует себя героиней сопливых романов, которые сверкают глазами-сердечками на любимых мужиков, пуская слюни на их дорогие рубахи. Бэкхён издаёт тихий смешок, когда Чанёль наклоняется к нему, целуя в уголок губ и потом, кусая за нижнюю, прижимает младшего к себе, боясь потревожить перебинтованное тело.

- Фу, бля. Ну вы нашли чем сейчас заниматься! – недовольно цыкает Чонин, заставляя старших отпрянуть друг от друга. – Вас ждут в гостиной.

- … как я мог предать собственного брата? – Бён слышит только окончание фразы, смотря на то, как Чунмён гладит китайца по голове, пока тот пытается высказаться и не дергаться резко.
- И вы ему верите? – рыкает Исин, стукая по столику кулаком, заставляя всех вздрогнуть. – Эта тварь предала нас и чуть не убила Бэкхёна, а теперь вы жалеете его, смотря на его…
- Исин! – предупреждающе шипит Ифань, смотря на то, как младший ещё больше раздражается.
- Что? Что ты мне хочешь сказать сейчас? Думаешь…
- Выйдем поговорить. – Бэкхён наблюдает за тем, как парочка китайцев скрывается в кухне, а потом оттуда слышится громкий ор. В гостиной наступает тишина, пока Чжан и Ву выясняют отношения.

- Думаешь, я не прав, Ифань? Он кидает нас, а потом приходит весь такой несчастный! Говорит, что знал про этот особняк, но никому не сказал! Да такой крысе верить нельзя, сука! А что если бы он убил одного из нас?
- Он же сказал, что это было из-за брата, что убивал он…
- Да кому ты веришь, твою мать?

У Исина всё внутри бурлит и пузырится, ему хочется пойти и просто выстрелить в голову тому, кто сейчас прикидывается невинной овечкой, плачась о смерти якобы брата в рубашку Чунмёна, который охотно всему верит. Исина бесит, неимоверно, просто неебически бесит вся эта ситуация.

- Я верю ему, потому что…
- Потому что со мной было точно так же, - Чжан вздрагивает от голоса Пака сзади и поворачивает голову, сглатывая. Чанёль действует на старшего, как успокоительное, но сейчас что-то явно идёт не так.
- Прости?
- До того, как я познакомился с вами, как стал стритрейсером, я… убивал ради него так же, как Лу Хань убивал ради брата. – Бэкхён останавливается рядом, поджимая губы и виновато смотря на Исина, который, кажется, приходит в себя.

Чанёль настойчив, и Чжан чувствует, как тяжёлый взгляд младшего скользит по спине, заставляя сжимать кулаки. Чанёль знает, каково это, и, учитывая характер Чонгука, такое вполне может быть. Пак хочет верить Лу Ханю, поэтому оборачивается и возвращается в гостиную, садясь прямо напротив китайца.

В душе все переворачивается, когда старший смотрит Ёлю прямо в глаза, проглатывая вязкую слюну и всхлипы. Чанёль вспоминает себя и думает, что, если бы в тот момент у него были такие друзья, он бы попросил помощи, но… Тогда цепляться было не за кого, а единственная ниточка, которая связывала Пака с Бэкхёном становилась всё тоньше с каждым днём. Чанёль помнит всё - все взгляды и улыбки, все прикосновения. Чанёль хочет снова быть с младшим и не бояться выходить на улицу, с опасением того, что их могут повязать.

- Скоро мы с Бэкхёном уедем, - сказанная фраза повергает всех в шок, в том числе и Бёна, который хочет сказать что-то против, но его прерывают. – Находившееся здесь люди должны пообещать мне, - глядя Лу Ханю прямо в глаза говорит Пак, упираясь локтями в колени и прикрывая рот сцепленным замком пальцев, что немного дёргаются, - если он сделает хоть одно неправильное движение или пойдёт против нас же – вы должны убить его!

Китаец дёргается будто от пощёчины, ошарашено смотря в чёрные глаза напротив. Если бы Хань тогда убил Бэкхёна, Чанёль бы самолично засунул кишки ему в рот, но раз уж судьба складывается иначе…
- Обещаете? – находящиеся с разных сторон мужчины кивают, а Пак поднимается на ноги, хватая Тао за руку и уводя его в кухню, чтобы поговорить о чём-то. Бэкхён недоумённо смотрит на деревянную арку и сжимает кулаки.

Уедем?

Он что, рехнулся?

***

- А теперь объясни, что за представление это было! – когда Чанёль заходит в комнату Бёна, чтобы отдать новые бумаги, он совсем не ожидает того, что на него почти набросятся. Пак кладёт документы на тумбочку и оглядывает младшего с ног до головы, что стоит перед ним в одной длинной футболке, злобно смотря и кусая собственные губы.
- Мы уедем на несколько месяцев, к концу декабря вернёмся в Сеул. За всё то время, что нас не будет, Минсок с Чондэ уберут всех - в том числе уберут и наши имена из списка разыскиваемых. Что тебя…
- Не устраивает? Может то, что я уезжаю из родной страны? Или, наверное, то, что мы оставляем здесь самых близких людей в неизвестности, что с ними будет, а?
- Не ори, все только легли спать, - морщится Чанёль, проходя к знакомому креслу и медленно опускаясь в него. – Разгребать самим не получится, у Минсока власти и связей больше - всё будет хорошо.

Бэкхён вздрагивает, когда его запястье обвивают холодные пальцы, пуская мурашки по рукам. Чанёль улыбается и тянет младшего к себе на колени, усаживая как ребёнка и позволяя Бёну уткнуться носом в свою шею.

- Просто поверь мне, ладно?
- Уже поверил один раз, отмывался от слёз полгода, - недовольно фыркает Бэкхён, но расслабляется в тёплых объятьях, скидывая со своего бедра чужую руку. – Цыц!

Бён поджимает ноги и молится лишь о том, чтобы Чанёль не трогал его сейчас. Внутри всё ещё стоит буря от всплеска эмоций и небольшого непонимания, но мурашки ощущаются сильнее, когда холодные пальцы касаются собственного колена, слегка поглаживая.

Бэкхён поджимает губы и судорожно выдыхает, как только Пак скользит рукой выше, умудряясь погладить пальцами между бёдер.

- Чанёль, не надо, не сейчас, - тихо хрипит младший, хватаясь за чужую футболку и сглатывая, чувствуя совсем не неприятную тяжесть внизу живота. Бён хочет сжаться в комочек, лишь бы Пак не прикасался к нему так… интимно? Вздох облегчения слетает с губ Бэкхёна тогда, когда Чанёль просто обнимает его, закрывая глаза и чувствуя на своей шее тёплое дыхание.

Бён полностью расслабляется, чувствуя некую защищённость и всё то же родное тепло.

***

- Слава Богу, уснули, я думал, Бён порвёт его, - облегчённо вздыхает Чжан, плотно закрывая двери в комнату младшего. Ифань хмыкает и зевает, направляясь в сторону их комнаты.
- Да ладно тебе, главное, чтобы нас не порвал.
- А где Тао с Сехуном?
- С Лу сидят, пойдём спать, Чанёль сказал, что их сборы начнутся с завтрашнего утра, надо встать пораньше.

Исин залезает под одеяло, выключая ночник и после согреваясь в крепких тёплых объятьях старшего, что целует Чжана в лоб и закрывает глаза, слушая чужое дыхание рядом.

- Когда уже у нас будет спокойная и тихая жизнь? Я тут понял, что хочу домик на море, вдали от блядолюдей и грёбаной цивилизации.
- Ммм, подожди до старости, я подарю тебе его на шестидесятилетие.
- С такими темпами я даже до сорока не доживу.

Примечание к части

осталось всего две части:(

Примечание к части

ТАЗИК БЕРИТЕ С СОБОЙ
ТАЗИК
я всё сказал
чёт мне аж стрёмно

Часть 24 - LA

Чанёль как всегда поднимается первым, натягивая слезшее одеяло на бёдра Бёна и улыбаясь, тихо прикрывая за собой дверь. Ифань встречает его в коридоре, вытирая влажные волосы полотенцем и собираясь идти вниз.
- Доброе утро путешественникам! – весело здоровается старший, а Пак фыркает и машет на Ву рукой, сбегая по лестнице вниз.

Минсок делает всем вставшим кофе, приветствуя младшего и кивая на какие-то бумаги и спортивные сумки в гостиной. Сехун потягивается в кресле и зевает, ойкая, когда Тао присаживается рядом на подлокотник, отдавая кружку с единственным горячим шоколадом. Исин что-то ищет в телефоне, отвлекаясь, когда Чанёль садится рядом, сгребая со стола карточки и загранпаспорта с их новыми именами.

- Сэм и Локки Блэйки? – приподнимает бровь в недоумении Чанёль. – Да вы блистаете оригинальностью, господа!
- Заткнись, нужно было делать всё как можно быстрее, - шипит Исин, делая глоток горячего латтэ. Минсок с трудом откопал на кухне Чунмёна кофеварочную машину.
- Самолёт вечером в шесть, - сообщает Ву, а Пак берёт в руки билеты. – В аэропорту Лос-Анджелеса вас встретит человек Мина, отвезёт вас в отель, из общесобранной суммы всё уже оплачено, так что будете жить в своё удовольствие, пока мы разгребаем горы трупов.
- Вот не знаю, благодарить или стыдиться доставленных вам проблем, - вздыхает Чанёль и вздрагивает, когда Тао падает рядом с ним, хлопая по плечу и слабо прижимая к себе.
- Просто люби нас и скучай. Мы будем вас ждать к новому году!
- Так долго? – удивляется Пак.
- Всё утихнет, всё замнём, приедете, и вместе встретим 2015! – весело отвечает Минсок, целуя только что спустившегося Чондэ в щёку.

Чанёль кусает губы и смотрит на билеты, понимая, что за всю жизнь не расплатиться с этими людьми, которые сделали столько всего. Но…
- Чанёль, мы же друзья, - улыбается Чонин, и, кажется, вся компания облепляет одного мужчину, обнимая и тиская. – Я уверен, будь ты на нашем месте – сделал бы то же самое.

Чанёль заторможено кивает и понимает, что сделал бы. Пак улыбается и получает поцелуй в щёку от Минсока, который говорит ему, что пора собирать вещи.

***

Бэкхён просыпается от тихих разговоров где-то рядом, поднимает голову и сонно смотрит на улыбающихся Чондэ и Минсока, что кладут перед ним какую-то одежду, присаживаясь на кровать с двух сторон.

- Пора вставать, спящая красавица, самолёт через четыре часа! – Бён морщится и снова утыкается носом в подушку, не желая поднимать задницу с кровати. Мужчины переглядываются и подсаживаются ближе, резко хватая Бэка и начиная щекотать, от чего мужчина орёт не своим голосом и чуть не падает с кровати.
- С какого хрена?
- Я говорю, самолёт через четыре часа! – кричит в лицо младшего Чондэ, заставляя Бёна отпрянуть назад. – Мы принесли тебе шмотки, Чанёль уже собрался, не тормози.

По дороге в ванную Бэкхён ещё спит, руки не хотят подниматься, но вся их компания хочет выехать пораньше, поэтому его начинают торопить. Бён рычит и кусается, смотря на чёрную майку, такие же кеды, светло-голубые джинсы и солнечные очки с белой кепкой. Полный комплект, блять, - думает мужчина, натягивая на тело майку и всё ещё зевая.

***

Чанёль спокойно ведёт машину, открывая окно и позволяя прохладному дневному ветру врываться в салон, пока Бэкхён тленит и смотрит безразличным взглядом в окно.
- Не делай из этого трагедию и, пожалуйста, не надо строить из себя вселенскую боль.

Бён неожиданно подбирается и облизывает губы, поворачивая голову к старшему. Он не тленит, просто…
- Я так буду по ним скучать, – с горькой усмешкой выдыхает Бэкхён. – Эти парни, что несколько месяцев назад не имели для меня никакого значения, сейчас являются самыми близкими людьми на Земле. Просто мы взваливаем на их плечи столько всего, что становится ужасно стыдно.

Чанёль улыбается и накрывает сжавшийся кулак младшего своей ладонью, поглаживая и чувствуя, как расслабляются мышцы. Бён сглатывает и опускает голову, чувствуя, как в груди всё заходится в бешеном ритме. Через несколько часов они будут далеко от земли и всё, что им остаётся, – отдыхать и ждать новостей. Бэкхён не хочет улетать, но люди вокруг настойчивы, так что приходится согласиться.

Ради вас всё делаем, бестолочи!

***

Аэропорт Инчхон встречает шумом и поднимающимися в небо самолётами. Шумная компания, что заходит в зал ожидания, привлекает слишком много внимания. Бэкхён с улыбкой смотрит на то, как Чондэ резко нагибает Чонина, заставляя того визжать и пытаться убрать руку хёна со своей головы, смотрит на Исина и Ифаня, которые выглядят как мама и папа, наблюдая за своими детьми-идиотами. Лу Хань держится в стороне с перебинтованной рукой и тростью, но всё равно улыбается и ойкает, когда Чунмён тянет его ближе ко всем.

Бёну так не хочется прощаться, так не хочет говорить до свидания. Внутри всё сжимается от слишком непривычной тоски и улыбки Сехуна, который резко обнимает старшего, целуя в щёку и говоря что-то о том, что будет очень скучать.

Чанёля заранее поздравляют с днём рождения и всучивают в руки сумку с ноутбуком, сообщая о том, что скоро будет их посадка.

Через полчаса Бэкхён чувствует, как шасси отрываются от земли, и наблюдает за тем, как железная птица взлетает в небо, заставляя мужчину отвернуться от иллюминатора.

***

Чанёль засыпает почти сразу, а вот Бёну не спится. Мужчина кусает собственные губы и просит стюардессу принести чего-нибудь газированного. Нет, он не боится летать, просто двенадцать часов полёта – слишком.

Бэкхён поворачивает голову к спящему старшему и улыбается, когда тот что-то тихо бурчит во сне и натягивает козырёк кепки на глаза, скрещивая руки на груди. Молодая девушка улыбается и протягивает бокал с лимонадом, получая в ответ благодарную улыбку. Несколько фильмов, скачанные на ноутбук, спасают, поэтому Бён подпирает щёку рукой и смотрит на то, как капитан пиратов облизывает какой-то странный камень, позже становящийся крабом.

Чанёль вздрагивает и поднимает кепку, смотря на экран и тихо смеясь, после опуская голову на чужое плечо.
- Какое старьё! – заявляет старший, немного пугая Бёна своим хриплым ото сна голосом. Младший поворачивает голову и фыркает, уворачиваясь от поцелуя в челюсть. – Скоро прилетим.
- Ага, через шесть часов. Спи давай и не жужжи над ухом.
- Злой Бэкхён! – обиженно выдыхает Пак и, кажется, снова засыпает, заставляя облегчённо выдохнуть.
- Идиот Пак Чанёль.

***

- Скажи мне, зачем нас отослали именно сюда? – выдыхает Бэкхён, когда они с Чанёлем забирают багаж и разглядывают огромное здание аэропорта. Бёну почему-то кажется, что всё в этом городе – большое и огромное. В принципе…
- Господин Бён, Пак, - глухой голос заставляет мужчин обернуться и с облегчением вздохнуть. Их нашли сами – так бы потерялись.

Город большой. Нет, не так – Лос-Анджелес просто огромный! Бён сглатывает и смотрит на яркие огни, просто ужасно широкие улицы и дороги, Бён не может поверить своим глазам и не отлипает от окна до самого отеля, а потом и там залипает, заставляя их сопровождающего недовольно шипеть. Чанёль смеётся и подхватывает младшего под локоть, ведя за собой и смотря за тем, чтобы тот не споткнулся где-нибудь.

Этот город вызывает у взрослого Бён Бэкхёна детский восторг. Мужчина облизывает губы и делает пару вдохов-выдохов, пока они стоят на ресепшене, забирая ключи от своего номера, в котором проведут несколько месяцев. Молодые и не очень мужчины улыбаются им и предлагают свою помощь, но Пак отлично шпарит на английском, отказываясь и таща Бэка к лифту, где тот, наконец, начинает приходить в себя.

- Я в шоке.
- Ага, по тебе видно, - смеётся Чанёль, нажимая кнопку восемнадцатого этажа.

Бэкхён очарован тем, куда он попал. Их номер… мужчина даже слов адекватных подобрать не может, когда сдвигает лёгкие шторы и видит перед собой одну четвертую часть города, что сияет. Из-за горизонта уже поднялось солнце, заставляя Бэка машинально облизать губы и зажмуриться от яркого света. Бён сглатывает и замечает рядом улыбающегося Пака. Он был в Лас-Вегасе, и тот наравне с Лос-Анджелесом такой же роскошный и огромный.

- Солнце… как обычно, - смеётся Чанёль, получая в ответ короткий кивок. – Давай поспим, а потом поедем на экскурсию, м?
- Ты проспал всю дорогу, - фыркает Бён и смеётся, когда чужие пальцы проходятся по рёбрам, слегка надавливая. Мужчина вырывается и идёт к двери, которая оказывается открыта. – Ва, здесь ещё одна комната!

Чанёль улыбается и думает, что их отпуск будет весёлым, а он ещё отговаривал Ифаня, чтобы тот покупал билеты именно сюда – идиот. Детский восторг и счастье, которым светится весь Бэкхён, заставляет Пака всё шире улыбаться.

Младший успокаивается только лёжа в холодной постели, чувствуя себя до ужаса глупо, потому что… ну, что как ребёнок, а? Бён Бэкхён – взрослей!

***

Вечерняя прогулка начинается ровно в шесть часов по местному времени. Чанёль вытаскивает младшего из номера, нацепляя на кепку очки и таща прямиком в центр, туда, где сейчас всё шумит, а воздух смешивается с запахами газов и бензина, заставляя теряться в потоке восхищения и радости.

Бэкхён хочет побывать везде, впервые он не шипит и не кусается, лишь громко смеётся, когда они заходят в магазин побрякушек, где покупают маленькие фигурки Статуи Свободы. Потом они идут в кафе, не желая посещать какие-либо огромные рестораны. Пирожные очень сладкие, приходится запивать холодной водой через каждый маленький кусок, чтобы не слипся за…

- Хочу посмотреть на концертный зал Уолта Диснея! – вдруг заявляет Чанёль, ловя недоумённый взгляд Бэкхёна и хмыкая. – Что? Говорят, очень красивое и гордое здание.

Бён подавляет смешок и вытирает рот салфеткой, смотря на то, как Пак расплачивается и тащит его обратно на улицу. Они идут где-то час и, наконец, добираются.

Кажется, совсем тонкие пластины тянут свои острые концы к небу, сзади виднеются горящие разноцветными огнями высокоэтажные здания. Бэкхён смотрит и вздыхает, потом переводит взгляд на Чанёля, который что-то разглядывает на карте и облизывает губы, подзывая Бёна к себе.

За весь вечер и половину ночи они обходят только одну четвёртую часть города, успевая побывать во всех маленьких кондитерских и ларьках их района, чьи вывески светятся неоном. В отель приходится ехать на такси, потому что у младшего немного болят ноги. Пак фыркает и называет таксисту адрес, по дороге всё так же любуясь прекрасным пейзажем огромного мегаполиса. Пусть здесь нет свежего воздуха или лесов, возле которых они прибывали последние месяцы, но…

Здесь есть эйфория. Адреналин вливается в кровь, словно они сейчас на гонках, где толпа вокруг шумит и болеет за понравившегося кандидата. Эйфория настолько сильная, что колени трясутся от пройденных километров, но всё же этот день становится одним из самых счастливых за последние месяцы, потому что Бэкхён сейчас словно пластилин – лепи, что хочешь. Младший расслаблен и доволен, слабо улыбается и позволяет вести себя до номера.

Чанёль говорит, что надо раздеться, но Бён только машет на него рукой и, скидывая с ног кеды, забирается на свою чистую постельку. Паку всё же удаётся стащить с младшего джинсы, когда тот крепко засыпает.

- Спокойной ночи, Бэкки.
- Уйди, - сквозь сон шепчет Бён, заставляя Ёля тихо смеяться.

***

Солнце начинает подниматься в 5:45, отражаясь от окон отеля и заставляя Бэкхёна жмуриться – зря они вчера не сдвинули шторы. Глаз мужчина не открывает, лишь чувствует, что на нём нет джинсов, и тихо стонет от осознания того, что всё же надо вставать.

Звуки воды резко прекращаются, а дверь в ванную открывается, являя сонному взору полуголого Чанёля, который вытирает волосы полотенцем и зевает. Бэкхён скользит взглядом по идеальному туловищу и хочет заснуть навсегда, потому что Пак стал слишком идеальны…

Так, стоп! Бён резко садится, жмурясь от боли в плече и протирая глаза, уже более осознанно смотря на старшего, который садится в кресло перед панорамным окном, кладя на низкий столик телефон.

Бэкхён кашляет, привлекая к себе внимание, и вздрагивает, когда по его обнажённым ногам скользит взгляд чёрных глаз.

- Валить и трахать, ты такой милый! – звучит хриплым голосом, заставляя младшего сглотнуть и подорваться с кровати, закрываясь в ванной. Утро начинается… как-то пиздецки.

Прохладный душ заставляет тело расслабиться, а сон теряется где-то между каплями, заставляя заснувший мозг ожить. Сменная одежда лежит на белой тумбочке, поэтому Бён натягивает на себя майку, в которой летел досюда, и разноцветные шорты до колен, всовывая ноги в тапочки и шаркая ими по гладкому паркету обратно до комнаты, где сидит Чанёль.

- Скоро завтрак принесут.
- Ммм, - кивает Бэкхён, начиная заправлять свою кровать и усаживаясь после на неё, не желая приближаться к старшему, который как-то уж совсем странно смотрит на него.
- Поговорим? – вдруг предлагает Пак, замечая на себе прищуренный взгляд и отмечая короткий кивок.
- О чём?
- О наших отношениях.
- Которых нет? – фыркает Бэкхён, совсем не желая сейчас разговаривать на эту тему, потому что… А почему, собственно? Бён облизывает губы и вспоминает, как несколько дней назад спокойно засыпал в тёплых объятьях, убаюканный голосом Чанёля. В груди что-то приятно сжимается, и мужчина мысленно пинает себя прямо под задницу.
- Они могут быть, если ты не будешь упрямым, – хмыкает старший, оставляя полотенце на спинке кресла, а сам поднимаясь. – Просто признай уже, что тоже хочешь, чтобы мы снова были вместе.

Бэкхён опирается на руки, чтобы в случае чего отпрыгнуть назад, но также и застывает, облизывая губы и смотря куда-то себе в ноги. Хочет ли? В голове проносятся все воспоминания от девяностых, когда они только познакомились. В голове случается большой бум, и Бён понимает, что грядёт настоящий пиздец, поэтому собственное сердце сейчас долбится о рёбра с такой силой, поэтому пальцы на руках начинают дрожать, а его самого передёргивает, когда Чанёль оказывается слишком близко, наклоняясь и заставляя упасть на спину.

- Чанёль…
- Когда ты уже перестанешь быть бараном? – шипит Пак, замечая растерянный взгляд и смотря в глаза цвета чёрного кофе, которые, кажется, наполняются слабым испугом. – Когда повзрослеешь и перестанешь обижаться на то, что было двенадцать лет назад? – Чанёль бьёт ладонью по кровати, пугая Бёна, который поджимает губы и отводит взгляд.

А что он может сделать? Неуверенность в будущем бьёт ключом, заставляя сомневаться в каждом своём шаге именно сейчас. Бэкхён снова начинает разглядывать знакомое до боли лицо, отмечая совсем маленький шрам над губой и влажную чёлку, что спадает на чужой лоб.

- Это сложно, - тихо выдыхает Бён, сжимая пальцами белый пододеяльник, стараясь не смотреть старшему в глаза, который сейчас чуть ли не огнём дышит. – Это сложно менять свои принципы и поддаваться тому, кто принёс столько…
- Да забудь ты об этом! – кричит в лицо младшему Пак, опираясь на руку и наклоняясь ближе, опаляя дыханием тонкую шею, которая покрывается мурашками. – Забудь о том, что было несколько тысячелетий назад, - на выдохе в ухо, - неужели ты не чувствуешь того же, что и я?

У Бэкхёна внутри сейчас… происходит что-то непонятное. Пульс учащается в считанные секунды, а по коже бегут мурашки, заставляя мужчину вздрагивать и несколько раз подряд облизывать губы. Мозг звенит и требует внимания к себе, но ум и разум куда-то деваются, когда чужие губы касаются шеи, оставляя едва ощутимый поцелуй и горячее дыхание. Бён смотрит в зеркальный потолок и видит своё отражение, видит, как лоб покрывается испариной, а чёлка, так же, как у Ёля, неприятно липнет к коже. Становится слишком жарко.

Один шаг, и обрыв с безумием, которое унесёт туда, где, Бэкхён уверен, будет хорошо. Но этот шаг сделать так боязно, что приходится жмуриться и пытаться не смотреть вниз – туда, где течёт горячая лава, готовая принять Бёна в свои жаркие объятья, обжигая пламенем и заставляя сгорать.

Чанёль не шевелится. Ждёт и надеется на то, что у этого мелкого когда-то человека появится, наконец, уверенность в нём, уверенность в том, что его больше не предадут и не дадут в обиду. Ситуация и положение настолько смешные, что хочется ржать в голос, но смех застревает где-то в горле, когда тонкие руки обвивают собственную шею, заставляя мысленно визжать и орать.

- Чувствую, и именно поэтому мне, блять, страшно! Страшно до дрожи в коленях, что всё повторится снова. Страшно, что мой мир может рухнуть так же, как и тогда. Я ведь…
- Идиот, – тихо смеётся Пак, целуя младшего под ухом и сгребая того в объятья. – Я думал, ты повзрослел, стал оценивать всё трезво, но…
- С тобой оценишь, блять! – бьёт кулаком по чужой спине Бэкхён, ойкая оттого, что объятья сжимаются сильнее. – У меня, блять, колени трясутся ещё с той нашей первой встречи в доме Сехуна. О какой трезвости, ты, придурок, говоришь?

Старший тихо смеётся и отпускает худое тело из объятий, опираясь на руки и разглядывая краснеющего и кусающего губы Бёна, который хочет согнуть колени, но ничего не получается, потому что они упираются в задницу Пака, что склоняется и целует Бэкхёна прямо в губы, не давя и не прилагая никаких-либо усилий. Поцелуй выходит слишком нежным и влажным, младший облизывает губы и судорожно выдыхает, когда на его бёдра опускается тяжёлое тело, а чужие руки пробираются под майку, поглаживая гладкую кожу и поднимаясь выше.

Бён плавится под нежными и чуткими прикосновениями, слегка выгибается в пояснице, поджимая губы и прикрывая глаза, когда Чанёль задирает майку, собирая складками несчастную ткань и оставляя лёгкие поцелуи на коже, неожиданно обхватывая бусинку соска губами и пересчитывая пальцами рёбра. Бэкхён медленно умирает и тихо стонет, слыша, как в дверь их номера стучатся, сообщая о прибывшем завтраке.

- Чанёль.
- Позже зайдут, - рычит Пак, еле как стягивая мешающуюся чёрную ткань с идеального для него тела и облизываясь, любуясь каждым изгибом. – Блять, ну почему ты не меняешься?

Бён лишь тихо фыркает и поднимает руки, цепляясь за подушку, когда старший наклоняется обратно, снова начиная изучать губами знакомое когда-то тело. У Пака в душе такой переворот, что, кажется, он отключится от наслаждения прямо сейчас. Чужая кожа пахнет шоколадом или кофе, Чанёль не понимает и забивает, потому что пичкать мозг ненужной информацией не к месту.

Бэкхён закусывает губу и тихо скулит, чувствуя, как чужие пальцы путаются в шнурках шорт, развязывая и хватаясь за тугую резинку, пытаясь стянуть разноцветную ткань с бёдер.

- Чанёль.

Бён сам не понимает, почему остановил, лишь испуганно смотрит на старшего, вспоминая, что за последние несколько лет его никто не трогал. Никто не прикасался к нему, только он. Паника и страх за самое сокровенное начинает орать где-то в черепной коробке, заглушая все мысли.

- Я буду аккуратен, ладно? – улыбается Пак, чувствуя, как натиск чужих рук спадает. У Бэкхёна шикарные, длинные ноги. Чанёль хватается за лодыжку, запечатывая на ней поцелуй и ловя на себе смущённый взгляд. Обычно дерзкий и грубый младший сейчас млеет от нежной ласки. Чужие губы скользят вверх по ноге, оказываясь на колене и ставя на икре небольшой засос.

Бён дёргает ногой и вздыхает, наконец, замечая, что вместе с шортами стянули и нижнее бельё. Внутри всё переворачивается от осознания того, что сейчас именно Пак Чанёль выцеловывает каждый сантиметр его тела, пытаясь не причинить лишней боли и стараясь отгородить от страха и паники. Бэкхён чувствует себя беззащитным и ему становится стыдно, потому что столько времени он был независимым ни от кого, столько времени строил стены вокруг себя, которые в одночасье разрушил какой-то… забытый человек, что сейчас целует втягивающийся животик и гладит тонкие бока, сам млея от податливого тела под собой.

- Как же я скучал по тебе. – В ответ раздаётся тихое мычанье и недовольный стон, когда Чанёль встаёт и добирается до половины разобранной сумки. Бэкхён следит за всеми движениями, сводя ноги вместе и тихо выдыхая, замечая в руках у старшего какие-то странные тюбики.
- Так ты готовился? – ошарашено шипит Бён, поднимаясь на локтях и замечая похотливую улыбку, что красуется на хитрой мордочке склонившегося над ним Чанёля. – Скотина!

Удар приходится куда-то в плечо, а недовольный крик перерастает в стон, когда пальцы сжимает одну половинку задницы.

- Ненавижу, – выдыхает Бэкхён, облизывая пересохшие губы и готовясь к самой ужасной части их сегодняшнего утра.

Солнце уже висит над горизонтом, ползая лучами по худощавому телу и делая кожу белее, чем она есть на самом деле. Пак весело морщится от яркого света и садится между раздвинутых ног, проводя ладонью по внутренней стороне бедра и заставляя Бёна под ним втянуть живот от мимолётного приятного ощущения.

- Я тебя тоже люблю, радость моя.
- Фу, заткнись, – отворачивается младший и вздрагивает, когда между ягодиц пробегаются смазанные чем-то прохладным пальцы. Бэкхён закусывает губу и тихо простанывает, когда чувствует, что в тело входит сначала один, смазывая тугие стенки и проталкиваясь немного внутрь.

Внизу живота сдавливает от непривычного ощущения, и Бён только хочет прикоснуться к себе, как его руку отбивают и шикают, а к первому пальцу добавляется второй, начиная уже сильнее растягивать, вырывая из груди младшего жалобный стон.

Чанёль думает, что, если он бы сейчас был лучом солнца, то свалился бы в экстазе, лаская это идеальное тело теплом. Бэкхён выгибается, словно кошечка, царапает ни в чём неповинную белую ткань под собой и запрокидывает голову, простанывая в голос, задевая все нервные окончания в теле Пака, который раздвигает пальцы и добавляет третий.

Очередной стон тонет в поцелуе. Бён хватается за чужую шею и впивается ногтями в шейные позвонки, кусая чужие губы в отмщение за принесённый дискомфорт. Хватает пяти секунд, чтобы номер наполнил протяжный и сладостный стон, окончание которого тут же тонет в чужих губах.

Чанёль хмыкает и утыкается губами в тонкую шею, оставляя невесомые поцелуи и несколько раз умирая-воскресая, слушая стоны удовольствия того, кто сейчас замолкает и кусает свои губы, пока Пак вытаскивает пальцы.

Бэкхён не хочет смотреть на то, как капли пота скатываются по крепкой шее вниз к чужим соскам, но всё равно поворачивает голову, сглатывая и наблюдая за тем, как старший стягивает с себя штаны, под которыми нет белья.

Пиздец, - проносится в голове младшего за секунду до того, как собственный стон заглушает все мысли. Чанёль входит в него, скользя пальцами по аппетитным бёдрам. Бэкхён хочет задохнуться, потому что ощущение наполненности слишком сильно, а внизу живота тянет до слёз.

Рваные и медленные толчки через минуту превращаются в быстрые и резкие, вырывая из тонких губ долгие стоны и тихие поскуливания. Прошло ровно двенадцать лет, но тело почему-то всё ещё отзывается на каждую ласку, а пальцы на ногах сжимаются от удовольствия, когда оргазм настигает даже без прикосновения к себе. Бён выгибается и цепляется пальцами за чужие плечи, оставляя царапины и выдыхая тихий стон прямо в чужие губы, заставляя Чанёля кончить в него.

Кислород в лёгких заканчивается и больше, кажется, не поступает, пока Бэкхён не вдыхает полной грудью, обнимая Пака за шею и прижимая к себе, а после утыкается носом в тёмные волосы и вдыхает запах цитрусового шампуня.

- Я не думал, что после такого большого перерыва это будет настолько ахуенно! – выдыхает в чужое плечо Ёль, целуя острую ключицу и поднимая голову, смотря на слабо улыбающегося Бэкхёна, что запускает руку в чанёлевские волосы и слабо массирует кожу, целуя старшего в лоб.
- Теперь нам снова нужно в душ.

Бён чувствует мурашки от холода по всему телу, когда Чанёль выходит из него и встаёт.
- Пойдём? – улыбается старший, ловя взгляд Бэкхёна, направленный на свою ладонь.
- Хуй там! Сам донесёшь!
- А если по губам?
- Твоим членом? Прости, дорогой, я не профи в минете.
- Что ж ты за сука-то такая, несколько минут назад был просто лапочкой, - щурится Пак, сгребая младшего с кровати вместе с одеялом и поднимая того на руки.
- Поцелуй меня в зад.
- Не искушай.

***

Вечер того же дня. 21:50.

- Мои сладкие! - Минсок машет руками в веб-камеру, заставляя Чанёля и Бэкхёна улыбаться. - Как добрались? Всё хорошо? Вас довезли?
- Всё хорошо, хён, - показывая в камеру сердечко, смеётся Бён. – Мы уже почти половину города облазили. Скучаем по вам.
- Котята! - пищит в камеру старший, а на заднем фоне раздаётся недовольный голос.
- Блять, ну они же не маленькие, что ты голосишь?! – вздыхает Чондэ, показывая викторию двумя пальцами младшим и улыбаясь.
- Уйди, нечистый, – фыркает старший, вздыхая и снова смотря в камеру.
- Я мылся буквально пять минут назад.
- Всё равно уйди!

Бэкхён смеётся, смотря на то, как Минсока обнимают за талию. Чанёль отходит к бару, чтобы взять попить, пока младший рассказывает старшим о том, какой Лос-Анджелес удивительный и красивый.

Пак возвращается назад спустя пять минут, подсовывая Бёну тарелку суши и кладя голову на чужое плечо.

- Воу, я вижу, у вас всё в шоколаде.
- Отстань от детей, а, – снова шипит Чондэ и получает тычок в бок, отчего сгибается и тихо скулит.
- Я же сказал: уйди.

Эпилог

31 декабря. 2014 год. 17:22.

Минсок суёт руки в карманы пальто и смотрит, как крупные хлопья укрывают землю. Даже в начале декабря не было такого снега, а тут к прилёту двух отдохнувших начал стелиться, заставляя кутаться в шарфы и жмуриться от попадания в глаза.

- Самолёт сел пять минут назад, - тихо говорит Ифань и фыркает, когда снежинка попадает прямо в нос. На улице не холодно и очень тихо, не считая шума самолётов и машин. Ветра нет даже самого слабого, что создают какую-то странную атмосферу…

- Я их вижу! – орёт во всю глотку Минсок, срываясь с места и роняя на землю шарф.

…волшебства.

- Господи, красота… – не успевает восхититься Бэкхён, как на него налетает нечто, обнимая за шею и начиная кружить.
- Котята мои, я так по вам скучал! – Минсок визжит, пищит и как только не высказывает своё счастье, стискивая уже двух парней в объятьях, которым приходится поставить полные сумки на землю, чтобы обнять энергичного старшего, что сейчас целует их в щёки.

Чанёль тихо смеётся и тоже обнимает Кима, поднимая того над землёй и получая поцелуй прямо в нос. Ифань и Чондэ, которые подходят немного позже, широко улыбаются и тоже обнимают младших, что светятся от счастья долгожданной встречи.

- Боже, выглядите прекрасно! – смотря на нормальные укладки и приличную одежду, выдыхает Минсок, хватая двух мужчин за руки и морщась от попавшего в глаза снега.
- Да мы вроде всегда так одевались, - смеётся Бён и смотрит на Ву, который подмигивает ему.

Бэкхён бесконечно счастлив, что вернулся. Он так скучал по друзьям, так скучал по родному городу, в котором снега намного больше, чем в Лос-Анджелесе. У Бёна внутри всё переворачивается, когда Минсок снова обнимает их и шепчет о том, что главные его дорки – наконец-то дома.

- Поедем уже домой, Исин и остальные ждут нас, – улыбается Ву и забирает у Пака несколько сумок, направляясь к машине, которая стоит совсем недалеко.

Сеул сияет разноцветными новогодним огнями, на площадях стоит большие и яркие ёлки, которые светятся гирляндами. Бэкхён смотрит в окно и чувствует, как Чанёль, сидящий рядом, переплетает их пальцы и тихо говорит что-то Ифаню, который кивает и подпирает щёку рукой, опираясь локтём на дверцу.

Бён зачарованно разглядывает сквозь стекло праздничный город и хочет кричать от огромного счастья, которое заполняет все внутренности. За эти пять месяцев, что они пробыли в штатах, Чанёль заставил Бэкхёна поменять все свои принципы, заставил отказаться от прошлого и убедил, что теперь всё будет по-другому.

Шумный мегаполис надоел уже в ноябре, но Пак довольно заявил, что они ещё не всё видели, да и когда ещё выпадет шанс! Младший только вздохнул и согласился.

Весёлые дни перерастали в спокойные вечера, а следом и в горячие ночи. Бэкхён, кажется, натрахался на год вперёд. Чанёль был настойчив и слишком мил, таскал по всяким магазинчикам, покупал подарки для тех, кто ждёт их в Корее, и в начале декабря сам изнывал от желания вернуться. Билеты уже были забронированы на месяц вперёд – деваться было некуда.

- Я смотрю, у вас всё хорошо, - улыбается Ифань, смотря на сцепленный замок чужих пальцев. Чанёль кивает и чувствует, как Бён опускает голову ему на плечо, желая поскорее доехать и избавиться от душной одежды, в которой он уже задыхается.
- А где собираемся? – спрашивает Пак у Минсока, который смотрит ему в глаза через зеркало заднего вида.
- А ты догадайся, - щурится мужчина и смеётся, советуя Чондэ сильнее давить на педаль газа.

***

19:06

Особняк Чунмёна… по-прежнему хорош и даже украшен. Яркие гирлянды выделяются на общем фоне окон, в которых горит свет. Железная высокая калитка тихо скрипит, впуская на территорию пятерых мужчин, что спокойно идут по прочищенной тропинке прямо к дому.

Сехун встречает их на пороге и тут же бросается на шею Бёна, который еле успевает словить младшего, что чуть ли не засасывает его от радости. Собравшиеся в прихожей мужчины громко кричат с возвращением! и тоже лезут обниматься. Бэкхён позволяет тискать себя и растрёпывать идеально уложенную чёлку, позволяет кричать на ухо и целовать в обе щёки. От такого тёплого приёма в душе разливается кипящая лава, и только сейчас наступает пик осознания того, как он скучал.

В гостиной стоит большая ёлка, украшенная блестящими разноцветными игрушками и одной длинной гирляндой, что делает зелёные ветви разноцветными. Им помогают раздеться и тащат в гостиную к праздничному столу.

Чунмён насильно цепляет на Чанёля шапочку Санта Клауса и смеётся, когда Пак немного поправляет её.

- Боже, не верится, что вы вернулись! – улыбается Исин, обнимая своего ЧанПака за шею и шепча ему на ухо о том, что после он ждёт подробностей об их совместном отдыхе.

Бэкхён уходит от шумной компании на кухню, замечая Кёнсу, который вытаскивает из духовки яблочный пирог.

- Кёнсу-я, - До оборачивается, и его лицо тут же озаряет широкая улыбка. Он не смог встретить их у порога, потому что у него сгорал соус. Бэкхён крепко обнимает младшего, говоря о том, что соскучился. Су отвечает лёгкой улыбкой и треплет мягкие чёрные волосы на голове старшего, прося позвать Чанёля.

Через минуту Бён наблюдает за тем, как старший закатывает рукава своей водолазки и надевает фартук, чтобы помочь добить праздничный ужин. Бэкхёна тащат в гостиную и садят на диван, в надежде услышать сказочные истории о городе звёзд – Лос-Анджелесе.

Бён смеётся и рассказывает обо всех достопримечательностях, кофейнях, о том, что они всем купили подарки. Рассказывает о красочных площадях, на которые ещё в начале декабря поставили ёлки, о добрых иностранцах-циркачах, что играли для них почти каждый вечер на протяжении недели, когда они появлялись в центральном парке.

- А как у вас… - Минсок ехидно улыбается – типа ну ты понимаешь, а Бэкхён начинает ржать и показывает пальцами o’kay, ловя на себе хитренькие взгляды. – Не поженились? – Бён чуть не давится слюнями.
- Уйдите!

***

00:01

Чанёль одной рукой обвивает тонкую талию, стукаясь бокалами с остальными и крича о том, что пусть этот новый год станет самым счастливым в нашей жизни!

Бэкхён слабо улыбается и смотрит на то, как минутная стрелка передвигается на одну минуту после полуночи и понимает, что эта ночь будет определённо самой весёлой за последние месяцы. Бён чувствует, как его щипают за бок, поворачивает голову в сторону старшего, получая лёгкий поцелуй в губы и слыша со всех сторон дружное уаааа!, кусая в отмщение Пака за губу.

Ночь начинается с громкой музыки и патихарда, ближе к утру половина их дружной компании уже давится алкоголем, но они всё равно пьют, желая ещё выйти на улицу и прогуляться по аллее, чтобы поздравить соседей. Чондэ задорно смеётся и танцует женский танец на столе, хватая за руку Чанёля, который глотает шампанское прямо из горла бутылки и с радостью соглашается быть подтанцовкой.

Бэкхён думает, что его организм на ура переносит алкоголь и смотрит за тем, как Ифань катает Исина на своей шее, чуть не сбивая головой Чжана висящего в арке при входе на кухню маленького Санта-Клауса, что качается из стороны в сторону, когда два взрослых мужика вплывают в кухню.

Минсок залезает на Чонина, который хрипит и ржёт как конь, начиная бегать по всей гостиной и тормозить только в двух шагах от ёлки, которая, кажется, не достоит до утра.

Лу Хань с Сехуном и Тао сидят на диване, что-то тихо обсуждая и периодически уворачиваясь от длинных конечностей Чанёля и Чондэ, который решили потанцевать вальс вокруг того самого многострадальческого дивана.

Бэкхён делает глоток красного вина и вздрагивает, когда Кёнсу закидывает руку на его плечо, тихо смеясь над танцующей парочкой, что чуть снова не сносит ёлку.

- Самый весёлый новый год! – восклицает весело До, получая в ответ кивок и опуская голову на плечо старшего.
- Завтра будем им воду таскать?
- Определённо…
- Кёнсу-я, иди сюда!
- …нет.

Следующее утро

- Бэкхён-а, Бэкки, Бэкхённи! – Чанёль умирает на диване в гостиной, пока Бён спускается на первый этаж, смотря на лежащие около дивана тела, что не шевелятся, ну, кроме Пака, который пытается содрать с себя скальп.
- Что ты орёшь?
- Бэкки, водички!
- Хуички, сам дойдёшь!
- Бэкхён-а! – вой Пака будит Ифаня, который приоткрывает глаза и сгребает в объятья Исина, что лежит рядом с ним на полу.
- Пак Чанёль, я тебе в жопу сейчас свечу засуну. Заткнись!

***

My Name Is Kay – This Is the Life (кто может читать под музыку:D)

Спустя полгода. 30 июня. 14:00

Тао зевает и натягивает на пальцы перчатки, протирая флажки и готовясь давать старт. Бэкхён держит руку на рычаге управления, чувствуя, как внутри ползут змеи, желая уже выпустить свой яд в кровь.

Цзытао стоит на разделительной полосе, облизывая губы и переводя взгляд на Чанёля, что показывает ему большой палец.

- Готовы? – шины стираются о горячий от солнца асфальт, а мужчины смотрят друг на друга и скалятся, желая уже ворваться в дикую жару, растворяясь в воздухе и желании получить больше адреналина.

Собравшиеся сзади друзья оглядывают задницы прекрасных BMW и Audi, моторы которых ревут, готовясь сорваться с места.

– 4 секунды…

Бэкхён сжимает на руле пальцы, осторожно ставя ногу на газ и прикусывая губу. Внутри поднимается возбуждение, низ живота сдавливает. Бён кидает на Пака короткий взгляд и демонстративно облизывает губы.

– 3.

Чанёль показывает младшему средний палец и ожидает того, как стрелка скорости поднимется уже на сто пятьдесят. Тао медлит, отсчитывая время и закрывая глаза.

– 2.

Сехун кусает кончик большого пальца, чувствуя, как его по спине гладят чужие руки. Хань улыбается и смотрит, как Цзытао поднимает руки с клетчатыми флажками вверх, готовясь давать старт.

– 1.

Бэкхён наблюдает, как от слабого ветра покачивается чёрно-белая ткань, и чувствует, как внутри всё скручивается в один клубок нервов, образуя жжение на кончиках пальцев.

Чанёль видит впереди мираж и…

- Старт! – чёрная и белая машины резко срываются с места, чуть ли не сталкивая волной бешеного воздуха Хуана, который усмехается и поворачивается, смотря на то, как Audi и BMW скрываются за поворотом.

Бэкхён вдавливает педаль газа в пол, облизывая губы и чувствуя, как в голове начинает гудеть. Лёгкие наполняет запах бензина и газа, сердце оказывается где-то в глотке, Бён вцепляется в руль и хочет закрыть глаза, но задние фары чёрной BMW заставляет резко очнуться.

- Сука! – стрелка спидометра ползёт до двухсот, и боковые зеркала сталкиваются друг с другом отлетая прямо на повороте.

И как бы они ни любили, как бы ни улыбались, желание победить перекрывает все инстинкты, дыша прямо в лицо и обнимая за плечи старушку-смерть, что оказывается за спиной и начинает дышать прямо в ухо.

Пыль поднимается в небо, наверное, касаясь облаков. Пак хмыкает на рассеянность младшего и вырывается вперёд, чуть ли не слыша тихое рычание.

И, казалось бы, что всё закончится, но игра продолжается до тех пор, пока не ляжет последний. Бэкхён рыкает и еле успевает свернуть, чуть не врезаясь в каменные преграды, что никогда не видел на этой трассе.

***

- Интересно, и долго они так будут соревноваться? – вздыхает Минсок, смотря на Исина, который ждёт победителя этой мини-гонки, что устраивалась абсолютно спонтанно.
- Всю жизнь, - хмыкает Кёнсу, тоже замечая вдалеке мираж и жмурясь от палящего солнца, что уже давно висит над горизонтом.

Дата добавления: 2015-10-23