Глава 13. Ной. Дело закрыто.

Когда что-то незримо рушится у тебя на глазах, а сам ты не оправдываешь собственных ожиданий, то в душе закрадывается самое неприятное из всех чувств — пустота.

Опустошенность. Потому что я от себя ожидал слишком многого, на многое рассчитывал, когда сделал выводы об убийце. Но они оказались не верны. Можно было, конечно, похвалить себя за то, что кое-какие догадки оказались все же правильными — Дросел Кайнц, точнее человек, скрывающийся под этой маской, убийца. Но меня, как бы дико и страшно это не звучало, не волновали смерти в старом работном доме, которые произошли черт знает сколько лет назад. Эта тайна принадлежит только рыжеволосым близнецам, всем остальным же красным цветом мигает табличка: «Доступ воспрещен». Да я и не особо рвался к этой секретной информации.

Меньше знаешь — крепче спишь.

Теперь-то я убедился в верности этого высказывания, когда после минувшего разговора в кабинете импресарио, напрочь отбилось всякое желание сна. Хотя желание-то было. А вот с исполнением появились проблемы. Ворочался я почти до рассвета.

Почему-то в голове так и стоял один образ, который никак не был связан с историей близнецов, но на фоне минувших событий красный круг вокруг обведенного числа «17» на календаре не давал мне покоя. Быть может, эта дата была чем-то символичным для иллюзиониста, раз он не преминул и новый цирковой костюм для нее подготовить. И чем ближе становилось это самое красное «17», тем хуже становилось на душе.

Я, кажется, уже упоминал, что интуиция меня никогда не подводила.

Но шестнадцатого числа все мысли я решительно выгнал из своей головы, все равно по полочкам они раскладываться не хотели. Единственный разумный поступок за шестнадцатое число — это мой звонок Бетти, когда я успокоил подругу, сказав, что все хорошо. А с этим дурацким знаком я просто ошибся. Не мог же я заставлять наставницу переживать. Все остальное в этот день я делал на автомате. И репетировал, и давал шоу.

Заученные маски легко одевались и так же легко снимались, стоило уйти от взглядов публики. На то мы и профессионалы в цирковом искусстве.

Но я не сдержал во время шоу тихого смеха, когда смотрел на жонглера Джокера, что с широченной улыбкой и уже знакомой самоуверенной дурашливостью перекидывал цветные шарики из рук в руки. Этот образ показного клоуна совершенно не вязался с тем лицом, перекошенным о боли, что я видел в полумраке кабинета. Это вообще можно было принять за сон. Но один фактор все же доказывал, что это была реальность — черная крупная слеза на щеке Джокера, старательно нарисованная старшим братом.

Идеальные образы неидеальных людей.

Пока убийств не было, можно было выдохнуть с облегчением. Но о каком облегчении можно говорить, если внутри все так и замерло в преддверии чего-то страшного. А интуиция скребла когтями по бешено стучащему сердцу, плача о том, что наш цирковой маньяк объявится совсем скоро.

А обведенное красным маркером число «17» так и не давало ноющему сердцу покоя...

***

Вообще, случайности не случайны.

Знал ли импресарио цирка Дросел Кайнц, давая название новому шоу - «Ноев Ковчег», что оно себя полностью оправдает?

Я вертел в руках мобильный телефон, который казался чем-то нереальным в атмосфере девятнадцатого века, царящего в цирке Хоррорхайв. Но на дисплее был высвечен календарь, с ярко выделенным числом «17». Это день настал, а первая его половина прошла в страшной суматохе. Быть может, это просто моя мнительность, но сегодня я еще больше закрылся от окружающих, потому что чувствовал страшное напряжение.

Убийца внутри цирка.

И он не пойман.

А раз так, то новое убийство произойдет когда угодно.

Единый почерк преступления говорил о том, что убийца все-таки всего один.

Ной.

Так можно было обозвать нашего маньяка. Ведь он — тот самый человек, что на закрытом Ковчеге решал, кому остаться в живых, а кому умереть. Он один знал, что за тварь выживет, а какую живность он может смело скинуть за борт.

Я потер виски, тяжело вздохнув.

Тишина в комнате позволила сосредоточиться. Все артисты уже давно сновали по арене и на улице, так как зрители начнут приходить в цирк всего через час.

Значит, у меня был целый час на размышления.

Раз почерк был один, значит, у Ноя был мотив совершать эти преступления. Но каков он? Если отталкиваться от идеи с перерезанием горла, то тут уж точно нет ничего мудреного. Не было ничего «специфического» в орудии убийства. У убийцы не было пистолета, да и огнестрельное оружие навлекло бы куда больше шума. А так зажал жертве рот и все, делай смело свое дело. Со временем раны стали более открытыми. Сравнить хотя бы первое убийство и последнее, когда у трупа голова на одном позвоночнике держалась. Почерк больше похож на гнев. Словно с каждым новым убийством Ной злился все сильнее. А чем больше гнев, тем и сила удара ножом сильнее. Поэтому и раны на телах трупов глубже.

Но от чего он злился? От того, что они вообще были?

Заставляя себя поторопиться, я постукивал пальцами по коленям. Мне нужна была строгая цепочка действий Ноя, чтобы суметь понять причину его убийств. Трудно было представить, что Ной просто решил убить циркачей на Ковчеге. Здесь должна была быть логика. Цель.

Одного я не понимал точно — на кой черт ему понадобилось прирезать своих жертв прямо на арене? В чем был смысл? Быть может Ной, как истинный циркач (а он был таковым, в этом сомнений не было) решил устроить шоу из своих кровавых представлений. А может... нет?

Что мешало Ною оттащить жертву в дальний угол. Дьявол! И почему я раньше не задал себе этот вопрос?

Я сам до сих пор плутаю в бесконечном лабиринте коридоров цирка. Почему бы не прирезать жертву в темном углу? Чтобы никто не нашел, не почуял. Нет, трупный запах разложения рано или поздно мы бы обнаружили, но всяко он бы выиграл время. Так почему именно арена?

Сердце забилось от того, что я, кажется, нашел верную дорожку. Осталось только не свернуть с нее куда-нибудь в сторону, не заплутать.

Арена.

Почему именно сердце цирка?

Итак, нужно все расставить по местам.

У нас было совершено четыре полноценных убийства. И одно несостоявшееся, когда Дросела успел спасти Джокер, а Бист — я.

Поэтому, этот случай в расчет можно не брать. Итак, что мы имеем? Первой жертвой, если верить рассуждениям Дросела по поводу крепежей, был монтажник, якобы упавший с большой высоты. Второй труп — Камилла Тайнэ, воздушная гимнастка, была зарезана во время отдельной репетиции. Третья жертва — осветитель, на которого после небольшого косяка накричал иллюзионист. Был зарезан. Четвертая жертва — Кристофер, который, если не изменяет мне память, был дополнительным канатоходцем.

Какая между ними связь?

В чем они похожи?

Нервно дернув ногой, я шикнул, глянув на часы. Помимо числа «17», что высвечивалось на дисплее, стало ясно, что у меня осталось совсем немного времени до сегодняшнего шоу «Ноев Ковчег». Дьявол, я клянусь, что руку себе сломаю, если моя интуиция окажется не права и сегодня на шоу ничего не случится. Не знаю, при чем здесь Билл, но, черт возьми, сегодня семнадцатое. И дело не в его новом костюме. Сегодня Ной даст о себе знать.

И это единственный шанс поймать маньяка и снять с него личину маски.

Я встал с кровати, резко замерев.

Какая-то едва уловимая мысль проскользнула в голове, острой иглой впиваясь в сердце. Секундная мысль. Но я ухватился за нее, быстро перематывая еще раз. И с каждой долей секунды, что она держалась в моей голове, я осознавал, что она... верна.

Монтажник, воздушная гимнастка, осветитель, канатоходец — все они работали... под куполом.

Они работали на высоте!

Ну, конечно, как я раньше этого не понял??

Первый труп — монтажник — занимался переустановкой какой-то детали на верхнем ярусе каркасов под куполом.

Второй труп — Камилла — на верхних ярусах могла заниматься репетицией своего номера.

Третий труп — осветитель — работает с оборудованием под самым куполом цирка.

Четвертый труп — Кристофер — мало того, что канатоходец, так еще мог оказаться простым свидетелем, ведь буквально за пару минут до его убийства мы видели человека в черном. А значит, Кристофер он мог видеть лицо Ноя.

Конечно! Теперь я понял мотив! Не важно, как было совершено преступление: сбросил ли Ной свою жертву с огромной высоты или же перерезал горло ножом, главное, что все его жертвы, так или иначе, оказывались под куполом цирка. А значит...

-...Он пытается отогнать людей от купола, - выдохнул я в полной тишине.

Тут же подрываюсь с места, понимая, что до начала шоу осталось всего нечего. Осознание решения такой легкой задачки теперь стянуло сердце, заставляя его бешено биться, словно тигр в металлической клетке. В висках застучал собственный пульс, а пальцы дрожали, когда я, цепляясь за стены, сворачивал в бесконечных коридорах. Адреналин и страх, смешавшись, играли в крови, приливая краску к щекам. Лицо горело, когда я, тяжело дыша, оказался рядом с одной дверью.

Я должен был рассказать свои догадки Ему. И именно Ему.

- Билл! - без стука влетаю в комнату, прохрипев имя парня.

Голос дрожал, а я судорожно оглядывал помещение, понимая, что иллюзионист, наверняка, уже на улице, чтобы встречать гостей и зрителей.

Дьявол! Шикнув от досады, хочу уже выйти, как... оборачиваюсь, заметив на одной кровати уже знакомую мне вещь.

Старый потрепанный блокнот, что старался спрятать от меня Билл, когда я зашел к нему в гримерную, и у нас состоялся весьма недружелюбный разговор, со времен которого мы, собственно, больше не разговаривали.

Сомнение захлестнуло изнутри, но гребанное любопытство, подначиваемое острой интуицией, взяло верх над культурой и разумом. О какой этике можно говорить, когда действия Ноя кажутся мне пересечением с числом «17», что я видел только у иллюзиониста. Поэтому я, отвадив чувство совести и стыда, подошел к кровати Билла, усаживаясь на нее и хватая блокнот. То, что это был дневник — было ясно сразу. Вряд ли, в такой потрепанной и повидавший годы тетради, иллюзионист записывает план дня.

Дрожащими то ли от смущения, то ли от страха пальцами, я распахнул блокнот Билла сразу в конце. Темные сероватые страницы пестрили закорючками весьма неровного почерка, я же, быстро перелистывая исписанные страницы, дошел до той, на которой была внесена последняя запись.

Мысленно попросив прощения у Билла, я прочел, чувствуя, как с каждым словом грудную клетку словно стягивает жгутом...

«Странно осознавать, что жизненная цель, которую мы поставили себе еще в раннем детстве, уже сегодня окажется исполненной. Обычное, ничего не значащее число, ставшее тогда для нас маяком, за огоньком которого мы стремились всю жизнь, теперь оказалось таким близким. Оно наступило. Мы не загадывали ни месяц, ни год, мы просто выбрали это незатейливое число семнадцать, чтобы был хоть какой-то ориентир в неизвестном будущем. То, что это число стало решающим именно в этом месяце и именно в этом году, решил «Ноев Ковчег». Просто то шоу, которое мы готовили всю свою жизнь, идеально вписалось в представление именно этой программы. Старая Англия, иллюзии, дьявольский дворянин... Все это окружение стало решающим. Наш номер вписался. И поэтому именно в это семнадцатое число мы дадим свою лучшую программу. Теперь мы будем знать, что наша афера, занявшая всю нашу жизнь, наконец, исполнена. Мы не зря были теми, кто теперь есть. Мы не зря подобрали именно эти образы, раз никто не смог нас вычислить и догадаться о том, что мы всех водили за нос. И не только в цирке, но и во всем мире. Глупцы... Сегодня все исполнится.»

Значит... Черт возьми, что это значит!? Семнадцатое число является решающим для Билла и еще... для кого-то. Но для кого?? Значит, он проворачивал какую-то аферу, но в чем она заключалась? В убийствах? Нет, Билл не может быть убийцей!

В это я ни за что не поверю!

От досады соскакиваю на ноги, вылетая из комнаты и прихватывая с собой дневник иллюзиониста. Пусть дьявольский дворянин прикажет отрубить мне голову, но я обязан узнать, что все это значит. Прямо сейчас!

Заворачиваю за угол и тут же больно ударяюсь о кого-то. Шикнув от боли, вскидываю глаза на единственного человека, который при таком столкновении не пошатнулся бы. На Спенсера.

Силач окинул меня хмурым взглядом.

- Где тебя носит? — пробасил он. - Все зрители уже в зале, ты пропустил встречу гостей на улице.

Что? Я опешил, смотря на мужчину снизу вверх и сжимая пальцами за спиной дневник. Будет лучше, если силач его не увидит.

- Я не думал, что уже так много времени... - лепечу, чуть ли не спотыкаясь на словах. Сердце бешено билось, а мысли роем носились в голове, не желая успокаиваться. Еще немного и меня начнут мучить мигрени.

- Идем, - и с этими словами стальная хватка уцепилась на моем предплечье.

Спенсер, не собираясь со мной церемониться, потащил меня по коридорам в сторону арены. Шоу, шоу прямо сейчас.

О нет, времени не осталось! Со страхом я осознал, что провел за размышлениями слишком много времени, теперь я не успею поймать ни Билла, который до своего номера почти никогда не появляется за кулисами, ни Дросела Кайнца, который обязан был узнать о моих догадках про мотив преступления. Импресарио не уходит с арены, стоит на другом краю от занавеса все шоу. Поэтому поймать его до его завершения я не смогу.

А на арене уже слышались громкие аплодисменты и кукольный голос:

- Не бойтесь названия, не ждет вас потоп.

«Ноев Ковчег» ведь всех вас спасет!

Открыты двери в девятнадцатый век

Мы назад отсчитали часов шумный бег

Цирк Хоррорхайв дает вам гастроли

Будет на то воля королевы Виктории!

Наше представление пусть радует глаз.

Цирк Хоррорхайв приветствует вас!

Но что, если убийца, именуемый мною как Ной, появится ВО ВРЕМЯ шоу?

То, что тогда?

Черт, Трюмпер, к чему эти вопросы, если знаешь ответ?

Тогда «Ноев Ковчег» все-таки пойдет ко дну.

***

Так всегда. Все самое важное случается одновременно. Наверное, в такие моменты нас испытывает судьба. Еще вчера я не мог предположить, что догадки о появлении убийцы появятся именно в день, который иллюзионист считает завершением собственной многолетней аферы. Но в чем она состоит и кто эти загадочные «мы», которых он упоминал в последней записи своего дневника?

Шоу было напряженным, но шло по своему плану. Как и всегда. Зрители бесновались улыбками и бурными аплодисментами, а с лиц циркачей не сходили веселые маски. Порой мне кажется, что их маски слишком плотно вросли в их кожу.

Странные сумбурные мысли мешали сосредоточиться на шоу.

На выступлении.

На огне.

Он обжигал пальцы, когда я снова и снова промахивался с шестом, опалял кожу, когда слишком близко оказывался к огненным шашкам, навевал не только страх, но и тошноту от ужасного запаха. Мнительность и воображение подложили мне ужасную шутку — в носу помимо запаха гари я ощущал запах... крови. Ощущение близости маньяка - Ноя играло на моих нервах, как на арфе, ловкими пальцами натягивая струны до предела, перебирая ногтями и доставляя несравнимую боль.

Страх не отпускал.

Лишь когда моя музыка подошла к концу, поклон был исполнен, а огонь погас, я смог открыть глаза и осознать где я и что происходит.

Мой номер окончен, а значит до номера Билла, который иллюзионист назвал решающим, осталось еще... тридцать минут. Если я не успею исполнить задуманное, то что-то случится. Я не знал что, но все мое бунтарское существо орало о том, что я обязан успеть.

Если не хочу потом очень сильно об этом пожалеть.

Я вылетел с арены, не обращая внимания ни на аплодисменты, ни на улыбки зрителей, ни на оклики артистов. Сейчас я думал только о том, чтобы схватить дневник иллюзиониста, спрятанный за кулисами под моим палантином от старого костюма, и успеть добежать до кабинета Дросела Кайнца.

Запыхавшись и задыхаясь от быстрого бега, разгоряченный после выступления, я бежал по темным коридорам, чувствуя, как капли пота стекают по спине и шее, оставляя влажный след поверх рисунка дракона на теле.

Влетев в кабинет, врубаю свет и подлетаю к столу. Идеальный порядок.

Прости, Дросел Кайнц, но тростью проткнешь меня позже за то, что я учинил погром в твоем кабинете. Я пришел сюда не просто так. С единственной целью. В первый раз, когда я оказался подслушивающим у этой двери, он говорил своему брату на счет подозрений смерти монтажника. И теперь я должен отыскать здесь схему каркасов под куполом цирка. Мне нужна была идея, загвоздка, за что можно было зацепиться. Что убийца мог прятать под куполом, где он мог прятать это «что-то» и зачем.

Чертежи нашлись быстро: среди них были и каркасы мостов, и укрепления страховки, и натяжки канатов, все, все, все. Нет, это не то. Это все лишнее, мне нужно не это. Мосты не подходят, потому что они есть и на нижних уровнях каркаса. Канаты — не то. Страховка — тоже нет. Но что могло привлечь Ноя? Что ему нужно было под куполом, если ради этого стоило убить четыре человека, если ради этого стоило покушаться даже на импресарио собственного цирка Хоррорхайв, который, как я подозреваю, сейчас является и главным управляющим во всем цирке. Дросел для всех — как отец, как старший брат, как опора. Но кому он мог навредить? Кто мог пытаться свалить убийства на меня, украв маску Гая Фокса?

Глупый поступок. Неимоверно глупые убийства!

Отшвыриваю ненужные бумаги со стола, в отчаянии закрывая лицо руками. Время, его почти не осталось...

Дождь из крупных листов посыпался за моей спиной, с шорохом опускаясь на пол.

- Все кончено, королева Виктория, ваши ищейки ничего не унюхали, - прошептал я.

Королева?... Стоп.

Я замер, медленно убирая ладони от лица.

Королева Виктория. Тронный зал. Главное украшение цирка Хоррорхайв. Подарок королевы, самой королевы...

- Люстра... - прошептал я.

Конечно, люстра! Та многоуровневая хрустальная люстра, что висела под самым куполом, под шпилем арены! Ни мосты, ни канаты, к черту все это! Дело в той самой люстре, теперь я уверен. Судорожно пытаясь вспомнить, как выглядит огромное украшение арены, я начал перелистывать страницы дневника Билла, попутно соображая, как иллюзионист связан со всем этим.

Люстра представляла собой несколько уровней хрустальных тяжелых украшений. Все ее части вешались отдельно, я помню это. Помню даже крепления, на которых держался каждый уровень, обычные крючки, прицепляющие огромные детали друг к другу. Одна деталь, что уровневые, что боковые — цепочка хрустальных украшений на металлических золотых прутьях — размером с рост человека. О тяжести можно даже не заикаться...

Я распахнул одну из самых первых страниц потрепанного дневника, вчитываясь в корявый, словно детский почерк...

«Вот умора-то, а! Нет, ну надо было видеть морду этого старика, что упал в обморок. Мы чуть со смеху не умерли, когда хохотали над этим старым дураком. И чего он так напугался, словно привидение увидел? Подумаешь! Всего-то двое одинаковых пацанов, которые дурили его около получаса. Можно подумать мало он на этом задрипанном базаре чудес навидался? Хаха! Нет, ну вообще кошмар. Когда-нибудь я точно стану фокусником и мы с Нирсом всем им покажем, что такое дурить близнецов».

Воздух, словно сильнейшим ударом выбили из легких.

Я перечитал строчки еще раз, отказываясь верить своим глазам. Уж лучше бы они мне соврали, чем это оказалось правдой. Близнецы!? У Билла есть близнец!? Или это не его дневник?

Перелистываю назад и понимаю, что почерки похожи, только под конец дневника он стал ровнее. Значит, это написано его рукой, только в детстве. И получается, что он не один был рожден в этом мире?

Снова перелистываю в начало, судорожно сглатывая и торопясь как можно скорее найти хоть одну зацепку в его записях. Она должна быть, должна! Перед глазами стояла пелена, от перенапряжения я видел красные разводы, от которых даже морганием избавиться не удалось. Голова начала раскалываться, а в носу так и стоял мнимый запах крови, мутя сознание.

На несколько страниц назад...

«Тот мужик показался мне хорошим человеком. Жаль, что они не стали его слушать и убежали. Но все-таки они правы, нам деньги гораздо нужнее, чем его лепет про то, что мы могли бы стать настоящими артистами. Старый фокусник, да что он знает о нашей жизни! Хотя, подобная идея нам всем не раз приходила в голову. Из дома того фокусника мне удалось стащить пару книг по волшебству. Точнее по иллюзии, теперь будет что новенького показать на базаре. Рано или поздно, я стану настоящим фокусником, я уверен! А ребята мне в этом помогут. У нас отлично получается дурить старых торгашей, так забавно, когда они за сердце хватаются от шока! А играть в «я к вам еще не подходил» стало в три раза интересней!» - прочитав это, я снова замотал головой.

Глупости. «Мы все» не говорят про двоих. Так говорят про большую компанию.

Но не про двоих!

Но у Билла есть близнец! Нирс? Так его зовут?

Я открыл самую первую страницу, где коряво была приклеен отдельный листочек. На нем детским почерком в невероятно милом сердечке было выведено два имени.

«Нилл и Нирс».

Я всегда был умен.

Интуиция у меня хорошая.

И на догадливость не жалуюсь, раз с первой же секунды, увидев имена, я понял, что в своих реальных именах близнецы заменили всего одну букву.

«Н» превратилось в «Б». Это было слишком очевидным, ведь имена были созвучны.

- Билл и Бирс... - проговорил я, отказываясь верить в очевидное.

Бирс близнец Билла? Теперь ясно, почему стилист носил эти нелепые модные крупные очки — они искажали черты лица, нос, скулы и глаза. Глаза вообще под ними плохо видно из-за стекол. Им удалось скрыть свою личность.

Догадка пришла моментально.

Во время первого убийства отсутствовали Билл и Бирс, во время второго отсутствовали все, во время третьего Билла точно не было, а Бирса я могу просто не помнить, во время четвертого — в Билле я уверен. А Бирс? Его я снова не помню.

Просто не замечал его никогда!

- Значит... Бирс.

Поняв, что именно скрывшийся близнец Билла может оказаться убийцей, Ноем, а место, которое он пытался скрыть — люстра, я сломя голову понесся на арену, понимая, что меня шатает от головокружения.

Тошноту я не чувствовал, а вот пульс молотком долбился в голове вместе с нещадно стучащим сердцем. Голова раскалывалась, но все это отошло на второй план. На ходу я пролистал еще несколько страниц из дневника иллюзиониста, ища подтверждение своим словам... И я его нашел.

«Мы решили, что семнадцатого числа, неважно какого месяца и года, мы дадим свое лучшее шоу. И покажем номер, к которому мы готовились всю свою жизнь...».

Номер. Шоу. Лучшее шоу века — клонирование себя в троих человек. Сегодня.

Один из них — Бирс.

И именно он задумал преступление. Он и есть Ной.

Я подлетел к кулисам в тот момент, когда неизменный «Реквием по мечте» уже громко ударял по ушам, а Билл садился в кресло. Пока один, но...

Я опоздал. Номер уже начался, я не смогу рассказать ему обо всем...

Фигура иллюзиониста, аристократа, дьявольского дворянина, одетого в черную шелковую рубашку с крупным черным жабо, в красно-бордовом, цвета крови камзоле и брюках, в высоких черных сапогах и кожаных перчатках, с копной прямых черных волос и черным макияжем. Это был Билл.

И свет в зале... погас.

«Нет, нет, нет» - билось в голове, пальцы разжались, роняя дневник, а сердце словно хотело остановиться от сильной волны панического страха, когда под вспышкой прожектора и под восторженный вздох зрителей на двух остальных креслах оказались еще две копии иллюзиониста.

Одинаковые. Совершенно.... Бирс, там точно должен быть Бирс!

Интуиция меня не подвела.

Семнадцатое число должно было стать роковым. Для... Билла.

Жуткий скрежет раздался под куполом цирка, а крики зрителей эхом разнеслись над ареной.

Я, как в замедленной съемке, заторможено поднял голову вверх, впиваясь взглядом в ту самую викторианскую люстру под самым куполом. Сердце оборвалось, когда одна из огромных деталей покачнулось, срываясь с крепления. Дикий крик зрителей оглушил, все копии задрали головы вверх, а часть хрустальной люстры падала. Вниз. Прямо на одного из одинаковых аристократов.

На одного. На Билла.

Тело реагирует быстрее, чем разум. Я не помню, как сорвался с места, отчетливо ощутив лишь удар о тело иллюзиониста, когда я на полной скорости снес его с ног, отлетая вместе с ним с каркаса на ковер красной арены. За нашими спинами раздался дикий грохот и звон, когда хрустальные детали разлетелись на кусочки, засыпая все пространство арены и нас с Биллом, лежащих на полу. Не помню, как решился броситься под удар, но сейчас я закрывал лежащего на спине аристократа своим телом, принимая на себя все осколки хрустальных украшений. Спину зажгло от острой боли, но было плевать.

Он бы погиб. Его сильно трясло, а я просто выдохся. Падая на него сверху, чувствуя, что сил больше не осталось. Зрители, от шока подскочившие со своих мест, с ужасом смотрели на усыпанную хрустальными осколками арену и покореженный золотистый каркас одной из частей громадной люстры королевы Виктории.

- Ты как? - выдавил я, едва ли проговаривая слова хоть чуточку внятно.

Раскрываю глаза, приподнимаясь на локтях и глядя в полные шока и страха шоколадные глаза парня.

- Жив.

Большего мне и не требовалось.

Я хотел вздохнуть с облегчением, но...

- Идиот! - пронзительный крик, раздавшийся за нашими спинами, принадлежал... девушке?...

Билла дернуло. Убийца!

Резко вскакиваю на ноги, поднимая иллюзиониста следом за собой, и оборачиваюсь к двум одинаковым копиям. Свет стал ярче, музыка почти стихла, а зрители не проронили ни слова. Теперь, при свете, я мог разглядеть, что одна из трех одинаковых фигур была ниже и стояла на точно таких же сапогах, как у иллюзиониста, только каблук был выше, выравнивая разный рост.

И голос показался мне знакомым...

Искаженное от злости, такое похожее на Билла, лицо побелело, когда кулаки «копии» сжались, и она выкрикнула на грани истерики, выступая вперед. Осколки захрустели под тяжелыми сапогами.

- Идиот! Какого черта ты полез!? Придурок конченный! Если бы не ты, то... А! - выкрикнула в гневе Она, хватая себя за черные волосы и... стягивая парик.

Она отшвырнула его в сторону, и только теперь даже под ярким макияжем, я смог узнать Ее.

Она... Именно Она не присутствовала ни при одном убийстве.

- Аманда... - пролепетал Билл рядом со мной.

- Аманда!? - закричал я. - Ты!?

-Придурок! - заорала распорядитель цирка Аманда Рикс.

Конечно, она ведь... Эти ровные черты лица, пухлые губы, все это вечно было скрыто под вечно неаккуратными светлыми волосами, сейчас убранными в пучок.

Еще одна копия растерянно переводила взгляд с нас на нее, ничего не понимая.

- Аманда, почему ты так говоришь? - я узнал голос Бирса. Его близнец. - Он же спас Билла!

Девушка в гневе развернулась к Бирсу, почти рыча от приступа ярости.

- Да потому что он должен был сдохнуть! - заорала она.

- С*ка... - это шипение я узнал сразу. Билл стиснул зубы, с ненавистью глядя на девушку.

И понял тоже все. Ноем был не Бирс. Ноем была Аманда. Чтобы уронить одну из частей люстры ей пришлось постараться, чтобы ослаблять крепления. А для этого ее не должны были видеть под куполом цирка случайные свидетели.

Монтажник, Камилла, Рик, Кристофер...

- Ты Ной, - проговорил я. - Ты — убийца.

Тишина повисла над ареной.

Но всего на секунду, после чего Аманда, поняв, что ее раскрыли, сорвалась с места, чтобы убежать.

Она спрыгнула с каркаса, валя за своей спиной кресло, преграждая тем самым дорогу Бирсу, который кинулся за ней. Я попытался дернуться, но боль сковала спину от мелких осколков, впившихся оголенную в кожу. Шипя, падаю на колени, а Билл тут же падает рядом, что-то крича и пытаясь поднять меня на ноги. Она уйдет сейчас!

Вскидываю голову, видя, как... на арену выскочил импресарио цирка Хоррорхайв.

Он пролетел прямо наперерез девушке, со всей силы ударяя ее по ногам тростью. Аманда с криком повалилась на красный ковер, дергаясь и перекатываясь на спину, чтобы встать, но не тут-то было. Острие трости тут же замерло в нескольких сантиметрах от ее горла.

Я выдохнул, в шоке поднимая глаза на Бирса.

- Я думал, что это ты... - прошептал я.

Парень опешил, а в его глазах читалось разочарование, какая-то поистине детская обида.

Именно в этот момент я готов был возненавидеть свою логику и память.

Я видел этот взгляд уже много раз. Только глаза были не покрыты косметикой.

Все встало на свои места.

Они обманули меня.

-Добегалась, куколка... - протянул Дросел Канйц, глядя сверху вниз на Аманду полными ненависти фиолетовыми глазами.

Тут же столпились многие артисты цирка, не веря своим глазам. Никто из них и представить не мог, что именно неуклюжая распорядительница Аманда Рикс окажется той, что играла роль третьей копии Билла на лучшем шоу века, которое теперь было загублено на корню, и надевала маску Ноя. Что именно она убила четырех человек.

- Ненавижу тебя... - прошипела девушка, глядя прямо в глаза импресарио. - Ненавижу!

Я и дернуться в их сторону не успел, когда девушка ловко схватила лезвие трости, не раня руку из-за кожаной перчатки и, с силой дернув на себя. Вырвала ее из рук опешившего Дросела. Замерев от шока, я видел, как она подорвалась снизу, разворачивая оружие и острием ударяя в живот парня.

- Нет! - заорали все присутствующие, когда острие впилось в живот импресарио, распарывая многослойную одежду. Кукольник опешил, пустыми глазами посмотрев вниз.

Аманда, оскалившись, выдернула оружие из его тела, сдерживая смех.

- Это ты доигрался, кукла.

- БРАТ! - этот истошный, полный ярости и боли голос мог принадлежать только одному человеку. Дросел не упал лишь потому, что его подхватил оказавшийся рядом близнец, подхватывая за плечи и осторожно усаживая на арену. - Дросел! Нет!

Его лицо исказила дикая боль, а на глаза навернулись слезы. Он неверяще замотал головой, распахивая синий камзол брата и глядя, как белая рубашка пропитывается багровой кровью от острого укола.

- Нет, нет, стой! Не надо! - закричал он, судорожно зажимая рану рукой, пачкая пальцы его кровью.

Лица артистов исказились от боли и неверия. Их импресарио, их старший брат был ранен.

- Джокер! - первым в себя пришел иллюзионист. - Ему рану нужно пережать.

Дьявольский дворянин подскочил на ноги, подбегая к парню и оказываясь рядом. Он резко дернул завязки на пышном банте жонглера, сдергивая ткань с его шеи. Распахнул полы рубашки, прижимая ткань к колотой ране.

Я опомнился.

- Врач! - заорал я на всю арену, оборачиваясь к шокированным и перепуганным зрителям. - Нам нужен врач!

Выискивая глазами хоть кого-то, кто отозвался бы на мой голос, я судорожно пытался не чувствовать приступа паники и ужаса.

Сбоку кто-то пробежал мимо. Тут же оборачиваюсь, заорав:

- Аманда! Держите ее!

Убийца пыталась сбежать под шумок, но не успела — проворная Долл схватила девушку за полы бардового камзола, отталкивая в сторону... Спенсера. Мужчина ухватил убийцу цепко, сжимая запястья и заламывая руки.

- Я... - рядом со мной оказался мужчина, спустившийся со зрительного зала. - Я врач.

Я тут же обернулся, не успев разглядеть лицо вызвавшегося помочь человека, потому что паника сходила на нет, оставляя перед глазами темные пятна. Ему было достаточно моего кивка в сторону раненного импресарио, перед которым склонились Джокер и (вот это и, правда, странно, зная неприязненное отношение иллюзиониста к Дроселу) Билл. Наверно, в такой ситуации никакая неприязнь не могла остановить порыв дьявольского дворянина, который настойчиво пропитывал кровь с колотой раны Дросела Кайнца, практически разрывая заляпанную рубашку на нем.

Тишина постепенно начала сменяться перешептыванием зрителей, которые только сейчас, казалось, поняли, что произошло.

Шоу было окончено, началась суровая реальность.

И с этим срочно нужно было что-то делать.

- Закрывайте занавес, - скомандовал я акробатам, - опустите ткани, закрыв импресарио с врачом, и помогите ему перенести Дросела. Долл, закончите представление и выведите зрителей. Спенсер, - я обернулся к мужчине, который, пальцами, словно кандалами, сжимал вывернутые на манер смирительной рубашки руки Аманды Рикс, - уведи ее в гостиную.

Циркачи, не отошедшие от шока, закивали, сразу сообразив, что допустили неприемлемую погрешность — нельзя снимать маски ни на секунду. И на их лицах снова засияли торжественные улыбки.

- Маэстро, музыку! - весело прокричала Долл, взмахнув ажурным зонтиком.

Занавес над центром арены с шорохом закрыл от меня зрителей, цирковая музыка до смешного весело заиграла в ушах, а артисты ушли к зрителям, давая последний номер.

Я обернулся к раненому импресарио, которого Билл, Джокер и врач начали поднимать с кроваво-красной арены, усыпанной осколками, чтобы унести за кулисы.

Мне же осталось только глянуть под купол, где пускай и разрушенная, но возвышалась шикарная люстра королевы Виктории.

Ной пойман.

Занавес. Аплодисменты.

Шоу подошло к концу.

***

Фильмы про маньяков-убийц выглядят нелепо. Хотя бы потому, что на них нацепляют такие несуразные маски, выставляя убийц безжалостными сумасшедшими психопатами. Быть может, история и помнит таких на своем немалом веку, но в данном случае убийца был совершенно не таким.

Убийства никогда не совершаются просто так. У убийцы всегда есть мотив. И даже душевный дисбаланс можно назвать таковым.

Аманда Рикс не была сумасшедшей. Слишком разумными и полными ненависти были ее глаза, а ведь психи вряд ли могут осознавать и чувствовать гнев к тому, кто посмел спасти их жертву. Такими глазами она смотрела на меня, сидя на стуле посреди гостиной, крепко привязанная Спенсером. Вырваться не пыталась, потому что была далеко не глупа. Глупые убийства не умаляют ее ум, уж с этим пришлось смириться.

В гостиной, по окончанию шоу, по закрытию дверей цирка, находилось не так много человек. Даже природное человеческое любопытство не заставило уставших и вымотанных этой историей циркачей явиться сюда, чтобы посмотреть в глаза убийцы, узнать ее мотив, если она захочет говорить. Какой смысл слушать это сейчас, пережив такой шок, если в скором времени цирк Хоррорхайв распространит информацию по шатру на манер глухого телефона.

Я обвел глазами присутствующих, на данный момент больше беспокоясь за импресарио цирка. Но нет, такие, как он, не умирают. И слабостей своих не показывают. Поэтому уже сейчас Дросел Кайнц крепко стоял на ногах, однако опорой ему был край стола, на который парню пришлось упереться. Сбоку его придерживал близнец, в глазах которого что-то переменилось. Страх за брата передал ему новый блеск — силу. Кажется, теперь жонглер в полной мере осознал, что то, что его брат не сокрушим и безэмоционален, как кусок гранита, вовсе не позволяет ему самому давать слабину. Порой, Дроселу тоже требуется его защита. Джокер то и дело поглядывал на скрытые под рубашкой близнеца тугие бинты, слабо пропитывающиеся кровью. Находящиеся в комнате Долл, Бист и Спенсер не вызвали у меня особого интереса. На их шокированные и полные ненависти глаза я уже насмотрелся.

Билла и Бирса я просто не замечал.

И на то были веские причины.

- Что? — мурлыкнул импресарио, разрывая тишину. - Аманда, ничего не хочешь нам рассказать?

Его пальцы чуть сжались, словно пытались ухватиться за рукоять трости, которой при парне сейчас не было. Ее убрали в целлофановый пакет, приготовив предоставить как орудие несостоявшегося убийства для полиции.

Девушка, хмыкнув, подняла на него злые карие глаза.

Она и впрямь была очень похожа на Билла, как и его близнец. Но раньше она никогда меня не интересовала, поэтому и приглядываться я к ней не пытался. Сейчас, когда она сидела в сценическом костюме иллюзиониста, с ярким макияжем, стянутыми в пучок светлыми волосами — она была иной.

Маски-маски...

- А что ты хочешь от меня услышать? Ты и так уже понял, что я убила их, что еще тебе надо?

- Почему!? - это грозное ядовитое шипение прошлось холодком по позвоночнику.

Это были слова Билла.

Аманда перевела на иллюзиониста взгляд, наполненный презрительной иронии. Она склонила голову, - мягко, не так, как это делал Дросел — рассматривая парня с ног до головы.

- Почему пыталась тебя убить? - ее бровь поползла вверх. - А ты считаешь, что для этого не было повода? Очнись, Нилл, - прошептала она, растягивая губы в ядовитой улыбке; парня передернуло, а все остальные только непонимающе смотрели на девушку. Они, в отличие от меня, не знали тайны имен близнецов. - Я не Нирс, Нилли, и я не собиралась прятаться за твоей спиной до конца своих дней. Ты думаешь это приятно, притворяться неуклюжей идиоткой, в то время как ты купаешься в лучах славы?

- А кто бы показывал фокусы, ты? — прошипел парень. - Дура! Ты угробила то, к чему мы всю жизнь готовились!

Его крик разбился о заливистый хохот Аманды. Сейчас, привязанной к стулу, сидела вовсе не неуклюжий распорядитель, а стервозная несломленная женщина. Вот, кто воистину идеально сыграл свою роль.

Я не мог понять, о чем они говорят, хотя догадки постепенно складывались воедино. Белая мозаика собиралась с каждой минутой все проще, кусочки сами вставали на свои места.

Отсмеявшись, Аманда широко улыбнулась. Самой презрительной улыбкой, к слову.

- Ты прав, талант к фокусам был только у тебя. Ты всегда ловко вытаскивал кролика из черной шляпы. Только это не повод, чтобы двоих человек лишать нормальной жизни. Родной мой, ты ведь сам хотел, чтобы семнадцатого числа любого месяца любого года состоялось наше лучшее шоу. Так мы договаривались, не правда ли? Разве у нас не получился фееричный номер, а? - ее потряхивало, то ли от смеха, то ли истерика все же затронула и безжалостную убийцу. - Еще бы ты не лез! - она резко посмотрела на меня полным ненависти взглядом. - Ты все испортил и влез куда не надо! С самого начала болтался у меня под ногами! Откуда ты все узнал?

Все взгляды тут же переметнулись ко мне.

Что ж, раз уж народ начинает вскрывать карты, то и мне пора достать свои тузы из рукава.

Их вниманию была предоставлена потертая старая книжка со сбитыми краями.

- Мой дневник, - выдохнул иллюзионист, не веря своим глазам. - Откуда он у тебя!?

Я спокойно посмотрел на закипающего парня, который резко выхватил у меня из рук свой блокнот.

- Лежал на твоей кровати. А мое любопытство не позволило мне уйти и не заглянуть туда. Как видишь, оно оказалось право. Если бы не твой дневник, я бы не понял, что произошло.

- Ты прочел его весь? — прошипел парень, тут же облачаясь в маску дьявольского дворянина.

Хотя нет. Тут я соврал. Дьявольский дворянин — это истинное лицо Билла.

- Когда бы? - пожал я плечами. - Единственное, что мне удалось узнать, это то, что у тебя есть брат-близнец Бирс. Точнее, Нирс. Я прочел имена на корочке твоего дневника. Но, будь у меня больше времени, я бы понял, что убийцей является Аманда, а не твой «стилист». Вы знали о том, что их двое?

Последний вопрос был задан остальным циркачам. По их до сих пор не отошедшим от шока лицам, я прочел ответ самостоятельно. Ничерта они не знали.

- Ты думал, что убийца я? - встрял Бирс, разочаровано глядя на меня.

Да да, вот он - этот взгляд, который я так не любил у «Билла».

Я не ответил. Много чести.

- Рассказывай! - рявкнул на убийцу Джокер. - И вы тоже! - он глянул на близнецов. - По порядку, с самого начала. Сейчас же.

От его сиреневого взгляда впредь будет исходить холод, что раньше был присущ только его старшему брату.

Все сразу же заткнулись, переглядываясь. Кажется, этой троице предстоял очень долгий рассказ.

Начал, как ни странно, иллюзионист.

- Мое имя Нилл. Мы с братом Нирсом родились в одной деревушке, название и месторасположение которой вам не даст ровным счетом ничего. Наш отец — художник, плавно перекочевавший в алкоголика. Чтобы не утруждать вас нытьем о нашей бедной жизни, скажу, что жили мы, добывая деньги обычными фокусами.

- Это как? - перебила Билла более или менее пришедшая в себя Бист.

Парень усмехнулся, сделав шаг и закрывая собой близнеца.

- Вот я один, - он сделал шаг обратно, - а вот нас двое. Мы доводили торгашей на базаре до полуобморочного состояния, издеваясь над ними. Они не понимали, как мальчик, который вроде бы ушел в одну сторону, пришел с совершенно другой стороны, и задает такой же вопрос. Уходил второй, возвращался первый. И наоборот. Когда же они начинали хвататься за сердце и пить успокоительное, то мы прихватывали деньги или то, что нам было нужно.

- А потом они встретили меня, сволочи, - усмехнулась Аманда.

- Кто бы жаловался! - взвился Бирс, повышая голос на девушку. - Мы тебя чуть ли не с помойки вытащили. Из-за того, что ты была на нас похожа, стало еще проще дурить окружающих.

Билл повел плечами, властно оглядев их двоих, а потом снова говоря в никуда и одновременно всем.

- Кражи перестали быть таковыми. Недолго потренировавшись, мы стали показывать нелепые фокусы на базарах, за что прохожие не против были подкинуть пару монеток. А перекрасив волосы Аманды в черный цвет, обеспечили ей схожесть с нами на сто процентов.

- Даже фокусник, которого мы встретили однажды на базаре, и который позвал нас в гости пить чай, признал, что у нас есть потенциал.

- Ах, да, припоминаю, - хохотнула девушка. - Мы-то с Нирсом тогда немало денег сперли у этого придурка. А вот Нилл упер книги, не так ли?

Она засмеялась, а иллюзионист прожег в ней дыру своим яростным взглядом.

- Дура, я учился на этих книгах! Это были учебники по иллюзии. И это было куда ценнее, чем мелочь, что вы уперли, когда мужик пошел ставить чайник.

Теперь я начинал понимать, что происходит. В своем дневнике Билл не упомянул про Аманду, а может я просто не дошел до этих записей. Детей было не двое, а трое. Как мне правильно показалось, что его записи говорили не о двух людях, а о большем составе. Только я и предположить не мог, что третий «клон» был с ними уже в то время. Билл ведь говорил мне тогда, в кухне, о своем прошлом. Приятно было знать, что, в принципе, он не соврал. Он просто ахренеть как много не договорил.

Я перевел взгляд на близнецов.

- И в итоге вы решили выбиться в люди, развив в себе талант к мошенничеству и фокусам. А раз у Билла, простите, - тут же исправляюсь, - у Нилла была к этому предрасположенность, то фокусником напророчено было стать ему. И уже в детстве вы, как и многие в цирке Хоррорхайв, испытали ненависть к окружающему миру, который так неблагодарно обошелся с маленькими детьми, показав им всю грязь с малых лет. И вы решили отомстить или же просто доказать всем, что вы не хуже простых смертных. Еще тогда вы придумали, что ваш «коронный номер» с наличием трех одинаковых людей, завоюет весь мир. И придумали число «17», неважно какого месяца, и неважно какого года, которое будет означать, что все у вас удалось.

- Какой проницательный, - хмыкнула связанная девушка, попытавшись двигать руками.

У нее это, естественно, не получилось. Я спокойно посмотрел на парочку темноволосых близнецов, которые даже сейчас не были одинаковыми. Взгляды у них разные. Всегда.

Вот и сейчас Бирс затравлено и расстроено смотрит в пол, а Билл высоко держит голову, прищурив шоколадные глаза.

- Да я вообще люблю думать и размышлять. И история с Ноем показалась мне очень интересной, - проговорил я.

- Почему с Ноем? - проговорил Дросел, точнее прохрипел, но приложил все усилия, чтобы этого было не заметно.

- Шоу ведь называется «Ноев Ковчег». А убийце нужно было дать имя.

Импресарио прищурился, глянув на меня с пониманием.

- История Ноя, где только один решает, кому жить...

-...А кому умереть, - закончил я за Дросела. - Очень похоже на нашу историю с убийствами, верно? Именно поэтому я назвал убийцу Ноем, когда пытался понять, кому все это нужно.

- Как ты узнал про люстру? - тут же встрял Джокер.

Его брата шатнуло, но татуированная под скелет рука жонглера вовремя перехватила перебинтованную талию, а сиреневые глаза вопросительно глянули в фиолетовые. Переживает, волнуется. Но Дросел справился с собой, устояв на ногах.

Джокер руку не убрал.

Я пожал плечами.

- Логический ход мысли. Мы не заметили, что между погибшими была связь — близость к куполу.

- Что? - подала голосок Долл, стянув с себя цветочную шляпу. - Какая близость?

- Не интимная же, - усмехнулся я. - Монтажник, гимнастка, осветитель и канатоходец работали под самым куполом. Аманда пыталась отцепить один из блоков люстры, но она оказалась умна и поняла, что за один день этот крюк эй не осилить. Поэтому и ослабляла постепенно. А те, кто оказывались там заполночь, ведь именно тогда ты коготками по металлу скребла, верно, - глянул я на Аманду, - тех ей пришлось убирать как свидетелей. Иначе как объяснить, что распорядитель, спотыкающаяся на ровном месте из-за собственной неуклюжести, делает под куполом цирка около викторианской хрустальной люстры. Единственное, что мне не ясно, так это почему ты столкнула монтажника? Ведь люстры тогда еще не было...

- Точно, он прав, вот это да, - перешептывались Бист и Долл.

Аманда хмыкнула.

- Я тогда только думала, как бы раздавить эту с*ку, - она кивнула в сторону иллюзиониста. - А монтажник меня заметил.

- За что? - прошипел Билл. - Что, черт возьми, я тебе сделал?

- Я сказала уже! - закричала девушка. - Идиот, ты мне всю жизнь испоганил!

- Да мы тебя из нищеты вытащили! - в тон ей парировал «стилист». Без своего светлого парика и шляп, которые, вероятно, прикрывали наличие этого самого парика, он выглядел тем самым парнем, что частенько наведывался ко мне ночью. Макияж стереть и я узнаю его точно.

- И в итоге я стала тенью великого Билла Каулитца, просто прекрасно, - рассмеялась она. - Если ты был и дальше готов жить, прикидываясь его тенью, то я нет. Вытащили из нищеты? Отлично, спасибо. А уж дальше я пойду одна. Избавиться от Билла можно было, только убив его. Он мне надоел. Он достаточно понежился в лучах славы.

Женская логика.

Я только тихо хмыкнул; понять идеи Аманды, вероятно, могла только истинная женщина. Мстить человеку за то, на что когда-то сама и подписалась. Надоело быть его тенью? Выйти из тени ей показалось сложнее, чем просто раздавить того, кто идет впереди. Она, как и все циркачи, решила устроить шоу. Семнадцатого числа, как они и договаривались. Билл, кажется, слишком цеплялся за свое прошлое. Детские мечты он исполнял. Исправно. Много лет подряд.

А ради желания сделать культовый номер с «клонированием» лишил нормальной жизни двух близких людей. Но, если слабохарактерный Бирс был всем доволен, то стервозная Аманда так жить не собиралась.

Женская логика. Что уж поделать. Слава Дьяволу, что к этому не примешаны чувства. А то станется с девушки-то.

Зато теперь все встало на свои места. Аманда молодец, что уж теперь. Умно и эффектно попыталась убрать того, чьей тенью прикидывалась много лет. Да еще и смела с пути четырех невинных людей, ставших свидетелями, и совершала попытку убийства импресарио, чтобы поставить меня под подозрение, и попыталась кинуть нож в Билла. От безысходности, вероятно, когда мы видели ее в черном плаще на арене.

Дросел приказал троице: Бист, Долл и Спенсер, выводить Аманду на арену и ждать их там, пока не приедет полиция. Мы остались впятером: две пары близнецов и я.

Импресарио хмыкнул.

- Ты оказался гораздо умнее, Том Трюмпер, чем я думал сначала. Суешь нос, правда, куда не следует, но голова у тебя варит. Теперь я испытываю к тебе должное уважение, - приятно было слышать этот мурлыкающий, немного обрывистый из-за испытываемой боли голос.

Импресарио цирка Хоррорхайв удостоил меня похвалы. Для безэмоционального кукловода это единичный случай, уж я то знаю.

Я обернулся к рыжеволосым парням, поглядев на спокойное лицо Дросела.

- Спасибо, - отвечаю ему. - И раз уж теперь мой авторитет хоть что-то для тебя значит, позволь дать тебе совет. Иди ляг, пока рана опять кровоточить не начала, а то у Джокера сейчас сердце от переживания за тебя разорвется.

Импресарио едва заметно улыбнулся. Они с близнецом переглянулись, а я перевел немигающий взгляд на молчащих Билла и Бирса.

Еще одна парочка близнецов.

- Ну, а теперь давайте с вами решим, - не знаю, что было в моем голосе такого, что Бирс поежился.

Билл только сощурился.

- Что решим? - не понял он.

- Мы вернулись, - прощебетали Долл и Бист, входя в гостиную и замирая под нашим разговором. Импресарио и жонглер, кажется, не собирались уходить.

Плевать. Пусть слушают.

- Что решим? - я усмехнулся, переспрашивая. - Ну, хотя бы на счет того, с кем из вас я все-таки встречался. Я примерно догадываюсь, когда и с кем я был, но хотелось бы и от вас ответ услышать.

В подтверждение этим самым догадкам щеки Бирса чуть заалели, а Билл гневно распахнул глаза.

- Что значит встречался!? - рявкнул он, сверкнув темными глазами.

- Вот и доказательство, - снова усмешка. Да, было противно от мысли, что эти двое умудрились не только весь мир обвести вокруг пальца, но еще и со мной эксклюзивные фокусы проворачивали. Только я не торгаш с их базара из детства. У меня психика покрепче будет. Я глянул на «стилиста». – Значит, это ты пытался со мной переспать, притворяясь братом?

- Что!?

Вместе с этим разгневанным криком иллюзиониста раздался шлепок. Хлесткая пощечина (даже удар) на щеку Бирса оказалась настолько сильной, что парень, вскрикнув, еле устоял на ногах. Хватаясь за место удара, он перепуганными глазами смотрел на разъяренного близнеца.

Сам напросился.

- Ты охренел!? - проорал Билл для закрепления результата.

- Я виноват, что ли, что он мне понравился!? - Бирс осмелел, раз позволил себе закричать на брата. - А ему понравился ТЫ!

- Чего? - Билл в шоке перевел взгляд на меня. - Это не повод ложиться под него, притворяясь мной! Я ему один раз по мордасам заехал за то, что руки распускал. А вы тут, оказывается, развлекались за моей спиной. Просто прекрасно!

- А что мне оставалось делать!?

- Замолчите! - рявкнул я.

Сталь в голосе, может, ярость — не знаю, что им довелось услышать.

Но они последовали моему совету прикрыть рты хотя бы ненадолго.

- Знаете что? — выдохнул я уже тише. Билл посмотрел на меня горящим, наполненным... Нет, не знаю, что было в его глазах, только даже это не искоренило того самого огня, что я видел только в дьявольском дворянине. Бирс же отводил глаза. Он всегда был наполнен нерешительностью. Вот и вправду любовный треугольник. Мне нравится Билл, а я нравлюсь Бирсу, который крайне не нравится мне. Тишина в гостиной не давила, она успокаивала. Может, именно это спокойствие дало мне сил произнести следующие слова... - Катитесь вы к черту. Оба.

Глаза парней распахнулись. Долл забавно прикрыла рот ладошкой — не ожидала.

Я оглядел циркачей, которых считал (быть может, считаю до сих пор) своими друзьями.

Взгляд остановился на импресарио цирка Хоррорхайв.

- Я умею хранить секреты, Дросел Кайнц. Поэтому тебе не о чем переживать.

- На что ты намекаешь? - прищурился он.

Тихий, даже какой-то нервный смешок вырвался из груди.

Хочет знать, на что я намекаю?

Да я и не собирался, в общем-то, скрывать своего решения.

- Я покидаю цирк Хоррорхайв. Прямо сейчас.

- Что!? - шок отразился на лицах каждого, кто был в гостиной.

Я улыбнулся. Как все-таки приятно хотя бы на пару секунд полюбоваться на истинные лица этих людей. Ну, да кто бы мог подумать, что эта новость стянет с них маски. Искреннее удивление, какая прелесть.

- Извините, - елейным голосом протянул я, склоняясь в таком привычном для артистов шоу «Ноев Ковчег» поклоне, - Леди и Джентльмены, но я мастер огня. А не клоун или кукла, чтобы вы со мной играли.

С этими словами я развернулся, мягко отстраняя Бист с прохода и выходя в коридор.

Да, в спину доносилось девчачье «Том, не надо!», мурлыкающее «оставь его, мы сами виноваты». Да, сердце щемило от мысли, что пугающие мрачностью коридоры я вижу в последний раз. Да, было неприятно.

На мое решение повлияла даже не эта история с убийствами, раскрыть которое мне удалось с поразительной легкостью. Скорее всего, меня резануло то, что привязанность, которую я начал испытывать к дьявольскому дворянину, увлеченный нашей маленькой игрой, оказалась очень сильной. Да, игра была. Только играл каждый сам. По отдельности. И правил, как и всегда случается, не было.

Главное, что я внес свою лепту в историю шоу «Ноев Ковчег». Мне удалось вычислить убийцу, пусть и не совсем верно, спасти жизнь иллюзионисту, и узнать тайны многих циркачей, которые останутся со мной навечно.

Ковчег потонул. Шоу окончено.

Ной пойман.

Занавес. Аплодисменты.

Собрать вещи не составило особого труда. Было сложнее объяснить встретившимся мне по пути к выходу артистам, почему я тащу чемоданы на улицу. И почему стерт рисунок дракона, а я одет в осеннюю одежду. Я не хотел прощаться с цирком Хоррорхайв, особенно когда всплывали воспоминания первых дней, когда меня захлестывал восторг от этого места. Но выбор я уже сделал. Решение принял.

Острым лезвием кольнуло в сердце, когда на пару секунд я задержался взглядом на табличке «Приходите к нам еще!» на оборотной стороне ворот цирка.

Я усмехнулся.

Солнце клонилось к горизонту. Скоро ночь.

А мое такси уже стоит у ворот.

- Прощай, цирк Хоррорхайв, - шепнул я, покидая пределы территории шатра. А потом, усмехнувшись, пропел себе под нос... - London bridge is falling dawn, falling dawn, falling dawn. London bridge is falling dawn, my fair Lady…

Дата добавления: 2015-10-26