Глава хххVIII 20 страница

ГЛАВА XLI

"Гамлет". - Новеллистические, исторические и драматургические предпосылки. В 1601 г. поток мучительных впечатлений нахлынул на душу Шекспира. Кпервым месяцам этого года относится судебный приговор над Эссексом иСаутгемптоном. Как раз в то же время наступает кризис в отношениях Пемброкаи Шекспира к смуглой леди. Наконец, в начале осени 1601 года Шекспир несеттяжкую утрату: стрэтфордские похоронные списки за 1601 т. заключают в себеследующую строку: Septemb. 8. M-r Johannes Shakespeare. Он лишился своего отца, своего первого друга и покровителя, честь ирепутация которого были ему так дороги. Отец, наверное, жил вместе составленною на родине семьею сына в красивом "New Place", купленномШекспиром за четыре года перед тем; он воспитывал его маленьких дочерей,Сусанну и Юдифь, он принимал участие в уходе за маленьким Гамлетом во времяего болезни. И вот теперь его не стало. Вся юность, проведенная возле отца,воскресла перед Шекспиром; вместе с воспоминаниями возник целый рой мыслей,и основные отношения между отцом и сыном выступили на передний план в егодушевной жизни; он погрузился в думы о сыновней любви и сыновнем почтении. В том же году в фантазии Шекспира начинает создаваться "Гамлет". {Всеотрывки из "Гамлета" будут приводиться по переводу Кронеберга.} "Гамлет" -произведение человеческого гения, сделавшее имя Дании известным на всемпространстве земли. Из всех датчан только один может быть назван знаменитымв самом широком смысле слова, только один занимает собой и поныне умы вЕвропе, Америке и Австралии, даже в Азии и Африке, поскольку европейскаякультура проникла в эти части света, и этот один никогда не существовал или,по крайней мере, никогда не существовал в том виде, в каком он былпрославлен Шекспиром. Дания произвела нескольких людей, стяжавших себегромкую славу: Тихо Браге, Торвальдсена, Андерсена, но ни один из них недостиг и сотой части славы Гамлета. Гамлетовская литература может но своемуобъему сравняться с менее крупными европейскими, например, со словацкой. Насколько занимательно следить взором за тем, как глыба мраморамало-помалу принимает человеческий образ, настолько же интересно наблюдать,как гамлетовский сюжет постепенно получает свой шекспировский характер. Сказание о Гамлете впервые встречается у Саксона Грамматика. Фенгоубивает своего храброго брата Горвендиля и женится на его вдове Геруте(Гертруде). Сын Геруты Амлет принимает решение притвориться поврежденным врассудке, чтобы в качестве существа безобидного спастись от преследованийФенго. С целью узнать, действительно ли он помешан, к нему подсылаюткрасивую молодую девушку, которая должна проверить, сохранит ли он свойхарактер безумия, когда она отдастся ему. Но молочный брат Амлета,сопровождающий его, выдает ему этот замысел, притом же девушка с давних порего любит, и в силу этого тайна его не разоблачается. Здесь уже кроютсязачатки Офелии и Горацио. О безумных речах Амлета говорится, что лгать он не хотел; поэтому онпридавал двойственный смысл своим словам, так что хотя и говорил постоянното, что думал, но все же выражал это так, что нельзя было понять, думает лиили знает ли он, что говорит, - формула, столь же хорошо подходящая кглубокомыслию шекспировского Гамлета, как к наивным, загадочным речамютландского Амлета. Точно так же и Полоний намечен здесь, особенно в той сцене, где онподслушивает разговор Гамлета с матерью. Один из друзей короля, болееисполненный самомнения, нежели умный, предлагает, чтобы кто-нибудь спряталсяв спальне королевы. Амлет прокалывает подслушивающего мечом и бросаетизрубленный труп его свиньям, подобно тому как Гамлет в драме вытаскиваеттруп Полония из комнаты. Затем следует обвинительная речь Амлета к матери,построенная таким образом, что многие места ее сохранились еще у Шекспира: Неужели ты думаешь, женщина, что эти лицемерные слезы могут смыть твойпозор, - ты, бросившаяся, как развратница, в объятия самого гнусного злодея,кровосмесительно сочетавшаяся с убийцей своего супруга и самым низкимобразом осыпающая ласками и лестью того, кто отнял отца у твоего сына? Накого походишь ты? Не на женщину, а разве на бессловесное животное. Фенго замышляет погубить Амлета в Англии и посылает его туда с двумяспутниками, которым Шекспир, как известно, дал имена Розенкранца иГильденстерна, имена двух датских вельмож, вместе объехавших в эти годыЕвропу; имена эти были найдены в старинной генеалогической таблице ископированы в facsimile. Эти спутники везут с собой рунические дощечки, накоторых Амлет изменяет руны, подобно тому, как в драме он в письме королязаменяет свое имя именами Розенкранца и Гильденстерна. Еще одна мелкая черта как бы подготовлена у Саксона: нечаянный обменрапирами. В сцене мести возвратившийся в Данию Амлет застает приближенныхкороля за своей тризной. Он начинает расхаживать среди них с обнаженныммечом и, пробуя лезвие на ногте, обрезывает себе палец. Вследствие этого егомеч приколачивают гвоздями к ножнам. Когда же Амлет поджигает зал и, подходяк королю, чтобы его убить, снимает его меч со стены, то на его место вешаетсвой, который король перед смертью тщетно пытается вынуть. Теперь, после того, как ни одному датчанину не довелось распространитьтак далеко по земле имя своей отчизны, особенно знаменательно звучат этислова Саксона: Неувядаемой останется память об этом стойком юноше, вооружившимсяпротив вероломства безумием и чудесно скрывшим за ним блеск сияющейнебесными лучами мудрости... Он принудил историю оставить неразрешеннымвопрос, что более заслуживает удивления, его геройство или его ум? Если Гамлет трагедии говорит по поводу поспешного брака матери:"Непрочность - женщина твое названье!", то уже у Саксона Грамматика мынаходим следующие слова по поводу вдовы Горвендиля, поспешившей вступитьвторично в брак: "Так бывает со всеми женскими обетами; они разлетаются, какмякина по ветру, и опускаются, как волны в море. Да кто же и захочетположиться на женское сердце, в котором чувства так же быстро меняются, какцветы теряют лепестки, как чередуются времена года, как события сглаживаютследы друг друга?" В глазах Саксона Амлет представляется воплощением не только ума, но ифизической силы. Тогда как Гамлет у Шекспира категорически подчеркивает, чтоон далеко не Геркулес: Но он похож на Гамлета царя, Как я на Геркулеса! Саксон буквально сравнивает его с полубогом, символизирующим телеснуюмощь: "И о нем будут говорить, что если бы ему было дано благополучнопрожить свою жизнь до конца, его превосходные дарования проявились бы вподвигах, которыми он затмил бы Геркулеса, и украсили бы чело его венцомполубога". Слова эти, сопоставленные с заявлением Гамлета, производят такоевпечатление, будто Гамлет у Шекспира заявляет протест против слов Саксона. Около 1559 г. сага об Амлете была изложена по-французски в "Historiestragiques" Бельфоре и, по-видимому, этим путем проникла в Англию, где даламатериал для первоначальной драмы о Гамлете, которая теперь утрачена, ноуказания на которую мы часто встречаем. Была ли она написана по канвеанглийского перевода новеллы Бельфоре, сделанного Певьером, и имел лиШекспир в руках этот перевод, относительно этого не существуетдоказательств, так как старейшее из дошедших до нас изданий перевода вышло в1608 году и, притом, заключает в себе некоторые частности (например,подслушивание Полония за ковром и восклицание Гамлета: "Мышь! Мышь!" - передтем, как он его убивает), о которых нет и помина у Бельфоре, и которые стакой же вероятностью могли быть взяты из трагедии Шекспира, как изаимствованы последним из какого-нибудь неизвестного, старейшего изданияновеллы. Самое раннее указание на старую драму о Гамлете, какое мы знаем, этоприведенные выше слова Томаса Наша от 1589 г. В 1594 г. слугилорда-камергера (труппа Шекспира) играли вместе со слугами лорда-адмирала насцене театра Newington Butts, отчасти под режиссерством Генсло, пьесу"Гамлет", по поводу чего Генсло внес в свой дневник за 9 июня заметку:"Получено за "Гамлета"... восемь шиллингов". Это была, вероятно, стараяпьеса, так как в противном случае Генсло прибавил бы буквы ne (new - новая),и выручка с нее должна была быть весьма незначительна, если его доля в нейравнялась лишь 8 шиллингам (иногда она достигала 9 фунтов). Главный интерес в этой старой пьесе был, по-видимому, сосредоточен наприбавленном от автора появлении тени убитого и на ее восклицании: "Гамлет,мщение!" Дело в том, что это восклицание довольно часто цитируется. В первыйраз в 1596 г. в "Бедствиях остроумия" Томаса Лод-жа, где об автореговорится, что он бледен, как привидение, кричавшее в театре таким жалобнымголосом, как кричат торговки устрицами: "Гамлет, мщение!", затем в"Sauromastix" Деккера от 1602 г., где Тукка говорит: "Мое имя - Hamlet,Revenge", в 1605 г. в "Путешествии в Россию" Томаса Смита, наконец, в"Ночном вороне" Самюэля Роулендса, где, впрочем, эти слова, очевидно,вставлены, как неверно воспроизведенная цитата из шекспировской драмы. Последняя внесена в книгопродавческий каталог 26 июля 1602 года подследующим заглавием: "Книга, озаглавленная Мщение Гамлета, принца Датского,как она была недавно играна труппою лорда-камергера". Что она с первого же раза имела успех, это почти доказано тем, чтоконкурент труппы, Генсло, выплатил уже 7 июля 20 шиллингов Четтлю за"датскую трагедию", - очевидно, за ретушевку старой драмы. Выпуск в свет шекспировского "Гамлета" замедлился, однако, до 1603 г.Тогда появилось первое издание in-quarto, несомненно, пиратское издание,сделанное или стенографическим путем, или частью по спискам ролей, частью жепо записям, сделанным на память. Хотя это издание, наверное, заключает всебе лишь скомканный и искаженный текст, тем не менее его отступления отвышедшего в следующем году тщательно выполненного издания in-quarto, во всемсущественном вполне согласующегося с трагедией в том ее виде, как онанапечатана в первом in-folio, не могут быть объяснены простыми ошибками инедосмотрами переписчика или стенографа. Разница слишком велика для этого.Здесь мы, очевидно, имеем, хотя в крайне несовершенной форме, первыйнабросок шекспировской драмы, и, насколько можно судить, этот первыйнабросок значительно ближе к старинной драме о Гамлете, послужившейисточником для Шекспира, нежели текст в его окончательном виде. Местами мыможем даже угадать среди шекспировских сцен сцены старинной пьесы иобразчики стиля этой последней среди шекспировского стиля. Весьма характерени тот факт, что в нервом издании in-quarto больше рифмованных мест, чем вовтором. В издании 1603 г. особенно бросается в глаза сцена между Горацио икоролевой, где друг принца рассказывает его матери о том, как разрушилисьпланы короля умертвить Гамлета во время его путешествия в Англию, - сцена,имеющая целью очистить королеву от подозрения в сообщничестве с королем; этостремление сквозит и в другом месте первого издания и является, по-видимому,наследием старинной драмы. Насколько можно усмотреть, Горацио имел в нейвообще более выдающуюся роль, безумие Гамлета было более бурно; Полонийносил, вероятно, имя Корамбио, оставленное перед его репликами и в издании1603 г. Как мы видели, Шекспир заимствовал отсюда важную роль тени отцаГамлета, на которую не было ни малейшего намека ни в сказании, ни в новелле. Если мы возвратимся к драматической литературе Англии, то увидим, что,в свою очередь, старинная драма о Гамлете была, по всей вероятности, внушенаее автору "Испанской трагедией" Кида, которая, судя по намекам в "ЗабавахЦинтии" и "Варфоломеевской ярмарке" Бена Джонсона, должна была быть написанаоколо 1584 г. и принадлежала к пьесам, имевшим сильнейшую притягательнуюсилу для театральной публики того времени. Прайн еще в 1632 г. утверждает всвоей "Histriomastix", что одна женщина на смертном одре вместо того, чтобыискать утешений религии, восклицала: "Иеронимо! Иеронимо! Ах, если бы мнетолько еще раз увидать на сцене Иеронимо!" Трагедия открывается, по образцу Сенеки, появлением тени убитого,требующей отмщения. Таким образом, тень в трагедии Шекспира происходит попрямой линии от тени Тантала в "Тиэсте" Сенеки и от тени Тиэста в"Агамемноне" Сенеки. Иеронимо, помешавшийся от горя после утраты своегосына, в полуиронической, полубезумной форме повествует злодею пьесы огложущей его тоске: Лоренцо.Я хочу выслушать вас, Иеронимо. Иеронимо. Как, вы, государь, вы? Поберегите вашу милость ко мне дляболее крупных вещей. Это лишь пустяк, безделица. Лоренцо. Все равно! Скажите мне, в чем дело? Иеронимо. Поистине, государь, это безделица... Жалкий пустяк, да и тогоМеньше: чистое ничто. Безделица, вроде убийства сына, чистое ничто,государь! Эти выражения как будто подготовляют речи Гамлета к королю. Но толькоИеронимо действительно помешан, хотя говорит о своем безумии подобным жеобразом, как Гамлет о своем, или, точнее, отрицает свое безумие. По временам, особенно в прибавлениях, сделанных Беном Джонсоном,попадаются реплики, близко подходящие к некоторым местам в "Гамлете". Одинживописец, точно так же потерявший сына, говорит Иеронимо: "Никто так нелюбил своего сына, как я". - "Никто, как ты? - восклицает последний. - Этоложь, столь же великая, как вселенная. У меня был сын, один волосок которогостоил тысячи твоих сыновей, и его умертвили". Подобным образом Гамлетговорит Лаэрту:...Я любил Офелию, и сорок тысяч братьев Со всею полнотой любви не смогут Ее любить так горячо. Снова и снова Иеронимо, как и Гамлет, откладывает мщение. "Так как невсякое время приличествует мести, - говорит он, - то, несмотря налихорадочность своего стремления, я буду бездействовать и, несмотря на своебеспокойство, притворюсь спокойным. Я не подам вида, что знаю об ихзлодеянии, и, таким образом, мое простодушие заставит их подумать, что всвоем неведении я оставлю все безнаказанным". Под конец, как средство длямести, он составляет план поставить на сцену пьесу, собственную же пьесуКида "Солиман и Персида", и во время представления виновных, играющихглавные роли, убивают не фиктивным только образом, а на самом деле. Как ни грубо еще все это, как ни наивно и более сходно по стилю с"Титом Андроником", нежели с каким-либо другим из произведений Шекспира, новсе же ясно, что "Испанская трагедия" со старинной драмой о Гамлете в видепосредствующего звена, имела значение для него как фундамент для "Гамлета". Прежде чем приступать к анализу более глубокого содержания этогокапитального произведения, и прежде чем приводить в связь его сюжет сличностью Шекспира, мы должны еще посмотреть, какие точки соприкосновениянашел для этого поэт в современной ему эпохе. Мы уже ранее упоминали о том впечатлении, какое должна была произвестина Шекспира в ранней его молодости, пока он жил еще в Стрэтфорде, семейнаятрагедия Эссексов. Вся Англия говорила о скандале, возбужденном графомЛейстером, подозревавшимся всеми в отравлении лорда Эссекса и тотчас послеего смерти женившимся на его вдове, леди Летиции, с которой, в чем никто несомневался, он находился в интимных отношениях еще при жизни ее мужа. Вхарактере короля Клавдия есть немало черт, указывающих на то, что Шекспирвоспользовался здесь Лейстером как моделью; и ему, и Лейстеру одинаковосвойственны честолюбие, чувственность, обходительная, приветливая манера,осторожное коварство, полная беззастенчивость. С другой стороны, совершеннолишено основания мнение, будто Шекспир (как предполагает Герман Конрад) взялЭссекса за модель самого Гамлета. Шекспир был почти столь же близким современником события в шотландскомкоролевском доме, соответствовавшего катастрофе в семье Эссекса и Лейстера.Второй муж Марии Стюарт, лорд Дарнлей, носивший титул короля Шотландии, былубит в 1567 г. любовником Марии, смелым и беззастенчивым Босуэлом, с которымкоролева тотчас же после того сочеталась браком. Современники не сомневалисьв том, что Мария была соучастницей в убийстве, и сын ее, Иаков, видел вотчиме и матери убийц своего отца. Во время шотландского мятежа предводителипоказали взятой в плен королеве знамя, на котором был изображен трупДарнлея, а возле него ее сын, на коленях взывавший к небу о мщении. Дарнлей,как и король в "Гамлете", был замечательно красив, Босуэл же необыкновеннобезобразен. Иаков был воспитан врагами своей матери и как при жизни ее, так и послеее смерти постоянно колебался в выборе между приверженцами матери,защищавшими ее законные права, и ее противниками, изгнавшими ее из Шотландиии возведшими его на престол. Правда, было время, когда он старался смягчитьсердце Елизаветы по отношению к матери, но он не сделал ни малейшей попыткиотомстить за ее смерть. Характер у него был нерешительный. Он обладалбольшим запасом знаний и - чего далеко нельзя сказать о Гамлете - былсуеверный педант, но, как и Гамлет, любил искусства и науки и оказывалособое покровительство сценическому искусству. В 1599 - 1601 гг. частьтруппы, к которой принадлежал Шекспир, играла в Шотландии при его дворе;посетил ли в то время и Шекспир Шотландию, - это не доказано. Верно лишь то,что когда Иаков в 1603 г., по смерти Елизаветы, совершал свой торжественныйвъезд в Лондон, Шекспир, в великолепном костюме из красного сукна, находилсяв его свите вместе с Бербеджем и некоторыми другими из самых талантливыхактеров, и с этих пор труппа стала называться "слугами его величествакороля". Хотя во всем этом нет недостатка в параллелях к истории Гамлета, носамо собой разумеется, что было бы так же странно считать Иакова, как иЭссекса, моделью датского принца. Нельзя было сделать в то время болееглупой или более бестактной вещи, как напомнить предполагаемому наследникупрестола или новому королю о печальных обстоятельствах, среди которых онвырос. Это не исключает, конечно, возможности того, что современная историяснабдила Шекспира известными внешними чертами, которые в моменты зарождениядрамы присоединились к образу, создавшемуся в его душе силой творческойфантазии. С той же точки зрения следует рассматривать и большую частьматериала, собираемого добросовестными исследователями в слишком наивномубеждении, что они имеют в нем камни, из которых Шекспир складывал своедраматическое здание. Возможность того, что поэт, безотчетно для самогосебя, получил тот или другой импульс к частностям в своем произведении, онипринимают за намерение его передать в поэтической переработке определенныеисторические события. Тем способом, который предполагают эти исследователи,конечно, не создается ни одно поэтическое произведение, всего же менее такоепроизведение, как "Гамлет"; оно растет изнутри, проистекает из присущегодуше автора могущественного творческого импульса и по мере своего ростаассимилирует впечатления, приходящие к нему извне. Вот два события, быть может, занимавшие Шекспира, пока он разрабатывалсвою драму, и указанные в свое время Карлом Зильбершлагом. В 1600 г. Александр Рутвен, лэрд Гоури, составил заговор против Иакова.Король казнил в 1582 г. отца Рутвена, как бунтовщика, и конфисковал поместьясына, который жил во Франции и Италии, где приобрел себе известностьловкостью в фехтовании и других рыцарских упражнениях. Один верныйслужитель, Ринд, доставлял ему в то время поддержку от вассалов его отца. Вавгусте 1600 г., когда братьям Рутвен удалось своими просьбами склонитьИакова к посещению их замка, Александр Рутвен завел короля в уединеннуюкомнату в башне замка, объявил ему там, что намерен отомстить за смертьотца, и схватил Иакова за горло. Король успел позвать на помощь и приказалзаколоть своего врага. Зильбершлаг придает значение тому, что Дарнлей был убит совершенно также, как отец Гамлета, в безмятежном сне, в разгаре грехов, без исповеди ипричастия; далее тому, что лэрд (Laird) похоже на английское произношениеимени Laertes, что Ринд (Rhynd) похоже на Рейнальдо, который в первомиздании "Гамлета" назван Монтано, и что, подобно тому, как Рутвен схватилкороля, так и Гамлет схватывает за горло Лаэрта на могиле Офелии. Дело втом, что и к судьбе Офелии это событие представляет аналогию. Невеста лэрдаГоури, Анна Мэри Дуглас, во время своего пребывания при шотландском дворепользовалась чрезвычайным благоволением короля, так что его считали дажевлюбленным в нее. Смерть лэрда до такой степени потрясла ее, что тотчас пополучении этого известия она помешалась и в этом состоянии умерла спустянесколько недель. Как видят читатели, есть возможность предполагать, что это недавнеесобытие носилось перед глазами Шекспира в то время, как его фантазиясоздавала прелестный образ Офелии, но это, конечно, еще не значит, что ееобраз обязан упомянутому событию хотя бы малейшей долей своей красоты.

ГЛАВА XLII

Дата добавления: 2015-10-24